Мир обреченных

Хроники конца времен

Книга Мир обреченных

Пролог

Молодой мужчина, в кожаной куртке и черной вязаной шапке, уверено сжимая в руках дробовик, прижался к высокому кирпичному забору. Заглянув через настежь распахнутые ковано-металлические ворота в просторный двор старого двухэтажного особняка, он поднял сжатый кулак.

У забора рядом с ним возникли две перемазанные девушки с большими рюкзаками на плечах. Правда, девушкой лет восемнадцати-двадцати была лишь одна, вторая— скорее десятилетняя девочка, которая, не смотря на холодную в этих краях весну, и обилие еще не таящего снега, была в колготках и тонком платье.

Переглянувшись со старшей девушкой так, словно обменявшись полноценным диалогом, мужчина быстро и почти бесшумно пробежался к крыльцу особняка. Убедившись, что в двух ближайших окнах не мелькали никакие тени, ударил вычурные двери плечом.

Дубовые створки с треском раздались в стороны. Держа на изготовке дробовик, мужчина осторожно вошел в полумрак. Доски пола скрипели, а ровный слой пыли указывал на то, что он был первым человеком, ступившим на них за очень долгое время.

Углубившись внутрь дома, бегло обследовав одно за другим все помещения на обоих этажах, он вернулся в холл и махнул в распахнутые двери. Не прошло и пятнадцати секунд, как в дом вошли девушки.

Вероника, которую держала за руку Кэт, вздрогнула, когда увидела в холле распростертое тело человека в деловом костюме, а потом девочка и вовсе зажала рот рукой.

Не обращая внимания на растерянность спутниц, Виктор вытащил из мертвых пальцев пистолет: не смотря на то, что тело бедолаги пролежало тут по меньшей мере пару месяцев, оно не носило и следов разложения — заполярная зима сохранила его лучше морозильной камеры в морге.

Вытащив из трофейного оружия магазин, Виктор разочаровано пожал плечами. Похоже, у охранника помещения закончились патроны — последний, судя по черному пятну вокруг головы, он потратил на себя.

Тем временем девушки начали хозяйничать в доме. Кэт — угрюмая черноволосая девушка, носила грязный, рваный ватник. Однако едва сбросив его с себя вместе с тяжелым рюкзаком, она самым волшебным образом преобразилась в гордую и ослепительную красотку, которой даже в какой-то степени шли грязные разводы на лице.

Девочка в школьной форме, принесшая в это время с улицы ведро со снегом, была похожа на Кэт, словно младшая сестра — она была милой, но до женственной красоты ей недоставало как минимум нескольких лет.

Вероника свалила снег в котел, под которым Кэт уже развела костер: пробковое дерево на кухонном полу никто из них не жалел — хозяевам особняка до него все равно не было никакого дела. Пока они разогревали воду, Виктор нашел в хлебнице давно зачерствелый, немного покрытый плесенью каравай — приятное дополнение, а может даже основное блюдо намечающегося ужина.

Он передал его засиявшей Кэт, которая быстро стала соскабливать с него плесень, а сам принялся за дальнейшие поиски съестного — к сожалению, тщетно. Хозяева, а может иные проходимцы вычистили все, что не до конца сгнило. А может быть, это дело рук того бедолаги с пистолетом: оставшись без еды и патрон он принял волевое решение... Что же — не Виктору его судить.

Вернувшись на кухню, он увидел, что Кэт подготовила что-то похожее на торжественный ужин: извлекла на свет припрятанные в рюкзаке рождественские свечи, с большим трудом вставила их в каравай и, поставив на его стол, зажгла.

Вероника смотрела на них широко распахнутыми глазами. Виктор улыбнулся, видя как Кэт подбадривающие кивает.

Вероника задула разом одиннадцать свечей, потом кинулась с ножом на каравай, но не тут-то было — зачерствелый хлеб не желал подаваться. Счастливая Кэт отобрала его у готовой не то смеяться, не то плакать Вероники, и бросила в закипающую воду целиком. Затем, расконсервировав баночку шпрот, она вылила содержимое в котел — знатная выйдет каша.

Виктор прислонился к стене и, поставив ружье рядом, на секунду закрыл глаза...

Вскочил он от грохота падающей кастрюли, спросонья попытался вскинуть дробовик, но на нем повисла вошедшая на кухню секундой раньше Кэт. Опасности не было, однако вся приготовленная каша разлетелась по полу, а ошеломленная Вероника смотрела на деяния своих рук большими круглыми глазами. Должно быть, увидев, что Виктор заснул, а Кэт пошла на обход, она не устояла перед соблазном первой отведать немного кашицы, но вместо этого лишила всех шикарного ужина.

Несколько секунд она держалась, затем из глаз хлынули слезы, она открыла рот и зарыдала.

Кэт бросилась к ней, пытаясь не то унять, не то зажать рот, но остановить плач не получалось — обида ребенка прорывалась наружу.

Прислушивающийся к чему-то Виктор, вдруг ожил. Схватив Кэт за руку, он потянул ее из кухни. Глаза девушки наполнились ужасом. Она протягивала руки к плачущей над разбрызганной кашей девочке, но Виктор неодолимо тянул её прочь. Она сопротивлялась. Попыталась разжать сильные пальцы, сбросить с себя крепкие руки, ударить его локтем и достать ногой — но Виктор не обращал на это внимания.

Подобно человеку, спасающемуся от урагана, она вцепилась пальцами в дверной косяк — но Виктор дернул её изо всех сил и продолжил уносить её всё дальше от Вероники.

Она извернулась в его руках, и, не видя ничего перед собой из-за слез застилающих глаза, пустила в ход ногти. Едва не ослепнув на один глаз, Виктор оглушил её ударом кулака, и, забросив на спину, как мешок, выбежал из дома.

В этот момент, неумолимо усиливающийся свист достиг кульминации: раздался оглушительный хлопок и треск — несущие балки дома сломались, как тростинки — оттуда донесся и сразу затих последний крик Вероники. А выбежавший на улицу и спрятавшийся за колодцем вместе с бесчувственным грузом, Виктор, беспомощно вслушивался в чавкающие звуки, доносившиеся из разнесенного на куски дома...

Глава 1 Все было не так!

Виктор вскочил, отбрасывая одеяло. Какое-то время он не понимал где находится, только слушал во мраке, как в груди бьется сердце и из горла вырываются судорожные хрипы. Липкий и до омерзенья холодный пот струился по спине, вискам и едва не заливал глаза.

Одежда, в которой он спал, вся пропиталась потом.

Комната.

Он находится в маленькой комнате с двумя железными кроватями, на которых в беспорядке навалены одеяла и всякое тряпье. За окном бушевала метель, а у окна стояла буржуйка — бочка с вырезанным боком, в которой потрескивали уголья и мелькали всполохи пламени.

Любой бы в таких обстоятельствах воскликнул "Что за...", но только не он — отучившийся разговаривать два месяца назад.

Дверь в комнату открылась, и из кромешной тьмы на свет пламени вышла девочка... Виктор заледенел. Эта девочка — Вероника!... Он попал в ад?!

— Ой, Виктор, уже пришел в себя?

Виктор захлопал глазами, а призрак Вероники всплеснул руками:

— Успокойся, Снежный король мертв. Ты потерял сознание — помнишь? Недалеко от особняка я повстречала патруль из города, и мы все вместе привезли тебя в эту гостиницу.

— В гостиницу? — хрипло выдавил он. — Где Кэт?

Не то чтобы он верил призраку погибшей девочки, но ее голос уже должен был привлечь Снежного короля, так что какая разница произнесет он что-нибудь или нет.

— Кэт? — переспросил призрак, нахмурившись. — Да ты ведь не видел... Кэт мертва.

— Что?! Ты лжешь! Я вытащил ее из дома!

— Нет, ты вытащил меня! А Кэт... она пожертвовала собой и остановила Снежного короля. Король мертв. На руинах особняка нас нашел патруль и вот мы здесь — в гостинице!

— Ложь... Всё это ложь.

Виктор оскалился, показывая девочке стиснутые зубы:

— Ты лжешь, призрак!

— Вик... Я не призрак — я Ника. Ты меня спас. Помнишь?

Комната перед его глазами начала расплываться, он зашатался, но подбежавшая девочка не дала ему упасть. Аккуратно посадив его на кровать, она надавила на его грудь маленькими ручонками.

— Отдохни, Виктор. Завтра у нас тяжелый день. Я узнала, что в этом городе нам никто не поможет, а это значит, что нам нужны деньги на еду и на эту комнату. Завтра мы должны будем найти работу... Так что спи. До утра еще несколько часов.

Слыша вой вьюги за окном, Виктор обессилено упал на кровать и почти мгновенно заснул — все это лишь дурной сон. Когда он проснется, Кэт будет с ним.

Конечно, это был дурной сон. Ника действительно была жива, а Кэт погибла. Виктор не видел ее смерть, не видел он и гибель Снежного короля. От голода и измождения, он потерял сознание у ворот особняка. Потом очнулся в гостинице рядом с Никой... Было лишь это: все остальное — кошмарный сон.

По крайней мере, такова была версия Вероники.

Сейчас он вместе с ней выходил из города. Без оружия, без еды, без подготовки. Они могли бы остаться в гостинице, устроиться на самую черную работу и немного пожить в безопасности.

Вот только Виктор видел, как живут те, кто не хотел рисковать своей шкурой — даже на день он не собирался влачить подобное существование.

К тому же Вероника горячо поддержала его начинание — даже участь мусорщиков живущих за счет поиска ценностей в более-менее безопасных местах, была гораздо предпочтительней долей. Однако Вероника была совсем соплячкой, а выход из обжитых мест представлял нешуточную угрозу...

Впрочем, было несколько причин заставивших его взять с собой эту девчонку.

— Не бойся, я защищу тебя, — прервала Ника его раздумья.

В ответ Виктор покачал головой. Ненормальность девочки зашкаливала — конечно, все пережитое, включая скитания по подвалам и двухмесячные прятки от адской твари, завершившейся смертью заменившей ей сестру Кэт, для кого угодно было бы шоком. Тем не менее, это не было поводом полностью терять страх и трезвость мысли.

Впрочем, это и было одной из причин из-за которой она сейчас была здесь с ним: Виктор надеялся, что если она вновь увидит нечто страшное, к ней вновь вернется адекватность и вместо сказки, она, наконец, расскажет правду о том, что произошло в том доме.

Однако основной причиной было то, что оставить ее было негде и не с кем. Из гостиницы их выселили с утра, а проведенную ночь записали в кредит. Знакомых же ни у кого из них в городе не было.

Десятилетнего ребенка нельзя было оставить без присмотра в подобном месте...

Ах, да, ей же одиннадцать: вчера они праздновали День рождения.

Он оглядел ее критическим взглядом: в висящих на ней лохмотья едва можно было узнать джинсовую курточку и школьную юбку; в руке она держала обычный хозяйственный топорик, это выглядело немного странным — но, вообразившая себя Зеной — королевой воинов, девчонка наотрез отказалась с ним расставаться. Где она его нашла — Виктор не мог приложить ума.

Впрочем, вид Виктора был не менее удручающ: еще полгода назад, его бы приняли за обычного бомжа, но учитывая нетривиальные времена, верно воспринимали мусорщиком — настолько грязной и ветхой была куртка и вязаная шапочка защищающая голову от злого весеннего ветра.

Ночью прошла пурга, и теперь казалось, что вновь наступил февраль.

— Тебе не холодно, Зая? — спросил он, бросив взгляд на трепещущую ветром юбку девчонки.

— Не называя меня так! — откликнулась она тут же. — Терпеть больше не могу!

