Карьера и легенда Васко да Гамы. Перевод монографии С.Субраманьяма. Глава 5. Годы безвестности

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГОДЫ БЕЗВЕСТНОСТИ

Короля Мануэла нередко обвиняли в скупости, но каким бы ни было его поведение в других случаях, не может быть никаких сомнений в том, что он весьма щедро поступил с мореплавателем, который первым привел корабль из европейского порта в Индию. Эта щедрость была вызвана сенсацией, вызванной открытием океанского пути в Индию, и ожиданием, что вследствие этого в Португалию хлынут огромные богатства; ее поддерживали и настойчивые требования первооткрывателя.

Э. Г. Равенштейн, Журнал первого путешествия Васко да Гамы (1898 г.) (1)

АДМИРАЛ В ОЖИДАНИИ

Теперь мы вступаем в этап продолжительностью примерно двадцать лет, с 1504 по 1523 гг., в течение которого карьера Васко да Гамы традиционно игнорировалась историками. Но эти годы, хотя и плохо задокументированные с точки зрения деятельности Гамы, на самом деле являются решающими, когда Гама изо всех сил пытается использовать свою легенду для защиты своей карьеры, борется против королевской власти и, в конечном итоге, добивается своего рода триумфа. В начале 1504 г., как мы уже отмечали, вернувшийся адмирал получил от короля дополнительные денежные ренты и, кроме того, в ходе самого путешествия он нажил значительное состояние. Дома он упрочил положение своего рода, и один за другим на свет появилось семеро детей (включая его наследника Д. Франсишку), пятеро из которых — Эштеван да Гама, Педру да Сильва да Гама, Паулу да Гама, Криштован да Гама и Алвару де Атаиде — сделали карьеру, связанную с Индией. Но ему в равной степени оставалось закрепить права на свою "базу", город Синиш, которую он теоретически получил в 1499 г., но контроль над которой ускользал от него. Мы уже отмечали конфликты 1500-1501 гг. между его людьми и людьми местного алькайд-мора и командора Д. Луиша де Норонья; после этого ситуация еще больше осложнилась, когда сам дон Жоржи взял город под свой непосредственный контроль как алькайд-мор (3). Тем не менее, похоже, что между концом 1503 и 1507 гг. Гама находился в Синише, где построил для себя роскошные дома, а также покровительствовал строительству скитов Сан-Жиралду и Носса-Сеньора-дас-Салас. В документах Ордена Сантьяго, относящихся к концу столетия, по случаю инспекций, проведенных магистром или его представителем, перечислены предметы, преподнесенные адмиралом и его родственниками (его матерью Изабель Содре, его братом Д. Айришем да Гамой, и его шурином, Лопо Мендесем де Васконселушем) различным религиозным учреждениям, а также мелкая недвижимость, подаренная ими (4). Сохраняется впечатление, что это семья со значительным достатком и имуществом, стремящаяся оказать влияние на провинциальный город, которым был Синиш. Гама, по всей вероятности, также приобрел недвижимость в другом месте, особенно в Лиссабоне. Хотя трудно найти упоминания в источниках, мы можем предположить, что он стремился сохранить тесную связь с королевским двором и его политикой, наблюдая за чередой флотов, отправившихся из Тежу после Албукерки: Лопо Суариша де Альбергарии (или Альваренга) в 1504 г., а затем Д. Франсишку де Алмейды в 1505 г.

