|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Фелипе Фернандез-Арместо
До Колумба
Исследования и колонизация от Средиземноморья до Атлантики в 1229-1492 годах.
(Перевод — Aspar, 2023. Выполнен по изданию: Fernandez-Armesto Felipe. Bebore Columbus. Explorations and Colonisation from the Mediterranean to Atlantic 1229-1492. Macmillan Education LTD, 1987)
Содержание
Предисловие
Примечание об именах
Список карт
ВВЕДЕНИЕ
Проблемы и подходы
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ОТ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ...
1 ОСТРОВНЫЕ ЗАВОЕВАНИЯ БАРСЕЛОНСКОГО ДОМА
Майорка, "Царство в море"
Ибица и Форментера
"Движение на Восток": Менорка и Сардиния
Династическая "империя" Арагона
2 ПЕРВАЯ "АТЛАНТИЧЕСКАЯ" ИМПЕРИЯ: АНДАЛУСИЯ И ЕЕ ОКРЕСТНОСТИ
Завоевание Верхней Андалусии
Завоевание Севильи
Судьба мавров
Характер колонизации
3 СРЕДИЗЕМНОМОРСКАЯ СУХОПУТНАЯ ИМПЕРИЯ: ШАРК АЛЬ-АНДАЛУС
Валенсия и Северная Мурсия: завоевание и разделение
Колониальное общество в Валенсии
Южная Мурсия
Создание империи
4 ГЕНУЭЗСКОЕ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ
"Отсутствие" государства
Суверенные колонии
"Двойственность": типичная генуэзская колонизация и торговля
Передача генуэзского влияния
5 КРАЙ АФРИКИ
Состояние Магриба
Арагонский протекторат
Торговцы-колонисты
Приманка торговли золотом
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ... ДО АТЛАНТИКИ
6 КАРТИРОВАНИЕ ВОСТОЧНОЙ АТЛАНТИКИ
Ранние этапы атлантической навигации
Исследование Канарских островов
Нанесение на карту архипелагов
"Неизвестные кормчие"
7 АТЛАНТИЧЕСКИЙ ТИГЕЛЬ
Начало четырнадцатого века
Бетанкур, Ла Саль и Пераса
Острова Инфантов
Огибание африканского выступа
Португальские колонии
8 ОТ КАНАРСКИХ ОСТРОВОВ ДО НОВОГО СВЕТА
Контекст Колумба
Последние канарские завоевания
Гранада, Канары и Америка
"Возвышение" Португалии и Кастилии
9 МЕНТАЛЬНЫЙ ГОРИЗОНТ
"Открытие человека"
Образ мира
Ссылки
Дальнейшее чтение
Предисловие
В настоящее время проводятся международные конференции по истории Средиземноморья, а в Оксфордском университете в последние годы ей посвящены семинары. На протяжении почти 40 лет "Атлантические исследования" все чаще порождали книги и статьи, а с 1955 года выходит посвященное им выдающееся испанское периодическое издание. Эта книга представляет собой попытку изучить некоторые из наиболее многообещающих возможных связей между этими двумя темами.
В первой части рассказывается о театрах экспансии позднего средневековья в западном Средиземноморье. Во второй части рассказывается о начале исследования и колонизации Атлантического океана. На протяжении всего повествования основной целью является поиск элементов преемственности или разрыва между средиземноморским и атлантическим мирами, а также подходов к ответу на вопрос Горация:
... quid terras alio calentis
sole mutamus?
(Что нам искать земель, согреваемых иным солнцем? (лат.))
— который я бы перефразировал: "Почему некоторых из нас влечет чужой климат?" Ценой некоторых перекрестных ссылок и кратких повторений я постарался сделать каждую главу независимой от других, поскольку многие читатели находят это удобным. Несколько страниц введения посвящены совокупности проблем, которые волнуют студентов и занимают историков. Выводы, призванные решить эти проблемы, приводятся глава за главой по мере изложения. Если я пытаюсь предлагать новые аргументы, где бы они мне ни приходили в голову, то это происходит не из-за чувства противоречия или "ревизионизма", а просто потому, что во взрослой жизни, в основном посвященной преподаванию, я стал ценить книги, которые стимулируют мышление, даже рискуя оказаться ошибочными. В любом случае, мне слишком нравится эта тема, чтобы видеть ее окаменевшей в скалах ортодоксальности.
