Новатерра-2. Часть 3. Пришелец

Георгий Булавин

фантастическая сага

Н О В А Т Е Р Р А — 2

Часть 3

Пришелец

24-25 августа. Тьма тараканья, или Скромное обаяние аристократии

— Говорят, ты женат на самой умной и красивой в мире женщине.

— Да?! И кто же это говорит?

— Твоя супруга...

До неприличия ранним и только потому пока ещё не запредельно знойным августовским утром, в преддверии без малого на сутки затянувшегося отправления из рощи, насквозь пропитанной миазмами человеческой злобы, крови, горя и пороховых газов, гетман выглядел по своему обыкновению задумчивым и вопреки обыкновению угрюмым. Когда отряд уже был выстроен в походный ордер, а вчерашние невольники и порученцы Робина Гуда приготовились, роняя слезы, махать им на прощание платочками, он неожиданно созвал друзей в тесный круг и, мерно ударяя, словно в бубен, изящным стеком по луке седла, глядя в одно и то же время как на всех, так ни на одного из них в отдельности, проговорил чеканными фразами:

— Господин Елизаров, попрошу вас, начальника штаба экспедиции, дословно занести в походный журнал мои слова! Я, гетман Александр Твердохлеб, властью, дарованной мне народом Новороссии, во имя и на благо человечества с этого дня, двадцать четвертого числа августа месяца двенадцатого года эпохи Новатерры...

Соратники притихли. Все понимали: происходит нечто важное, исторически и по-государственному значимое. Да что там люди, если самые беспокойные из лошадей вдруг прекратили дерзновенно всхрапывать и бить копытами о высохшую землю. В коротких, будто между выстрелами автомата, паузах лишь жёсткие ритмичные удары гетманского стека да жалобные писки вездесущих комаров встревали в оглашение эдикта самодержца.

— ...объявляю похитителей людей и торговцев 'живым товаром', независимо от степени личного участия в этом бесчеловечном бизнесе, вне закона!

— Открыл Америку, — негромко буркнула Алина. — Эти подонки и так вне закона.

— Не перебивать! — отрезал гетман. — Тем более что ты ни ху... ну, не до конца права. Причём, будучи дипломированным юристом, должна бы это понимать лучше других. До сих пор в нашем уголовном законодательстве существует... вернее, уже существовала, соответствующая статья. То есть Закон распространял своё действие на этих — здесь ты правильно заметила — подонков как в плане ответственности за содеянное, так и касаемо защиты нами их юридических прав. Во всяком случае, при побеге, оказании сопротивления или по приговору суда мы могли их застрелить, но не сварить в кипящем масле... Отныне же и навсегда эта статья аннулирована! Закона для них более не существует. Они не люди. Они — нелюди! Так будем же поступать с ними как с хищным диким зверьём! Хотя и это для них мягко. Волк способен задрать барана, но не своего собрата по стае. Эти же твари, которых и хищниками-то не назовёшь, специально охотятся на себе подобных, больше того, дополняют свой людоедский бизнес элементами забавы, глумятся над попавшими в их дьявольские сети.

— Видимо, такова сейчас экономическая ситуация, что рабовладение в принципе оправдано, — вздохнул Константин.

— Оправдано, говоришь? — прошипел гетман и кивнул на притихших экс-невольников. — Ты, вон, им об этом расскажи, они тебя поймут и поддержат.

— Это не я говорю, — покраснел исполин. — Это Маркс со своим Энгельсом.

— Вот кого я, брат, терпеть не могу, так это кабинетных умников! Между прочим, не менее умный человек, сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль, в своё время справедливо заметил: 'Если уж вы решили убить человека, то вам ничего не стоит быть с ним хотя бы вежливым'. Это к слову об издевательствах над живым товаром. А твоему Марксу — со своим Энгельсом — я бы от души посоветовал... да ну, Бог с ними, с этими борцами за письменным столом! Мы-то с вами не в чопорной гранд-Европе задницами кресла плющим, мы — здесь, на изменившейся в одночасье планете, Новатерре! Нас, людей, осталось слишком мало, и один лишь Бог знает, — гетман мысленно представил Старца, — да и то, наверное, не в точности, какие ещё, кроме Чумы, напасти могут обрушиться на землян в будущем. Так не позволим же алчным изуверам терзать и без того истерзанное человечество, по своему усмотрению делить его — то бишь нас с вами — на земляных червей и юберменшей!

Алёнка непонимающе мотнула головой, и гетман понял, что вечером его, после многозначительной преамбулы и долгих извинений, ждёт разрешение крайне важной для красавицы проблемы: 'Па, что такое 'юберменш'? Только прости, пожалуйста, если это ругательство или мой вопрос тебе просто почему-то неприятен'...

И он, конечно же, простит.

И, очень может быть, честно ответит, что 'юберменш' — сверхчеловек.

А может быть, и нет.

Может, плоско пошутит.

Если и вовсе доживёт до сумерек...

Мир — это Хаос, в нём ничто не гарантировано.

Мир — бардак!

— Мир, друзья мои, сплошной бардак, и навести в нём хотя бы какое-то подобие порядка возможно лишь самыми жёсткими методами.

— Добро восторжествует лишь тогда, — из клубов сизого 'беломорного' дыма прорвался голос Нинки Андреец, — когда хорошие люди отловят и поубивают всех плохих. А людоедов ещё и съедят.

— Совершенно верно, Нина Юрьевна. По крайней мере, для нашей сегодняшней ситуации, для новой Земли — Новатерры... Посему отныне и во веки веков любой новоросс, где бы ни находился, столкнувшись с похитителями людей и работорговцами, вправе делать с ними всё, что посчитает нужным, хоть осиновый кол пускай загонит в жо... ну, куда положено. И да не дрогнет его рука, и да никто не обвинит его в злодействе, и да не понесёт он кары ни по воле великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, ни по писаным законам, ни по нормам человеческой морали. Да будет так! Я всё сказал...

— И хорошо сказал! — тявкнул в незримом Запределье ушастый гетманский хранитель. — Здоров наш человече языком молоть-то! Меня ещё болтуном обзывает...

— Вот тут он прав, — с явственной иронией проговорил величественный седовласый старец. — А сам он не болтун. Ну, так разве, совсем немного, в меру... Он воин, он боец. Он очень верно для профана ухватил главную суть нашего с ним ночного разговора. Он раз уж принял бой, то будет драться до конца с любым врагом. Очень возможно, до победного конца... Так-то, лохматый! Похоже, доверив ему Провидицу, мы в своё время сделали правильный выбор. Он волевой, свободный, сильный и решительный, даже по-человечески разумный. Правда, не так чтоб очень уж, но — всё-таки... Да будет воля его! Да хватит сил его! Да будет победа за ним! Да... — старец несколько мгновений поразмыслил. — Да, жаль вот только, мы с тобой не далее как с завтрашнего дня уже не сможем помогать ему в пути... Да что ты будешь делать — 'завтрашнего', 'жаль'!

— Да-да, процесс пошёл, — ангел потряс развесистыми ушами. — Расчувствовался, старый хрыч... А какая уверенность в Завтрашнем Дне! Которой, как ты сотни лет уже долдонишь, нет и быть не может в этом вселенском бардаке... Посидели бы вы не одну лишь короткую ночь, а с неделю, так этот оболтус тебя и бухать научил бы, и матом ругаться, и песни десантные горланить. Как там у них? 'Давай за жизнь, давай брат до конца, Давай за тех, кто с нами был тогда!' — пропел-провыл барбос, пустил притворную слезу и ахнул лапой по циновке. — Слава ВДВ! Третий тост — стоя, молча и до дна!

— Не кощунствуй над памятью павших! — осадил его Старец. — К тому же в питии наш Целитель воздержан. И с песнями не здорово в ладу, туг на ухо, как у них говорят. Зато уж выражается..! Да, мало мы поговорили, скоро разошлись. А никуда не денешься, время бежит, дела не ждут. Пора, сынок, иди, дерзай, борись, спасай Её — свою Любовь, нашу Надежду! Счастливого тебе пути! Во всяком случае — удачного...

— Поцелуй бабушку, поливай фикус, кушай побольше овощей и фруктов, не забывай про носовой платок, стирай портянки, — не удержался и снова съязвил ангел-хранитель. — Давай уже, полкан, отчаливай!.. Эй, ты, не бей животную скотинку!..

— ...Тише, животная скотинка, не брыкайся! — гетман попытался успокоить взвившегося Аквилона, которого в запале речи далеко не ласково перетянул по крупу жгучим стеком. — Всё, товарищи, выездная сессия ревтрибунала завершает работу, пора...

— Пора к серпам и молотам, товарищи! — снимая напряжение среди друзей, воскликнула Алина. — Выходить организованно, семачки не плювать, в уборной гадить аккуратно, кепки и польты брать только свои!

— Ох, получишь, дорогой мой товарищ Алина Анатольевна!.. Пора в дорогу, время бежит, дела не ждут. Счастливого нам всем пути! Во всяком случае — удачного... Ордер объявлен, шаг походный. С Богом! Марш!..

Соратники, мрачные лицами и глубоко сосредоточенные, заняли места в строю, кавалькада тронулась в путь. Алина повела Басмача круп в круп с гетманским Аквилоном. Сам гетман, искоса поглядывая на её лукавую физиономию, вдруг представил себе их супружескую пару рабочим и колхозницей на пьедестале, с воздетыми в зенит серпом и молотом. И к слову вспомнил диссидентское четверостишье:

Вот он молот, вот он серп —

Это наш советский герб!

Хочешь — жни, а хочешь — куй,

Всё равно получишь ху... хм, по заслугам.

До того суровый властелин судеб, он вдруг расхохотался, будто обкурившийся марихуаной первокурсник на лекции по истории КПСС.

— Ты чего? — обеспокоено спросила супруга.

— Да так, припомнил кое-что, — насилу подавил он гомерический хохот.

— Из практики рабовладельческих времен?

— Из практики построения социализма.

— И чего ты там выискал смешного?

— Смешного там хватало. Я, правда, сам не строил ни социализма, ни светлого коммунистического Завтра, но твёрдо верю товарищу Сталину, который утверждал: 'Жить стало лучше, жить стало веселее!'... Вперёд, и с песней, товарищи! 'The show must go on!', — как завещал великий вождь группы Queen.

— Он был хороший, па? — вмешалась в разговор Алёнка.

— Он был... — гетман на миг задумался. — Хотя некоторые его обожествляли, в моём сермяжном понимании он был обычным человеком. Дело своё делал, да, более чем хорошо, и память о нём будет жить ещё многие годы. Что же до морального облика...

Гетман ни то чтобы терпеть не мог педерастов и уж тем более не собирался обвинять их во всех смертных грехах, но как-то брезговал подобным обществом. Конечно, каждый волен выбирать себе партнёра для постели, сообразуясь со своими и его, партнёра этого, наклонностями и симпатией. От Новороссии, однако же, им лучше было бы держаться подальше.

— ...Не моё это дело — оценивать его моральный облик.

— Ты имеешь в виду, что он был жестоким, да, па?

— Нет, почему — жестоким? Писали, что, наоборот, мягким, любезным и приветливым.

— Хм! — недоверчиво наморщила носик Алёнка.

Гетманский ответ явно её не удовлетворил, девушка наверняка ожидала чего-то другого, но препираться не стала — задала новый вопрос:

— Он был грузин?

— Кто тебе сказал?! — воскликнул гетман удивлённо. — Насколько я знаю, он был то ли арабом, то ли персом, а Freddy Mercury — его творческий псевдоним.

И только сейчас, обратив внимание на округлившиеся глаза девушки, понял — что-то здесь не так. В чём тут же имел 'счастье' убедиться...

— Товарищ Сталин — араб?!

Увы, двусмысленный их диалог был прерван дорожно-транспортным происшествием: Алина расхохоталась так, что смирный обычно Басмач от неожиданности взвился на дыбы и едва ни сбросил её в подвяленное жарким солнцем, блескучее пока от утренней росы кубанское разнотравье...

