10. Библиотека душ. Глава Десятая

После того как разрушилась петля, и упала башня, нам не позволили стоять потрясенными и глазеть. По крайней мере, стоять слишком долго. Хотя, казалось, самые страшные опасности были уже позади, и большинство наших врагов пали или были схвачены, повсюду царил хаос, и было полно работы. Несмотря на смертельную усталость, синяки и вывихи, имбрины принялись делать то, что имбрины умеют делать лучше всего — наводить порядок. Они приняли людское обличие и взяли все в свои руки. Территорию крепости обыскали на наличие спрятавшихся тварей. Две сдались сразу, а Эддисон обнаружил еще одну — жалкого вида женщину, прятавшуюся в какой-то яме.

Она вылезла с поднятыми руками, моля о пощаде. Кузенов Шэрона наняли сооружать временную тюрьму, чтобы поместить туда нашу маленькую, но разрастающуюся группу заключенных, и они охотно взялись за дело, распевая в такт стуку молотков. Мисс Сапсан и мисс Шилоклювка допросили Шэрона, но уже после нескольких минут они удовлетворились его ответами, поняв, что он был всего лишь наемником, а не тайным агентом и не предателем. Шэрон, похоже, был также шокирован предательством Бентама, как и остальные.

В течение короткого времени тюрьмы и лаборатории тварей были опустошены, а их жуткие машины уничтожены. Объекты их ужасных экспериментов были выведены наружу и окружены всяческой заботой. Еще десятки были освобождены из другого тюремного блока. Они появились из подземного сооружения, где их содержали, худые и оборванные. Кое-кто бродил в прострации, и их приходилось собирать в одну кучку и присматривать за ними, чтобы они не ушли и не потерялись. Некоторых так переполняла признательность, что они никак не могли перестать благодарить нас. Одна маленькая девочка провела полчаса, ходя от одного странного к другому и заставая нас врасплох объятьями. "Вы даже не знаете, что вы для нас сделали, — продолжала повторять она, — "Вы даже не знаете, что вы сделали".

Это все не могло не тронуть, и пока мы утешали их, как могли, нас окружали всхлипы и вздохи. Я даже представить не мог, через что пришлось пройти моим друзьям, и уж тем более тем, кто провел в заточении у Каула недели или месяцы. По сравнению с этим все мои синяки и травмы казались ерундой.

Из всех спасенных странных мне наиболее запомнились трое братьев. Они, казалось, были полностью здоровы, но были так шокированы тем, что им пришлось пережить, что даже не разговаривали. При первой возможности они отделились от толпы, нашли себе какой-то обломок и устроились на нем, глядя вокруг пустыми глазами. Старший брат, раскинув руки, обнимал младших. Как будто они не могли соотнести происходящее вокруг с тем адом, что они уже привыкли считать за реальность.

Эмма и я подошли туда, где они сидели.

— Вы в безопасности, — сказала она им ласково.

Они посмотрели на нее так, словно не понимали значения этого слова.

Енох увидел, как мы с ними разговариваем, и подошел вместе с Бронвин. Она тащила с собой полубесчувственную тварь — одетого в белый халат сотрудника лаборатории со связанными руками. Мальчики отшатнулись.

— Он больше не сможет обидеть вас, — обратилась к ним Бронвин. — Никто из них больше не сможет.

— Может быть нам оставить его с вами ненадолго, — предложил Енох с дьявольской ухмылкой. — Спорю, вам есть что обсудить.

Мужчина подняла голову. Когда он увидел мальчиков, его потемневшие от синяков глаза расширились.

— Перестань, — бросил я. — Не мучай их.

Руки самого младшего мальчика сжались в кулаки, и он собрался было встать, но старший брат удержал его и прошептал что-то на ухо. Мальчик закрыл глаза и кивнул, словно отказываясь от некоей мысли, а затем засунул кулаки подмышки.

— Нет, спасибо, — вежливо произнес он, растягивая звуки на южный манер.

