"Вторая жизнь. Место под солнцем."
Черновик.Редактируется и переделывается.
Secundа vita. Место под солнцем.
Она умерла в своем мире, но ее душа жива, правда мир чужой, тело чужое и судьба . Выживи! Найди своё место под чужим солнцем. И останься в душе человеком.
Пролог
26 день месяца цветения . 1283 год от заключения Договора.
Где-то в предгорьях Северных гор.
У подножия Северных гор была на редкость для этого времени года, теплая погода. Кроны могучих деревьев тихо шумели листвой. Где-то сквозь шелест крон и крики птиц пробивался звук журчания ручейка. На небольшой поляне был разбит лагерь. Путешественники в этих диких, неизведанных местах были большой редкостью. Да и кому понадобится забираться в такую глушь, где годами не ступала нога разумного существа? Никому, кроме каких-либо исследователей.
Небольшой костер освещал красными бликами лица отдыхающих рядом с ним воинов из отряда сопровождения и четырех магов. Эти безумцы рискнули отправиться в эти дикие и неизведанные места в поисках остатков древней цивилизации, существовавшей некогда на Лирее.
Четыре головы дружно склонились над картой, представлявшей собой хорошо выполненную копию с более древней версии, оставшейся от исчезнувшей цивилизации. Сия карта представляла собой почти произведение искусства, так подробно и искусно была она выполнена, так красиво были выписаны все мелкие детальки от небольшой речушки, богатой рыбой, до гнездовий птиц Ррарух и неведомых горных тропок. Одно было нехорошо — карта относилась ко времени столь отдаленному, что все эти отметки могли не соответствовать реальности.
Однако путешественников интересовали не эти мелкие детали и подробности, а один интересный значок, обозначающий некое сооружение. Предположительно так обозначалось городское поселение. Однако экспедиция вот уже третью десятинку лазила по горам, но никаких следов древнего поселения не находила. Ни развалин никаких, ни остатков дорог, ни следов деятельности разумных не наблюдалось. Сей факт был вполне объясним: во-первых, прошли тысячи лет, как была составлена карта, с которой делали копию, а во-вторых, магистр Даррилен мог что — либо перепутать или не так понять при ее расшифровке.
И вот сейчас четверо магов, склонившись над картой, решали куда будет лежать дальше их путь. Они прекрасно понимали, что экспедиция по результатам оказалась неудачной и проверив последнее место, нужно будет возвращаться обратно. Место, которое осталось посетить находилось недалеко. Уже завтра они будут там. И тогда все и решится. А пока...
Утром экспедиция продолжила свой путь по намеченному маршруту. Уже в полдень маги вместе с отрядом сопровождения, оказались на месте, куда так стремились попасть последние несколько дней, и не разочаровались. Горы, отвесной стеной нависали над ними. Лес, подступивший вплотную, скрывал любые следы деятельности разумных. Если не знать, где искать.
Перед глазами предстали остатки разрушенной башни. Целой сохранилась только одна из стен, и малая часть второй с фрагментами лестницы. Было понятно, что исследовать здесь нечего. Однако, пришельцы были настырны и достаточно любопытны и решились обследовать развалины. Проверка выявила, что разрушенная башня, это всего лишь передовой форпост, а основное сооружение находится в самой скале и до него нужно будет еще добраться.
Все силы были брошены на расчистку развалин. Действовали осторожно, боясь ловушек и неожиданностей. Тем не менее, через три дня добрались до двери. Впрочем, и не дверь это была вовсе, а целые откатные ворота, которые еще нужно было как-то открыть. Промучившись несколько часов, частично повредив механизмы (в общем, как смогли), добрались до цели.
Открывшееся помещение было огромным полукруглым залом, заставленным стеллажами. Определить точно, что на них хранилось ранее, не представлялось возможным — все было покрыто толстым слоем грязи и пыли, да и время хорошо поработало над окружающей обстановкой.
Пятеро воинов, первыми проникшие в помещение, оставили на полу достаточно своих следов. Следом вошла четверка магов и еще несколько сопровождающих.
Изумление, читавшееся на их лицах, было неподдельным. Такие находки были редкостью и еще предстоит разобраться, что конкретно им удалось найти. А пока все разглядывали огромный зал, из которого не было другого выхода, кроме того, через который они сюда проникли. Случайно это произошло или нет, но проникшие в помещение любопытствующие исследователи оказались в его центре.
То, что произошло после, достаточно напугало выживших. Вдруг в помещении вспыхнул свет, которого не было до этого. Те, кто стоял в центре зала, внезапно оказались ограничены силовым полем, неизвестного происхождения. Оно переливалось отсветами ярко белого цвета с голубыми бликами. Причем эти блики увеличили частоту мерцания. Откуда— то пришел гул, затем последовала яркая вспышка и те, кто попал в силовую ловушку — исчезли. После чего, помещение несколько раз тряхнуло, словно началось землетрясение, и с потолка посыпалась каменная крошка. Счастливчики, не попавшие под удар неизвестной силы, попятились к выходу. Зал еще раз тряхнуло, раздался противный вой сирены и помещение начало рушиться, грозя погребением под упавшими камнями любому замешкавшемуся.
