Реальность где-то рядом

Андрей ИМРАНОВ.

Реальность где-то рядом.

Автор заявляет, что любые совпадения или сходство имён, фамилий, наименований торговых марок, встречающихся в тексте романа, с реально существующими являются случайными и не направлены против конкретных личностей, организаций, компаний.

Автор благодарен создателям 'Lineage 2', 'Warcraft', 'Medal of Honour' а также других, упомянутых в романе, компьютерных игр и сообщает, что они послужили лишь отправной точкой для текста. Ни одна из описанных в романе игр не является копией реально существующей игры.

// 00. ОБЪЯВЛЕНИЕ ФУНКЦИЙ И ТИПОВ.

Сергей застонал и открыл глаза. Белые стены, белый потолок, кровать, тумбочка, телевизор. "Больница", — подумал он, — "почему? Что со мной?". Пошевелил руками и ногами. Конечности шевелились. С трудом, нехотя и с и неприятными ощущениями, но — шевелились. Ощупал себя — нет ли где под больничной пижамой бинтов или гипса? Кряхтя, повернулся, опустил босые ноги на пол, и сразу же левой ступней попал в тапку. Правая тапка тоже нащупалась рядом.

Сел в кровати. Голова закружилась. "Не все сразу", подумал Сергей, — "похоже, лежу я давненько. Что же со мной случилось?". Задумался.

Хорошо помнилось, как он вчера дописал последние страницы "Последнего патруля", которому полагалось стать действительно последним и завершить затянувшуюся серию. Вспомнил, и ощутил радостное чувство окончания большого труда, более того, хорошего окончания большого труда. Улыбнулся, качнул головой "Ай да Серый, ай да... не будем углубляться". Книга действительно получилась хорошая, он сам это чувствовал. "Да, закончил", — в памяти возникла картинка последнего листа бумаги, вылетающего из принтера, — "а дальше-то что было?" Помнится, на радостях добили с женой бутылку Реми Мартен, стоявшую в шкафу еще с Нового Года, потом... потом пришел Мельников, как будто с ним еще сообразили бутылочку чего-то... Карса, вроде, а дальше? А дальнейшее расплывалось в тумане. "Ой-ей-ей", — подумал Сергей сокрушенно, — "неужели напился? До больничной койки? Похоже на то... стыдно-то как".

Тут за дверью послышались шаги. По коридору уверенной походкой шло несколько человек в ботинках на крепкой подошве. Шаги стихли у двери палаты, в которой лежал Сергей и, через секунду, послышался негромкий стук.

— Да, да, войдите, — откликнулся Сергей.

В палату вошли двое мужчин в пиджаках, с непроницаемыми взглядами на мужественных физиономиях, и — невысокий худой подросток лет четырнадцати, с большим пакетом под мышкой. Сергей мазнул по нему любопытным взглядом, заколебался, выбирая главного из двух (слишком одинаковыми выглядели мужчины), остановился на том, который подошел ближе.

— Здравствуйте, господа. Я вас слушаю.

Против ожидания, ответил не один из мужчин, ответил подросток:

— Добрый день, Сергей Михайлович. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо чувствую, — ответил Сергей, — мышцы плохо шевелятся и голова побаливает, а в остальном — просто отлично.

Паренек кивнул:

— Это нормально. Это скоро пройдет, — обернулся к мужчинам, — оставьте нас.

Двое, ни слова не говоря, повернулись и вышли, мягко и осторожно закрыв за собой дверь, Сергей проводил их недоуменным взглядом.

— Меня Кирилл зовут, — сказал подросток, — ведь вы меня не помните?

— Нет, — ответил Сергей, он все еще недоумевал, — а что, должен помнить?

— Да нет, — Кирилл невесело усмехнулся, — скорее, наоборот — должны не помнить. Сохранить вам всю память, к сожалению, не удалось, несмотря на все приложенные усилия.

— Память? — Сергей удивленно поднял брови, — но я все помню. Я — Чесноков Сергей Михайлович, писатель, проживаю на...

— Извините, я вас перебью, Сергей Михайлович. Имелась в виду кратковременная память. Сегодня второе февраля две тысячи семнадцатого года.

