Что случится, если Великое Равновесие Сил в отдельно взятом мире нарушится и одной из сторон придется поставить все души адептов на кон, на последний шанс добиться права на существование?

Возможно, Высший проигнорирует просьбу, оставив мир в пучине кровавого безумия, а может и сжалится над смертными и предоставит шанс закончить противостояние. Вот только если для одних это шанс на выживание, то для других — полная и окончательная гегемония над миром.

Жизнь и Смерть, Порядок и Хаос — две стороны одной медали, Судьба часто играет со смертными, кидая их души на чаши весов, словно пылинки. Так стоит ли противиться ей, когда целые народы покорно бредут по однажды проторенному пути?

Глава 1.

Толстые железные прутья решетки с натужным скрипом поднялись под своды арки, нехотя качнулись будто собирались грохнуться обратно в пазы, но секунду спустя все-таки замерли. В десяти метрах от выхода стоял отряд воинов. Неполные три дюжины солдат.

Однако несмотря на то что проход был открыт воины не двигались, оставались в двух шереножном строю. Незаметно для глаз командиров воины слегка переминались с ноги на ногу, удобнее перехватывали древка короткого пехотного копья, водили плечами, проверяя удобно ли закреплены щиты, и ждали...

Сержант, возглавляющий отряд, сделал шаг в сторону, его примеру последовали капралы. Командир плавным быстрым движением вскинул меч в сторону ярко светящего светила и поднял подбородок, да так высоко, что опустив взгляд можно было увидеть только кромку близких серых каменных стен цитадели.

Мысленно досчитав до трех солдаты вдохнули побольше воздуха и на одном дыхании гаркнули древний, как сама Империя, клич:

— К вящей славе Коруса!

На выдохе воины ударили пяткой копья по брусчатке, вставая по команде 'смирно', а капралы с сержантом убрали мечи в ножны, первые вернулись в строй, каждый к своему десятку, а сержант остался стоять в стороне, лицом к строю.

— Воины мы выступаем в дальний дозор к границам Империи. Не посрамим чести Пятого Гвардейского полка! Впере-ед шагом м-марш!

Отряд тронулся в путь и лишь один воин, не похожий на других ни обмундированием, ни тусклым светом глаз остался стоять на месте. Казалось он и не слышал, что говорил сержант и его это мало беспокоило. Впрочем, стоит заметить, что и сержанту было наплевать на стоящего отдельно от шеренги воина. Матерый вояка с небольшим пивным брюшком даже не повернул в его сторону голову когда уходил вслед за отрядом.

И странное дело — решетка под аркой не опустилась, хотя отряд вроде как уже вышел и металлические прутья уже должны были оказаться в каменной выемке пола....

Сам же неизвестный продолжал стоять на месте, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Ветерок гуляющий по двору с радостью играл с бардовым плащом воина, края которого закрывали отвороты потертых, но все еще крепких ботфорт, а тесемка крепилась на шее поверх кольчужного ворота соединенного с пластинчатым доспехом, закрывающим не только тело, но и руки — до локтей и верхнюю часть бедер. Подпоясывал доспех сыромятный широкий ремень из-под которого сиротливо торчали кожаные рукавицы, а рядом с ними почти незаметно торчал не нарочно скрытый краешек рукояти длинного кинжала.

Везде сунул свой любопытный нос игривый ветерок, и только ежик светло-русых волос остался без внимания — такие короткие волосы даже под ураганом не пошевелятся, куда уж простому дуновению!

Но воину было глубоко на это наплевать, он крепко сжимал длинную рукоять боевого молота и смотрел вдаль поверх стен цитадели. Сколько еще он мог бы так простоять? Минуту, а может и час? Неизвестно...

— Господин, вам пора.

К воину подошел молодой послушник в длинном темно-сером балахоне с резным посохом в руках. Пареньку на первый взгляд можно дать не больше тринадцати — четырнадцати лет и видно, что посох у него сделан явно на вырост ибо возвышался над головой послушника локтя на два, не меньше.

Воин сморгнул, встряхнул головой, прогоняя наваждение и уставился вперед.

— Солдаты Коруса уже вышли, — почтительно, но настойчиво сказал парень.

— Я видел, не слепой, — резко ответил воин и тут же, чуть мягче добавил. — Тебя наставник Шир прислал?

— Да. Вот возьмите.

Послушник протянул воину походный мешок с лямками.

— Там все? — встряхнул его воин, демонстративно, возле уха будто хотел услышать по звуку, все ли положили или чего-нибудь забыли.

— Эликсиры и припасы, как и обещано, — поклонился юнец.

Воин хмыкнул, повел плечом и бодрой походкой двинулся по Западному тракту, следом за ушедшим отрядом. На ходу он забросил за спину котомку, дико смотрящуюся на фоне бардового плаща. Молот же удобно примостился на плече — и ударить в случае внезапной атаки можно быстро и нести не тяжело.

Он не обернулся, когда за спиной ударила в каменные пазы многопудовая решетка и продолжил идти быстрым шагом по вымощенной из крупных рукотворных плит дороге, глядя в далекие спины марширующих солдат.

