Новатерра. Часть 2. Гетман

Георгий Булавин

фантастическая сага

Н О В А Т Е Р Р А

Часть 2. Гетман

НОВАЯ ЗЕМЛЯ, она же NOVATERRA

(для придир, уверенно владеющих латынью, — TERRANOVA),

искорёженная, одичавшая, зарастающая молодым лесом планета.

Умозрительный центр былой России.

Новороссия — крохотная община сбродных поселенцев со статусом суверенной казачьей республики

Твердохлеб Александр Александрович, он же Саныч, он же (для особо приближённых) 'Старый', — гетман Новороссии, полковник казачьих войск, 42 года.

Твердохлеб Алина Анатольевна — супруга гетмана, руководитель отдела таможни, сборов и внешторгконтроля, хорунжий, 37 лет.

Богачёв Сергей Валентинович, он же 'Серёга Малый', — посольский старшина Новороссии (некое подобие министра иностранных дел и начальника службы внешней разведки в одном стакане), войсковой старшина (подполковник), 35 лет.

Богачёва Татьяна Павловна — супруга означенного, домохозяйка, 31 год.

Ходжаев Алишер Садыкович, он же 'Узбек', — войсковой атаман (министр обороны) Новороссии, войсковой старшина, 37 лет.

Елизаров Константин Владимирович — генеральный дозорный (погранохрана, войсковая разведка, спецоперации на границах и во Внешнем мире), войсковой старшина, 39 лет.

Шаталин Игорь Николаевич, он же 'Док', — генеральный врач Новороссии, войсковой старшина (напомню — подполковник), 40 лет.

Данилян Карапет Робертович, он же 'Коля-джан', — генеральный бунчужный (связь, экстренное оповещение, электроника, радио, телевидение, локальная информационная сеть), войсковой старшина, 41 год.

Данилян Гаянэ Араратовна, она же 'Гайка', — супруга оного, делопроизводитель обозного хозяйства, некомбатант, 39 лет.

Хуторской Евгений Антонович, он же 'Джоник', он же 'Жеча', — кошевой атаман, проще говоря, комендант всего и вся, глава муниципального хозяйства, войсковой старшина, 40 лет.

Хуторская Наталья Ивановна, она же 'Наночка', — супруга коменданта, урядный секретарь, начальник гетманской канцелярии, вахмистр казачьего войска, 35 лет.

Андреец Виктор Дормидонтович, он же 'Витёк', — старшина автохозяйства, войсковой старшина, 40 лет.

Андреец Нина Юрьевна, она же 'Сибирская Язва', — жена вышепоименованного, зав. станичной фармакологией, некомбатант, 41 год.

Коробицын Юрий Владимирович, он же 'Контрик', — генеральный пристав (МВД), войсковой старшина, 42 года.

Коробицына Александра Борисовна — супруга означенного, глава новоросской кулинарии, некомбатант, 39 лет.

Бурков Иван Александрович, он же 'Батя', — обозный старшина (министр финансов и коммерции), войсковой старшина, 54 года.

Куракин Василий Владимирович, он же 'Маэстро', — старшина ремонтно-восстановительного хозяйства, войсквой старшина, 42 года.

Куракина Ирина Владимировна, она же 'Промокашка', — супруга предыдущего, завуч гимназии, 39 лет.

Шнайдер Лев Абрамович, он же 'Абрамо́вич', он же 'Олигарх', он же 'Лёва Мазут', — старшина химического комплекса, войсковой старшина, 41 год.

Шнайдер Ольга Андрониковна — жена 'Олигарха', терапевт, педиатр, некомбатант, 37 лет.

Кучинский Александр Петрович, он же 'Лепила', он же 'Доктор Смерть', — хирург, спец по развязыванию языков у захваченных 'языков', есаул (майор), 58 лет.

Шац Самуил Рувимович — врач-гастроэнтеролог, некомбатант, 62 года.

Отец Максимилиан, в миру Максим Иванович Сутягин, он же 'Макс', — Первый Анахорет, архимандрит монастырской общины Свидетелей Страшного Суда, 44 года.

Никоненко Павел Иванович — бывший военный лётчик, ныне охотник в общине 'Город Солнца', капитан Вооруженных Сил, 35 лет.