Мы можем кратко подытожить все доступные сведения о путешествии Лопо Суариша, которое имеет для наших целей некоторое косвенное значение. Заметим, что капитан-майор, позже прославившийся как своего рода "Албукерки наоборот", был важным представителем среднего дворянства, чей отец был канцлером Португалии при Д. Афонсу V; его клан был связан брачными узами с Алмейдами, среди многих других, и он служил капитаном Сан-Жоржи-да-Мина в течение четырех лет, с 1495 по 1499 гг. Он отправился из Лиссабона с флотом из одиннадцати судов, в конце апреля 1504 г., и одним из сопровождавших его капитанов был будущий шурин Васко да Гамы, Лопо Мендес де Васконселуш. Инструкции (regimento), данные Лопо Суаришу, сохранились и явно отсылают его к урокам, извлеченным из опыта Васко да Гамы в ходе его второго путешествия; новости о бедственной судьбе братьев Содре еще не дошли до Португалии (5). В оснащении этого флота, как и того, которым командовал Гама, принимали некоторое участие частные лица: одно из судов здесь (как и в более раннем флоте Албукерки в 1503 г.) принадлежало довольно загадочной Катарине Диаш де Агиар, влиятельной особе при дворе и бывшей некогда торговой партнершей Триштана да Кунья. Обогнув мыс Доброй Надежды в конце июня после нескольких незначительных происшествий, флот в конце июля бросил якорь в Мозамбике, где участники экспедиции нашли письмо от Перо де Атаиде, который (как мы видели) уцелел во время злополучной гибели Содре на островах Курия-Мурия и вернулся в Кералу, но в конце концов скончался от болезни в конце февраля или начале марта 1504 г. в Восточной Африке, на обратном пути в Португалию. Лопо Суариш, похоже, не заходил в Малинди, несмотря на противоположные инструкции; скорее, стремясь поскорее достичь Кералы, он направился прямо к островам Анджедива, где его флот встретил корабли Антониу де Салданья и Руи Лореншу Родригеша Раваско, оставшиеся от армад, отправленных в 1503 г. Эти капитаны, после ряда подвигов на побережье Восточной Африки, провели большую часть начала 1504 года у берегов Южной Аравии, захватывая принадлежавшие мусульманам суда (в том числе одно из аш-Шихра), которые по большей части направлялись в Красное море или из него, после чего встретились с флотом Лопо Суариша в августе 1504 г. Затем вся эскадра направилась в Каннанур, сделав там короткую остановку в сентябре, после чего отплыла в Каликут, откуда тем временем прибыли посланники, чтобы снова начать переговоры с португальцами.

Теперь стоит отметить, что инструкции Лопо Соареша прямо приказывали ему не идти на компромисс с Самудри. В "regimento" говорилось так: "Если случится, что король Каликута отправит послание, чтобы заявить, что он ищет нашей дружбы и хочет возместить причиненный нам ущерб, выслушайте его, но ваш ответ должен быть следующим: что вы не имеете приказа заключить соглашение, а, скорее, причинить ему и всем, кто имеет к нему отношение, как можно больше вреда". Тем не менее, Суариш направился в Каликут, отчасти в ответ на предложения со стороны главы общины маппила Койа Пакки, но вскоре потерял терпение и прибегнул к обычным насильственным методам. Так как его первоначальные требования не были выполнены, португальский флот еще раз обстрелял порт (который уже подвергся целому ряду таких атак с 1500 г.), а затем отправился в Кочин. Купцы этого порта и торговцы из более южных центров Коллама и Каямкулама вместе собрали большой груз пряностей. Лопо Суариш также нашел время, чтобы предпринять довольно крупную атаку на город Кранганор (где собрались войска Каликута), лежащий на границе между Каликутом и Кочином, прежде чем отправиться в Португалию в конце декабря 1504 г. Четыре корабля были оставлены для охраны португальских факторий в Кочине и Каннануре от дальнейших атак; уходящий португальский флот также вступил в морское сражение с эскадрой Каликута (как и Гама во время его отбытия в 1503 г.), но на этот раз у Каппата, то есть между самим Каликутом и Панталаини-Колламом (7). Затем флот вернулся в Лиссабон, по большей части в конце июня и июле, а несколько отставших кораблей прибыли к середине августа 1505 г. Груз был особенно хорошим, хотя, возможно, не таким хорошим, как у флота Гамы в 1503 г.: почти 21 000 кинталов перца, и небольшое количество имбиря, корицы и гвоздики. Во многих отношениях флот следовал образу действий второй экспедиции Гамы и был встречен в Португалии с большим триумфом. Разрыв с Каликутом, достигший нового апогея во время второго плавания Гамы, еще больше усугубился действиями Лопо Соареша. Но между экспедицией 1504-1505 гг. и экспедицией 1502-1503 гг. было два отличия: одно существенное, другое незначительное. Во-первых, флот из четырех кораблей, оставленных в Керале Лопо Суаришем под командованием Мануэла Теллеша де Васконселуша, выполнил поставленную перед ним задачу, в отличие от армады братьев Содре; стоит отметить, что Васконселуш был, в конце концов, племянником Дуарте Гальвана и, следовательно, возможно, ближе по духу к концепции Д. Мануэла, чем Содре. Во-вторых, флот 1504-1505 гг. доставил обратно в Португалию "героя Кочина" Дуарте Пашеку Перейру, который руководил португальскими войсками в защите от Самудри в 1504 году, помогая португальцам сохранить плацдарм в Кочине (8). Таким образом, уже по прибытии первого корабля в начале июля 1505 г. Д. Мануэл приказал организовать публичные торжества в ознаменование "великих побед, одержанных нашими капитанами над королем Калекута и маврами, которые жили в его городе и его стране, после отплытия Афонсо д'Альбокерке и Франсиско д'Альбокерке, и деяний, совершенных упомянутым Лопо Суаришем, который сжег тринадцать его больших кораблей, некоторые из которых были нагружены пряностями, в результате чего погибло также много мавров" (9).