— Две тысячи... семнадцатого? Вот как...

— Да. Извините еще раз, Сергей Михайлович, у меня мало времени. Я должен вас ввести в курс дела. Есть несколько тонкостей, которые вам следует знать. Во-первых, у нас не было возможности сохранить вам жизнь в пределах вашего родного пространственно-временного континуума. По договоренности с вами, о которой вы не помните, мы переправили вас в этот. Вот, — Кирилл протянул диктофон, — запись нашего с вами разговора.

Сергей взял диктофон, повертел, положил рядом на кровать. Кирилл продолжал:

— Так что этот город — не та Москва, которую Вы знаете. Она точно такая же, но... чуточку другая, — Кирилл улыбнулся, — вы же слышали про параллельные миры.

— Чушь! — сердито сказал Сергей, — Ума не приложу, зачем вы вешаете мне эту лапшу на уши, но...

— Не хотите верить, не верьте, — Кирилл улыбнулся еще шире, — скоро сами убедитесь. Второе, что вам следует знать — в этой Москве вы — просто психолог городского физдиспансера Чесноков Сергей. В этой Москве нет писателя Чеснокова Сергея. По крайней мере, до сегодняшнего дня не было. Сергей покачал головой.

— Допустим, я поверил. И что же такое произошло за те годы, которые я не помню?

Кирилл подвинул тумбочку и сел на нее напротив Сергея.

— У меня нет времени, чтобы все вам рассказать, Сергей Михайлович, да и смысла особого нет.

Скажу лишь, что вы очень мне помогли, и я вам крайне благодарен. Здесь, — Кирилл протянул свернутый пакет, который держал в руках, — триста тысяч долларов и ваши документы. Ваша одежда — в шкафу.

Сергей взял пакет.

— Триста тысяч? Немаленькая сумма. Похоже, я и в самом деле вам неплохо помог. С этими деньгами можно жить и будучи психологом в диспансере.

Кирилл засмеялся.

— Деньги — ерунда, основная моя благодарность в другом заключается. Но не буду говорить, — Кирилл подмигнул, — будет вам сюрприз. А пока скажу только, что скучать вам здесь, я думаю, не придется. Откуда-то вдруг зазвучала негромкая переливчатая мелодия. Кирилл нахмурился, посмотрел на часы, нажал на них сбоку, мелодия прекратилась. Кирилл поднялся.

— Ну что же, Сергей Михайлович, мое время вышло, давайте прощаться. Еще раз большое спасибо за то, что вы для меня сделали. Мне было очень приятно с вами познакомиться. Прощайте, — Кирилл протянул руку. Сергей протянул в ответ свою, чуть задержал рукопожатие.

— По понятным причинам не могу ответить "взаимно", но в любом случае, благодарю за все хорошее, что сделали для меня вы, — и добавил, — если сделали. Прощайте.

Кирилл пошел к двери, открыл ее, но вдруг обернулся:

— Знаете, Сергей Михайлович, я вам завидую. Я не стал бы с вами меняться местами, будь таковое предложено, но, все равно — завидую. И — я думаю, мы еще встретимся. Поэтому — до свидания.

Кирилл улыбнулся на прощание и закрыл дверь. Сергей посидел еще некоторое время — головокружение улеглось, мышцы уже вроде не думали бастовать, кажется, можно было попробовать встать. Что Сергей и сделал. Получилось с первой попытки — Сергей встал, подошел к окну. За стеклом мело, хлопья снега кружились по небольшому больничному парку, превращая невысокие ели и скамейки в странные белые изваяния. Легкая слабость еще ощущалась, но Сергей и сам чувствовал, что это — ненадолго.

Зверски захотелось есть. Сергей вернулся к кровати, развернул пакет. В пакете был паспорт, водительское удостоверение, причем номера их совпадали с теми, что были у Сергея раньше, более того, это были определенно его права и паспорт. Еще в пакете лежало тридцать плотных пачек стодолларовых купюр. Сергей подобрал диктофон, нажал "Play". "Хорошо, насчет памяти, будем считать, мы договорились. Теперь давайте обговорим место", — вроде бы, голос Кирилла, — "Какие у вас есть варианты?", — другой голос. Сергей поморщился, свой голос в записи ему никогда не нравился. Голос из динамика звучал в записи плохого качества, через паршивенький динамик, вдобавок был усталый, хрипловатый, но, несомненно — его. "Ладно, потом послушаю", — решил Сергей и выключил диктофон. Есть уже не хотелось, хотелось — жрать.

