Розовый - не цвет мяса!

Розовый — не цвет мяса!

Annotation

Один слишком правильный парень-вегетарианец поспорил с друзьями, что ни разу не попробует мяса за следующие двадцать лет. Время идёт, сумма на кону всё увеличивается, кое-кто уже на многое готов, чтобы заполучить эти деньги, даже забросить праведника в другое время, где мир совсем иной и выжить куда сложнее.

Так ли добры вегетарианцы? Или зверушек они любят куда больше, чем людей? На что готовы ради денег такие приличные с виду люди? Выдержит ли он испытание? Кому достанется выигрыш? И причём тут вообще роботы?

* * *

Гуляли по-крупному, потому что все понимали, что скорее всего, это в последний раз. Когда компания вновь сможет собраться полным составом, даже не обсуждали, чтоб душу не травить — столько лет вместе, а судьба таки развела. Не то чтобы кто-то был против, все получили, что хотели и к чему стремились, но в какой-то момент пьянка всё равно стала очень грустной.

— Вася, ты мне нужен, — тощий парень в очках протянул соседу бутерброд, кудрявый здоровяк снял с него два куска колбасы, сунул в рот, облизал пальцы. Тощий откусил от бутерброда и вздохнул, — и кто теперь будет есть моё мясо?

— Меня больше волнует, кто будет кормить меня, — хохотнул Василий.

— Жена! — заржал прилизанный блондин напротив, все солидарно прыснули, кудрявый с досадой поджал губы, но промолчал. Блондин наклонился к нему и наигранно вздохнул, — не куксись, со всеми бывает. Ну подумаешь, у кого-то пирог сгорел, у кого-то человек утонул...

— Вадик, — тихо сказал кудрявый, — ты в рыло хочешь? — Блондин замотал головой. — А ведёшь себя так, как будто хочешь.

На блондине скрестились укоризненные взгляды, он поднял ладони:

— Всё, Вадик заткнулся, всё. Наливайте, что ли. За твоё назначение, Вася, чтоб работалось хорошо и люди были хорошие вокруг, чтоб через 20 лет ты изобрёл телепорт и мы все могли ходить друг к другу из Лондона в ЭлЭй в домашних тапках. Твоё здоровье, братик!

Здоровяк криво улыбнулся, поднял стакан, все выпили, смуглый небритый парень взял себе кусок лимона и задумчиво ему улыбнулся, поднял глаза на кудрявого:

— Васян, а как думаешь, это реально? Телепорт за 20 лет?

Парень чуть улыбнулся, пожал плечами:

— Кто знает? Мы двигаемся, считай, на ощупь, то что можно было открыть легко, уже давно открыто, сейчас физика — почти философия... или магия. Я могу тебе описать наши достижения, но в узком смысле они бесполезны, пока их не привяжешь к прикладному какому-нибудь использованию. Вот я скажу тебе, что мы смогли увеличить скорость фотона в определённой среде — тебе это ни о чем не скажет. А если скажу, что теперь процессоры будут в восемь раз производительнее, — он развел руками, все понимающе закивали.

— Великое дело делаешь, — уважительно приподнял брови наглаженный брюнет в костюме, усмехнулся, — не то, что мы. У меня предел мечтаний — своя фирма в столице.

— А я? — вскинулся смуглый.

— Куда ж без тебя? — рассмеялся парень, толкнул соседа плечом, — мы с тобой, Гера, теперь навсегда повязаны — на мне твой бизнес, на тебе мои кредиты!

Все рассмеялись, Вадик поднял бокал:

— За Геру и Гену — братьев по крови и духу, разлучённых в детстве, но вновь нашедших друг друга в столовой РУДН!

— Я просто похож! У меня родители русские! — весело возмутился Гена, на него замахали руками:

— Тебе никто не верит, горец, сядь и пей!

— Всё бы вам ржать, — пробурчал Гена, поправил костюм и сделал важную морду, — мы с Герой через 20 лет крутыми бизнесменами будем! А ты, Вадик, кем себя видишь?

— Антипри... Ант-ре-пренёром!