Большая часть материала, включая всю главу 9, была собрана с помощью исследовательской стипендии Леверхалма: я испытываю удовольствие и гордость, признавая доброту попечителей. Грант на поездку от попечителей Фонда исторических эссе Арнольда позволил мне провести небольшое исследование на Канарских островах.
Глава 5 основана на лекциях, прочитанных на факультете современной истории Оксфордского университета в 1984 году, а глава 6 представляет собой лекцию, прочитанную на факультете внешних исследований Манчестерского университета в том же году. Я благодарен за эти возможности и источники стимулирования. Книга в ее нынешнем виде была написана во время каникул 1985 года, а также весны и начала лета 1986 года. Безошибочный взгляд мистера Кристофера Батчера спас меня от многих стилистических ошибок, а тщательный анализ доктора Мориса Кина — от ошибок в фактах и суждениях. Боюсь, что мудрым речам и научным примерам профессоров Эдмунда Фрайда и Питера Рассела книга обязана большим, чем они, возможно, захотят признать. За все оставшиеся недостатки ответственность лежит исключительно на мне. Также я нахожусь в долгу перед директором и членами Колледжа Св. Антония в Оксфорде, которые позволили мне заняться предметом, имеющим лишь косвенное отношение к коллективным интересам Колледжа, и которые вместе с другими сотрудниками делают его идеальным место для обучения и преподавательской деятельности.
Ф.Ф.-А.
Оксфорд, 7 июля 1986 г.
Примечание об именах
При написании личных имен, транслитерированных с арабского языка, я следовал стандартной практике, но географические названия соответствуют рекомендациям Совета по географическим названиям США: это приводит к некоторым несоответствиям, но позволяет читателям проверить названия мест в общедоступном и всеобъемлющем справочнике. В тех случаях, где в англоязычной литературе более часто употребляются другие формы, я привожу их в скобках при первом упоминании соответствующего места.
Другие названия даются на английском языке везде, где существует устоявшаяся форма, но в остальном — на национальном языке. Я делаю исключение для инфанта дона Энрике Португальского по причинам, объясненным на стр.185. Имена монархов Барселонского Дома даются на арагонском (и здесь я предпочитаю форму "Хайме" более архаичному "Жайме"), если они были королями Арагона, или на каталонском, если только королями Майорки, или на итальянском, если только королями Сицилии. Это имеет то достоинство, например, что позволяет отличить Хайме II Арагонского от Жауме II Майоркского. Каталонские топонимы даются на кастильском языке, где существуют устоявшиеся эквиваленты (например, Лерида, Жерона) в отсутствие устоявшихся английских форм, потому что это практика большинства атласов, к которым читатели, вероятно, будут обращаться.
Список карт
Карта 1. Балеарские острова, Сардиния, Корсика, каталоно-провансальское побережье и северо-западное побережье Италии
Карта 2. Майорка
Карта 3. Андалусия
Карта 4. Валенсия и Северная Мурсия
Карта 5. Северо-Западная Африка и Канарские острова
Карта 6. Западная Африка и Кабо-Верде
Введение
Проблемы и подходы
Несколько лет назад рекламная кампания греческого национального туристического агентства заполонила страницы глянцевых журналов фотографиями юных туристов, резвящихся среди дорических руин под слоганом "Вы родились в Греции". Если воспринимать эти слова буквально, они могут вызвать недоумение. Однако ни у одного читателя не возникло затруднений истолковать их как намек на доктрину, согласно которой "западное общество" по непрерывной традиции происходит от греко-римских корней. Это теория может быть неверной; термины, в которых она обычно выражается, могут вводить в заблуждение. Однако ее влияние таково, что она составляет часть самовосприятия почти каждого образованного человека в Европе и Америке, а также в большей части остального мира сегодня. Исследования периодов кризиса в передаче предполагаемого наследия — в поздней античности или раннем средневековье, когда были восприняты конкурирующие культурные традиции, или в "эпоху экспансии", когда западное общество, как считается, вырвалось за пределы своей коренной территории, — сосредоточились, как Тесей в лабиринте, на следовании, как за спасательным кругом, за этой единственной, тонкой нитью.