Остатки форпоста исследовательской лаборатории, оставшейся от цивилизации Древних в Северных горах перестали существовать. Любопытные пришельцы, попавшие там, в ловушку, случайно запустили процесс самоликвидации.
Глава 1.
1303 год от заключения Договора.
Витаринель.
-Убили! Ой, людечки добрыя, што же это на свете то деется! Памирае донечка! Помогите! — вопила старостиха на всю деревню. У забора понемногу собирался народ, но во двор зайти никто пока не решался.
-Эй! Арда, чего голосишь на всю округу? — нерешительно пробасил местный кузнец Никос — здоровый мужик, высоченный и заросший бородой по самые уши. Вид он имел слегка звероватый, но вот нрава был очень добродушного.
-Убили! Донечка, Малка моя, помирае. Отродье этое, ее извести решила! Карагунда ядовитого подкинула, нелюдь ушастая!
-Травницу звать надобно! Ееная девка, пусть и разбирается! — деревенские тихонько переговаривались меж собой.
Меж тем, на крыше сарая затаилась худенькая фигурка. По виду это был эльфенок, очень худой, одетый в домотканую рубаху и такие же штаны. Эльфенок признаков жизни не подавал, так как малейшее движение, и деревенские, подначиваемые старостихой, долго выяснять правду не будут. Самое меньшее — побьют.
Придется затаиться и пару дней в деревне не показываться. Благо, что бабка Ирана недавно в город съехала по делам и появится не скоро. Витаринель, так звали худенькую девушку в мальчишечьей одежде, затаившуюся на крыше, ничуть не жалела о содеянном. Оно того стоило! Ради того, чтобы увидеть, как у Малки глаза на лоб лезут, а потом она начала визжать не своим голосом, да свалилась в обморок, стоило все утро потратить на ловлю безобидного жука-рогача.
Жуки эти отличались довольно крупным размером, имели на голове два выроста в виде рогов, были страшненькие, но совершенно безобидные. Самое большее — ущипнут так слегка. Подумаешь, нежная какая, жука испугалась! Вита уже и забыла на тот момент, что на жука она наложила простенькую иллюзию другого насекомого, вовсе не такого безобидного. А головные выросты смазала неким снадобьем, вызывающим неприятные ощущения при соприкосновении с кожей. Самое сложное было, жука прицепить к лесочке и потихоньку спустить так, чтобы он попал под руку старостиной дочке. А вот нечего было гадости говорить и обзываться!
Витка и сама знала, что не красавица. По меркам деревенских, признанной красавицей считалась именно Малка, невысокого роста девица, с пышными формами и румянцем во всю щеку. Витка же была высокая, очень гибкая, худая и совершенно плоская, что в каноны красоты местного населения ну никак не вписывалось. Вот представьте тело ребенка десяти лет только ростом с взрослого человека — ни сисек, ни задницы в фигуре у Виты не прослеживалось. Другие девки в ее возрасте уже замужем давно были. А кто же ее, Витку, замуж — то возьмет? Одно утешение — глаза да волосы у нее красивые, а в остальном же правы были деревенские называя ее за глаза "немочь бледная, остроухая".
Витаринель была полукровкой. Кто ее родители она не знала, а местная травница, баба Ирана, ничего говорить не хотела. Сама Ирана в Змеевку перебралась лет двадцать назад, поселилась на окраине деревни. А года через три у нее появилась Витка. По виду девочка относилась к эльфийской расе, только что волосы были иссиня черными с фиолетовым отливом.
Появление необычного ребенка тут же вызвало любопытство местных. Травница скрывать не стала, что девочку ей отдали на воспитание. Дескать, молодая девица, да глупая, нагуляла с эльфом ребенка. Остроухий попользовался да и забыл о подружке, а девке теперь позор на всю жизнь, байстрючку растить. Вот ребенка и сплавили с глаз долой, подальше, к Иране. Деньги хорошие за это платят.
Деревенские завидовали, потому, как и сами были не прочь получить такую подработку, только кто же предложит? Никто никогда не слышал, чтобы остроухие связывались с человеческими девицами и от этой связи рождались дети. А если бы и рождались, то уж точно этого ребенка не бросили на произвол судьбы.
Травницей Ирана была неплохой, лечила местных жителей травяные отварами да заговорами. Искусство свое Ирана пыталась передать и Вите, только у последней в голове ветер гулял, и она свою энергию тратила на шастанье по лесу да разные пакости.
Деревенские девчонку недолюбливали, но и зла ей большого не делали. Детишки с подачи взрослых могли подразнить да драку затеять. И приходилось Вите отстаивать свое право на существование с помощью кулаков и острого слова.
Правда, со временем местные мальчишки приняли ее в свою компанию. Теперь ее брали в походы на речку или к дальним озерам за рыбой, а иногда и в лес поохотится. Вот так и жили, ни шатко, ни валко до сего момента. Витка бабку не особо любила, но уважала. Да и не было больше никого из близких у сироты. Ирана свое прошлое тоже особо не афишировала, да и сущность свою посторонним не показывала. Для всех она была просто старой человеческой женщиной, чья жизнь уже подошла к своему завершению.