Как обычно, отправленный в Индию в 1505 г. флот уже вышел в море, не дожидаясь возвращения Лопо Суариша. Этот флот, которым руководил Д. Франсишку де Алмейда, снова относительно хорошо задокументирован. Однако инструкции Алмейды, официально названного капитан-майором, но получившего приказ принять титул вице-короля, как только окажется в Индийском океане, сами по себе окутаны некоторой путаницей. Похоже, что первым человеком, чья кандидатура активно рассматривалась (и даже, возможно, назначенным) на этот пост, был могущественный фидалгу Триштан да Кунья, занимавшийся также торговлей, который ранее отправил значительные товары в Индию на борту "Лейтоа Нова", корабля флота Гамы 1502-03 гг. Однако хронисты сообщают, что накануне своего отъезда в Индию в начале 1505 г. Кунья перенес внезапную и загадочную потерю зрения, что сделало его неспособным к путешествию (10). Поэтому его заменил дон Франсишку Алмейда, но в следующем, 1506 г., Кунья настолько выздоровел, что предпринял трудное путешествие в Индию, где затем вступил в ожесточенный конфликт с вице-королем, который зашел настолько далеко, что отпустил несколько саркастических замечаний по поводу его частной торговли (11). Мы можем отметить, что Алмейда перешел из Ордена Сантьяго в Орден Христа в январе 1505 г. и получил грамоту, в которой он был назначен "капитан-майором всего указанного флота и армады и должен был оставаться в указанной Индии в течение трех лет", 27 февраля 1505 г. (12) Рассказы хронистов о замене Куньи Алмейдой, как и о более ранних заменах (например, Кабрала на Гаму в 1502 г.) поэтому, вероятно, не следует воспринимать слишком буквально; они скрывают, по всей вероятности, еще один поворот в придворной политике Д. Мануэла, который привел к ослаблению таких людей, как Кунья и его зять и союзник Лопо Суариш де Альбергариа (чей основной интерес заключался в торговле) и их замене Алмейдой, который — по крайней мере, в начале своего наместничества — обещал проводить энергичную политику строительства крепостей от имени Короны, и даже осуществил часть этих намерений в Килве в 1505 г. Другое дело, что, оказавшись в Индии, он стал все больше и больше смотреть на дело иначе (возможно, под влиянием советников, которые знали азиатскую сцену лучше, чем он), поэтому что его наместничество в конечном счете представляет собой длительный период относительного бездействия. К концу 1506 г. он уже начал манкировать своими обязанностями, а в следующем году неоднозначно отреагировал на слухи о подчинении Ормуза Афонсу де Албукерки: хотя на самом деле, вероятно, без особого энтузиазма (помимо других причин, потому что Албукерки украл славу своего сына, Д. Лореншу), он, тем не менее, заверил Д. Мануэля в льстивых выражениях в письме от конца 1507 г., цитированном выше, что ему не следует больше колебаться или искать совета, а вместо этого "провозгласить себя императором, ибо никогда еще у государя не было столь справедливой причины стать таковым". Вице-король оставался в течение большей части периода своего правления в Кочине (который теперь окончательно стал де-факто португальской штаб-квартирой) в ситуации некоторой напряженности с правителем Кочина, который позже горько жаловался на него Д. Мануэлу (13). Он покинул Кочин только один раз на продолжительное время, чтобы отомстить за смерть своего сына, Д. Лореншу де Алмейды, убитого в знаменитом сражении с флотом мамлюков во главе с Амиром Хусейном Мушрифом аль-Курди при Чауле. Он без энтузиазма относился к открытию торговли с Малаккой (очевидный приоритет в его regimento), не смог заключить союз, предложенный правителями Виджаянагара, и спустил на тормозах идею создания крепости на Шри-Ланке, где, согласно его инструкциям, он мог бы даже устроить свою штаб-квартиру (principal assento) (14). Однако он отправил флот под командованием своего сына Д. Лореншу к западному побережью Шри-Ланки во второй половине 1506 г. (15) Его недоброжелатели в Индии, в частности некий Перо Фернандес Тиноко, неоднократно указывали Д. Мануэлу, что Алмейда больше озабочен торговлей, чем политическими союзами или распространением христианства (16). Мы видим его концепцию, в том виде, в котором она сложилась к концу 1508 г., в знаменитом письме Д. Мануэлу, в котором после объявления о смерти своего сына и своем намерении выступить с военной армадой против Амира Хусейна он добавляет:

"Что касается крепостей, которые вы приказали построить, то чем больше вы построите крепостей, тем слабее будет ваша власть, ибо вся ваша сила опирается на море, и если мы там не будем сильны, мы легко потеряем все крепости, ибо прошлая война [в Керале] была с людьми, которые мало что знали о нем [море], тогда как теперь мы воюем с венецианцами, турками и мамлюками Солдао (17)".

Эти различия в концепциях также привели к весьма бурному процессу передачи власти в Индии: как известно, Д. Франсишку отказался в конце 1508 г. уступить свои полномочия Афонсу де Албукерки, отсрочив приход последнего к власти почти на целый год, до декабря 1509 г. Некоторое значение во всем этом имеет то, что Д. Франсишку всегда пользовался уважением со стороны Гамы и его семьи, и он, со своей стороны, взял за правило внимательно прислушиваться в Индии к мнению избранных клиентов Гамы, а также его хитрого и предприимчивого крестника, новообращенного еврея Гашпара да Гама.

Ясно, что, несмотря на то, что Алмейда, по-видимому, добился определенной королевской благосклонности в 1505 г., сам Гама по-прежнему оставался полностью на периферии событий. Более того, конфликт между королем и адмиралом ни для кого не был секретом. Превосходный и подробный отчет венецианца Лунардо да Ка Массера, проживавшего в те годы в Лиссабоне, особенно интересен не столько описанием плаваний первых девяти португальских флотов в Индийский океан, сколько анализом политической ситуации в Португалии в 1506 г. Отметив важность corregedores и, в первую очередь, vedores da fazenda в политике (подчеркивая позиции барона Алвиту, дона Мартиньо де Каштелу-Бранко и дона Педру де Кастро), он продолжает писать о сановниках, следующих за ними по престижу, а именно secretario-mor, Антониу Карнейро, и escrivao da puridade. Между ведорами и Карнейро по значимости находится следующая фигура: