Триада миров.1. Внешний мир

ЧАСТЬ 1

Каждый раз, когда происходит новый виток судьбы, кажется, что я беру с полки новую книгу и начинаю читать. Вот только жаль, что нельзя посмотреть заранее, чем все закончиться. Просто, чтобы знать.

Возрожденный смотрел в окно, когда до него долетел первый всплеск энергополя. "И что же нам ожидать от тебя, маленькая принцесса?" Ответом послужили лишь усиливающие возмущения и выбросы силы. Девочка обещала быть сильным энергетом.

— Дыши, слышишь, дыши — голос Алексина прорывается через головную боль. Виски сжаты в тиски, легкие раздирает огонь, глаза словно засыпаны песком. Первый переход обычно дается легче, если верить книжкам и тем, кто прошел через него, но, судя по всему, это не мой случай.

— Дыши, Хельга, — чувствовала, как Алексин пытается растереть сведенные в судорогах руки. Послушно делаю вдох и опять завываю, инстинктивно сворачиваясь в клубок. Вой? Это я?

— Что с ней? — а вот и папа пожаловал, голос как всегда жесткий и чуть более отрывистый.

— Переход, — хранитель продолжает растирать руки, пытаясь разжать их.

Отец молча присоединяется. Вдвоем им удается слегка расслабить сведенное судорогой тело, и воздух уже не так раздражает легкие. Постепенно боль начинает стихать, и я открываю глаза. Алексин смотрит с тревогой, отец хмурится. Впрочем, это его обычное состояние при виде меня. Пытаюсь встать, но хранитель опережает, подхватывая на руки и легко выпрямляется.

— Даже не думай, — он прервал все возражения на корню и направился к дверям.

— Я зайду позже, — слышу я в спину реплику отца, но, как обычно, молчу.

Алексин отнес меня в мою комнату и уложил в постель. Быстро двигаясь, он опустил тяжелые шторы на окнах. Полумрак мягко окутал помещение и наполнил покои тихим уютом. Чувствую, как накатывает слабость и усталость. Надо бы хоть под одеяло залезть, но тело не слушается. Алексин тем временем закончил с окнами, быстро переставил одно из кресел ближе к кровати и подошел ко мне. Потрогал лоб, послушал пульс и спрашивает:

— Ты как?

— Сил нет.

— Это нормально, девочка. Давай помогу.

Он помогает мне перебраться под одеяло, предварительно избавив от джинс и кедов.

— Почему отец так со мной? — я слежу, как Алексин убирает мою одежду.

— Хельга, ты же знаешь, у него делегация с Внешнего мира. Иначе никак. Отношения между мирами и так весьма хрупкие. Он придет, как освободится. Он волнуется за тебя, по— своему. Отдыхай.

— Ему все равно, что со мной. Как и всегда.

— Девочка, не начинай. Не капризничай. Переход еще не завершен. Тебе надо отдохнуть.

Он протянул стакан с водой:

— Я сейчас вернусь.

Я смотрю, как закрывается дверь, отставляю стакан в сторону и откидываюсь на подушки. Слабость окончательно завоевывает мое тело, и я отключаюсь.

Сквозь сон чувствую прикосновение ко лбу отца. Я пытаюсь открыть глаза, но не получается. Прислушиваюсь к разговору.

— Как она? — отец говорит тихо, но как всегда властно.

— Переход продолжается. Еще пару дней пройдут в забытье, потом она придет в себя.

— Проблем нет?

— Все в пределах нормы. Для нее.

— Сообщи мне, если что-то пойдет не так.

— Хорошо.

Шаги.

— Ваше Величество, — Алексин

Шаги смолкают

— Она же ваша дочь. Ей нужно...

— Сделай так, чтобы она ни в чем не нуждалась, — ответ отца резок.

Шаги потихоньку смолкают.

Вновь прикосновение ко лбу.

— Лучше бы ты спала, девочка.

Я вновь отключаюсь.

Вновь забрезжило сознание. Я чувствую огонь вокруг себя. Снова голос отца и хранителя.

— Ты сказал — все под контролем!

