Другая сторона реальности

Пролог

Что это?

Я стою в коридоре. Я стою по колено в крови. Потолок затянут тьмой, из которой капает кровь. Впереди виднеются двери. Такие двери обычно стоят в больницах. Да и стены коридора выстланы плиткой, как это было много лет назад, во времена Советского Союза.

Где это? Где я? И кто я?

Какой-то частью сознания я понимаю, что это все ненастоящее, что это плод моего воображения, сон, кошмар. Но он кажется таким настоящим.

Я оборачиваюсь. Тело просто отвратительно слушается. Словно я отморозил себе все конечности. Я поворачиваю голову медленно, словно я сейчас в воде. Но вот я обернулся. Где-то вдалеке виден конец коридора. Он тонет во тьме, он далеко. А эти двери близко.

И у меня такое чувство, что за этими дверьми есть что-то важное для меня.

Начинаю идти к дверям. До них метров пятнадцать, но идти невероятно трудно. Не считая заторможенности тела, складывается впечатление, что вся эта кровь, которая до колен покрывает мои камуфляжные брюки, противится моему намерению. Каждый шаг требует большого напряжения, огромных усилий.

Но я все ближе к заветным дверям.

Но метров за пять от них, меня с силой дергает назад. Словно к моему поясу привязана веревка или трос от грузовика. Меня выдергивает из красной жижи и стремительно несет назад, во тьму. Коридор стремительно удаляется от меня, оставляя одного в этой тьме.

А в следующее мгновение я просыпаюсь от трезвона будильника.

Приснится же такое!

Это же самое время в другом месте.

Молодой парень лет 25-30 мечется по своей комнате, больше напоминающей камеру. Он кричит, стонет, воет и визжит, держась за голову.

— Прекрати!!! Я не хочу их видеть! НЕТ!!!!! Перестань!!! Уйди!!!

Внезапно он замирает посреди комнаты. Его голова свешивается на грудь, а руки безвольно повисают вдоль тела. Какое-то время он так стоит, но потом...

— ААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!

Дикий крик боли далеко разносится по коридорам.

Охранник в конце коридора обеспокоен. Он не знает, что ему делать в такой ситуации. Парня, сидящего в камере в другом конце коридора, только иногда уводят и вскоре приводят обратно. Три раза в день в положенное время приносят еду и даже не заходят. Его общение с людьми предельно сокращено. И вот тут такое.

Потоптавшись на месте, он докладывает по рации и запрашивает инструкции. Ему страшно. По рации передали, чтобы он нив коем случае не открывал дверь. Даже если увидит что-нибудь очень важное в жизни. Даже если он увидит свою жену. Он не понял, но подчинился.

Между тем, парень в камере перестал кричать. Он подошел к двери своей камеры и замер перед ней. Прошла минута. Внезапно начали открываться замки. Хотя это были не замки, это титановые стержни выдвинулись из пазов. Дверь толщиной в два метра откинулась в сторону. Он спокойно вышел и пошел по коридору. Он идет мимо заброшенных, пустых и заросших пылью, грязью и паутиной помещений. В этом коридоре, на этом уровне подземной базы, только его комната была обжитой.

Охранник с ужасом смотрит на парня. Тот никогда не покидал своей камеры, а если и выходил, то в сопровождении нескольких ученых и четверки спецназовцев.

Между тем парень подошел к будке-посту охранника. Они смотрят друг на друга через бронированное стекло. Парень посмотрел в глаза охраннику, а потом тот страшно закричал. Из ушей, глаз и носа у него пошла кровь. Дверь открылась. И снова парень просто смотрел на дверь.

На всех уровнях подземной базы раздаются выстрелы. Звуки перестрелки нарастают.

1.

Не успел я войти в здание на Лубянке, как меня срочно вызвали к командиру. Старший в нашем отряде "Омега" — полковник Самохин. В его кабинете обнаружились лейтенант Борзовский Леонид и капитан Можаева Марина. Такой же, как и я, штурмовик и наш научный специалист.