— С мамой жить будешь, короче, — кивнул Вася, все заржали, Вадик перестал дурачиться:

— Недвижимостью буду заниматься. Это такие бабки! Она же вообще не дешевеет. А впарить я могу что угодно, у меня талант. А вы? Ну, Герка, понятно — бизнес, шаурма, все дела, собак в столице много, голодных студентов тоже. — Он поймал брошенную в грудь лимонную корку, — тихо, я шучу! Генка его юридически прикрывать будет и себе на судах на хлеб с маслом зарабатывать. Васян у нас — светило, будет сидеть в тайге, в посёлке, у которого вместо названия номер, толкать вперёд науку и ковать ядерный щит. Лёха, только ты остался неопределившийся. Колись, чем будешь миллионы зарабатывать?

Тощий поправил очки, медленно вздохнул и отвёл глаза:

— Вы... рассуждаете все как-то неправильно. Как будто в жизни важно только бабло зашибать. — Со всех сторон раздались шлепки ладонью по лбу и обречённые стоны:

— Ну начинается!

— Нет, правда. Как будто человек рождается только для того, чтобы потреблять, а если и производить, то только за деньги.

— Ты, короче, тоже с мамой жить будешь? — кивнул Гена. Лёха с бесконечным терпением прикрыл глаза, подождал, пока все насмеются, поставил стакан.

— Вы узко мыслите. Мне не нравится навязываемый обществом план «родиться-размножиться-сдохнуть». Все вечно спрашивают «когда у тебя будут дети?» и никого не интересует, что я могу этим детям дать. И дело не в том, что я вчерашний студент без денег, а просто... человек приходит в мир, чтобы сделать этот мир лучше, а не для того, чтобы наштамповать побольше безмозглых и бездушных потребителей. Мои ровесники уже многие с колясками гуляют, а я смотрю на них — кого они воспитывают? Они делают те же ошибки, которые делали в своё время их родители, они ничего из своего жизненного опыта не почерпнули. Я хотел бы... — он замер, внезапно увидев, что друг непалевно снимает его на телефон, криво усмехнулся, — Вадик, убери.

— Нет-нет, продолжай, не обращай на меня внимания! Это для истории. Встретимся через 20 лет и я всем покажу. Или даже круче — я эту запись на иБэе продам, озаглавлю «первая проповедь молодого и горячего Лёхи, когда он ещё не знал, что станет мессией, изменившим жизнь всего человечества». Годно?

— Дурак ты, — улыбнулся Лёха, взял себе бутерброд и протянул Васе, здоровяк снял колбасу, прожевал.

— Сколько ты уже мучаешься, года два?

— Я не мучаюсь, — поднял указательный палец Лёха, Вася запрокинул голову и выдохнул:

— Ну, блин... сколько ты веганствуешь?

— Вегетарианствую, до веганства я ещё не дорос. Третий год, — он пожал плечами, положил себе на бутерброд ломтик огурца и захрустел, — мне нравится.

— И что, вообще не хочется? — прищурился Гера, Лёха сделал печальную морду:

— Иногда бывает. Но я тогда иду посмотреть на твою шаурму и всё как рукой снимает. — Он рассмеялся, уклонился от брошенной салфетки и добавил, — честно, это лучший способ! Один раз нюхнул — на полгода хватает!

— Гад тощий! — со смехом возмутился Гера, бросил ещё одну салфетку и сложил руки на груди. — Ни хрена ты не понимаешь, ни в жизни, ни в мясе!

— Мясо — яд, рано или поздно человечество к этому придёт. И я уверен, лет через сто... а может, и через пятьдесят, все будут вегетарианцами.

— Через 50 лет? — хохотнул Гена, — не быть этому, пока я жив!

— И я, — вздохнул Вадик.

— И я. — Вася мощно приобнял Лёху за плечо, прижав к себе, как собачку, похлопал по груди. — Лёша, ты мой друг. Я тебя уважаю, честно, я тебя, может, даже люблю. Но если мы с тобой попадём в авиакатастрофу, от которой наш самолёт упадёт на необитаемый остров, где не будет жратвы и вообще нихрена не будет... и если ты сдохнешь, а я — нет... вот, кем хочешь меня называй, но я тебя сожру.

