...человек стоял в одиночестве перед серым, холодным камнем, не обращая внимание на продолжительный ливень, хлеставший с самого утра.
Он думал. Он вспоминал. Он пытался понять.
"Что я мог сделать?" — таковы были его мысли.
Он прокручивал в голове сотни сценариев и тысячи ситуаций. Он хотел понять, что и когда стало пусковым механизмом, который в итоге привёл к этому. Он пытался найти оправдание — и не мог его принять. В конце концов, он не был всемогущ.
— Хей, — грустный голос окликнул парня, выглядевшего на 19 лет максимум, — не стой так.
Из-за ближайшего дерева вышла высокая брюнетка в сером плаще, брюках, рубашке с галстуком и с надетыми, чуть запотевшими большими круглыми очками; с другой стороны дерева стояла милая альбиноска в белом платье, чёрном шейном платке, белых туфельках, с распущенными, доходящими до щиколоток снежными волосами и широко раскрытыми рубинового цвета глазами.
— Ты знаешь, что я не могу заболеть, — парень усмехнулся, давя свои истинные чувства, — не так и не здесь.
— Ох, божечки, я помню тебя в окопах, — девушка широко улыбнулась, демонстрируя свои аномально острые зубы во всей красе, — я не про это.
Она облокотилась об дерево одной рукой, чуть наклонившись вбок, и прикрыла свои пустые глаза.
— Я имею ввиду, — тяжко вздохнула она, — не стой _так_.
Мало кто посторонний понял бы, в чём истинный смысл этих слов — для этого нужно было бы быть совершенно особенными людьми.
— Я... — он не мог это осознать, но его чувства словно ожили с этими словами, — я не знаю...
Он грустно смотрел на камень.
— Просто, понимаешь? — слова шли всё тяжелее, — для чего мы вообще существуем? Почему мы не могли отложить этот срок на 10, 20, 30 лет? Почему не могли спасти всех тех, кто в этом нуждался? Почему...
Знакомые тёплые руки обхватили его сзади. Острый подбородок уткнулся в его макушку.
— Ты и сам знаешь.
Дождь перестал капать на него — аляповый, весь полный заплаток зонт бережливо закрыл их обоих.
— Просто потому, что мы не смогли.
Его чередующиеся ядовито-зелёные и соломенно-жёлтые пряди, обычно торчащие во все стороны непослушным ёжиком, сейчас прилипли, влажные, к голове. С них потоком стекала вода, моча его простой коричневый тканевый плащ, на одной стороне которого был вышит символ Мощи Атома.
— Просто потому, что это было не в нашей власти, — добавил мягкий девичий голос, и к юноше сбоку прижалась та самая альбиноска.
Вода с волос в области подбородка уже дрожащего, несмотря на явное уменьшение холода, паренька была чуть соленовата. Так было потому, что эти потихоньку высыхающие ручьи смешивались с несколькими тонкими полосками, идущими из сокрытых в тени глаз.
— Просто потому, что это была их Судьба.
Парень всхлипнул.
— Даже если ты в неё не веришь.
Человек, обладавшей блестящей на свету лысиной, устало отодвинул кипу документов и уставился на чуть остывший чай. Уголок его губ немного приподнялся.
Старый, но всё ещё грозный мужчина, смотрящий в окно, с чувством умиротворения взглядом провожал изумрудно-зелёную, видную сейчас лишь немногим, полосу в небе.
"Эх, хорошо взорвалось — а ещё лучше, что наших не задело!" — хихикнул толстоватый старичок, призывно уставившись на смущённого парня со странного цвета волосами, — а что там с проектом полёта, тоже подсобишь если что?
— Ну даёте, — обладающий кустистыми бровями мужчина отложил газету.
— Ручаюсь за эту АЭС, у нас лучшие эксперты!
— Я вынужден попросить у Вас прощения, но теперь... мне нужна Ваша помощь. Я верю Вам, Вы сможете со своим отрядом быстро обезопасить область...
— С пьянством мы будем бороться жёстко!...
На другой стороне плаща был вышит сверкающий золотой серп и пересекающий его серебристый молот.
— Пошли уже, мы больше тут ничем не поможем, — девушка грустно погладила по голове уставившегося в никуда парня.
— Ты уверена? — в его голосе сквозила пустота, — а когда я помог хоть кому-то? Хоть чем-то?
— Ты помог мне, — искренне и раняще.
— Ты помог всем, — вторила альбинска, смотря глазами, выражавшими скорбь, но в глубине которых были первичными лишь Усталость и Знание.
Девушки синхронно и печально улыбнулись, после чего брюнетка положила свою руку на его:
— Пошли домой?... — она вздохнула, — пойдём уже, Ёку-кун?
Парень протянул руку к камню.
— Подождёшь меня, Шайни-сан? — он точно знает, что сегодня не уснёт, а она будет лежать всю ночь и обнимать его как мягкую игрушку, — Элиза-тян? — девочка прячет свои глазки.
Почему ей это так важно? Он не знал. Он не понимал. Он надеялся.
Он просто провёл последний раз по резным буквам на могильном камне, чувствуя лишь несильный поток ветра, сменившийся резкими порывами, и вновь забившие по нему капли.
Четвёртое декабря. Поздний вечер. Сантьяго-де-Куба.
— Hasta siempre, Comandante, — язык, на котором он говорил так давно, срывается с его языка, как родной.
Спустя миг остались только изумрудные блёстки в воздухе около могилы Фиделя Кастро.
"Вечная Память, Команданте".
.........
ТТ_ТТ
