ОБЩАЯ ЧЕРТА
Забирали по ночам: тихо, деликатно, не беспокоя соседей, всегда — целыми семьями. Просто утром квартиры стояли пустые, с распахнутыми настежь дверями, и кого-нибудь недосчитывались: астрофизиков и слесарей, лётчиков и дошкольников, пастухов и профессоров консерватории, домохозяек и академиков. Возвращались единицы, с головной болью, провалом в памяти и справкой: взяли по ошибке, приносим извинения, память скорректирована из соображений планетарной безопасности.
Почта захлёбывалась доносами. Люди дышали неровно: у одних прописался внизу живота холодный ужас, сдавил дыхание, рвотно подкатываясь к горлу, другие воодушевлённо строчили — на начальника, чьё место неплохо бы занять, на соседа, чьи дети слишком громко кричат, на девушку, что отказала; третьи писали на вторых, чтобы успеть первыми. Шушукались: "— пять раз написала, а его всё не берут — а ты о чём? — что крадёт — дура, надо, что ругает Мировой совет..." Прислушивались к лифтам, к шагам за дверью.
Потом всё вдруг кончилось — забирать перестали, а через четыре года солнце планеты вспыхнуло, превращаясь в сверхновую. Сорвало и унесло прочь атмосферу, мелкими лужицами выкипели океаны, ничего не поняв, сгинули города. Сгорели члены Мирового совета, до последнего вглядываясь в небо: к этому времени шесть космических кораблей, шесть огромных ковчегов — всё, что можно было успеть — ушли от взрыва на безопасное расстояние. Они летели к далёким звёздам, а на борту спали в анабиозе миллионы людей: астрофизики и слесари, лётчики и дошкольники, пастухи и профессора консерватории, домохозяйки и академики.
Очень разные люди с единственной общей чертой: никто из них ни разу не написал доноса.