— Безумный мир, безумные люди и я походу тоже безумен, — произнес воин в пустоту. — Угораздило же Посланника оказаться в моем городе...

* * *

Предрассветные сумерки. На темных улицах города никого не было.

В одном из спальных районов города притулилась областная больница, принимающая под крыло всех страждущих и немощных. Это была серая сильно обветшавшая квадратная бетонная коробка, в которую впихнули около тысячи человек и благополучно о них забыли.

Серость и убогость — наверное, именно этот критерий был поставлен перед архитектором, выполнявшим данный проект, иначе, как тогда объяснить уродство больницы? Впрочем, нас сейчас не волнует то, как выполнялась стройка, как и имя того, кто создал 'творение'.

Фонарные столбы, освещающие улицы мерцали тусклым песочным светом, но от чего-то никак не могли перебороть физику и продолжали мерцать.

Невдалеке от больницы появился мужчина преклонных лет, неспешной походкой туриста он шагал по мощеному тротуару унылой змеей вьющегося между слипшихся домов. Он не обращал внимания ни на вялый скулеж дворовых псов, разбегавшихся при его появлении, ни на мусор, в изобилии раскиданный по пути.

В руках мужчина держал аккуратную трость с набалдашником в виде головы волка с янтарными глазами-топазами, а на его лице застыла едва заметная улыбка. И лишь темно-карие глаза были холодны, как арктическая стужа. Но никто не мог оценить столь необычного человека...

Господин целенаправленно шел к больнице, что-то высматривая в окнах палат. Однако больные отдыхали, исцелялись силой сновидений. Мало кто знает, что в областной больнице давно не практикуется забота о пациентах, неквалифицированный персонал больше полагался на возможности организма, чем на лекарства. Да и признаться честно, половина фармацевтической продукции, поступающей в город, была поддельной и представляла собой смесь витаминов, кальция и минеральных солей.

Между тем мужчина подошел к двустворчатым дверям: ржавые петли, не видевшие смазки со времен первого гвоздя вколоченного в их дырки, вопреки здравому смыслу бесшумно отворились. Нелепая охрана — пожилая старушка, одухотворенно смотрела десятый сон, причмокивая морщинистым ртом. В ее каптерке, скрытой от людей мутным стеклом, шумел маленький телевизор.

Не глядя на старуху, господин с тростью, мерно ударяющуюся о кафельный пол, прошел к лестничной площадке, подождал, пока гудящий трос спустит лифт. Не думая о надежности конструкции, он безбоязненно вошел в маленькую кабинку, в углу которой чья-то заботливая рука аккуратно сложила пирамидку из шести стаканчиков с анализами.

Стальная коробка поползла вверх, минуя второй и третий этаж, замерев на четвертом, предпоследнем этаже. На нем располагались палаты тяжелобольных пациентов, чье состояние вызывало серьезные опасения. Окинув взглядом длинный коридор, господин, хмыкнул и уверенной походкой направился к дальней палате, рядом с которой мерцала настольная лампа дежурной медсестры, спокойно спящей на кровати рядом с дверью.

Дойдя до кровати, странный человек перехватил трость за середку штафа и легонько взмахнул набалдашником в сторону прохода. Топазы в голове волка вспыхнули и кровать отбросило в сторону, завертевшись, она стукнулась о стену. Однако медсестра даже не шевельнулась.

Больше не отвлекаясь, неизвестный посмотрел на дверь палаты, верхнее стекло которой было удачно вымалевано белой краской, после чего вновь направил трость в ее сторону. 'Мраморный' луч ударил в ручку, в замке громко щелкнуло, и фанерная преграда тихо отворилась, открывая убогое убранство палаты. В небольшой комнате стояла одна кровать, в углу замерла перекосившаяся от времени тумбочка, размалеванная давним постояльцем зубной пастой, навечно впитавшейся в пожухлую мебель. И все. Ни стульев, ни стола, ни бельевого шкафа.

Ухмыльнувшись, господин подошел к постели. На ней лежал молодой мужчина, его тело еще недавно было полным сил, а сейчас от него остались кожа да кости — он умирал. Лица больного видно из-за вороха бинтов не было видно, лишь на краю проглядывалось небольшое алое пятно, засохшее давным-давно. Складывалось такое впечатление, что бинты никто не менял с того самого времени как их впервые наложили. Постояв, господин поставил трость рядом с кроватью, расстегнул пуговицы невзрачного серого пальто и сел рядом с больным.

Парень умирал. Молодой организм увядал. Почему так происходит, никто из врачей не знал. Между тем неизвестный снял с рук черные кожаные перчатки, приложил холеные ладони к тряпкам на уровне лба и дунул в неподвижное, полумертвое лицо серебристой пылью.

...Открыв глаза, господин с тростью хищно улыбнулся, черные глаза, будто сама Бездна смотрели на умирающего человека без тени сожаления. Его душа не могла смириться с тщедушной слабостью тела, вытягивая последние крохи жизненной силы в борьбе с самим собой.