Одно из наиболее заметных различий между тем, что можно было бы назвать "западным обществом" или "западной цивилизацией", и его предполагаемым эллинским происхождением заключается в его географическом расположении. Средиземноморский "лягушачий пруд" Сократа сменился атлантическим "озером", через которое мы обмениваемся товарами и идеями и вокруг которого мы группируемся в поисках защиты. Подобно тому, как у римлян были колонии в Северной Европе, которые расширяли их мир за пределы Средиземноморского бассейна, так и у нас есть аванпосты в других местах: колонии в Тихом и Индийском океанах и всемирное распространение культурных влияний, которые, как иногда полагают, оправдывают разговоры о "глобальной цивилизации". Но наша основная ось — это Атлантика, тогда как у римлян это было "Mare Nostrum" ("Наше море" (лат.) — название Средиземного моря у древних римлян. — Aspar). Поэтому возникают вопросы: когда, как и почему произошло (если оно вообще имело место) это замечательное перемещение из Средиземного моря в Атлантику, и как — и в какой степени — оно произошло без потери преемственности со средиземноморским оригиналом?
Историки, мыслящие в этом направлении, склонны искать "истоки атлантической цивилизации" (эта фраза принадлежит великому бельгийскому ученому профессору Шарлю Верлиндену) в позднем средневековье и раннем Новом времени. Этот подход, очевидно, является ошибочным. После открытий пятнадцатого и шестнадцатого веков Новый Свет снова начал отдаляться от Старого, развивая внутренние экономические системы, "креольскую" идентичность и, наконец, создав независимые государства. Только с улучшением коммуникаций и массовыми миграциями в конце девятнадцатого века, возможно, только благодаря трансатлантическому партнерству во время мировых войн двадцатого века, у ученых появилась возможность сформулировать вопросы об атлантической цивилизации. С другой стороны, подлинным достижением позднего средневековья стало осознание атлантического "пространства", которое нужно было использовать по назначению, и в которое, как можно увидеть задним числом, были "втиснуты" особенности средиземноморской жизни.
Эта книга не претендует на то, чтобы описать судьбу цивилизаций, но она пытается описать вклад, внесенный исследователями и колонистами в этот рост осведомленности. Выделив некоторые составляющие "цивилизации" — население, образ жизни, институты, формы правления, экономические методы, образ мышления, убеждения и поведение — и проследив их перемещение из Средиземноморья в Атлантики, возможно, удастся пролить некоторый свет на изменения, которые, каковы бы ни были их последствия для "хода истории", привлекают внимание, поскольку они затронули большое количество людей позднего средневековья.