Ларина Алёна Валерьевна — ребёнок, истерзанный нелюдями-насильниками, 18 лет.

Высшая Сила.

Друзья.

Служилые казаки.

Обыватели станицы-государства.

Соседи.

Союзники.

Инопланетный монстр-рептилоид.

Враги.

Те, кто опаснее врагов, — равнодушные подонки.

Мы наш, мы новый мир построили!

Шли годы. Смеркалось...

Двенадцать следующих лет не то чтобы промелькнули как один день, но всё-таки пронеслись довольно быстро — новая жизнь была исполнена событиями и проблемами. Не заскучаешь, лёжа на диване! Прежний комбат Александр Твердохлеб, давно по праву звавшийся Александром Александровичем, нередко против воли вспоминал, как она, эта новая жизнь, начиналась.

Ох, как же она начиналась! Начиналась с троих беглецов: самого Александра, Игоря 'Дока' Шаталина и Василия 'Маэстро' Куракина. Три дня спустя таковых набралось девятнадцать. А в конечный пункт странствий по новой, в одночасье изменившейся Земле — Новатерре — прибыл отряд в тридцать шесть горемык. Тридцать шесть изначальных. Первых. Основателей. Великих и безликих. Отчаявшихся и отчаянных. Тех, кто изнемог, но превозѓмог... Кто, разобрав сокровища пещеры Аладдина (аль-ад-Дока), пустился в скорбный путь по выжженным просторам. Кто примыкал в дороге. Кто дошёл. Кто выжил, пробираясь через горы разлагающихся трупов, через места, где воздух аж светился радиацией, через воронки в полгектара, через руины атомных электростанций, через отравленные химией поля, леса, селения, сквозь пепелища городов, сквозь голод, холод, раны и болезни, сквозь ярость чудом уцелевшей горстки Homo (в прошлом Sapiens), сквозь Больше-Не-Могу-И-Не-Хочу. Сквозь боль. Потери. Память. Скорбь. И смерть. Смерть. Смерть! Смерть!!! Смерть...

И всё-таки они дошли.

Дошёл комбат.

С ним под руку, восстановившись, к счастью, после шока и депрессии, дошла Алина.

Бессовестно транжиря драгоценный спирт, добрался Док.

Семейство Данилян.

Сергей Богачёв и красавица — с чертовски сложным характером — Татьяна.

Мужиковатый автослесарь Андреец.

Василий Куракин с Ириной Козловской.

А также те, кто примыкал в Пути.

В том числе те, кого бы ввек не видеть! Но дошли...

Иные по сей день бредут Чумной Дорогой. Длиной в двенадцать лет, в злосчастную эпоху Новатерры, во всю вторую жизнь...

Вторую жизнь, убогую, жестокую, голодную и злую. Но просторную, ибо свободных мест хватало всем. Оставшимся в живых. Немногим. Одному из прежних сорока-пятидесяти, да и то — по самым оптимистичным подсчётам... Европы, говорили пилигриѓмы, более не существует до самой Атлантики, сгорела, затоплена, задушена клубами ядовитых газов. Чёрная Африка вернулась к изначальѓной дикости. Магриб и центр Азии — к ортодоксальному исламу. Восток сгубило перенаселение, народы просто уничтожили друг друга во всеобщем помутнении рассудка, с похмелья на Чумном Пиру. Что сдеѓлалось и делалось сейчас, через двенадцать лет, за океанами, не знал никто.

Россию как всегда спасли невероятные пространства — спасибо достоѓславным предкам за прирост земель! И на пространствах этих нынче обитали... ой, кто только ни обитал! И первобытные стада, и банды, и ватаги нищебродов, коммуны, роды-верви, деревушки, хутора, аулы и аилы, кишлаки, поселки, робко возрождавшиеся города, дружины новых витязей-скитальцев, кочевые орды, поместья, вотчины, монастыри невеѓдомых религий и конфессий, станицы, княжества, курфюршества, баронства, ...ства, ...ства, ...ства. Было где порезвиться социологам! Если бы сохранились...