Взяв трость, неизвестный направил навершие на умирающего. Луч ударил в грудь парня, мгновенно испепелив одеяло, трость в руке странного господина описала полукруг. Стены больничной палаты полыхнули голубым пламенем. Горело все: что могло гореть и что гореть в принципе не должно было. Бетонные стены не выдержали жара пламени и кое-где осыпались серой крошкой, грозя развалиться в любой момент. Через пару минут опорная стена покрылась трещинами, неизвестный продолжал стоять рядом с кроватью. Он не чувствовал жара и с любопытством наблюдал за обугливающимся телом. Парень из последних сил беспомощно скреб тлеющее одеяло, еще не зная о том, что все это тщетно.

-Хороший экземпляр. Упорный,— счастливо улыбнулся неизвестный, истаивая в воздухе.

Вместе с ним пропал и сгоревший труп. Через пару секунд крыша больницы осела, подгребая под собой опустевшую кровать...

* * *

— Воистину я сошел с ума, — прошептал воин, поглаживая трехдневную щетину.

Впереди лежит мощеная дорога, проходящая по густому первозданному лесу никогда не видевшего топора лесоруба. Как только она тут появилась, и не абы какая проселочная, утоптанная до каменного состояния тропинка, а настоящий римский тракт, по которому всемером плечом к плечу пройди можно, да еще в запасе полшага с краев останется!

Однако как бы там ни было, стоять перед воротами — дело неблагодарное. Условия пребывания в этом мире мне объяснили доходчиво, как и то что от меня требуется. Нет, меня наставляли не местные волшебники, тут поработал персонаж куда более высокого ранга, наверное его и богоравным назвать можно. А кто еще способен перенести душа из одного мира в другой, да еще поместить в тело так, чтобы навыки, рефлексы и знания не только остались, но и приумножились от обоих

Глава 2.

Небо, затянутое больше недели серой хмарью слабо пропускало солнечные лучи, погрузив край болот и озер в долгую сырую спячку, кончающуюся только с приходом зимы или жарких деньков лета. Все остальное время хмурая погода не желала радовать обитателей этих земель, что в свою очередь внесло немало особенностей в жизненный уклад области.

Здесь не было больших городов, ну а те что были больше походили на форты — обнесенные бревенчатой стеной, низкие приземистые, словно грибы, они быстро вырастали и столь же быстро исчезали. И винить в этом природу никто не собирался, хватало других причин, а самой злободневной и настырной из них была — наги. Народ змеелюдей предпочитавших сырость серого сумрака солнечному свету и затхлую теплоту вечных болот — просторам равнин.

Наги одни из немногих народов не принявшие ни одну из сражающихся сторон, ни империя Корус, ни королевство Талл не смогли склонить змеелюдей к союзу. Те предпочитали оставаться враждебно-нейтральными, редко, очень редко отпускающими посланников великих держав и частенько совершающие разбойничьи рейды в приграничные земли.

Именно поэтому рядом с землями наг нередко встречались черные проплешины выгоревших форпостов, причем подобное происходило на всех территориях коим 'повезло' оказаться рядом с болотистым краем змеелюдей. И неважно в какой стране, материке жили наги — везде происходило одно и тоже.

Многие ученые мужи империи Коруса подозревали, что все болота наг связаны между собой тоннельными переходами, похожих по принципу действия на телепорты, правда подводные. Такие выводы ученые сделали после того как выяснили, что порой в трех из десяти случаях в набег шла не банда численностью в полтысячи воинов, а целая армия, насчитывающая до пары десятков тысяч бойцов. Удивительно если учесть, что в тех местах проживало не больше десяти тысяч особей, половина которых старики и дети.

Возможно очередное выгоревшее пятно не вызвало бы удивления, если бы рядом с ним нашли следы змеелюдей, но вот то что форт уничтожили люди — было из ряда вон выходящее. Подобного в этих краях не случалось триста лет — с самого момента присоединения Приграничья к империи.

Правда надо заметить, что на сей раз, вместо знамен с белым журавлем на древках колыхалась опутанная черной лозой гадюка ...

По еще теплому пепелищу шагали ровные шеренги закованных в серую бронь солдат. Их было чуть больше полутора сотен — немного, даже для этих краев, но судя по предельно сосредоточенным лицам, уверенности в глазах — каждый из них стоил трех, даром что все участвовали не в одном десятке сражений. Выйти против такого солдата лицом к лицу решится далеко не каждый.

Отряд шел дальше, оставляя за спиной одно лишь разрушение.

Кое-где над сгоревшими остовами бревенчатой стены и домов вился густой сизый дымок, растворяющийся в мокром густом воздухе. Казалось еще немного, и разверзнутся хляби небесные, гася маленькие костерки, туша тлеющие угли — так сильно было ощущение приближающегося ливня, но почему-то небо не спешило смывать следы деяний разумных.

Форпост империи захватили вчера на закате, ночью — разграбление и рано утром начался ожидаемый пожар, охвативший бревенчатые стены и постройки за полчаса, к утру от маленькой крепостницы осталась куча прогоревших бревен и горы пепла. Впрочем талльцам было наплевать на все кроме себя и приказов отдаваемых кровожадным командиром.

↓ Содержание ↓