— Нет, Краус, уже не под контролем. Температура растет, в сознание она не приходит. Всплески усиливаются, сжигая изнутри.

— Что надо?

— Нужен Странник.

— Нет!

— Я не смогу погасить всплески энергополя,х если они вырастут еще хоть на треть, у него лучше получится.

— Ты Хранитель, причем тебя не нанимали, ты сам появился. Ищи решение, любой другой вариант, но не Странник.

— Ты готов рискнуть дочерью?

— Забываешься!!! Странник не выход, он может ухудшить ситуацию. Ищи решение. Она наследница, ты отвечаешь за нее.

— Есть еще вариант, ты знаешь какой. Выбирай.

— Хорошо.

Вновь тьма, которая начинает сжигать дотла. Забвение.

Я выныриваю из боли, потому что чувствую, как тело погружается в спасительную прохладу. Воздух уже не раздражает кожу огнем, а слегка охлаждает ее. Я тянусь к прохладе, но чьи-то руки мягко, но настойчиво укладывают меня обратно.

— Спи.

Просыпаюсь я от чувства голода, вроде бы и не сильного, но назойливого. В комнате по-прежнему царит уютный полумрак. Я прислушиваюсь к себе. Слабость еще не ушла, но уже и не сковывает движения. Я аккуратно приподнимаюсь на локтях и осматриваюсь. Сквозь щели в темносиреневых портьерах пробиваются тоненькие лучи солнца. Они расчерчили светлый паркет в причудливый график. Все остальное привычно стоит на своих местах, кроме одного кресла, которое расположилось в изножье кровати. В кресле с закрытыми глазами сидит Алексин. Кажется, он спит. Я рассматриваю своего хранителя. Весь его облик привлекателен для противоположного пола. Достаточно резкие черты лица сейчас смягчены сном, темные, практически черные волосы взъерошены, под глазами намек на темные круги. Очевидно, он провел всю ночь возле меня, следя за моим состоянием. Я тянусь к его руке.

— Не стоит, лежи, — теперь черные глаза хранителя смотрят в упор.

— Ты устал, тебе надо поспать.

— Не волнуйся, Хельга. Я успел отдохнуть.

Он встает и подходит вплотную. Дотрагивается до лба, проверяет пульс.

— Как ты чувствуешь себя, девочка?

— Нормально, слабость небольшая, несмотря на ночь сна.

Алексин хмыкает:

— Ночь, говоришь? Ну если только длиной в 72 часа. Лежи, не вставай, я сейчас принесу что-нибудь поесть.

Он выходит из комнаты, и я решаюсь воспользоваться этим. Аккуратно пошатываясь, бреду в ванную. И содрогаюсь, увидев свое отражение. Я никогда не была полной, но щечки всегда присутствовали на лице, сейчас же мой облик соответствовал модным тенденциям внешнего мира — острые скулы, впавшие щеки, большие круглые голодные глаза серого цвета, тонкие губы с изумительным синеватым оттенком. Светло-русые волосы всклочены и потускнели, отчего сиреневатые отдельные прядки выглядят более яркими. Я присматриваюсь. Кажется, сиреневые прядки не на контрасте, а реально стали ярче. Я вытягиваю одну из них на свет. Волосы переливаются и блестят шелком, будто и не было эти трех суток беспамятства. Если, конечно, Алексин не разыграл.

— Ох уж эти женщины,— а вот и он, легок на помине.— На ногах не стоят, а все к зеркалу бегом.

Алексин появляется у меня за спиной. Я сама не очень-то низкого роста, но сейчас моя разлохмаченная макушка едва достает ему до плеча.

Алексин успел за короткий промежуток времени привести себя в порядок. Свежая черная рубашка и брюки. Волосы до плеч зачесаны назад и схвачены в хвост. От него вновь пахнет можжевельником и снегом. На его фоне мой болезненный вид достигает своего пика. Я морщусь, а Алексин подхватывает на руки и относит обратно в кровать.

В комнате на туалетном столике уже стоит поднос с таким количеством еды, что я понимаю — щеки вернутся. Кресло придвинуто ближе к изголовью.