— Пойдемте, — произнес я, и мы оставили их в покое, а Бронвин потащила тварь за собой дальше.

* * *

Мы кружили по двору, ожидая инструкций от имбрин. Все-таки было облегчением, наконец не быть тем, кто все решает. Мы чувствовали себя одновременно и выдохшимися и полными энергии, уставшими сверх меры и взбудораженными тем сумасшедшим осознанием того, что мы выжили.

То тут, то там случались спонтанные взрывы смеха, веселья, песен. Миллард и Бронвин пустились в пляс по выгоревшей земле. Оливия и Клэр повисли на мисс Сапсан, и она носила их на руках, пока суетилась вокруг, проверяя все ли в порядке. Гораций постоянно щипал себя, чтобы еще раз удостовериться, что это не один из его снов, какое-нибудь прекрасное будущее, которое еще не наступило. Хью бродил в одиночестве, без сомнения, скучая по Фионе, чье отсутствие оставило дыру в каждом из нас. Миллард все беспокоился о своем кумире Перплексусе, чье ускоренное старение прекратилось, когда он попал в Абатон, и, что странно, еще не возобновилось. Но оно начнется, заверил нас Миллард, и теперь, когда башня Каула уничтожена, было неясно, как Перплексус сможет попасть в свою старую петлю. (Был еще Панпéтликум Бентама, но которая из сотен дверей правильная?)

И потом еще оставался вопрос, касающийся Эммы и меня. Мы не отходили друг от друга ни на шаг, и вместе с тем, едва ли перебросились и парой слов. Я думаю, мы боялись разговаривать друг с другом, из-за того, что нам придется друг другу сказать.

Что будет дальше? Что станет с нами? Я знал, Эмма не сможет покинуть странный мир. Ей придется всю оставшуюся жизнь жить внутри петли, будь то Акр Дьявола или какое-нибудь другое, лучшее место. Но я был волен уйти. У меня были дом и семья, которые ждали меня. Жизнь, или хотя бы бледное подобие таковой. Но здесь у меня тоже была семья. И была Эмма. И тот новый Джейкоб, которым я стал, и все еще становился. Выживет ли он там, во Флориде?

Мне нужно было это все. Обе семьи, оба Джейкоба. Вся Эмма. Я знал, что мне нужно выбирать, и я боялся, что разорвусь надвое.

Это было слишком много, больше, с чем я готов был столкнуться сразу после всех испытаний, через которые мы только что прошли. Мне требовалось еще несколько часов, дней, чтобы решиться. Так что Эмма и я стояли плечом к плечу и смотрели в разные стороны, готовые схватиться за любое дело, которые имбрины поручали нам.

Имбрины, сверхзаботливые по природе, решили, что с нас достаточно. Мы нуждались в отдыхе, и, кроме того, оставались дела, как они сказали, участие в которых — не дело странных детей. Когда обрушилась башня, она погребла под собой небольшое здание внизу, но они не хотели, чтобы мы обследовали завалы на предмет выживших. Где-то на территории оставались еще сосуды с амбро, и их необходимо было найти, и они не хотели, чтобы мы к ним приближались. Мне стало любопытно, что они станут делать с ними, и могут ли эти украденные души снова воссоединиться со своими владельцами.

Я подумал о том пузырьке с душой моего дедушки. Я почувствовал себя так мерзко, когда Бентам воспользовался ею... И все же, если бы он не сделал этого, мы бы никогда не смогли покинуть Библиотеку душ. Так что, в итоге, на самом деле, это душа моего дедушки спасла нас. Меня утешала мысль о том, что она, по крайней мере, не пропала даром.

За территорией крепости тоже оставалось еще много работы. В Порочном переулке и повсюду в Акре Дьявола необходимо было освободить порабощенных странных детей, и имбрины настояли на том, что сделать это должны именно они вместе с несколькими взрослыми странными. Когда это случится, они не встретят сопротивления: рабовладельцы и остальные отступники бежали из Акра, как только пали твари. Детей соберут и отправят в безопасный дом. Предателей выследят и отдадут в руки правосудия. Ничего из этого нас не касалось, как нам сказали. Прямо сейчас мы нуждались в месте, где мы могли бы восстановить силы, а также оперативной базе, с которой можно было бы начать восстановление странного мира, и никто из нас не желал оставаться в пропитанной страхом крепости тварей дольше необходимого.