На другом уровне, отличном от уровня "цивилизаций" — и более рассчитанном на англоязычных читателей — проблему можно рассматривать как проблему "экономики". Естественно и исторически сложилось так, что Западная Европа имеет две экономики — "средиземноморскую" и "северную", разделенные узким проливом, с сильно различающимися условиями плавания вдоль двух побережий и цепью волнорезов, определяющих течение рек и, следовательно, направления обмена. На протяжении большей части истории Европы связь между этими двумя зонами была непростой. Ограниченный доступ через Тулузский проход, Ронский коридор и альпийские перевалы поддерживал ограниченные формы торговли даже в те периоды, когда коммерческое судоходство от моря к морю было прекращено. Когда в позднем средневековье средиземноморские суда возобновили крупномасштабную морскую торговлю, они столкнулись с огромными проблемами адаптации и акклиматизации. Штормовое море угрожало кораблям, низко сидящим в воде; Финистерре был их "Кабо-де-Нао", за которым предстояло совершить длительный переход в открытом море вокруг или через Бискайский залив. Галеры, на которых осуществлялась большая часть торговли, зависели от огромных поставок продовольствия и воды с берега. В общем, плавание требовало большого хладнокровия и было, в своем роде, когда оно началось в конце XIII века, почти таким же смелым предприятием, как выход португальцев в южную Атлантику 200 лет спустя в поисках западных пассатов. Постепенная интеграция северной и южной экономик зависела от судоходства и исследования Атлантики и, начиная с пятнадцатого века, все больше увязывалась с развитием атлантической экономики, охватывающей обе зоны. В этом контексте кажется уместным обратиться к теме и периоду этой книги, чтобы помочь решить проблему того, как удалось преодолеть разрыв между двумя половинами современной европейской экономики и какой вклад в это был сделан в период позднего средневековья.
Эти вопросы требуют более глубокого ответа. Опыт эпохи экспансии Европы уникален в мировой истории. Другие имперские общества расширялись, захватывая территории, прилегающие к их родине. Некоторые мигрировали на большие расстояния в поисках средств к существованию. Примеры обоих явлений имели место в Европе еще до начала нашего периода. Однако только в Европе (за исключением, возможно, подражавшей ей Японии) и только начиная с позднего средневековья имперские и коммерческие цели преследовались по всему миру без всяких ограничений. Идиосинкразия Европы кажется еще более острой по сравнению с опытом китайцев — народа, лучше подходившего на роль создателей мировой империи из-за плотности населения, единоначалия и превосходства в технологиях. Однако в середине пятнадцатого века, когда был исследован Индийский океан и заложены основы заморской империи на Яве, китайцы отступили, возможно, потому, что их элита, принимающая решения, не была настолько зависима от дальней торговли или привержена ей, как большая часть латинского христианского мира.
Эта уникальность европейской истории и ее очевидное влияние на остальной мир вдохновили историков искать объяснения, часто путем изучения индивидуальных мотивов участников процесса экспансии — будь то набожность или алчность, крестоносные, рыцарские или коммерческие побуждения, проистекающие от синдрома самоуверенности или психологии бегства. Иногда исследование мотивов перерастало в поиски коллективного менталитета или же уступало, среди историков, которые рассматривают зарубежную экспансию как массовое движение, поиску разрушающих "структур" экономического детерминизма, таких как безжалостное демографическое давление, циклический дефицит товаров или социальные системы, порождающие отчаявшихся или амбициозных изгоев; другие подчеркивают экономические "конъюнктуры" — загадочно возникший спрос на золото или специи.
Среди историков этой темы также существует тенденция отличать мотивы от средств, как в популярных детективах, и рассматривать и то, и другое как предпосылки европейской экспансии. Хотя мотивы были давними (действительно, трудно различить какие-либо "новые" мотивы в критический период), средства были изобретены в позднем средневековье и заключались в развитии методов кораблестроения, навигации и картографии. В этом анализе что-то есть. Атлантической торговле и исследованиям способствовали когги и каракки высокого средневековья и каравеллы пятнадцатого века. Дальняя навигация в северном полушарии не требовала новых инструментов или методов, но за экватором, вне видимости Полярной звезды, требования незнакомого неба были иными. Однако все технические достижения того периода были достигнуты в ходе и в результате навигационных экспериментов, которые и так проводились. Похоже, что поиск "причин" или "истоков" зарубежной экспансии Европы может быть вознагражден, только если принять очень долгосрочную точку зрения, признавая, что процесс исследований или построения империи, как и аппетит, "vient en mangeant" ("приходит во время еды" (фр.)), и что этот процесс нарастает, постепенно, но медленно, от скромного начала.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