Сергей распахнул шкаф. В шкафу лежали пара утепленных джинсов, несколько сорочек, серый вязаный свитер. Нашелся в шкафу и небольшой кожаный портфель, чему Сергей обрадовался — мысль о том, чтобы нести по улицам Москвы триста тысяч долларов наличными в полупрозрачном пакете доставляла ему некоторый дискомфорт. На вешалке висела черная норковая шуба. Сергей хмыкнул. Хотя, учитывая сумму, лежащую на кровати, удивляться было особо нечему. Сергей быстро переоделся, надел шубу, достал с верхней полки глубокую песцовую шапку. Посмотрел в зеркало и остался доволен — вылитый Шаляпин.

Вышел в коридор, огляделся, двинулся наугад направо, и не ошибся — шагов через пятьдесят коридор привел его в холл. Рядом с дверью за стойкой скучала пожилая медсестра. Увидев Сергея, она подняла голову, улыбнулась приветливо и спросила:

— Покидаете нас, Сергей Михайлович?

— Да, — ответил Сергей, — благодарю за гостеприимство, но надеюсь, больше не понадобится. Мне надо где-нибудь расписаться или что?

Сестра отрицательно покачала головой:

— Ничего не надо, все уже сделано. Доброго Вам здоровья, Сергей Михайлович.

— Спасибо. Не подскажете, — Сергей заколебался, спрашивать "где я нахожусь" ему не хотелось, — не подскажете, как к метро пройти?

— Отчего ж не подсказать, — охотно откликнулась медсестра, — как выйдете через ворота, идите направо, а потом все прямо и прямо, выйдете на Варшавское шоссе. Повернете налево и там, совсем скоро будет метро Профсоюзная. А может, Вам такси вызвать, все же после болезни? Посидели бы пока, чаю попили.

— Спасибо, не надо, — Сергей улыбнулся, — Вашими стараниями, я уже совсем здоров. Пройдусь лучше, свежим воздухом подышу. До свидания.

Сергей толкнул массивную дверь и вышел наружу. Злой ветер тут же накинулся на него, словно волк, сидевший в засаде. Но Сергей поплотнее запахнул шубу, поднял воротник и ветер разочарованно отстал, только подвывал негромко где-то сбоку, уже не пытаясь заморозить. Сергей с наслаждением втянул в легкие свежий морозный воздух и зашагал по громко скрипящей под ногами тропинке к воротам.

* * *

Семен, кутаясь в зябкое пальтишко, забежал под прикрытие палатки, замедлил шаг, подошел к столику и поставил два исходящих паром одноразовых стаканчика.

— Опять шаурму свою взял, — недовольно сказал Антон, — сто раз тебе говорил, что есть эту гадость — только себя травить.

— А тебе я и не взял, — парировал Семен, — на, держи свои блинчики. По мне так — вовсе не гадость. Семен с наслаждением впился зубами в шаурму, но вдруг замер с округлившимися глазами.

— Что, — съязвил Антон, — крысиный хвостик в зубах увяз?

Семен, усиленно пережевывая, промычал что-то и ткнул пальцем Антону за спину. Антон обернулся и увидел идущего мимо полного усатого мужчину в черной шубе. Мужчина был Иным и — довольно сильным. Антон посмотрел пристальнее на его лицо — совершенно незнакомое, и недоуменно обернулся обратно к Семену.

— Ну, Иной, ну, уровня так первого-второго. И что? Ты его знаешь, что ли?

Семен, дожевав, непонимающе посмотрел на Антона, а потом скептически поджал губы:

— Дубина ты, Антон. И за что только тебя так шеф любит? Ты глянь, он же неинициированный.