Да, вот уже невдалеке Кубань! И, точно как в песенке времён развесёлого построения социализма, 'течёт вода Кубань-реки, куда велят большевики'... А где-то на реке Кубань есть княжество Тмутаракань. И если впрямь работает закономерность 'плюс один — минус три — плюс-минус один', исторически отжившие своё князья-бояре должны бы, по идее, встретить Величайшего Гетмана всех времён и народов с распростёртыми объятиями, душами, кошельками и кладовыми, короче говоря, как Лучшего Друга советских феодалов.

Княжество Тмутаракань... Двенадцать лет назад случилось так, что Бледная Чума накоротко замкнула Эпохи, вследствие чего машина человеческой цивилизации, и раньше не особенно надёжная в эксплуатации, едва прошедшая обкатку по ухабам Времени, взорвалась, разбросав по миру тучи рваных социальных осколков. Вдоволь навидавшись причудливых общностей — жутких первобытных стад, монастырей неведомых религий и конфессий, ремесленных артелей, дружин, рыцарских орденов, кочевых орд, тех же независимых казачьих войск, — гетман не видел ничего такого уж особенного в новом княжестве, пусть даже с претенциозным названием Тмутаракань. Между тем, будучи довольно просвещённым гетманом — чай, не какая-нибудь там безмозглая Мазепа или недоучка Скоропадский! — он отобрал у генерального бунчужного карманный компьютер, запустил SD с энциклопедией и, не расспрашивая по-старинке, что в чужой земле почём и сколько стоит, выяснил... Ой, много чего выяснил о нынешнем землеустройстве!

Выяснил, что Земля — геоид и планета Солнечной системы.

Что в пределах Солнечной системы Бога нет.

Что Бога придумали первобытные помещики и капиталисты, чтобы держать в страхе и повиновении трудящиеся массы питекантропов.

Что Божья сила — это Божья масса на Божье ускорение.

Что сила пролетариата — в единстве и организованности.

Что сила пролетариев-металлургов — в плавках.

Что пролетарий — вовсе не суть 'трудящийся'.

Что в переводе с древней латыни он — деклассированный асоциальный элемент, неимущий люмпен, попрошайка, приживала.

Что один из пролетарских 'буревестников' — глыба и матёрый человечище.

Что труд сделал человека свободным (от отдыха).

Что труд превратил глупую обезьяну в трудную обезьяну.

Что трудные времена — междоусобицы, нашествия степняков, поместные разбои, чехарда во власти и церкви, неурожаи, стихийные бедствия — до того держали наших предков в напряжении, что, не считаясь более чем-то из ряда вон, стали нормой жизни в древнерусских княжествах.

Что княжество Тмутаракань — южный анклав Киевской Руси — возникло в десятом веке по Рождеству Христову в результате разгрома князем Святославом Игоревичем нехорошего Хазарского каганата, одноименная же его столица расположилась на будущем Таманском полуострове заместо вражьей Таматархи, бывшей эллинской Гермонассы. Как на грех, пользуясь удалённостью от метрополии, вела себя Тмутаракань по отношению к великокняжеской центральной власти без особенного пиетета. Среди тамошних князей довольно было разной сволочи — оппозиционеры, вольнодумцы, расхитители чужой феодальной собственности, 'ястребы войны'. Кое-кто, в пику жизненным интересам исторической родины, покумился с горским бандподпольем, кочевыми степняками и алчным византийским чиновничеством. Ну, и пили, конечно, и зарплата не выплачивалась пятилетками, и жилищно-коммунальное хозяйство — не в дугу... И, как, наверное, нетрудно себе представить, века через два злосчастная Тмутаракань вполне логично приказала долго жить. И остались от неё к сегодняшнему дню разве что руины крепости, жилых домов, хозяйственных построек и собора, да ещё прикольный топоним Тмутаракань, в переносном значении — глушь, захолустье, отдалённая провинция, выселки, задняя парта, она же школьная 'камчатка'. Кроме того... А всё! Ничего более о сомнительном княжестве гетман из Большой Советской энциклопедии не почерпнул и поспешил упрятать КПК в карман, потому что 'ласковое' солнце юга былой Руси уже изнасиловало половину пикселей (если кому угодно — пикселов) дисплея, весьма чувствительного к его прямым лучам.