Кольцо Викинга

Струг тихо скользил по воде. Утренний туман скрыл очертания крутых берегов, и потому казалось, что судно плывет в молочно-белом бесконечном облаке.

— Свен, ты где? — лежащий на шкурах воин выдохнул сквозь стиснутые зубы и глянул на проступающее сквозь плотно смотанные тряпицы темное пятно. Кровь никак не желала останавливаться.

— Похоже, пришла пора. — Вождь, собрал остатки сил, приподнялся и поманил к себе хмуро стоящего на корме сына.

— Не говори ничего. Слушай. Не судьба мне, видно, вернуться из этого похода. Слышу я, как стучит в ушах молот Великого Тора. Сделай, как скажу. Когда призовет меня великий воин, причаль и исполни обряд. Проводи меня в последний путь со всей добычей, чтобы смог я предстать перед богами, как полагается вождю.

Старый викинг откинулся на грязную шерсть овчины и невидяще уставился в слабый солнечный свет, едва проникающий сквозь туман.

Набег окончился вовсе не так, как задумывался. Ладьи мирных торговцев оказались обманкой. Едва вылетели из тихой протоки ожидавшие караван варяжские струги, как вместо мерно взмахивающих веслами рабов из торгового судна поднялись одетые в доспехи воины. Со свистом взвилась над водой туча стрел.

Поняв, что Русы не намерены сдаваться без боя и обладают нешуточной силой, варяги отступили, унося в бортах своих суденышек только пару десятков вонзившихся в них стрел.

Однако досталось и воинам. Но пуще всего огорчала варягов тяжелая рана вождя.

Стрела, пущенная с малого расстояния, пробила доспех и застряла глубоко в теле.

Едва спал туман, и стали видны заросшие густым ивняком берега, варяги отыскали мало-мальски подходящее место, причалили.

Не беда, что далеко от этого берега до родных Норвежских фьордов. Огонь примет воина и доставит его дух к престолу великого Тора. Только нужно поставить на берегу холм, чтобы сложить все, что может пригодиться вождю по ту сторону мрачной реки. Чтобы все знали: Великий воин пришел в мир теней.

Варяги сноровисто сложили высокий костер, водрузили на него ладью и уложили погибшего. Сын вождя поднес к сухим еловым веткам факел. Занялось мигом. Весело затрещал ельник, вспыхнула вытекающая смола.

Прогоревший пепел собрали в большую серебряную чашу, а все имущество покойного уложили в большую яму, вырытую на берегу.

Водрузили на ее месте кучу камней и земли. Недолгая тризна, и вот уже ладьи отправились дальше, уже под командованием сына погибшего вождя.

sp; Глава 1

Игорь зевнул, глянул в бездонно синее небо и смачно врезал по уху, норовя свести счеты с надоедливым комаром.

— Ага, разбежался. — Крылатые паразиты испарились с первыми лучами солнца, а результатом удара стал легкий утренний бодрячок от грамотно проведенного "цуки".

— Подъем, оглоеды, кончай ночевать! — Абрек подобрал сухую шишку и метко швырнул ее в раскрытый полог палатки.

Брезент опасно колыхнулся и из проема, жизнерадостно матерясь, выбрался Кубик. Вообще-то изначальное прозвище у Владимира Берсентьева было "Метр в кубе", однако за годы использования расширение стерлось, остался только "Кубик".

Когда Абрек, , он же Абреков Игорь Сергеевич, сполоснув лицо в ледяной воде ручейка вернулся на место ночевки, к отчаянно зевающему Вовке присоединился и третий член экспедиции. Мише, худому очкарику интеллигентного вида, не слишком повезло с фамилией. И уж вовсе неясно, о чем думали его родители, давая сыну при всех раскладах такое имечко. В том смысле, что фамилия была — Квакин. Стараниями советского писателя, дедушки современного реформатора, образ хулигана стал нарицательным, а имя было уже перебором.

Когда "классная" представила "пятиклашкам" длинного, сутулого новичка, Абрек даже растерялся: — Не, ну что ты будешь... это же издевательство, — протянул он, обращаясь к соседу по задней парте. — И как его теперь окрестить?

— А давай, — подвинулся к приятелю Вовка, — например, Лешим. Какой он, к псам, Квакин? Даже не "Фигура".

И, странное дело, кличка прижилась. А через какое то время троица стала крепкой и сплоченной командой.

Окончив школу, товарищи предсказуемо отдалились друг от друга. У Лешего появилась своя компания в виде студенческих эрудитов, Кубик пропадал на сборах и соревнованиях по тяжелой атлетике. Абрек-же, озадачив всех знавших его как отчаянного шалопая, отслужил в армии и поступил в школу милиции. Судьба, разбросав бывших друзей на добрый десяток лет, свела их снова, когда каждый уже получил свою долю кнута и пряника.

Объединил их не столько тот факт, что помотавшись по свету, они вернулись в родной пятиэтажный памятник хрущевского домостроения, но и полное разочарование в выбранной профессии.

Кубик, взяв "первенство России", в результатах застрял и, поняв, что достиг потолка, вынужденно согласился с лицемерным предложением руководства "передохнуть". Иными словами, пошел, куда глаза глядят.

Перспективного, но невостребованного ученого ушла из института пресловутая перестройка.

Ну а сам Игорь Абреков выслужив "на земле", как говорят в этих кругах, звание старшего лейтенанта и предсказуемо оказался перед выбором, когда нужно было либо наступить на себя и стать пресловутым "оборотнем в погонах ", либо гордо "пойти вон". Абрек выбрал свободу и волчий билет.

Встретившись после долгой разлуки, друзья крепко выпили, а после, уже спокойно, на трезвую голову задумались, чем заниматься в новых для себя условиях.

Идею пойти работать за два прожиточных минимума на большой и светлый завод, не сговариваясь, отмели сразу. Слово бизнес для Лешего звучало сродни матерному, Абреку, после службы в органах, оно вовсе стояло поперек горла, Кубик, привыкший за время своей спортивной карьеры жить на всем готовом, в этом ничего не понимал. Время шло, а идей не прибавлялось.

И вот однажды, когда товарищи, сидели в маленькой кухоньке Абрековской "однушки", Леший, загадочно улыбаясь, достал из потертого портфеля толстую папку.

— Ну, и что за макулатуру ты приволок? — глянул искоса на разлохмаченные завязки Кубик.

Михаил ткнул пальцем в переносицу, поправив очки, улыбнулся, как улыбается взрослый человек, вынужденный на равных общаться с несмышленым ребенком: — Папку эту я отыскал в девяносто втором году. У нас в институте была инвентаризация архивов, меня сунули на разборку старого фонда. И вот, среди статистических отчетов попалось это. Самое смешное, что в описях этот документ не значился. Откуда и как попал, непонятно.

— Я, как человек относительно порядочный, спросил у шефа, в какой отчет ее включить, но тот решил не умножать сущностей и просто выкинул в мусор. А я подобрал, ну не выбрасывать же. Приволок домой, и забыл. Валялась в шкафу...

— Слушай, Квакин, не тяни, — Игорь не удержался и легонько шлепнул приятеля по затылку. — Считай, мы уже морально созрели, переходи к сути.

— К сути, так к сути, — Михаил хитро усмехнулся и вытянул упакованный в прозрачный файл листок. Он близоруко отодвинул текст на расстояние вытянутой руки и прочитал неровные машинописные строчки, едва заметные на порыжелой бумаге.

— Адрес, реквизиты, Номер, дата, гриф "секретно", количество экз "ед".

Михаил пробормотал скороговоркой: — Вот, теперь главное:

"В соответствии с приказом N

* * *

от 26 июля 1941года,

* * *

* * *

перечень имущества, вынужденно захороненного военнослужащими 234 пехотного полка

* * *

военного округа, — здесь неразборчиво, — ...возможность захвата врагом, во время выхода из окружения разрозненных групп военнослужащих подразделений и частей соединения, командованием полка было принято решение захоронить данное имущество на временно занятой врагом территории.

Захоронение произведено комиссией в составе:

Председатель: Батальонный комиссар войсковой части п/я 064332, Абрамцев Т. Р.

Члены: — лейтенант Иванов Г.Н.

— интендант третьего ранга Сидоркин В.В

— — сержант Головин. М.Ю

Перечень имущества: Документы, полковое знамя, книга приказов, архив и денежные средства войсковой части 54332, а так-же переданные на временное хранение экспонаты Гомельского краеведческого музея имени Ивана Боровика.

Согласно отдельной описи.

Захоронение произведено в районе села Грушкеево, Бел

* * *

кого р-на,

Описание и схема: прилагаются (Приложение 1/1), —

"Утверждаю" Командир вч 4332, подполковник Смирнов.

Печать, подписи".

Михаил сдернул очки и уставился на приятелей. — И как?

— И что? — Кубик небрежно покрутил листок в пальцах. — По местам боевых действий копатели и следопыты частой метлой прошли. Там, где был передний край, и там где были вырыты блиндажи и так далее. Иными словами: "Все уже украдено..., до нас", — процитировал он "нетленку". — Там, поди, все до последнего осколка выгребли.

— Э, не скажи, — специалист постучал пальцем по листкам. — Здесь нет главного. В смысле есть. Короче, запутался. На этой папке нет штампа архива, но есть сводный перечень, где написано, какое приложение относится к какой записи. И вот отметок, что эти документы дошли по назначению, в Штаб дивизии, нет.

— Ты, Леший, говори яснее, — рискованно шевельнулся на стуле Кубик. Сидение хрустнуло, но устояло. — Скажи просто, затерялась папочка, или прижучил ее кто-то специально в свое время, да не смог или не стал забирать. Так, что ли?

— Ну, можно сказать и так, — согласно кивнул лохматой головой ученый. — Папка лежала в не разобранных материале с самой войны.

— Так прямо и с войны? — не поверил Абрек, заглядывая в бумаги через плечо товарища. — Как может архив быть не разобран столько времени?

— У нас в этом деле такой бардак, что и не мудрено. Особенно в последних хранилищах. А тут еще сложили так, что к этим стеллажам без разбора половины завала не добраться. Вот и...

— Слушайте, вы, что, меня специально дразните? — он расстроено глянул на приятелей. — Вам, может, случай выпал, а вы тут кобенитесь.

— Да ты не заводись, — Игорь задумчиво провел по высохшей бумаге ладонью. — Вопросов сразу возникает столько...

— И какие, интересно? — Леший вскинулся, азартно блеснув стеклами толстых очков. — Ну, какие, скажи?

— Хочешь правду? — отозвался Абрек. — "Остров сокровищ" напоминает. Пиастры, пиастры... — с выражением произнес он. — А по сути... неясная перспектива отыскать стопку истлевших бумаг, пару медалек, что там еще прялку и два ухвата прошлого века? Описи то музейного барахла нету. Вот то-то. А затратная часть, как на постройку самолета. Приборы, транспорт, снаряжение.

— Ну, так я и не говорю, что вот, за углом лежит. Два раза копнул и забирай. Конечно, трудно, однако... Ну нет описи, и что? Сам подумай, стали бы они на себе ухваты от немцев тащить? Я носом чую там должно быть что-то ценное. — По всему выходит, ты нам показал морковку, и как теперь себя не убеждай, что она из пластмассы, пока не попробуем, не успокоимся, — с неожиданной образностью для бывшего штангиста, констатировал Кубик.

— Ого? — удивился Игорь, — да ты прямо философ, ну, говори тогда, что надумал?

Владимир провел пятерней по коротко стриженому ежику. — Будем искать. Для этого нужно изучить все списки, выбрать оптимальные варианты. Далее, привязать документы к местности Составить смету или Технико-экономическое обоснование, на худой конец, просто план затрат, — он глянул на слушающих его друзей, — и наконец, организовать экспедицию. Технически, финансово и организационно.

— Ох, ничего себе... — протянул Абрек. — Ты где это слов таких нахватался, Кубик?

Тогда тебе и карты в руки, — перебил Леший. — Составь план, а после глянем, обсудим.

— Короче, я так понял, мы уже в деле? — усмехнулся Игорь. — Ну, чисто дети. А жить на что? Ладно, хоть одно хорошо, холостые. Я, понятно, в разводе. А вы-то что?

— К науке, которую я в данный момент представляю, это отношения не имеет, — парировал Леший крылатой фразой.

— Вот именно, — буркнул Кубик. — Какая разница, почему? Мне, например, после тренировок иной раз до раздевалки доползти бы. А за ними ведь ухаживать надо.

— Ладно, — Игорь вновь взял стопку бумаг в руки. — Тогда, вот что. Первое. Снять копию, и как следует спрятать остальное. Для порядка. И еще, все документы хранить раздельно. Карты у одного, списки у другого, а описания у третьего.

— Да не коситесь вы так, парни. Если, паче чаяния, во всем этом деле есть какой-то смысл, то обязательно возникнут желающие нам у малину затоптать, — образно выразился бывший "мент". — Уж я-то знаю, как это бывает. Хотя, раз уж вспомнили знаменитую книгу Стивенсона, сами можете припомнить какую ошибку совершили все эти Ливси и Бонсы? Правильно, трезвонили о пиастрах на всех углах, а в результате получили себе в попутчики долговязого Сильвера и его ребят.

— "Строгий секрет, государственная тайна", — вновь процитировал классика жанра Леший.

— Миша, ежели ты уж на цитаты перешел, то цитируй лучше Булгакова, все приличнее. По крайней мере, для человека с почти дописанной кандидатской, — подколол товарища Абрек.

— Давайте сделаем так, — подвел он итог: — Наш змей-искуситель, он же специалист по археологии, займется изучением первоисточников. Где искать. Что могло в том музее такого быть ценного. Поройся в архивах. Ну и главное, ты уж не кривись, Мишенька, интересует цена возможного навара. Сразу оговорюсь. Огнестрел и штыки разные нам даром не нужны. Так же как каски ржавые и истлевшие портянки. А двести двадцать шестую статью никто не отменял. Михаил покосился на стопку бумаг: — Я вообще-то не археолог, я геолог. Чувствуешь разницу?

— Ты не поверишь, в настоящий момент — никакой разницы, — отозвался Кубик. — Ты, главное, "тему" отыщи. И кстати, от твоего геологического прошлого как-то нужно пользу поиметь. К примеру, бумажки на проведение каких-нибудь там геолого-разведывательных работ изготовить. Это возможно?

Квакин задумался: — Да, в принципе, отстучать командировочные и шлепнуть печать — не трудно. Вот отношение на проведение работ — это сложнее. Хотя? В институте сейчас такой бардак... Смогу.

Беседа с приятелями оставила у Игоря двойственное чувство. С одной стороны — словно вновь в детство вернулся, споры, шутки, азарт, а с другой — понимание несерьезности всего этого мероприятия. Работа в органах, сама по себе лишает многих иллюзий, а "опером" — и подавно.

"Положим, найдем мы ту захоронку. Это как раз вполне реально. А дальше?

Статей за подобные шалости в УК не меньше, чем за гоп-стоп. Да и добыча, скорее всего, будет интересна лишь собирателям старого военного хлама. Всерьез надеяться на музейные экспонаты глупо.

Однако сейчас, когда все чувства и мысли в полном раздрае, может, и впрямь, стоит уйти в лес, побродить подальше от городского шума, от суеты и нервотрепки. А для некоторого опасения у Игоря были все предпосылки. Поскольку его увольнение стало закономерным окончанием длинного и непростого дела, в котором были измазаны весьма серьезные люди города". — Абрек, хотя и понимал, что довести до суда его не выйдет ни при каком раскладе, все же был поражен жесткостью реакции на попытки расследования. Едва он попробовал задать пару неудобных вопросов о роли некоторых господ, копнуть так сказать, глубже, как тут же получил по рукам. Хлестко и без каких либо предупреждений. Очередная проверка Краевого Управления, похоже, имела готовое заключение о его профнепригодности. Инспектор, пролистав оперативно-розыскные дела, вытащил на свет пяток скользких бумажек, добавили три незакрытых взыскания, полученных в разное время. А по итогам проверки прямое и непосредственное руководство тут же скроило бумагу о НСС. Заслали ее наверх. А оттуда незамедлительно последовала резолюция-приказ: "Уволить".