— Что-то случилось? — спросил Леня.

— Случилось. Не здесь, пойдем.

Мы спустились в подвал, а оттуда на подземную станцию "Метро-2". На поезде мы добрались до другого бункера, который закреплен за нашим отрядом.

— Несколько часов назад на объекте в городе Горький-19 случился инцидент. Такой инцидент, что в кулуарах правительства сейчас творится истерика.

— Фью! — присвистнул Борзовский.

— Можно конкретнее? — спросила Марина.

— Можно, — полковник щелкнул на пульте переключателем, — Вот, что нам известно.

На экране, занимающем всю стену, появилось изображение. Парень сидит на корточках и ... ест человека. Его видно со спины и ничего кроме коротко стриженых черных волос не видно. Перед ним на полу лежит тело человека. На нем что-то вроде лабораторного халата. Большего не рассмотреть — весь вид заслоняет парень. Также рядом с ним виднеются солдаты. Комплекты "Воевода", автоматы АК-74М3, закрытые шлемы. И похоже, что их совершенно не волнует, что делает их сосед. Словно они его охраняют.

— Это Сергей Лунев. Он центральная фигура в проекте 26/17-бис. Суть проекта в использовании новой боевой единицы.

— Что еще за единицы? — хмуро спросил Леонид.

— Клоны.

— Чего?

— Ты не ослышался. Суть проекта заключается в использовании в боевых действиях клонов, полностью лояльных и подчиненных их командиру-телепату.

— А такое возможно?

— Да, последние исследования позволили выяснить, что такое возможно не только теоретически, но и практически. Люди с паранормальными способностями рождаются на планете редко, но они есть.

— И сколько их?

— Приблизительно один на 100-200 миллионов.

— Ну, тогда это не так страшно.

— Помимо этого учти, что немногие из них способны сохранить рассудок, большинство сходит с ума в возрасте 12-13 лет, так что их становится еще меньше. Кто-то из ученых умников подсчитал (не спрашивай меня как), что лет через 300-500 на планете большая часть населения будет владеть подобными возможностями. Кто-то сильнее или слабее, но это сейчас не важно. По проекту подобному командиру должно подчиняться крупное воинское формирование. Проект экспериментальный, так что был создан только один батальон.

— Батальон?!

— Да, примерно тысяча солдат вместе с частями поддержки. В том числе и несколько вертолетов.

— И что нам делать с тысячей солдат?

— Превосходно обученных и вооруженных. К счастью для нас, есть простое решение — убить командира. Сами по себе клоны безынициативны. Они выполняют приказы, способны совершать логические действия, думать в бою. Тоже, что и обычный человек. Но только находясь под контролем командира. Без его воздействия, они просто куклы, которые будут находиться в состоянии спячки.

— И как мы его найдем?

— В лаборатории института, занимающегося проектом, ему в голову вшили передатчик, которые постоянно отслеживает его состояние и передает координаты. Убьем Лунева — решим проблему.

— А как насчет перехвата управления другим командиром? — спросила Марина, продолжая смотреть на запись, воспроизведение которой повторяется.

— Никак. Других командиров просто нет. Лунев — единственный командир, имеющийся на данный момент.

— И им готовы пожертвовать? — спросил я.

— Никто не хочет, чтобы ситуация вылилась в геноцид или что похуже.

Весело.

— Подожди, командир. Это же закрытый город? Там должна быть бригада ВВ, не говоря уже про другие части. Они сами не могут справиться с ситуацией?

— Никто не хочет поднимать шум. Не говоря уже о том, что там, — полковник указал в потолок, — никто не желает нести ответственность за уличные бои. Еще не хватало повторения ситуации вроде расстрела Дома Правительства. Решит еще кто-нибудь, что революция началась или что-то вроде.

— И что теперь? Мы должны перебить тысячу солдат, чтобы добраться до Лунева?