— Ты же не против, если я поем с тобой?

Он устраивает мне на кровати мини филиал трапезной и сам с удовольствием накидывается на еду. Я пытаюсь не отставать, но вопросы в голове требуют ответов и слегка утолив голод, я спрашиваю:

— А почему так долго длился переход? Ведь сейчас открылись только внешние энергетические потоки, которые начинают настраивать энергополе. Это достаточно же грубый вариант, не требующий таких ломок в организме.

Алексин на миг отрывается от тарелки и вздевает глаза к потолку

— Ваше высочество, все-таки нет у тебя сострадания и совести. Я трое суток не отходил от твоего ложе, а ты... даже поесть не даешь. У меня ж сил нет, я замученный собственной подопечной хранитель. — он немного ерничает, но потом вздыхает. — Слушай, Хельга, давай так. Сейчас насыщаем тело едой, затем я пришлю кого— нибудь из дам, чисто перестраховаться, и ты приводишь себя в порядок. Потом тебя осмотрит доктор, и если все путем, то я за чашкой ароматнейшего чая отвечу на все твои вопросы. Или предпочтешь кофе?

— Прям таки на все? — я прищуриваю глаза и в упор смотрю на него.

— На все, на которые можно дать ответ. Все, мучительница, доедай — он окончательно расправляется с глазуньей, подскакивает, на ходу допивая чай и стремительно уносится из комнаты, крича:

— Я позову Элинабель.

Я хмыкаю. Элинабель не из тех, у кого можно будет хоть что-то выпытать. Но главное достоинство старшей горничной — она нетороплива, а значит у меня есть время на душ. После завтрака держать равновесие стало не в пример легче. Поэтому с душем я расправляюсь весьма резво и, устроившись на кровати, начинаю распутывать волосы, любуясь переливами цветных прядей.

Примерно через час, когда с приведением некоторых непослушных принцесс в порядок, если конечно верить словам Элинабель, было покончено, подходит доктор. Меня мучают еще некоторое время, но причин удерживать в постели не находят и дают добро на более-менее активную жизнь. Чем я и решаю воспользоваться.

Разговор с Алексин решено провести в малой библиотеке. Ею пользовалась в основном я при учебе. Когда я подошла к дверям я уловила легкий аромат перца и кардамона. Хранитель уже ждал меня. Мой письменный стол украшали две чашки и внушительных размеров чайник со свежезаваренным чаем. Два кресла также были передвинуты от камина к столу

— Масала? — я принюхиваюсь.

— Я решил, что кофе тебе пока рановато. Устраивайся, разговор будет долгим. Насколько позволят, конечно. Твой отец также хотел бы с тобой поговорить, когда освободится.

— Как всегда.

Я с ногами залезаю в одно из кресел и беру протянутую чашку.

— Зря ты так— Алексин более цивилизованно устраивается в соседнем. — Ты же все понимаешь.

Я отмалчиваюсь. Да отец правитель, да много государственных дел, но я то у него одна. Наследница, если уж уйти в политику. Чисто по-политичеси мог бы поинтересоваться мои состоянием, а то вдруг пора нового наследника клепать. Мужчина он видный, не женат, желающих много. Несмотря даже на возраст... а кстати...

— Алексин, а сколько отцу лет?

Хранитель удивленно смотрит на меня, задумывается, а потом отвечает.

— Много, но это не повод для волнений.

— Пффф, я не об этом. А почему он так и не женился?

Хранитель задумчиво рассматривает меня

— Хельга, я потрясен. Ты рвалась узнать тайны своего недомогания, а в результате мы обсуждаем личную жизнь твоего отца. Не комильфо. Если тебя это так интересует, спроси у него.

— Так он и ответит. — я бурчу и делаю глоток.

Алексин сочувственно кивает и несколько минут мы просто наслаждаемся тишиной и чаем. Наконец Алексин отставляет чашку в сторону, закидывает ногу на ногу:

— Я весь в твоем распоряжении.

Я вздыхаю, и задаю первый вопрос

— Что в моем переходе пошло не так?

— Почему ты так решила?

— Алексин, нас в школе готовили к первым переходам, описывали среднестатистическую картину, симптомы и возможные отклонения от нормы. Так вот мой далек как небо и земля от обычных переходов.

— Согласен.

— С чем ты согласен? — я начинаю закипать.

— С тем, что действительно далек. — хранитель задумчиво водит пальцем по подбородку и смотри рассеяно мимо меня. Я выжидаю. Наконец тот собирается с мыслями

— Скажи мне, девочка, что ты знаешь вообще о наших мирах.

— Ну существуют два мира — противоположные по своей энергетической зарядке, но с единой природой энергии. Развиваясь параллельно...

— Да, да только не все-так просто. — Алексин отмахивается от моих заученных фраз рукой. — Смотри, миры между собой переплетены как инь и янь.

Он легким пассом руки создает в воздухе наглядную модель знаменитых черной и белой капель с точками противоположного цвета. Такие чудеса в мирах доступна только хранителям, которые могут преобразовывать не только энергетические потоки, но и материальные частицы. Я бросаю быстрый взгляд на стол. Так и есть, развеял мои любимые четки из шариков гематита и лунного камня. Надо будет напомнить, что бы обратно преобразовал.

Алексин тем временем, лениво поигрывая символом, продолжил.

— Внутренний и Внешний мир. Внутренний свободно владеет энергополем, Внешний мир более развит технологически, но как в инь и янь так и во Внутренним мире есть те, кому закрыт доступ к энергетическим линиям, так и во Внешнем мире рождаются те, кто может управлять энергией. Миры действительно развиваются параллельно, уровень технического развития у нас практически одинаков. Все равно как две стороны одной монеты. Однако это больше побочное действие особенностей нашего с тобой мира — Внутреннего, поскольку мы не брезгуем пользоваться их открытиями и разработками. К сожалению, для них наши изобретения в сфере энергополя недоступны в силу малочисленности тех, кто может ими воспользоваться. Пока, надеюсь, я не сообщил тебе ничего нового?

— Неа.

— А вот дальше начинается интересное. По идее в нашем мире лишенные энергии должны были стать изгоями, низшим слоем, однако у них множество привилегий, все общественные объекты оснащены системами адаптации и компенсации отсутствующих энергетических потоков. Проще говоря, они уравнены в правах с нами, а в чем-то их социальное обеспечение лучше. Ты можешь это объяснить?

Я задумываюсь и выдаю то, что вбивали нам в школе.

— Системы адаптации и компенсации установлены не только для них, но и для тех, кто еще не прошел первый переход. А плюс социальные льготы — для уравнивания в правах, чтобы не чувствовали себя неполноценными членами общества.

Алексин наклоняет голову и сверлит меня взглядом, потом продолжает

— Интересная официальная версия, только почему это дают в элитной школе? Надо будет проверку организовать. На самом деле, Хельга, лишенные энергии весьма ценные члены общества, если перейти на язык физики, они предохранители, хотя мне больше нравится термин 'проводники', которые гасят излишки энергополя, перенаправляя их во Внешний мир. Природа этого явления до конца не изучена, но факт установленный. Поэтому наш мир нуждается в таких людях. А если учесть, что достаточно просто их присутствия, даже ничего делать им не надо, то все те деньги, что тратятся на компенсационные агрегаты и выплаты— это просто возможность приманить и удержать их в этом, в чем— то враждебном мире.

Аналогично и во Внешнем мире. Выплеснутая из Внутреннего мира энергия без управления и потребления просто рассеивается в никуда. Но ведь в природе все непросто так и во Внешнем мире для его нормального функционирования тоже нужно энергополе. Которое создается и удерживается энергетами — людьми, умеющими управлять энергополем. Но поскольку энергеты, кроме управления также и подпитываются этой энергией, а ее там мало, то и Внешний мир для них враждебен. Их там мало. И для них действует просто система материального и нематериального поощрения. Плюс к прочему об их существовании знают не все, это вроде меры сохранения популяции редких экземпляров людей.