|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Кулисы и закулисье.
Всех с Наступающими праздниками и приятного чтения! Спасибо, что по-прежнему меня ждете)
Хлыщ! В конец уже надоевшая, тонкая бамбуковая ветвь вновь огрела меня по рукам. Больно огрела.
— Сначала! — вслед за ударом проговорил Генджи, совершенно не обращая внимания на мое возмущенное шипение. — Сначала и давай на этот раз правильно! Ками-сама, для кого я битый час расписывал его ошибки? Ты вообще меня слушал?!
Слушал, старый ты козел. Конечно, слушал. Другое дело, что воспроизвести все то, что ты успел мне насоветовать за неполный час "лекции", было куда как непросто. Кинул пару фраз и думает все, его дело сделано? Да будь я тем ребенком, место которого заменяю, то большую часть информации я попросту бы не воспринял. Где точные толкования, где прямые указания на мои собственные ошибки и доступное объяснение правильного метода?! Нигде! Полунамеки, размытости, сравнения и с трудом различимые мною обороты и так непростой для меня речи — вот чем изобиловали его "уроки"! Идиот! О чем он думает, поступая так, в то время когда ему сказали, что жизнь его внука напрямую зависит от качества моего обучения? Стоит ли того этот мелкий бунт из-за непревзойденной гордыни?
Хотя, если подумать, а какое мне собственно до этого дело? Его судьба, как и судьба его семьи, меня волновала слабо — мне и без того было чем заняться. Моим приоритетом все еще оставалось лишь собственное развитие. Пусть учит, как хочет, пусть строит из себя кого угодно — лишь бы материал, что он давал мне, был более или менее мне полезен.
А пока он, даже не смотря на все его непонятные ухищрения, все же был таковым. Пускай, потратив тонну нервов, сил и времени, но я все же понял какую мысль скрывал за всеми своими пустословными лекциями принципиальный и недальновидный старейшина. Понял и, проверив на практике, в очередной раз поразился тому, как же на самом деле все было просто. Понял и, осознав сколько лишнего времени умудрился отнять у меня Генджи, едва не наорал на этого старого мудака.
Вместо того, чтобы просто сказать что-то типа: "Акио, тебе достаточно знать, что чакра подобна камню, который необходимо привести в движение, " — этот старик решил скрыть все за горой лишней информации, буквально заставив меня разгребать все эти дебри его словесного недержания. Но я справился — я добрался до этой простой и совершенно логичной сути. Главный смысл был в том, что ты можешь либо толкать камень, либо создать условия, при котором он будет двигаться и без твоего вмешательства. Лично я его толкал... и тем самым будто шел против своего организма. Вместо того чтобы лишь дать направление и легонько подтолкнуть ручеек чакры к созданному мною же каналу, я насильно заталкивал его туда. Я будто не использовал собственные же запасы, а едва ли не силой отбирал их у себя. Идиот... мог бы додуматься и раньше.
Именно тогда, когда и пришло это озарение, именно тогда, когда были проведены первые успешные тесты, я наконец-то с чистой совестью признал, что сдвинулся с той мертвой точки, с которой не мог слезть все свое время работы с чакрой — жжение в глазах.
Да — они, наконец, перестали раздражать меня каждую минуту своей активности. Это казалось едва ли не чудом — стоило мне только освоить новый, куда более правильный принцип работы с чакрой, как большинство негативных эффектов связанных с подачей чакры к глазам ушли. Пускай мой мозг по-прежнему не справлялся с потоком получаемой информации при активном Бьякугане, но тут я уже был практически бессилен. Конечно, пытаясь развивать собственную память, можно было ожидать хоть какой-то качественный скачок и в этой области, но вот только верилось мне в это довольно слабо. Я решил направить все свои усилия в другом направлении, справедливо полагая, что данная проблема решится со временем. Теперь, получив действительно видимый прогресс, я был готов ждать.
Дальше мой путь лежал в другом направлении, ведь была и еще одна интересная информация, до которой мне все же удалось дорваться даже сквозь дебри словесного мусора со стороны Генджи. Принцип работы ручных печатей. Правда, тут уже было все куда сложнее. Говорил Генджи на эту тему до противного мало, и потому, чтобы добраться до вожделенных знаний, приходилось просеивать едва ли не каждое его слово. И я это делал... делал, подключив и мои знания канона. Зная о тенкетсу, одноручных печатях, потоках и разновидностях чакры, я сумел-таки все это объединить и получил достаточно вменяемую теорию работы этой более чем странной системы.
Ручные печати не были тем, что можно было бы назвать неким обязательным ритуалом для воплощения той или иной техники. Нет. Не было это и подобием слов заклинания, что требовались для его использования. Все было гораздо проще и куда как понятней. Стоило только использовать эту теорию, как сразу становилось ясно, отчего печатей было столь мало и почему изучению каждой из них в академии уделялось так много времени. Все это было не банальным сложением непонятных фигур пальцами и кистями рук, а едва ли не рефлекс, команда организму, разъясняющие когда, сколько и в какие тенкетсу посылать чакру. В юные академические годы, днями и ночами заучивая каждую из печатей, дети по требованию преподавателей осознано направляют свои внутренние резервы в ту или иную активную точку тела, со временем прививая себе это на уровне рефлексов. Таким образом, в будущем, при необходимости воспроизвести нужную технику, шиноби попросту повторяют необходимую серию движений, уже подсознательно правильно направляя чакру, и в итоге получают правильно исполненную технику.