Братья-бизнесмены прыснули, юрист хлопнул себя по лбу и так и остался сидеть с ладонью у лица. Вася обвёл всех немного пьяненьким взглядом и прижал друга сильнее:

— Потому что человек, по сути, зверь, Лёша. Человеку надо кого-то жрать. И не капусту твою, а нормальную еду. И никогда не будет человечество сплошь веганами, ни за что, да и ты спечёшься лет через пять-десять, я тебе как учёный говорю.

— Спорим? — криво улыбнулся Лёха, выкручиваясь из медвежьих объятий друга.

— А спорим! — Гера протянул ему крепкую ладонь, Лёха сжал, Гена тут же накрыл их руки своей:

— Давайте обсудим условия, друзья мои. Всё красиво оформим, оговорим сроки и гарантии. И я тоже хочу поучаствовать.

— И я.

— И я!

Все подобрались, юрист достал из внутреннего кармана блокнот и обвёл друзей хитрым взглядом:

— Сколько лет дадим праведнику?

— Пять, — усмехнулся Вася.

— Десять, — хором сказали Гера и Вадик.

— Да хоть двадцать! — запальчиво выпрямился Лёха.

— Пишем 20, — кивнул Гена. — Откроем счёт в банке, депозит с пополнением. Открою я, на вас всех оформлю доверенность, — он обвёл пальцем друзей, серьёзно заглянул в глаза, — чтобы каждый мог снять. И каждый месяц, каждый из нас будет переводить на этот счёт деньги. Сколько?

— Давай не фиксированно, всё-таки доход у всех разный, — Вадик почесал бровь, развел руками, — пять процентов от чистой прибыли, после уплаты ежемесячных обязательных платежей.

— Пять много, — нахмурил брови Гера.

— Да нормально...

— С зарплатой в 20 косарей, может и нормально! Пиши два.

— Все согласны на два? Решено. Теперь условия, друг мой веган...

— Я не веган!

— Да мне пофиг. Вопрос к учёным — как можно точно установить, ест ли человек мясо? Анализы, может, какие-то?

— Не моя специфика, если честно, — хохотнул Вася. — Но я своему другу верю. Я думаю, если он сорвётся, он сам честно скажет. Да, вобла ты моя сушеная?

— Да, жирдосинка моя ненаглядная! — перекривил его Лёха, все отсмеялись, Гена почесал подбородок ручкой, приподнял плечи:

— Не катит. Честность — не мой профиль, давайте факты.

— Я думаю, через 20 лет медицина будет на достаточном уровне, чтобы это доказать, сейчас бессмысленно строить догадки. Пиши, что я обязуюсь пройти необходимое обследование, а какое именно, это мы уже тогда решим, когда время придёт.

— Написал. И последнее. Если ты не сорвёшься, все деньги достаются тебе. А если сорвёшься — мы делим их на всех, кроме тебя. Идёт, все за?

Нестройное «да» отметили поднятыми бокалами, Лёха выпил и улыбнулся Гере:

— Работай хорошо, шаурмэн, и через 20 лет я стану антрепренёром.

— Посмотрим, — оскалился Гера.

— Посмотрим, — кивнул Лёха и протянул Васе очередной бутерброд.

* * *

Нежный голос стюардессы разрешил расстегнуть ремни и ходить по салону, Алексей немного посмотрел на проплывающие под крылом облака, заскучал и нажал кнопку на очках. В воздухе повисли панели и оповещения, он указал глазами на сообщение с пометкой «важное» и перед глазами возник старый друг, весь какой-то мрачный и мятый. Халат застёгнут криво, редеющие волосы торчат во все стороны, как будто он недавно проснулся и ещё не успел расчесаться. Василий неуверенно улыбнулся и вяло махнул ладонью:

— Привет, Лёх, давно тебе не звонил, извини, не до того. У меня полный завал. Конкретный. — Он нервно поковырял под ногтями, потер шею, постучал пальцами по столу. — Ты мне нужен. И не просто совет, а в реале нужен, физически. И я не могу ничего объяснить, потому что это не сетевой разговор. Я тебя вижу на карте, куда летишь, тоже знаю. И у меня большая просьба — отмени и лети ко мне. Я нашел тебе рейс, маршрут уже скинул, решай быстрее, а то пролетишь и придется возвращаться. Всё, давай.