Природа будто выстирала покрывало биосферы, изгаженное человеком за века цивилизации и окончательно залитое 'красненьким' на пиру во время Чумы. Новую Землю, сиречь Новатерру, конечно же, не миновали гибельные эпидемии, но, к удивлению и несказанному счастью спасённых, зараза очень скоро отступила. Место, где обустроилась община Твердохлеба, осталось в стороне от ядерных ударов и химического заражения. Безлюдная земля, походя оправившись от резкого похолодания первых двух лет, расцвела и зазеленела. Растительность будто сошла с ума вместе с чумными Homo Sapiens, однако же не умерла, а продолжала окаянствовать все эти годы. Казалось, тот, кто развязал Чумную Бойню, преследовал 'благую' цель: сменить империю разумно-бестолкоѓвой Фауны на царство величавой и спокойной Флоры. Весьма успешно этого добился. На уровне Героя Соцтруда...

А с неразумной фауной не сотворилось ровным счётом ничего плохого. Домашние животные самостоятельно плодились и дичали, то бишь обучались выживать самостоятельно. Под сенью молодых лесов развелось — да как разрезвилось! — неимоверное количество зверья, кишели рыбой реки и озера. Лишь насекомых, к счастью тех, кто пережил Чуму, не стало больше ни на йоту — во всяком случае, там, где обосновалась община Александра I Александровича Твердохлеба.

Зато не умолкали слухи о мутантах и чудовищах: грифонах, васиѓлисках, огнедышащих гадюках с крыльями, растениях-вампирах, о крыѓсах с добрую овцу и хитрых, как грузинский президент Саакашвили, о жутких людях-канниѓбалах, которых даже пуля не берёт. Свихнувшийся профессор-петербуржец поведал вовсе жуткую историю: загадочное течение Эль-Ниньо, мол, из вредности погнало тёплую водичку в Ледовитый океан, создав природный инкубатор для яиц из генофонда вымерших кошмарозавров. И что? Нормально, по понятиям. В бассейнах северных морей расплодились чудища, размер и плотоядный аппетит которых не привидится и под слоновьей дозой ЛСД. А жрать там нечего, всё подъели белые медведи и первопроходцы Севморпути. А хочется! И монстры принялись за малые народы Севера и Дальнего Востока...

Комбат не верил ни в грифонов, ни в морских рептилий, ну, а кто такие василиски, признаться, очень смутно себе представлял. В людей-мутанѓтов верил, это — да. И как тут не поверишь, если самолично видел?! Разговаривал с ними. Сочувствовал от всей души. Подкармливал. Передавал оружие, одежду, деньги, лекарства. Встречал и людоедов — пуля их брала... Многих бесѓпокоил вопрос: куда же подевались миллиарды Бледных?! Ни грана плоти заразивѓшихся Чумой спасённые доныне так и не нашли. Комбат, отрывками припоминая Голос Свыше, знал ответ: тела несчастных, напрочь лишенные того, что делало их людьми и вообще живыми существами, очень скоро превратились в Ничто — то ли в элементарные частицы, то ли в чистую энергию, то ли в неосязаемую память, то ли ещё во что подобное. Во всяком случае, опасности как вирусоносители они не представляли. И комбат это знал. Но, памятуя о судьбах большинства пророков, благоразумно помалкивал...

Лично его на первых порах куда больше беспокоили незахороненные останки тех, кто погиб, оставаясь прежними людьми, — именно от них исходила угроза смертоносных инфекций. Потому и в скитаниях, и твёрдо осев на землю, общинники не жалели пота и мозолей на ладонях, чтобы захоронить прах собратьев. Конечно, это был неблагодарный, грязный, тошнотворный труд, но вопрос стоял о самом выживании, и комбат бескомпромиссно заставлял общинников сжигать останки и копать глубокие могилы под то, что не брал очистительный огонь. Да и не только общинников. И не просто заставлял — порой делал это при содействии нагайки и ствола...