— Да ну брось, — удивился Антон, снова оборачиваясь — откуда тут взяться..., — но тут же заметил то, на что не обратил поначалу внимания — метка. Метки не было. И закончил: ... ни хрена себе.

— Сказал я себе, — отозвался Семен, — значит так, я за ним аккуратненько потопал, а ты звони шефу. Пусть-ка он его сам охмуряет, а то если мы попробуем, и облажаемся, то будем тогда ближайшие двести лет Кунсткамеру украшать. В виде баранов — сиамских близнецов. Но ты глянь, какая силища. Не удивлюсь, если он Великим станет после инициации, — Семен быстро выпил кофе, и, подняв воротник, двинулся вслед неизвестному Иному.

Антон достал телефон, набрал номер. Дождался ответа:

— Пресветлый...? Добрый день. У нас очень странный случай...

// 01. ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ

Сергей зевнул и поморщился. Вчера он закончил последнюю книгу из серии про Патрули, по этому поводу позволил себе немного расслабиться с употреблением горячительных напитков, и голова теперь слегка побаливала. Сергей уже выпил таблетку и теперь ждал, когда она подействует. Утро было совсем не апрельским — тусклым, морозным, с сильным ветром, беснующимся за окнами. Сергей зевнул еще раз и поставил на огонь чайник. Порылся в холодильнике в поисках завтрака, — время приближалось к десяти, дома никого не было, не считая зверья, разумеется. Словно услышав, что о нем подумали, Буся вдруг залаял и зацокал коготками в прихожей.

— Буся, фу! — крикнул Сергей, и тут же прозвенел дверной звонок. Сергей удивился, он вроде никого не ждал. Не торопясь, поднялся, подошел к двери, аккуратно отодвинув крутящегося под ногами пса. Посмотрел в глазок. Искаженное линзами, на него смотрело незнакомое мальчишеское лицо. "Тьфу ты черт", — подумал Сергей, — "неужели опять?" Скорее всего, за дверью изнывал очередной поклонник его творчества. Время от времени таковые каким-то образом узнавали его адрес и умудрялись просочиться мимо консьержки. Обычно они и сами не знали, чего хотят, и, соответственно, ничего кроме разочарования, в результате вожделенной встречи получить не могли. Почему-то это сплошь были пацаны лет двенадцати — шестнадцати. Сергей таких визитеров очень не любил и старался отделаться от них побыстрее. "Не открывать, что ли?" — мелькнула мысль, но в этот момент стоявшая за дверью фигурка протянула руку, и звонок прозвенел снова. Сергей поморщился и потянулся к замку.

— Здравствуйте, Сергей Михайлович, — заявил нежданный гость звонким голосом, едва дверь успела приоткрыться. Сергей пристально рассмотрел визитера. Худощавый, темноволосый, но глаза светлые. Паренек стоял, смотря прямо в глаза теплым открытым взглядом, нимало не смутившись мрачным видом хозяина, и Сергей невольно почувствовал к нему некоторую симпатию.

— Здравствуйте, молодой человек, — откликнулся он, впрочем, довольно неприязненным тоном, — чем обязан?

Паренек улыбнулся. Широко и искренне.

— Не беспокойтесь, Сергей Михайлович, я не собираюсь просить у вас автографов, вызнавать, что случилось с героями после книг, фотографироваться в обнимку и прочие пошлости. У меня к вам пара вопросов и одно чисто деловое предложение.

Чесноков вздохнул: "Еще хуже". Это наверняка означало, что перед ним — не только поклонник его таланта, но еще и молодое дарование, которое сейчас начнет совать свою рукопись, чтобы Сергей посодействовал ее изданию. Рукопись, разумеется, окажется совершенно нечитаемой, сумбурной и изобилующей ошибками всех сортов и видов. При этом не взять текст означало нанести жуткую обиду, а взять — грозило еще большими неудобствами, потому что юные авторы потом упорно отказывались верить в несовершенство своих текстов и всячески доставали Сергея порой месяцами. "Что бы там ни было — не возьму", — решил Сергей и опять вздохнул. Но тут в глазах паренька зажглась хитринка:

— И давать вам на рецензию свою гениальнейшую трилогию, — паренек помедлил, — я вовсе не собираюсь.