Спасатель

Спасатель

Бегство

Нападения на границе никто не ожидал. Зона, разделявшая светлые миры и царство мрака, традиционно считалась безопасной. Пересекая полупрозрачную пелену тумана, спасатели всегда ощущали прилив сил. Казалось, что могучая волна поднимает их на свой гребень, а тысячи невидимых труб возвещают о возвращении.

Домой! Наверх! В умытые хрустальной росой утренние поля. В зеленые весенние сады Эдема. В алмазные чертоги Валгаллы.

Спадает напряжение. Улетает вниз в зловонные ущелья гнетущее чувство опасности. Остается только гордость за то, что вырвал из цепких лап Дракара хотя бы малую долю не принадлежащей ему Вечности.

На этот раз рейд был особенно удачным. Более сотни узников удалось освободить из юдоли страданий. Похожие на испуганных ягнят они сгрудились внутри каре спасателей. Молитвенно сложив на груди руки, улетали в светлые миры, но все еще не могли до конца поверить в случившееся. Дракар не только обитель страданий, но еще и царство великой лжи. Заклятый враг всего по-настоящему вечного обманывает свои жертвы, внушает им миф о бесконечности мучений. И даже обретя свободу, несчастные еще были во власти его иллюзий. Они уже видели впереди свет, но боялись, что он исчезнет. Как исчезали до сих пор светлые блики на стенах их темницы. Как улетал прочь свежий ветерок, каким-то чудом прорывавшийся сквозь боль и смрад пыточных камер. Но все-таки надежда уже зародилась. Тела их постепенно обретали эфирную легкость. А ядовитая тюремная слизь вместе с клочьями прежних жизней грязными хлопьями падала вниз во мрак.

Армаил хорошо понимал, что они сейчас чувствуют. Ради этого он снова готов будет спуститься в зловещие страшные миры. Главное знать, что пережитые опасности будут вознаграждены чьим-то возвращением к вечной жизни.

— А, может быть, дело не только в сострадании? Ведь именно после дальних рейдов совершенно по иному ощущаешь утреннюю свежесть полей, благоухание садов, видишь строгую красоту алмазных замков. И ради этого, по молчаливому согласию мудрых, Дракару оставляют его власть, строго пресекают все призывы к "последнему походу". Ведь лишь уродство заставляет понять красоту, а горе учит ценить счастье...

Додумать эту крамольную мысль Армаил не успел. Громогласный вопль заглушил все звуки, долетавшие из верхнего мира. У самой границы в свободном полете парило облако, похожее на огромную перевернутую вниз пирамиду. Свет подкрашивал ее молочно-белые грани алыми полосами вечного заката. Еще мгновение назад форма облака казалась застывшей. Равнодушное к добру и злу оно торжественно проплывало по разделу между мирами. Но сейчас поверхность пирамиды кипела. Набухая и лопаясь, огромные пузыри выплевывали из себя воинов мрака. Словно стая ос из растревоженного улья они неслись наперерез каравану. Их уже было слишком много, а облако все еще продолжало выпускать новых врагов.

В таких случаях кодекс позволял спасателям идти на прорыв, бросив на милость судьбы подопечных. Главное сохранить свои силы. Потом будет новый более удачный рейд, и несчастные тогда уже окончательно обретут свободу. Конечно, их мучения продлятся. Но что значат еще несколько декад перед счастливой Вечностью!

Армаил понял, что ведущий примет именно такое решение. Он готов был подчиниться, но в этот момент подопечные закричали. Полные отчаяния и боли крики летели в верхние миры, которые, казалось, были так близко, падали вниз в Дракар. А оттуда уже поднималась навстречу смрадная волна победного хохота. Такое случалось и раньше, но не у самой границы. Узники еще ничего не успевали понять, и возвращение в темницу воспринималось не так страшно. Сейчас же, казалось, что мучению их нет предела.

Армаил никогда не считал себя героем. Рядовой ангел-спасатель с восхищением смотрел на могучих рыцарей света, обращавших в бегство темные орды. Но сейчас, не слушая окриков, он сам в одиночку ринулся навстречу вражескому рою. Меч в руках обратился в разящую молнию. Вокруг грязными щепками разлетались отрубленные клешни, когтистые лапы, похожие на черепа головы с горящими ненавистью глазницами. Превращаясь в сгустки тьмы, обрубки летели вниз. Там в глубине в зловонных болот они будут гнить, пока не станут жижей, из которой слепые ведьмы вылепят новых слуг своему господину. В адской кухне Дракара ничто не пропадало бесцельно. Но для солдат тьмы это было слабым утешением. Не желая рисковать, они спасались от разящего меча, все дальше отступая от границы. В пылу боя Армаил не заметил, как глубоко вторгся на вражескую территорию. Опомнился только, когда круг врагов стал слишком широким. С безопасного расстояния слуги тьмы наблюдали за неистовым ангелом, а вокруг уже клубился сумеречный туман верхних слоев Дракара.