— Нет. Одним из основных аспектов проекта является безопасность командира. Сам он не участвует в бою, командуя клонами на расстоянии под охраной. Мы знаем его местоположение, так что можем спокойно уничтожить.

— Это дело, — согласился Леонид.

— Готов? — повернулся ко мне полковник.

— Ты хочешь отправить его на это задание? Он же еще новичок!

— Ты видел, что он вытворял на тренировке? У него превосходная реакция. Кроме того, ты сам знаешь, Леня, что штат у нас и без того маленький, а для этого дела нам потребуется каждый боец.

— Но ... Ясно.

— Не бойся, — ободряюще улыбнулась мне Можаева, — Все будет в порядке.

2.

Пытаюсь уснуть, хоть это и сложно сделать из-за шума двигателей. Ан-22 военно-транспортной авиации несет нас в Сибирь, в Горький-19. Поняв, что все равно не смогу уснуть, я посмотрел на своих спутников.

Полковник Самохин Аркадий Герасимович. Старый вояка, ему сейчас 51 год, а в рукопашке дерется получше многих молодых. Начинал еще в Первую Чеченскую командиром группы в спецназе ГРУ. Ростом не вышел командир — 176 сантиметров. Однако при этом его тело словно состоит из одних мышц. Жесткое волевое лицо и короткий седой ежик на голове довершают образ. Глаза льдисто-голубые.

Капитан Леонид Борзовский. Рубака-парень. Душа компании и весельчак. 34 года. В "Омегу" попал после очередной драки с грузинскими солдатами в Осетии. Там он один вышел против группы цэреушных наемников и положил шесть человек. Считает себя неимоверно крутым. 187 сантиметров, среднего телосложения, лицо незапоминающееся. Глаза карие, бреет голову. Это у него бзик какой-то — постоянно бреет голову и бреется. Каждый день. Не удивлюсь, если он два или три раза в день бреется.

Капитан Можаева Марина. Рост 172 сантиметра, красивая фигура, каштановые волосы до плеч, симпатичное личико. Красавица, но она влюблена только в свои колбы. Она то в химических реагентах копается, то во внутренностях какого-нибудь трупа. 28 лет. Немного гений. Два высших образования для меня равно гениальности. Я то и одного получить не смог.

И я. Михаил Левченко. 32 года. Короткие черные волосы, ничем не примечальтельное лицо, голубые глаза. До 15 лет ничего не помню. Вот как-то так. Первые мои сознательные воспоминания относятся к возрасту 15 лет. Помню родителей, которые погибли, когда мне было 18. Авария. Такое происходит сплошь и рядом. Год в армии, потом 12 лет по контракту и меня заметили. Предложили перейти в другое подразделение, в котором я смогу показать себя. Я согласился. Так я попал в "Омегу".

Отряд "Омега" — это, за неимением другого слова, чистильщики. Нам поручают задания, за которые страна не несет ответственности. Например, ликвидация Тимошенко полгода назад. Оперативник выполнил задачу, но не смог уйти и погиб, но не оставил следов связи с Россией. Нам поручают грязную, но необходимую работу. Могут даже приказать уничтожать женщин и детей.

За год, пока меня тренировали, я выучил много необходимых вещей, и выяснил одну интересную вещь о себе. В момент опасности у человека в кровь поступает большое количество адреналина. У меня в такие моменты возрастает скорость реакции. Словно время замедляет свой бег. Мне удалось научиться пользоваться такой уникальной возможностью, и я могу использовать это в любое время. Правда, не долго. После ее применения у меня начинает сильно болеть голова и требуется какое-то время для того, чтобы отдохнуть и придти в себя.

Открываю дело Лунева. Почему у меня такое чувство, что я его знаю? Ладно, этого быть не может. Согласно документам, он никогда не покидал Горький-19, а я там никогда не был. Сирота, про родителей ничего не известно. До семи лет беспризорничал, в пять пробудились возможности телепата. В семь замечен ответственными товарищам и взят под опеку. Ну и далее понятно. Смотрю на фотографию. Ничего примечательного. Обычный парень. На пять лет меня младше, коротко стриженные черные волосы, орлиный нос, карие глаза, тонкие губы. Не, не видел. Но отчего такое чувство, что он мне знаком?