А одноручные печати? Они также с легкостью попадали в рамки этого предположения. Со временем, прогрессируя и вырастая в контроле над собой и собственным телом, более опытные чакропользователи могут с чистой совестью пропускать сложение печатей, ограничиваясь либо простой, укороченной печатью, либо вообще одноручной. Все дело лишь в сознательном контроле, которого достигает далеко не каждый шиноби. Тут шиноби либо заменял заученные в детстве рефлексы более новыми, заточенными более узкую задачу — например, на воспроизведение целой техники, либо собственноручно управлял подачей чакры в те или иные требуемые тенкетсу. Вроде все просто, но если продолжать следовать этой теории, то получалось что...
... что можно было обойтись и совсем без печатей. Да, именно этот вопрос далее занимал все мое внимание, даже во время медитаций, летая где-то на краю сознания. Над ним я размышлял долго... очень долго. В итоге, пережив несколько бессонных ночей и зверских мигреней, мне все же удалось прийти к согласию со своим внутренним сомнением.
Да. Если моя теория работы печатей была верна, то полный контроль над чакрой при формировании техники мог позволить использовать оную и без "костылей" в виде залома пальцев в странных фигурах. Другое дело, что достижение такого результата должно быть непомерно тяжелой ношей и обладал рядом минусов, среди которых скорость изучения техник и обязательное исследование каждой из печати. Если первая проблема не решалась никак кроме как путем превозмогания, то обладание Бьякуганом частично справлялось со второй. Мне было достаточно лишь научиться видеть чакру и тогда, подсматривание за активностью энергии как внутри собственного тела, так и у других, могло дать не хилое подспорье на этой долгой дороге...
... и вот, довольный тем, что, наконец, обрел свою полноценную отличительную черту попаданца, не считая глаз, лука и не самой счастливой на данный момент судьбы, я сидел и, стараясь не обращать внимания на гнусавое ворчание Генджи, упорно направлял чакру к глазам, скрытым под родной повязкой. Пора было мне прозреть окончательно.
* * *
Я ждал... ждал долго и нацелено... Время вокруг, будто застыв тягучим желе, с огромным трудом и нежеланием продвигалось вперед. Каждая проклятая секунда длилась едва ли не вдесятеро дольше, а каждая вечная минута казалась едва ли не часом. О да, "главный закон времени" предстал передо мной во всей красе. Как же я устал ждать...
Скрип... Скрип открываемой двери донеслось до моего слуха куда раньше, чем я смог это увидеть. Увы, но даже Бьякуган не видит, если попросту не смотреть.
Я предвкушающе ухмыльнулся. Наконец-то, дождался. Повернувшись, скорее по привычке, чем по необходимости, лицом к сдвинутой в сторону перегородке, я увидел вошедшего в образовавшийся проем и не замешкался. Настал час расплаты.
Я сорвался с места ровно так, как учил меня Генджи — легко, но резко, чуть пригнувшись, но не упуская цель из виду. Такой простой, иногда кажущийся нелепым способ бега оказался на удивление практичным — смещенный вперед центр тяжести, уменьшенная зона поражения и практически полное отсутствие сопротивления воздуха, что при скоростях шиноби играло немаловажную роль. Все это оказалось столь ощутимо и весомо, что даже мой безмерный скептицизм к подобному умению был быстро и умело сломлен уже спустя несколько, не до конца правильных, попыток скопировать подобную манеру передвижения в бою. Признавать свою ошибку было не легко.
И вот теперь уже привычными широкими, бесшумными шагами сближаясь с целью, я, благодаря практически идеальному зрению, попутно отмечал мелкие, но столь значимые детали. Я знал, что был замечен — слегка сдвинутая в сторону дальняя от меня нога явно давала понять, что мой рывок встретят лоб в лоб, а специально скошенные в сторону глаза безуспешно пытались создать иллюзию незнания... Вот только мне было все равно. Я был уверен в своей безопасности.
Три шага... мои руки отлипают от тела...
Два шага... подготовка к встрече и броску...
Шаг...
— Ты опоздала! — кричу я, максимально достоверно изображая томящегося в ожидании ребенка, и, не сбавляя шага, врезаюсь в соблазнительное тело молодой куноичи, заключая её в детские объятья. — Ты сказала, что придешь после обеда!
Да, это её я несколько добрых часов ждал аки верный песик, сидя у двери и гипнотизируя оную взглядом из-под маски. Во мне буквально пробудилось, ранее практически не наблюдаемое, истинно буддистское терпение. И тому была причина...
— Акио! — совершенно не натурально схватившись за сердце, воскликнула Кохару, — Ну испугал! Незаметный, как настоящий шиноби!