Теперь вернёмся на несколько строк и остановимся на фразе 'твёрдо осев на землю'. Скитания знакомых нам с Вами героев продолжались более трёх месяцев. Они вовсе не двигались по азимуту в сторону надуманной земли Высокого Обета — какой-нибудь Шамбалы, заказника Доброй Охоты, Асгарда или сказочного Беловодья. Просто-напросто комбат, Док и Серёга Богачёв за вечерним чаем раскрывали атлас автомобильных дорог Российской Федерации, по очереди тыкали пальцем в близлежащий населённый пункт вне зависимости от того, располагается он к северу, востоку или, Боже, сохрани, зюйд-весту. И таким образом исколесили чуть ли не всю европейскую часть страны. Автобус очень скоро пришлось бросить, потому что бензин стал на Чумном пожаре первым потерпевшим. Точнее, стал в большинстве случаев запалом...

Но странникам невероятно повезло. Честно признаться, им вообще везло до такой степени, что порой казалось, их ведёт не столько совет племени, сколько Высшая Сила... Трижды они набредали на более или менее уцелевшие конезаводы, хозяева которых ударно выполняли недавний крупный госзаказ в интересах МВД и погранохраны, а то и просто разводили элитарных лошадей на потребу новому русскому люду. Как бы то ни было, в конечный пункт сакраментального маршрута странники привели не только табун великолепных русских и орловских рысаков, неутомимых работяг будённовской породы и красавцев-аргамаков, какой сделал бы честь даже хану Золотой Орды, но и чуть ли не на руках принесли нескольких классных специалистов-коневодов.

Ещё больше повезло бродягам в чудной местности, которую они сами определили как центр земель восточного славянства. Что за земля, ей же Бог, мечта поэта-русофила! Тут тебе и задумчивая речка Рава, и девственный лес, и тучные луга, и жирный чернозём заброшенных пашен, и даже предмет гордости воинствующих патриотов — колоссального диаметра кольцо бетонной трассы, по которой некогда курсировали мобильные стартовые комплексы стратегических ракет 'Тополь'-М. Но даже это далеко не всё! Доброхот из выживших аборигенов показал скитальцам подлинное Беловодье. На красивейшем берегу вальяжной Равы аккурат перед Чумой некий сверхновый русский нувориш с размахом заложил то ли усадьбу на всю свою родню и партнёров по бизнесу, включая уборщиц и охранников, то ли элитный концентрационный лагерь, то ли русский Лас-Вегас. Не суть важно. Важно, что готовых строительных конструкций, техники, оборудования и материалов подогнал сюда в таком объёме, что наверняка хватило бы на добрый городской микрорайон. Мало того, пресловутый абориген, будучи на радостях от пуза напоён остатками (после ежедневных 'дегустаций' Дока) приличного армейского спирта, рассказал, что ещё во времена власти трудящихся изыскательская партия обнаружила здесь нефть и сопутствующий газ. Причём, что характерно, знал об этом не со слухов — сам шабашил у геологов разнорабочим, лично видел факел и фонтан 'чёрного золота'. Но разведанные богатства добывать тогда не стали, видимо, законсервировали в интересах следующих поколений, а потом, ломая государство и устои общества, о них и вовсе позабыли. И это вселило в комбата-вождя вполне обоснованную уверенность в завтрашнем дне.

В предвечерних октябрьских сумерках он решительно сбросил потрёпанный рюкзак десантника в густую высохшую траву, уже тронутую первым заморозком, и торжественно объявил:

— Всё, братцы и сестрёнки, прибыли! Отсюда и пойдёт земля наша. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома!

Алина, с которой они вот уже месяц жили как супруги, лукаво улыбнулась.

— А завтра придёт здешний хозяин, новый русский...

— Если придёт, с удовольствием примем в общину. С головой он, надо думать, дружит — дурак столько добра не накопил бы. Однако ни землю, ни добро не отдадим! Прежняя жизнь закончилась три с лишним месяца назад, в этой — всё по-новому. Полагаю, ныне справедлив параграф древнего римского права 'примо оккупанти', что означает 'право на владение принадлежит тому, кто первым занял место'.

— Вот, блин, — ухмыльнулся Серёга Богачёв, — я-то всегда считал офицерство пьяницами и коррупционерами, а тут — нате вам!

— Ноблесс оближ, — пожал плечами комбат.

— Это ты кому сейчас сказал?! За такие слова в культурном обществе очко порвут и не спросят, как звали!