Поднимаю глаза и застываю. Напротив меня стоит девочка. Ребенок, лет 8. Красное платье. Длинные черные волосы, лица не видно из-за свободно висящих волос. Стоило мне моргнуть, как наваждение пропало. Нет никого постороннего на борту самолета. А маленьких девочек и подавно быть не может. Глюки? Сказать командиру? Наверное, не стоит. Полковник верно заметил, что людей у нас не хватает. Если он меня сейчас отстранит от задания, то кто пойдет? Некого посылать. Только Можаеву, а она как боец слабовата.

Наверное, это от усталости. С недосыпа. Надо постараться заснуть.

3.

— Готовы?

Проверяю АК-12. Новые бронебойные патроны 5.45 мм способны пробить бронежилеты типа "Воевода". Этот комплект — сильно облегченная версия комплекта "Ратник-М2", которым пользуется спецназ и десантники в России. "Воевода" в армии не пошел, забраковали его солдаты и командиры. В первую очередь из-за недостаточного уровня защиты на современном поле боя. Вот и ушли "Воеводы" клонам, видимо.

СПС "Гюрза" в набедренную кобуру. Гранаты и запасные магазины по кармашкам разгрузочного жилета, нож в ножны. Последний раз проверяю крепления бронежилета и одеваю шлем.

Напротив меня тем же самым занимается Борзовский. Еще и что-то напевает себе под нос. Фальшивит.

На поляризованном забрале пробегают строчки диагностики, и загорается сообщение о готовности к работе. Докладываю о готовности, и полковник проводит тест радиосвязи и видеокамер, встроенных в шлемы. Все в порядке, мы готовы.

Выбираюсь из передвижного командного пункта и ныряю в переулок.

Сигнал с передатчика Лунева привел нас к заброшенной больнице. Странно, что он находится в родильном отделении. Командир поднял бумаги по больнице, и выяснилось, что больницу закрыли 35 лет назад — не было денег на ремонт. Девяностые. Даже закрытые города попали под те тяжелые времена.

Но что он здесь делает?

Я осторожно бреду по темным переулкам, пробираясь ближе к больнице. Мы не пользуемся бесшумным оружием по одной простой причине — Лунев узнает, что его подчиненные мертвы, благодаря своей связи с ними. Да и охраны при нем много быть не должно, максимум два десятка бойцов. Против двух "омег" нормально.

Мы заходим с разных сторон.

— Странно, — прорезался по рации голос Леонида, — Такое чувство, что здесь очень давно никого не было. Сигнал точно идет отсюда?

— Точно. Вы уже близко, так что держите ушки на макушке.

Можно не беспокоиться, что наши переговоры перехватят — наши линии связи надежно защищены.

Вот наконец и дверь внутрь больницы. Стоит нараспашку, но, судя по мусору, ей давно никто не пользовался. Захожу внутрь и начинаю искать любые следы пребывания здесь Лунева и его охраны. Перемещаюсь осторожно, постоянно прислушиваюсь, но ... ничего. Пусто. Это просто заброшенное место, где нет людей.

Света нет. Все, что можно, уже открутили и утащили. Кое-где даже голые стены видны или вообще дыры, похоже, что трубы вынимали.

В какой-то момент меня накрыло. Голова взорвалась болью, в глазах помутилось. Начались какие-то видения — бессвязные образы, они мелькают перед глазами, я даже не успеваю нормально засечь их.

Только парочка отпечаталась.

На первом ничего не видно, но отчетливо слышен крик девушки — "Верните его!".

Второе видение четче. Такое чувство, словно я младенец и меня держит на вытянутых руках мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Пышные усы, карие глаза. Но я его не знаю. И на врача он не сильно похож. Он говорит только одну фразу — "Ты станешь Богом".