Враги издали боевой клич. Волна их ненависти захлестнула, заставила, наконец, почувствовать страх. Сразу же куда-то исчезли силы. Он снова ощутил себя рядовым спасателем, который может сражаться только в строю, чувствуя плечо соратника. Но сейчас Армаил был один. Круг медленно стал сужаться, и только теперь он осознал грозящую ему опасность.

Плен! Тяжкое безвременье в узкой каменной клетке, где нельзя выпрямиться во весь рост. Где не существует ни дня, ни ночи, а только удушливый полумрак подземелья. Единственное крохотное окошко будет выходить на пыточную камеру, чтобы пленник ежечасно мог наблюдать, как Дракар глумиться над своими жертвами...

Теперь уже страх придал ему силы. Меч снова превратился в молнию, и враги расступились. В открывшемся пространстве он увидел, как сверкающее каре проходит сквозь полосу розового тумана, а вокруг, пытаясь ужалить, вьются черные точки. Спасатели, уводя с собой всех освобожденных, пересекали границу!

Но в следующий миг стало ясно, что он уже не сможет разделить радость тех, кого спас. Четыре рыцаря, каждый из которых мог победить десяток таких, как Армаил, преградили путь наверх. Огромные как скалы, они возвышались над спинами крылатых драконов. Лица их были спокойны и даже красивы. Крикливую злобу вылепленных из болотной грязи прислужников эти могучие воины презирали, но светившаяся в холодных глазах жестокость была куда страшнее. Летящий впереди всадник поднял копье и направил наконечник вниз. Жест означал " На колени!". Армаил понял, что ему придется подчиниться, но все еще продолжал цепляться за призрачную надежду. В сознании вдруг вспыхнула абсурдная мысль:

-Если путь наверх невозможен, он будет пробиваться вниз!

Он снова врезался в самую гущу. Давя друг друга, враги пропустили его, а, опомнившись, всей толпой бросились преследовать, заградив путь рыцарям. И те, изрыгая огненные проклятия, прорубали теперь дорогу сквозь строй своих же слуг. А Армаил уносился все дальше, погружаясь в глубины Дракара. Мрак вокруг сгущался в черные миражи замков. Какие-то светящиеся твари, хищно кружились под обманчиво спокойной гладью темных вод. Вырастали и исчезали мертвые города-призраки. Душа сжималась от страха и тоски по свету. Но пока он был свободен, надежда до конца не исчезла.

Очистив себе проход, рыцари растянулись в длинную цепь и отсекли путь наверх. Не пытаясь сократить расстояние, они гнали его все дальше в глубины Дракара, и, наверное, не сомневались в исходе погони. Армаил тоже понимал, что ужаса нижних горизонтов не выдержит, но упрямо не хотел сдаваться. Наконец, погоня надоела преследователям. А, может быть, они сами не хотели погружаться так глубоко в нижние слои. Огненная стрела разрезала мрак, проткнула плечо беглеца и унеслась дальше. Эфирное тело ангела не знало что такое физическая боль, но он чувствовал, как сквозь пробитую брешь улетает энергия жизни. Он уже не мог лететь так быстро, и всадники стали приближаться. Перед глазами яркой вспышкой пронеслись светлые поля Эрола.

— Когда-нибудь он обязательно вернется туда. Но сколько же эонов в плену перед этим минует!

Смертная тоска вырвалась криком, и эхо его загнанной лисой заметалась в ущельях. И тут Армаил увидел узенькую полоску бледного света. Видимо стрела пробила брешь в один из срединных миров. Черная дымка уже обволакивала пробоину, но Армаил чувствовал, что успеет.

Поступок был отчаянным и безрассудным. Даже темные всадники кричали вслед безумцу предостережения. Но Армаил уже несся навстречу бледному отблеску света и чувствовал, как сам начинает распадаться на миллионы световых лучей...