Экран потух. Мужчина тяжко вздохнул и пролистал глазами прикреплённые файлы, нашёл маршрут, впечатлённо потёр висок — на некоторых участках расчетная нагруженность была 8 человек в месяц. Он прошептал под нос:

— Да уж, Вася, раз в сто лет в гости зовешь, и то в тайгу куда-то... хрен с тобой, надо так надо. Простите пожалуйста! — высокая стюардесса подошла и профессионально улыбнулась:

— Да, Алексей?

— Я могу здесь выйти?

Девушка посмотрела на экран коммуникатора на запястье и улыбнулась:

— Через полторы минуты вас устроит?

— Да, будьте любезны.

— Тогда я подам вам обед чуть раньше. — Она щелкнула ногтем по коммуникатору, вторая стюардесса принесла горячий контейнер и поставила на столик. Они синхронно улыбнулись и хором пропели, — приятного аппетита! Спасибо, что воспользовались услугами «Аэрофлота», ждём вас снова!

Ещё один щелчок ногтем по запястью и его кресло с половиной столика отделили от остального салона прозрачные стенки. Сосед напротив улыбнулся и сделал ручкой «пока-пока», он махнул в ответ и пристегнулся, еле ощутимая вибрация под ногами и прозрачная капсула медленно уехала вниз. Он откинулся на спинку и закинул руки за голову, глядя вслед улетающему пузатому самолёту.

На настольном экране появился маршрут, пошли отчеты от принявшего управление диспетчера, сводки погоды и расчетное время прибытия. Капсула продолжала снижение, погрузилась в облака, вокруг стало скучно и он решил распечатать обед.

* * *

Спустя три часа и две пересадки он наконец увидел в зале прибытия друга, такого же мятого и нервного. В который раз отметил, что годы его не пощадили — лицо усталое, взгляд загнанный и потухший, в некогда сильных руках появилась непроходящая мелкая дрожь, глаза щурились, как будто в мире ещё существует близорукость.

— Лёха! Привет. Знал, что ты не откажешься.

— Здорово, — Алексей улыбнулся, протянул руку и выдохнул, стиснутый в медвежьих объятиях, рассмеялся, — легче, здоровяк! С нетерпением жду твоих объяснений.

— Придётся подождать ещё, — развёл руками учёный, — пойдём, нас ждут. — Он кивнул на площадку для небольших частных рейсов, там стоял старинный военный вертолёт, раскрашенный под камуфляж и пугающе-угловатый в окружении гладеньких серебристых «капель» и «тарелок».

— Мы что, на этом полетим? — недоверчиво приподнял бровь Алексей, Вася развёл руками и вздохнул, опустил голову. — Нет, серьёзно? Ты, мать твою, кузнец прогресса! И тебе не могут выделить нормальный транспорт?

— Там... свои причины, дружище. Потом расскажу. — Василий прятал глаза и хрустел пальцами, постоянно потирал полоску на безымянном. Алексей решил не спрашивать, кивнул:

— Ну потом, так потом. — Взял у подъехавшего робота свой огромный рюкзак, отдал браслет, нажал на экране робота кнопку «хорошо» напротив вопроса о качестве обслуживания и чистоте в зале.

— Зачем ты это делаешь? — поморщился Василий. — Сто лет прошло, нихрена не изменилось. Ты всё ещё веришь, что эти данные кто-то обрабатывает?

— Мне не сложно, — с подходящим к концу терпением ответил Алексей, — вдруг, это спасёт кому-то премию?

— Ладно, хрен с тобой, — учёный потёр виски и махнул рукой, — тебя не переделаешь, я это уже понял. Поэтому ты мне и нужен. Идём.

Алексей подбросил на плече рюкзак, устраивая поудобнее и пошел следом за другом к вертолёту. Лопасти уже вращались, наращивая темп, на грохот этого древнего чудовища оборачивались люди, с недоумением оглядывались, пытаясь понять, кого ждёт этот раритет, закрывали уши. Пилот поздоровался с Алексеем за руку, взял рюкзак, закрепил. Показал жестом, чтобы надели шлемы и пристегнулись, Василий устраивался в кабине на автомате, так привычно, как будто каждый день это делает, пристегнул друга и показал пилоту жестом «готово». Вертолёт взревел и поднялся в воздух.