Я предложил дом Бентама. Там было полно места, кроватей, различных удобств, живущий в доме доктор и Панпéтликум (который, кто его знает, возможно, для чего-нибудь да пригодится). Мы выдвинулись, как только начало темнеть, заполнив один из грузовиков тварей теми, кто не мог ходить, остальные шагали рядом с ним. Мы покинули крепость с небольшой помощью пустóты из моста, который сначала поднял и перенес через провал грузовик, а затем и всех остальных группами по три человека. Некоторые из детей испугались пустóты, и их пришлось уговаривать, другие не могли дождаться своей очереди и просили прокатить их еще, как только оказались на другой стороне. Я побаловал их. Мой контроль над пустóтами стал моей второй природой, что приносило удовлетворение, хотя и вызывало смешанные чувства. Теперь, когда почти все пустóты вымерли, моя способность потеряла свою актуальность, по крайней мере, такое ее проявление. Но я не жаловался. Я не особо переживал, что не стану обладателем впечатляющей силы; теперь это был просто фокус для вечеринок. И я был бы гораздо счастливее, если бы никаких пустóт вообще не существовало.

Мы шествовали через Акр Дьявола медленной процессий, те, кто шли пешком, окружили грузовик, словно платформу на параде, остальные ехали на бампере и на крыше. Это походило на круг почета, и странные Акра Дьявола высыпали из своих домов и лачуг, чтобы посмотреть на нас. Они видели, как рухнула башня. Они знали, что положение вещей изменилось. Многие хлопали в ладоши. Кое-кто салютовал нам. Другие прятались в тени, стыдясь той роли, которую они сыграли.

Когда мы прибыли к дому Бентама, Матушка Пыль и Рейнальдо встретили нас на пороге. Нас тепло приветствовали и сообщили, что дом в нашем полном распоряжении. Матушка Пыль немедленно взяла на себя заботу о раненых, показывая им кровати, устраивая их со всеми удобствами и натирая их пылью. Она предложила вначале залечить мои синяки и раны от укуса пустóты, что были у меня по всему туловищу, но я сказал ей, что это может подождать. Остальные были в худшем положении.

Я рассказал ей, как я использовал ее палец. Как он спас мою жизнь и жизни всех остальных. Она лишь отмахнулась и вернулась к работе.

Я не отставал:

— Вы заслужили медаль, — заявил я. — Я не знаю, положено ли у странных давать медали, но если да, я прослежу, чтобы вы ее получили.

Это, похоже, ее несколько ошеломило, она судорожно всхлипнула и поспешила прочь.

— Я что-то не то сказал? — спросил я у Рейнальдо.

— Не знаю, — ответил он озадаченно и пошел за ней.

Ним бесцельно бродил по дому в трансе, не в состоянии поверить, что наделал Бентам.

— Здесь какая-то ошибка, — продолжал повторять он, — мистер Бентам никогда бы вот так не предал нас.

— Да хватить уже! — прикрикнула на него Эмма. — Твой босс был тем еще мерзавцем.

Правда имела немного больше нюансов, подумал я, но то, что я буду приводить аргументы в пользу многогранности моральных качеств Бентама, не сделает меня жутко популярным. Бентам был не обязан отдавать рецепт или вступать в схватку со своим чудовищным братом. Он сделал выбор. В конце концов, он проклял себя, чтобы спасти всех остальных.

— Ему просто нужно время, — сказал Шэрон про Нима. — Слишком много нужно переварить. Бентам одурачил многих из нас.

— Даже тебя? — спросил я.

— Меня в особенности.

Он передернул плечами и покачал головой. Он выглядел запутавшимся и печальным.

— Он снял меня с амброзии, избавил меня от зависимости, спас мне жизнь. В нем было что-то хорошее. Полагаю, из-за этого я не замечал всего остального.

— У него должно было быть хоть одно доверенное лицо, — заметила Эмма. — Ну, вы знаете, приспешник. "Игорь".

— Его ассистент! — воскликнул я. — Кто-нибудь видел его?

Никто не видел. Мы обыскали весь дом, но угрюмый подручный Бентама исчез. Мисс Сапсан собрала всех вместе и попросила Эмму подробно описать его, на случай, если тот вернется.

— Его следует считать опасным, — заявила она. — Если вы его увидите, не вмешивайтесь. Бегите и скажите имбрине.

— Скажите имбрине, — пробормотал Енох. — Неужели она не понимает, что это мы спасли их?

Мисс Сапсан услышала его.

— Да, Енох. Вы были великолепны, все вы. И вы заметно выросли. Но даже у взрослых есть старшие, которые знают лучше.

— Да, мисс, — ответил он пристыжено.

Позже я спросил у мисс Сапсан, как она думает, Бентам планировал свое предательство с самого начала?

— Мой брат в первую очередь был оппортунистом, — ответила она. — Я думаю, какая-то часть его хотела поступить правильно, и когда он помогал вам с мисс Блум, он делал это искренне. Но вместе с этим он готовился предать нас, в случае, если это окажется выгодным для него. И когда я сказала ему, куда он может засунуть свою выгоду, он решил, что этот случай настал.

— Это не ваша вина, мисс С, — откликнулась Эмма. — После того, что он сделал с Эйбом, я бы не простила его тоже.

— И все же я могла бы быть добрее, — она нахмурилась, ее взгляд блуждал. — Отношения между братьями и сестрами подчас бывают сложными. Иногда я задаюсь вопросом, могли ли мои собственные действия как-то повлиять на те пути, что выбрали мои братья? Могла ли я быть для них лучшей сестрой? Возможно, что как юная имбрина, я была слишком сосредоточена на себе.

Я возразил было:

— Мисс Сапсан, это.., — но остановил себя от использования слова "абсурд", потому что у меня никогда не было брата или сестры, так что возможно это и не было.

* * *

Позже мы отвели мисс Сапсан и еще несколько имбрин в подвал, чтобы показать им центральную часть Панпéтликума. Я чувствовал своего пустóту внутри батарейного отсека, он был слаб, но жив. Мне стало ужасно жаль его, и я спросил, можем ли мы его вынуть, но мисс Сапсан сказала, что пока необходимо, чтобы машина работала. Наличие под одной крышей такого количества доступных петель позволит быстро разнести весть о нашей победе по всему странному миру, оценить ущерб, нанесенный тварями, и начать восстановление.

— Я надеюсь, вы понимаете, мистер Портман, — подытожила она.

— Понимаю...

— Джейкоб питает слабость к этой пустóте, — вставила Эмма.

— Ну.., — слегка смутившись, пробормотал я, — он был моим первым.

Мисс Сапсан странно посмотрела на меня, но сказала, что сделает все возможное.

Раны от укусов стало невозможно дальше игнорировать, так что мы с Эммой встали в очередь к Матушке Пыль, которая тянулась от импровизированной клиники на кухне по всему коридору. Было удивительно наблюдать, как человек за человеком, хромая, заходили внутрь, избитые и покрытые синяками, баюкая сломанный палец, или слегка контуженые, или, как в случае с мисс Шилоклювкой — с застрявшей в плече пулей из антикварного пистолета Каула, и уже буквально через пару минут они бодро выходили оттуда здоровее прежнего. На самом деле они выглядели настолько хорошо, что мисс Сапсан отвела в сторонку Рейнальдо и попросила его напомнить Матушке Пыль, что ее ресурс не возобновляем, и чтобы она не расходовала себя на легкие ранения, которые прекрасно заживут и сами по себе.