Часть 1
— Меньше замах,— резко скомандовал мастер-мечник, следя за движениями ученика, а потом одобрительно кивнул.
Мальчишка был одним из немногих его учеников, которым не приходилось повторять дважды.
Если бы раньше кто-нибудь сказал старому мечнику, что можно стать мастером клинка в шестнадцать лет, он просто рассмеялся бы такому шутнику в лицо. Но, глядя на то, как движутся клинки в руках этого мальчика, он уже не был так уверен в своей правоте. Потому что когда их брал в руки этот ученик — они начинали петь.
Вот и теперь мастер почти с благоговейным восторгом следил за тем, как сверкает сталь в руках его ученика, творя свой страшный, но в то же время прекрасный танец. Завораживающе плавные движения, мгновенно переходящие в стремительные выпады, по-кошачьи мягкие шаги. Мечник не был уверен, что у него самого получилось бы лучше. Но в одном он был убежден — если его ученик еще не перешагнул ту зыбкую черту, которая отделяла просто хорошего фехтовальщика от мастера клинка, то он вот-вот сделает это, и старый мастер тихо радовался его успехам.
Единственное, что смущало учителя, это необыкновенная замкнутость ученика. Этот шестнадцатилетний мальчишка мог быть трижды мастером, но откуда в нем столько скрытности? Он не позволял себе почти никаких эмоций: ни радость от успеха, ни досада после поражения не отражались на его лице, загнанные под маску спокойного безразличия.
— На сегодня хватит, Джай,— сказал мечник, когда ученик повторил комплекс упражнений в третий раз.
— Благодарю вас за урок, учитель,— ответил тот, согнувшись в традиционном поклоне.
Мастер ответил ему кивком, размышляя о своем.
"Эх, мальчик, мальчик,— думал он.— Что же происходит с тобой, что никто не может достучаться до тебя через спокойствие это твое, через вежливость твою ледяную? Видно же, что устал так, что пальцы дрожат и едва удерживают рукоять, что плечи сводит. И все равно стоишь прямо, на лице ни намека на усталость. Упадешь же, едва отвернусь".
Джай действительно очень устал. Тренировочные клинки теперь казались ему неподъемными. Он даже удивился тому, как только что размахивал этими тяжеленными штуковинами.
Но расслабляться пока было рано. Ему нужно было явиться на семейный ужин, а потом у него был запланирован еще один урок, который он не собирался пропускать.
Когда Джай попрощался с учителем, его руки уже не дрожали, а спина была надменно выпрямлена, как и полагалось сыну герцога и племяннику императора.
Традиция семейных ужинов соблюдалась в замке постоянно. Это было единственное время, когда все члены семейства ар-Сантар собирались в одной комнате.
Джай занимал место рядом со старшим братом Терехом. Чуть дальше располагались еще парочка дальних родственников, живших в замке. Герцог, конечно же, сидел во главе стола. Украдкой Джай посмотрел на отца и старшего брата, в который раз удивляясь тому, как эти двое были похожи между собой, и насколько отличался от них он сам. Высокий широкоплечий Терех выглядел точной копией отца: то же телосложение, та же шапка соломенно-желтых волос, даже черты лица у него были такие же. Только карие глаза старший брат унаследовал от матери (у герцога глаза были голубыми).
Матерью Тереха была первая жена герцога — лавиэнская дворянка Илиандра ар-Сахан. Этот брак оказался удачным во всех отношениях. Союз двух древних родов был важным политическим ходом и способствовал улучшению отношений между Империей и Лавиэном. К тому же, молодая герцогиня прекрасно соответствовала своему новому положению: обаятельная, умная, образованная, и самое главное — уже через год после заключения брака она родила герцогу наследника. Увы, но этот брак продлился недолго. Герцогиня умерла в результате несчастного случая, когда Тереху исполнилось полтора года.
Герцог не собирался больше жениться. Но уже через пару лет он был вынужден снова вступить в брак. В то время обострились отношения с Хаганатом. Дело могло закончиться войной, и чтобы ее избежать, императору пришлось пойти на большие уступки. А гарантией заключенного мира стал брак между членом императорской семьи и дочерью хагана.
Свою невесту герцог ар-Сантар не видел до самого дня свадьбы. Так что когда ему привезли закутанную в покрывала с головы до ног насмерть перепуганную тринадцатилетнюю девчонку, и сказали, что это его будущая жена, ему осталось только за голову схватиться. Но отменить свадьбу было уже не возможно. Его отказ стал бы равносилен прямому объявлению войны. Вот так появилась вторая герцогиня — Жамия ар-Сантар. Вот уж кто был не приспособлен для этой роли, так это она. Молчаливая девочка с испуганными глазами, она очень старалась понять новый мир, в котором ей теперь приходилось жить. Но он так сильно отличался от ее родины. Конечно же, ее не приняли при дворе, хотя и терпели, не желая вызвать неудовольствие императора. Да она и появлялась то там от силы пару раз. Закутанная в баснословно дорогой румийский шелк так, что открытыми оставались только глаза, она не отходила от мужа ни на шаг.
Но и этому браку не суждено было продлиться долго. Через пять лет после его заключения на свет появился Джай, а его мать умерла. Роды были тяжелыми, и удалось спасти только младенца. Так ар-Сантар овдовел во второй раз. Больше он не женился, не смотря на все уговоры императора.
В отличие от Тереха, Джай ничего не унаследовал из внешности своего отца. Легкий и гибкий он казался хрупким рядом с по-медвежьи сложенным герцогом. А его черные волосы, собранные в подражание причесок степняков в длинный до пояса хвост, уж конечно, ничем не напоминали золотистую шевелюру отца. Даже черты лица у него были материнскими — тонкими и какими-то полупрозрачными, а глаза — серыми, а не голубыми, как у отца. Джай был настолько не похож на него, что если бы не ритуал, определяющий кровное родство, обязательный для всех членов императорской семьи, можно было бы усомниться в том, что они действительно родственники. Впрочем, такие сомнения иногда возникали у Джая.
Нет, нельзя сказать, что герцога не беспокоила судьба его младшего сына. Он всегда заботился о нем, у мальчика были лучшие учителя, он был представлен ко двору императора, где провел почти два года. Но вот той особой близости, которая подразумевается в отношениях отца и сына, между ними не было никогда. В детстве Джаю очень не хватало внимания отца, потом он научился скрывать свои чувства, а еще позже его научили принимать действительность такой, какая она есть. Вот так и получилось, что Джай безмерно уважая Нахора ра-Сантара как герцога, никогда не знал его как отца.
С братом у них тоже были не особенно близкие отношения. Десять лет — слишком большая разница в возрасте, чтобы у них было что-то общее.
А семейные ужины регулярно напоминала об этом.
Краем уха прислушиваясь к разговору герцога с Терехом, он подумал, что никогда не сможет разговаривать с отцом так же непринужденно, как старший брат. А Тереху было о чем рассказать. Последние пару лет он стал много времени проводить при дворе, появляясь в родовом замке только время от времени. Вот и теперь он вернулся после трехмесячной отлучки. И судя по всему, Терех все это время отнюдь не развлекался, а выполнял поручения императора.
Вникать в суть чужого разговора было трудно. Герцог и его старший сын прекрасно владели искусством "разговора между слов", когда несколько ничего не значащих фраз, собранные вместе, приобретали совершенно другой смысл. А Джай сегодня слишком устал. Но он упрямо заставлял себя слушать дальше. К тому же, после ужина его ждал мастер Риам.
Мастер Риам был одним из самых уважаемых людей в замке (еще бы кто-то позволил себе не уважать высшего мага и бывшего советника императора). При отце нынешнего правителя мастер занимал должность придворного мага, а еще он занимался обучением наследника престола и его младшего брата. Но постепенно жизнь при дворе стала тяготить его. Старому магу захотелось спокойного существования подальше от заговоров, интриг и большой политики. Так что когда Нахор ар-Сантар предложил старику поселиться у него, тот раздумывал недолго.
Только и на новом месте мастер Риам не смог усидеть без дела. Большую часть времени он теперь уделял своим книгам и лаборатории. Но и того, что оставалось с избытком хватало на занятия с Терехом, а потом и с Джаем.
Занятия с магом нравились юноше. Когда-то давно они начинались с изучения основ магии (Джай не собирался становиться волшебником, но, как и любой высокопоставленный вельможа, он должен был знать, что собой представляет одна из главных сил этого мира). Потом маг стал преподавать ему намного больше необходимых, с его точки зрения, вещей: политику, экономику, законодательство и многое другое. Чтобы не прерывать занятия, маг даже согласился на некоторое время снова поселиться при дворе, и провел там вместе с Джаем два года (к слову, для Тереха он такого исключения не делал).
Не удивительно, что, даже валясь с ног от усталости, юноша каждый вечер приходил на урок. Казалось, Джая интересовало все на свете. Он с одинаковым усердием изучал историю, философию, астрономию, стратегию и тактику, даже нудный этикет. Это притом, что ему приходилось изучать не только особенности имперского уклада, но и жизнь Хаганата. Официально он считался наследником хагана, хотя в ряду наследования занимал далеко не первое место и даже не десятое, уступая двум или трем десятком дядюшек: старших сыновей и племянников хагана. Да и дед, не смотря на почтенный (по меркам империи) возраст — шестьдесят семь лет — еще крепко держался в седле, а уж ясности его ума (или скорее хитроумию) позавидовали бы все придворные интриганы. Так что Джаю приходилось изучать, как пользоваться многочисленными столовыми приборами для официальных церемоний в императорском дворце, а потом еще и учиться есть руками (степняки не признавали ни ложек, ни вилок).
За это время юноша успел изучить несколько языков, используемых в империи, и пару наречий Хаганата. Но вот зачем ему еще понадобилось изучать азур (древний язык символов, используемый только магами) и эльвандар (язык давно исчезнувшей расы эльфов), он и сам не знал. Увлекся, наверное.
Хорошо еще, что магия облегчала обучение. На первых занятиях мастер Риам показал своему ученику несколько упражнений для тренировки памяти и внимательности, а также пару простеньких фокусов, оказавшихся потом очень полезными. Они позволяли, например, запомнить толстый фолиант после первого прочтения почти дословно. Правда, знания, полученные таким образом, нужно было закреплять обыкновенными уроками, иначе они быстро забывались. Поэтому Джаю по вечерам частенько приходилось то рисовать магические символы, то декламировать стихи на древнеэльфийском, даже макеты крепостей строить (это когда фортификацию проходили). Еще хорошо, что маленькие замки были магическими, и их не нужно было мастерить вручную.
Но больше всего Джаю нравились уроки, на которых мастер рассказывал о разных странах или их истории, и не просто показывал их на карте, а создавал особую иллюзию. Так что ученик мог собственными глазами увидеть самые разные уголки материка от Хребта мира до Великого океана. Эти иллюзии были очень реалистичными. Например, когда мастер рассказывал о вековой войне (темном времени, когда смута охватила все страны), юноше казалось, что он на самом деле переносится на поля сражений, видит горящие города, ему даже мерещились звуки боя и стоны умирающих. Когда учитель заметил эффект, производимый его иллюзиями на ученика, он стал их делать менее правдоподобными.
Единственными занятиями, оставшимися наиболее приближенными к реальности, были уроки по воинскому искусству. О том, что ему придется водить в бой игрушечные армии, Джай знал давно (видел в свое время один из специальных макетов Тереха: там, на точно воссозданном поле боя, двигались крошечные солдатики, действиями которых можно было управлять — очень дорогая магическая игрушка). Каково же было его удивление, когда вместо ожидаемого урока с макетом, учитель просто усадил его в кресло и приказал закрыть глаза. А уже через мгновение юноша оказался на поле битвы, причем, во главе одной и армий (потом должности менялись). В этот бой ему пришлось вести не игрушечных солдатиков, а вполне реальных солдат, которые очень натурально погибали. И думать ему нужно было не только о том, как и куда направить полки, но и об устройстве стоянок, обозе, лазарете, и многих других вещах, о которых совсем забывают мальчишки, решившие поиграть в войну. Джай потом еще долго вспоминал ту первую проигранную битву, когда он стоял и смотрел на то, как умирали его солдаты. Жестокий был урок. Но он понимал, почему учитель начал эти занятия именно так. И был благодарен ему за то, что мастер сразу же выбил из него мальчишеские представления о романтике сражений. Так что военное дело он учил с особым прилежанием. Впрочем, он все учил с особым прилежанием, вне зависимости от того, была ли это родословная лавиэнской королевы или сборник ванаанских сказаний.
Сегодня они собирались обсуждать трактат Джибара, историка и философа, жившего более двух тысяч лет назад. Это была очень редкая книга (описаний того периода осталось мало), но в коллекции мастера Риама она имелась.
Джай нашел учителя в гостиной. Маг сидел в любимом кресле у камина и смотрел на огонь. Он не сразу заметил ученика. Джаю пришлось подождать несколько минут, прежде чем мастер, наконец, повернулся к нему.
— Это ты, мой мальчик?— сказал он.— Проходи, я ждал тебя.
— Здравствуйте, учитель,— поклонился Джай и сел в соседнее кресло, с облегчением откинувшись на его спинку. Мышцы противно ныли, и приходилось прикладывать усилия для того, чтобы сидеть прямо.
— Трудный день,— понимающе кивнул мастер Риам,— о чем мы сегодня должны были поговорить?
— Рукопись Джибара,— напомнил юноша, внимательно глядя на него.
Сегодня учитель вел себя как-то не так. Мастер Риам всегда (сколько его помнил молодой лорд) был бодр и полон сил, а сегодня перед ним сидел старый смертельно уставший человек.
— Да, сумасшедший предсказатель,— пробормотал маг, а потом сказал,— не забивай себе этим голову Джай.
— Что-то случилось, учитель?
— Постарел я, мальчик. Ноги вот перед непогодой ломит. А сегодня так вообще никак себе места не найду.
— Тогда, может быть, продолжим завтра?
— Можно и завтра,— согласно кивнул маг.
Но когда Джай собрался уходить, он задержал его.
— Подожди немного. Дай левую руку.
Юноша послушно протянул учителю ладонь, но тот ухватил его за запястье. Хитро так ухватил, Джай, вряд ли, смог бы сразу повторить. Но поэтому мастер Риам и был магом, а он только сыном герцога.
Ведь магия бывала разной: можно рисовать символы или использовать артефакты, а можно обойтись и без них. Если особым способом сложить пальцы, то знаки рисовать совсем не обязательно. Этот способ отнимал слишком много энергии, поэтому маги не использовали его: зачем так бездарно тратить силы, если все можно упростить? Мастер Риам изучал этот вид магии очень давно, и с тех пор несколько раз он помог ему. Вот как, например, сейчас.