Жили они тихо, внимание к себе не привлекали. Все бы ничего, да только недавно в Вите начала просыпаться магия, вот она и начала чудить. Настроение прыгало как блохи по воде, энергия требовала выхода. Ирана пыталась сама учить незадачливую воспитанницу, да толку с этого было немного. Сама она магом не была, хоть какие ни какие знания и были, да книжек чуток, но этого явно было мало. Нужно было что-то делать с этим, а сама она решения принять не могла, потому и решилась напомнить о себе и испросить совета.
Письмо она отправить решила как обычно. И хотя для этого пришлось ехать в город, да не велика беда, пару — тройку раз в год можно было и прогуляться. Все равно, для поездки и другая надобность была. Ирана собирала и сушила редкие травы и корешки, а потом продавала их в одной знакомой лавке. Какие ни какие, а деньги.
Нельзя сказать, что они бедствовали, вовсе нет, но и богатой жизнь травницы назвать было нельзя. Какие там доходы у деревенской травницы, особенно если деревня глухая у демонов на куличках? Было еще одно, что раз в год гнало Ирану в город, помимо посещения лавки старого Бэльса, и куршского банка. Это тайна, связанная с ее воспитанницей Витаринель, а точнее ее происхождением. И эту тайну Ирана поклялась сберечь, чего бы ей это не стоило. Вот только сердцу не прикажешь. Для старой женщины ее воспитанница стала очень дорога, заменила ей потерянную дочь, которой боги не дали возможности вырасти.
Жизнь человеческая коротка, пролетает — и не заметишь. А вот морфы жили долго, очень долго. Внешне они были очень похожи на людей, сходу не отличишь. Вот только они ими не являлись, сущность свою могли скрывать годами, ничем не выдавая себя. Выглядели молодо, годы словно обходили их стороной, и только на закате дней, они начинали брать свое и отражались на внешности.
Жизненный цикл морфов ровнялся почти тысячелетию, что было обусловлено особенностями генетики, да и магией творец не обидел эту расу. Через прикосновение, а лучше через кровь морфы могли получить информацию и скопировать практически любое существо, от животного до человека. Правда были и ограничения: масса тела копируемого должна быть близка к массе самого морфа. Кроме того, законами на Лирее запрещалось использовать свои способности на других разумных. То есть перевоплотиться морф, конечно, мог, вот только грозило за это нешуточное наказание — быть запертым на десять лет в шкуре животного.
Ирана разменяла уже девятую сотню. Годы брали свое, и травница чувствовала, что конец ее не за горами. Оставалось одно дело незаконченное, но тут старуха уже ничего не могла поделать. За последние несколько лет она сильно сдала и настала пора позаботиться о будущем Витаринель, которая вовсе и не была сиротой. Да только и открыть Вите правду о её рождении было нельзя. Поэтому и пребывала Ирана в растерянности, что же ей делать дальше. Оставить все как есть она не могла, совесть не позволяла, да и душой прикипела к девчонке. А отправить же Витку учиться в Школу Магических искусств, тоже не получалось. В конце концов, у девчонки мать есть. Вот пусть у нее голова и болит.
Когда-то, много лет назад Ирана сподобилась быть нянькой княжеской дочери. Мариса была самой младшей и самой избалованной из трех детей князя Ивара Даргона, правителя Миритии. Все, чего Марисина душенька хотела, девчонка получала легко. А все, кто имел что— то против хотений княжеской дочки, обычно заканчивал плохо.
Мариса была вздорной, избалованной, хитрой, мстительной стервой и ничуть об этом не жалела. К этим качествам следует добавить изворотливый ум и нехилые способности в магии Оно и не удивительно, ведь она была дочерью своего отца. А Ивар в свою очередь, еще в молодости удостоился чести у драконов пройти ритуал Тар-ан дор-горонг, а посему был принят в клан Аметистовокрылых. Поэтому он зачастую представлял на Совете интересы не только Миритии, но и крылатого племени разумных ящеров, которые, по общему мнению, гуманоидной ипостаси не имели, но, тем не менее, были силой, с которой на Лирее приходилось считаться всем.
Как уже упоминалось ранее, Марисия была вздорной избалованной стервой, и все чего хотела, того она добивалась любыми путями. Так получилось, что Витариэль, сын Владыки Сильваны и его наследник, оказался именно тем, чего пожелала княжеская дочь. Княжич учился на параллельном потоке, и девиц за ним бегало немеряно, вот только никто не смог тронуть его сердце. Витариэль был неизменно холодно вежлив со всеми и неприступен. Высокомерный остроухий посмел Мариське отказать в ее притязаниях, еще и посмеялся над нахалкой. До этого момента княжна отказа ни в чем не знала, а уж что бы кто-то посмел еще и насмехаться! Да, не бывать этому! Месть должна была быть сладкой. И так, чтобы остроухая сволочь почувствовала, что это такое, когда тебя принародно унижают, насмехаются над тобой.