Дракар и Эрол устремились навстречу друг другу. Два потока темный и светлый, сливаясь воедино, рождали вселенский вихрь. Стремительно вращаясь, гигантская воронка распадалась на миллионы звезд, поля метеоритов, огненные шары комет. Потом пространство вдруг стало бесконечно большим, и впереди в голубой дымке возникла планета. Она быстро приближалась и вскоре уже заслонила собой бездонную мглу космоса. Сгустком огня ангел врезался в пелену белого пара. Потом облака превратились в косую сетку летящего снега, а еще ближе к земле из-за белой завесы проступили контуры унылых каменных коробок. Ангел увидел перед собой двуногое бескрылое существо, похожее на тех, кого спасал из плена. На какой-то миг Армаил подумал, что снова попал в Дракар. Однако перед ним сейчас был не пленник. Предоставленный самому себе, незнакомец брел вдоль квадратных каменных глыб. Нелепое одеяние укрывало его от падающих сверху снежных хлопьев. Взгляд был устремлен к земле. Но, видимо что-то почувствовав, он поднял голову. Армаил увидел испуганное лицо. Подумал, что должен его запомнить. И в следующий миг порождения двух миров слились воедино. Небо озарила яркая вспышка, а Дракар и Эрол, сплетаясь в объятиях, улетели куда-то в бесконечность...

В чужой оболочке

Погода стояла отвратительная даже для марта. Хотя к этому к давно уже надо было привыкнуть. Весна сначала будоражит душу первым теплом, чистым голубым небом, тревожным и радостным ожиданием перемен. А потом снова возвращаются холод и промозглая слякоть. И вдобавок еще снег начинает сыпать так, словно мало его нападало за долгую зиму!

Подняв воротник, Андрей шел вдоль длинной шеренги пятиэтажек. Из-за сетки снега, дома смотрелись не так уныло. Зато холодные хлопья норовили попасть за шиворот, и это раздражало куда сильнее, чем созерцании убогой геометрии хрущевских застроек.

Андрей вырос в этом районе. Здесь прошли детство и юность. Первая любовь тоже настигла его среди этих дворов в теплых весенних сумерках после школьной вечеринки. Сюда он привел свою молодую жену, разменяв родительскую жилплощадь на "двушку" и "однушку" в домах по соседству. А потом в будничной суете не заметил, как спальный район растворил в своих малогабаритных недрах романтические мечты и честолюбивый запал молодости. Теперь дома собирались сносить. Кто-то из соседей судился с властями по поводу нового места жительства. Кто-то просто радовался, что покинет, наконец, опостылевшую "хрущебу". И лишь немногие с грустью смотрели на, обреченные на снос, пятиэтажки.

Жена требовала чтобы, он отстаивал права.

— А то запихнут в Митино, и будешь полтора часа на работу добираться!

В угоду ей Андрей изображал активность. Правда, делал это не очень убедительно. Дома участились скандалы. Андрея обвиняли в лени и инфантильности. В пример обычно ставился Николай — сосед с нижней площадки. Тот уже успел застолбить себе место в элитной новостройке в десяти минутах ходьбы от их дома. И ничего удивительного. Николай мужик крепкий, деловой, широкий в плечах, уверенный в походке. Твердый взгляд дополняет рельефная мускулатура. Вот только ростом Колька не вышел. Впрочем, такие вот низенькие крепыши, как правило, и добиваются успеха, в отличие, от долговязых рохлей, наподобие Андрея.

Недавно Николай сменил свои "Жигули" на новенькую иномарку. По выходным, подбирая полы длинной норковой шубы, его дородная супруга усаживалась рядом с ним, и сверкающее авто плавно отплывало от грязной пристани приподъездной парковки. Наблюдая эту сцену, соседи привычно злобствовали:

— И почему этой корове такой мужик достался? — сетовали женщины.

— Жлоб, хапуга, спекулянт хренов! — ворчали их мужья. Правда, открыто конфликтовать с Николаем побаивались. Когда сосед в очередной раз делал ремонт, и шум от перфоратора не давал покоя всему подъезду, жена послала Андрея "навести порядок". Что случилось потом, он надолго запомнил. Хорошо, что еще с лестницы не спустили. Именно в то воскресенье Андрей в первый раз в одиночку напился у себя на кухне. Посылая угрозы в черную ночь за окнами, он сжимал в руках бутылку, и обводил комнату тяжелым мутным взглядом. А внизу еще громче стучал перфоратор. Время от времени в дверях возникала фигура супруги. Выкрикнув что-то язвительное, она тут же исчезала. Женская интуиция подсказывала, что с пьяным идиотом сейчас лучше не связываться.

Наутро жутко болела голова, жена отказывалась разговаривать и гордо презирала. Зато вчерашняя обида как-то сгладилась и затушевалась. Так Андрей неожиданно для себя отыскал ключи к индивидуальному счастью. С тех пор, как только пресс обид и неурядиц становился слишком тяжелым, он убегал из-под этого гнета в веселое алкогольное забвение.