Я против воли и осознания того факта, что это обыкновенная ложь, надулся от гордости, при этом не забывая слегка елозить руками по крепким бедрам девушки. А почему нет? Психологический возраст требовал, а рост позволял — ведь даже на цыпочках, я с трудом доставал ей макушкой до груди.
— Извини, — теплая ладонь Кохару уже привычно потрепала меня по голове, удивительным образом прогнав из неё все похабные мысли, — задержалась на работе. Но ты ведь простишь бедную, уставшую девушку?
Я, подобно болванчику, лишь тупо закивал головой. В такие моменты я, отчего-то, был готов простить ей, казалось бы, любую провинность.
— Вот и молодец! — Кохару тепло улыбнулась. — Сразу видно, что из тебя вырастет прекрасный мужчина, Акио!
Кохару расцепила мои сомкнутые вокруг неё руки и присела, оказавшись своим лицом на одном уровне с моим. Я же только молчал, ожидая либо заветный вопрос, либо неприятное сообщение.
— Ну что, малыш, готов идти? — не убирая с лица теплую улыбку, спросила девушка и я почувствовал, что меня буквально распирает от радости. Наконец-то! Свершилось!
— Да! — только и смог ответить я, ощущая, как на лице расплывается довольная лыба.
— Тогда... — чуть хитро прищурилась девушка, — нам осталось сделать лишь одну вещь.
Вновь поднявшись на ноги, Кохару протянула мне руку, которую я тут же схватил.
— Убежать отсюда! ... — шепнула она мне и выскочила за порог, утягивая меня следом...
Вот так сбылась мечта моих последних нескольких недель — покинуть наконец-то осточертевшие стены этого не самого приветливого дома. Покинуть их под громкий, задорный, множество раз отразившийся эхом, выкрик Кохару:
— Я забрала Акио! Верну вечером!
* * *
— Ну, Гай! — уже в который раз завел свою нудную шарманку молодой паренек в темных очках с круглыми линзами. — Ну, расскажи, чего тебе стоит-то?
Майто Гай, одетый в свое неизменное зеленое обтягивающее все тело трико, лишь покачал головой — делиться всем произошедшим несколько дней назад он не желал. А как иначе? Как он мог рассказать о своем очередном проигрыше своему "вечному сопернику" Какаши? Как он мог рассказать о своей очередной неудаче, пускай его вины в ней и не было?
Вот уж "везучий" беловолосый Какаши! Как бы сильно Гай не сочувствовал ему в связи с утратой своего товарища по команде, но он не мог не отметить, что она лишь сделала Хатаке сильнее, правильней. Не осталось более в нем того, что сам Гай назвал бы "юношеской верой в пустые правила". Теперь он наконец приблизился к тому, о чем проповедовал отец самого Гая.
Сила юности! Сила следовать зову своего сердца. Сила принимать решения вопреки приказам, но во благо своих товарищей. Сила, позволяющая идти на жертвы только лишь во имя светлого будущего деревни и своих товарищей... и сила найти компромисс между двумя этими понятиями. Какаши наконец отрекся от того, что делало из шиноби лишь бесчувственный инструмент в руках чинуш и их хозяев. Какаши наконец начал думать собственной головой.
— Га-а-ай! — вновь протянул мальчик, нетерпеливо толкая своего товарища в бок. — Ну, расскажи!
— Эбису! — тихий, но твердый и полный силы голос третьего члена их отряда мигом заткнул чересчур любопытного мальчика. — Не хочет рассказывать, значит у него есть на то причины. Своим нытьем ты его лишь в очередной раз разозлишь.
Эбису горделиво хмыкнул, будто зная нечто недоступное другим, но от Гая все же отошел.
— Да плевать! — через минуту молчания воскликнул он. — Мне, элитному ниндзя Конохи, не страшен какой-то профан во всех дисциплинах шиноби за исключением тайдзюцу!
Гай дернулся как от удара — что бы ни говорил его отец, но собственная ограниченность в вопросах оперирования чакрой до сих пор оставалась для него самым больным местом. Лишь одного упоминания подобного факта было достаточно для того, чтобы если не навлечь гнев на голову особо одаренного говоруна, то уж точно вызвать разочарование в собственных возможностях.
— Помнится в прошлый раз ты так ничего не смог поделать с моими "жалкими трепыханиями, меркнувшими на фоне твоих великих техник", не так ли? — постарался усмехнуться уязвленный Гай и ему это удалось. Эбису, стыдливо покрасневший от такой прямой цитаты его же собственных слов, так и не нашелся что ответить.
— Успокойтесь оба, — тихий голос Генмы вновь погасил зарождающийся конфликт. — Мы на вражеской территории, потому давайте вести себя как соответствующе...
Легкий свист, почти неслышный на фоне звуков леса и тихого разговора мальчиков, вмиг заставил их всех застыть в напряженных позах. Даже им, еще не самым опытным шиноби был достаточно хорошо знаком этот звук, чтобы быть уверенным в его источнике.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