Последнее было не жалобой на паскудную погоду, которую она старательно не замечала, а про издевательское обращение к ней Виктора. Правда, эта напускная ярость его лишь веселила.

Они шли по запорошенному снежком асфальту. От белой пустоши глаза отвлекали только горные склоны вдали и металлический лес, тянувший до самого горизонта. Сотни железных столбов ЛЭП сверкали инеем словно елки, провода кое-где были оборваны зимними ураганами, гирлянды изоляторов разбиты — никто даже не пытался их восстанавливать. Не так давно эти исполинские конструкции служили делу распространения могущества цивилизации — передаче электроэнергии на огромные расстояния. Однако сейчас они были лишь жалким напоминанием о неуемной человеческой гордыне. Печальное зрелище.

Первая опасность появился из ниоткуда. Шоссе сворачивало в сторону, путники, греясь в лучах поднимающегося солнца, пребывали в расслабленном и отчасти благодушном настроении. Все изменилось, когда по спине Виктора пробежал предупреждающий холодок. Он оглянулся и увидел, как только что казавшаяся мирной снежно-ледяная насыпь у дороги пришла в движение: испустив во все стороны снопы снега и осколки подтаявшего льда, изрыгнула из себя некое существо...

Это был некто с настолько искаженными чертами, что в нем с трудом можно было узнать человека. Очень худой и неестественно длинной шеей, человек поначалу распрямился, а потом, словно медведь упал в снег на четыре лапы. Похожее на маску из сувенирного магазина лицо было еще более обезображено яростью и голодом. Яркие желтые глаза взирали на них пару секунд. Тонкие губы разъехались в стороны, обнажив длинные желтые клыки.

Должно быть, эти несколько секунд существо оценивало двух почти безоружных путников, а когда пришло к выводу, что перед ним была добыча, взревело и атаковало...

Издав жадный рык, оно на всех лапах неслось на представляющего наибольшую угрозу Виктора. Рука Виктора метнулась в карман, в поисках рукоятки складного ножа, но Вероника оказалась быстрее.

Бесстрашно заступив путь монстру, девочка сгруппировалась... и прежде чем вмешался завороженный этим Виктор, она поднырнула под взмахнувшую лапу и коротко рубанула топориком.

Лезвие хозяйственного топора с глухим звуком вонзилось в макушку. Монстр замер, по слипшимся волосам заструилась черная кровь.

Миновало несколько, казавшихся вечностью секунд и монстр упал в таявший снег. Девочка, для удобства наступив на его шею, выдернула топор и обратилась к застывшему Виктору:

— И что ты собирался сделать этой зубочисткой?

Опомнившись, Виктор бросил взгляд на старый нож в руке, и, сложив его, поспешно вернул в карман.

— Значит, ты не врала?

— О чем? — с подозрением сощурилась она.

— О том, что можешь за себя постоять.

— Сам видишь, — безапелляционно бросила она, не убирая ноги с поверженного врага. — Как уже сказала, я смогу тебя защитить...

Виктор был в замешательстве. Но еще большее его ошарашило, когда девчонка, распрямив мертвой твари пальцы, замахнулась топором...

— Что ты делаешь?!

— А на что по-твоему это похоже? — спросила она, опуская топор.

Большой палец отлетел, будто щепка.

— Ты забыл о награде, за большие пальцы правой руки? — спросила она распрямившись.

Виктор не нашелся с ответом. Хозяйка гостиницы говорила им в дорогу, что за истребленных монстров объявлена награда, однако он и не думал, что Ника обратила на это внимание... Черт возьми, она же маленькая девочка!

— И даже не начинай, — вновь сказала она, вероятно считая, что Виктор предложит выбросить трофей.

Достав платок, она спрятала отрубленную плоть так, будто делала это уже бесчисленное количество раз.

— Вик, у меня в животе урчит... да и у тебя тоже. Мы не в том положении чтобы выбирать.

Виктор смотрел на это какое-то время, потом процедил сквозь сжатые зубы: