Для себя

Швейцарец. Возвращение

Annotation

Алекс Штрауб, некогда эмигрировавший в Европу из бывшего СССР, сумел на собственном горьком опыте убедиться, что не так-то легко повернуть колесо мировой истории и при этом не наделать ошибок, которые дорого обойдутся человечеству. Первое вмешательство в ход событий привело к победе Третьего рейха во Второй мировой войне. Второе — помогло товарищу Сталину сохранить Советский Союз, но Вторая мировая война продлилась дольше, и итоги ее были хуже, чем в первичной для Алекса реальности. Казалось бы, пора остановиться и начать обживаться в измененном собственными героическими усилиями времени, в Швейцарии, которая стала совсем родной, но… Алекса совсем не устраивало то, что у него получилось. Он хотел жить в лучшем будущем…

Содержание Роман Злотников Швейцарец. Возвращение

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Примечания Роман Злотников Швейцарец. Возвращение

— Арам, привет дорогой! — Добрый день, — осторожно ответили из трубки. — М-м-м… простите, не узнал… Алекс улыбнулся. Это было вполне объяснимо. Когда ему делали пластическую операцию, то поработали и с нижней челюстью. Не то чтобы это планировалось специально, просто после того удара о камин у него образовалась трещина в кости, которая заросла немного неправильно, вследствие чего он стал шепелявить. Вот и пришлось, так сказать, «пройтись умелой рукой». Плюс вследствие пластики изменились ещё и формы носовых пазух. Так что голос у него теперь был немного другой. — Это Александр. Помните ещё такого? — Александр? — голос стал несколько боязливым. — Ну да, человек, который сошел к вам с небес, — и Алекс тихонько рассмеялся… Саша Штрауб родился на исходе бурного двадцатого столетия от рождества Христова в Энгельсе, небольшом городке, расположенном на левом берегу великой русской реки Волги точно напротив Саратова. Отца Саша не знал, потому что его родитель, одаривший сына столь «европейской» фамилией, исчез с горизонта ещё до его рождения. Матушка Саши сына любила, но характер у нее был совсем не сахар. Так что, скорее всего, у исчезнувшего папочки были некоторые основания для такого поступка. Что, впрочем, его совершенно не оправдывало… А ещё у нее была мечта. Она страстно мечтала уехать из России куда-нибудь в «цивилизованные» страны, то есть в Европу, Америку либо какую-нибудь Австралию, что, кстати, и послужило одной из основных причин того, что она выскочила замуж за отца Саши. Дело в том, что Штрауб-старший был потомком поволжских немцев, когда-то высланных Сталиным в ледяные казахские степи, и на берегах великой русской реки он появился, уже имея мысль здесь надолго не задерживаться, а при первой же возможности проследовать далее в сторону, так сказать, родины предков… Но столь удачный план отчего-то окончился полным провалом. Поэтому она решила сделать главным инструментом воплощения этой своей великой мечты собственного сына. Вследствие чего Саше с раннего детства упорно вдалбливалось в голову, что его главная цель в жизни — хорошо учиться, чтобы вырасти и непременно уехать. В Европу, Америку, да куда угодно, лишь бы подальше отсюда! А там — заработать много денег и перевезти к себе мамочку… Эта мысль вбивалась ему в голову настолько непреклонно и упорно, что уже к окончанию школы Саша готов был почти на всё, лишь бы только это позволило ему покинуть отчий дом. Впрочем, против центральной идеи — «уехать в Европу» — он особенно не возражал. Жить в той самой «цивилизованной стране», о которой ему так красиво рассказывала мама, то есть в такой, в которой всё устроено красиво и разумно, где все, без исключения, люди живут богато и спокойно, где нет почти никаких проблем, а те, что есть, решаются быстро, но при этом исключительно демократично и цивилизованно, представлялось ему вполне достойной целью… А если человек ставит перед собой какую-то цель, то есть действительно ставит — по-настоящему, начиная работать на ее достижение без расслабонов и перерывов на «чисто отдохнуть» и бесконечных оправданий собственных неудач и слабости в виде обвинения в них кого угодно — родственников, соседей, начальников, полицию, чиновников и премьер-министра с президентом, то он ее всегда достигает. Причем скорее рано, чем поздно. Так что к двадцати трем годам Саша, который теперь именовался «Алексом» (потому что данное ему при рождении имя казалось парню недостаточно «европейским»), сумел-таки покинуть пределы отчизны и оказаться там, где так сильно жаждал, — в Европе. В Австрии. И, более того, в Вене, столице этой страны. А столицы, как известно, дают куда больше возможностей, чем провинция. Вот и у него тоже получилось ими воспользоваться. Так что Алекс сумел и получить вид на жительство, и найти вполне приличную работу с очень неплохими перспективами на будущее. Так что всё, казалось, идет согласно их с мамочкой планам и чаяниям. И надо же ему было в этот момент сунуть свой нос в те дурацкие развалины… — А, Алекс! Рад вас слышать… — да уж, радость в голосе собеседника искать пришлось бы с фонарями и собаками. И то не факт, что получилось бы. А вот фальши в нем хватало. — Как ваши дела? Смогли решить ваши проблемы… — Да, более-менее, — усмехнулся Алекс, после чего продолжил: — Я вам вот почему звоню. Я свои проблемы в общем и целом решил, но вот мои… м-м-м… недоброжелатели, как выяснилось, так и не успокоились. И, как мне сообщили весьма информированные люди, предпринимают очень интенсивные усилия, чтобы найти меня или хотя бы мои следы. А как вы понимаете, отыскать мой след в вашей… м-м-м… жизни особенного труда не представляет. Или вы не согласны? — Это-о… не очень хорошие новости, — в голосе собеседника явственно почувствовался страх. — Я тоже так считаю, — согласился Алекс. — И мой звонок вам вызван именно тем, что я не хочу, чтобы вы пострадали. В конце концов — вы мне серьезно помогли, и я чувствую себя обязанным вам за это. — Алекс сделал паузу, давая собеседнику время проникнуться его словами, после чего продолжил: — И в связи с этим у меня к вам будет предложение. — Вот как? — на том конце провода, похоже, крепко задумались, а затем эдак осторожно уточнили: — И какое же?.. Семь лет назад Алекс, неожиданно для себя, провалился в прошлое. В тысяча девятьсот двадцать первый год. В полуразрушенную после недавно закончившейся Первой мировой войны и эпидемии «испанки»[1] Европу, которую к тому же вовсю трясло ещё и от отголосков невиданного социального эксперимента, охватившего одну шестую часть суши… Получив вместе с этим «неожиданно» и всю кучу сопутствующих проблем — отсутствие документов, денег, незнание текущих реалий и так далее. Выкарабкаться из этого клубка проблем ему удалось только чудом. Но удалось. А когда он сумел-таки как-то обустроиться в прошлом, то вспомнил мудрую мысль о том, что любая проблема это, кроме всего прочего, ещё и новые возможности. После чего парень решил попытаться воспользоваться этими самыми возможностями, чтобы слегка улучшить свое благосостояние. И здесь, в прошлом, и, если получится вернуться, в будущем. В конце концов, многое из того, чему он учился в своём университете, будучи прилежным студентом, здесь пока неизвестно даже академикам и нобелевским лауреатам. Потому что ещё никем и нигде не открыто! Ну-у… с благосостоянием всё получилось более-менее. То есть оно улучшилось. Хотя далеко не так, как он рассчитывал. Да и с доступом к собственным деньгам тоже нарисовались проблемы. А вот с будущим… Короче, вернуться в будущее ему удалось. Но в какое… Он попал в будущее, в котором Гитлер выиграл Вторую мировую войну. Так что никакого СССР или России в том будущем не существовало. Алекс никогда не считал себя особенным патриотом, скорее исповедуя принцип: «Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше», но то, что он увидел во время путешествия «в восточные земли рейха», потрясло его до глубины души. И зародило желание исправить свою ошибку. Конечно свою — а чью же? Ведь до попадания Алекса в прошлое Гитлер проиграл, а вот после… Парень долго искал, где именно он так сильно накосячил, чтобы история сделала столь крутой поворот, однако, несмотря на все его усилия — упорное изучение исторических источников и попытки детально восстановить всё, что он делал и говорил, будучи в прошлом, парень так и не смог найти ту свою ключевую ошибку, которая единственная и привела к такому результату. То есть исправить прошлое, устранив всего одну ошибку, — оказалось невозможным. А значит, вариант вырисовывался только один — выйти на руководство СССР и помочь этой стране подойти к войне хотя бы более подготовленной, чем это случилось в новом варианте реальности. То есть вернуть, так сказать, равновесие сдвинутым чашкам весов Фортуны, добавив веса теперь уже на другую чашу. Ну и естественно, что лучшим контрагентом для подобной акции Алекс посчитал Сталина. А кого ж ещё-то?.. Закончив разговор с Арамом, Алекс поднялся из-за стола и подошел к окну. Из окна открывался впечатляющий вид на горный склоны Пиренеев, живописную деревушку Аринсаль и пик Кома-Педроса — самую высокую вершину Андорр. Этот дом он купил полгода назад и во многом именно из-за этого вида. А въехал в него только два месяца как. Всего же в этом будущем он находился уже более полутора лет. А точнее — год и девять месяцев. Хлопоты с документами, обеспечением доступа к счетам, пластической операцией, новыми документами, уже с другой физиономией и личными данными — отняли очень много времени. Да и вообще, куда торопиться-то было? Он вернулся в тот вполне современный и технологически развитый мир, из которого уходил. Ну, почти. Нынешний всё-таки немного отставал от уровня, существовавшего в тот момент, когда Алекс начал свои путешествия во времени. Причем «немного», это если иметь в виду только техническую сторону. Но всё же в любом случае не двадцатые годы… Он — богат. А у богатого, как это говорится в пословице, везде родина, не так ли? Ну и чего ему ещё надо? Только обустроиться и жить в свое удовольствие. Вот он и обустраивался… Второе путешествие в прошлое, предпринятое для устранения ошибок, оказалось несколько более успешным. Ему… ну, наверное, всё удалось — и привлечь внимание, и встретиться со Сталиным, и передать собранную информацию, и… попасть в ОГПУ. Впрочем, он этого вполне ожидал, так что не слишком удивился. А как иначе-то, если к Сталину? Ну вот такие у него были представления… Как бы там ни было, вернувшись в будущее, Алекс уже не застал флагов со свастикой над швейцарскими муниципалитетами. Хотя результаты войны для СССР всё равно оказались хуже, чем в «эталонной» (ну, для Алекса) реальности. Так, например, война продлилась на полгода дольше, Берлин взяли союзники, а столицей ГДР, которая в этом варианте реальности оказалась раза в два меньше, стал размолотый в пыль «союзными» бомбардировками (так же, как это было, кстати, и в «эталонной» истории) Дрезден… Да и в его личной жизни изменилось не слишком многое. Как выяснилось ещё во время первого попадания, просто положить деньги на счет в прошлом вовсе не означало автоматически получить к ним доступ в будущем. Но если во время первого «возвращения в будущее» парню удалось получить доступ к своим деньгам, отдав всего половину накопленного, то во второй раз ему пришлось довольствоваться всего где-то одним процентом. Отдавать свои собственные деньги всяким жадным ублюдкам и довольствоваться тем, что «хорошо, что вообще не убили», было очень обидно. И потому парень решил сделать ещё одну попытку… Отвернувшись от окна, Алекс подошел к столу и, собрав письма, с которыми работал до звонка Араму, сложил их стопочкой и убрал в сейф. Очередной раунд переписки с парочкой швейцарских банков снова закончился ничем. Ну, с его точки зрения… Швейцарцы-то, скорее всего, считали этот раунд своим успехом, потому что им снова удалось не отдать ему его собственные деньги. Алекс усмехнулся. Тот, кто придумал, что самый надежный способ сохранить свои деньги — это положить их в швейцарский банк, ничего не знал о швейцарских банках. Слава богу, Алекс за парочку предыдущих возвращений «назад в будущее» кое-чему научился. И в первую очередь диверсификации вложений. Вследствие чего у него на этот раз оказалось достаточно денег не только для того, чтобы решить самые главные проблемы, преследующие человека, оказавшегося без документов, связей и какого бы то ни было опыта проживания в данном социуме в незнакомой стране, но и на жизнь кое-что осталось. Хотя и куда меньше того, на что он рассчитывал. Впрочем, в этом он по большому счету оказался виноват сам. Если до него не дошло, что после пожара и его мнимой смерти все его патенты довольно быстро будут признаны выморочными, так кто ему доктор? Возвращение Алекса в очередное «новое будущее» началось с… ну, наверное, курьеза. Хотя опасность для жизни и здоровья оказалась вполне реальной. Дело было в том, что дом, который он как раз во время своего последнего по счёту попадания в прошлое успел построить на месте расположения портала, во вновь возникшем будущем купили… кто бы вы подумали — беженцы из Армении! Ну как беженцы… Если беженцы смогли себе позволить купить дом в Швейцарии, то совершенно ясно, что бежали они отнюдь не от нищеты и беспросветности. Да и с остальными причинами, срывающими людей с насиженных мест и заставляющими их покинуть отчий дом, родной край и свою страну, у них, скорее всего, всё обстояло не так уж остро. Но… по всем документам они проходили именно как «беженцы». Впрочем, это выяснилось заметно позже. И самого Алекса затрагивало не особенно. А вот то, что эти «беженцы» решили слегка изменить интерьер дома — затронуло его очень сильно… Потому что в момент перехода Алекс со всего маху приложился о массивный камин, который новые владельцы пристроили как раз к той стене, за которой и размещался портал. Так что почти сразу же после перехода парень потерял сознание. А очнулся только через час. Слава богу, не в полиции, а в кровати в одной из спален, расположенной на втором этаже его бывшего дома. Правда, без вещей и золота, которое он нес с собой, и прикованным наручниками к подводно́й трубе батареи водяного отопления, проходившей по стене рядом с кроватью… Парень криво усмехнулся, припомнив, как буквально вертелся ужом, объясняя свое попадание в гостиную семьи Аракелян… Слава богу, при его контакте с внезапно возникшим на пути камином произошло нечто типа взрыва или чего-то вроде сильного энергетического выброса, который не только очень нехило врезал по нему, но и ещё и заметно повредил крышу прямо над камином. Так что изложенная парнем весьма сумбурная история о похищении, схватке с похитителями и прыжке из их самолета, которую он буквально «сляпал на коленке», при всей недоверчивости новых хозяев его бывшего дома, как-то прокатила. Возможно, дело оказалось в том, что Алекс к настоящему времени уже в достаточной мере овладел искусством многозначительного умолчания и глубокомысленных вздохов, помогающих собеседникам самим додумывать недостающее, переводя его в недоговоренное и тайное. Человеку ведь свойственно не только преувеличивать собственную проницательность, но и получать удовольствие от несомненных подтверждений ее наличия и глубины. Вот и на этот раз всё сработало приблизительно так же, как это уже случилось ранее с фрау Мартой и Бригиттой… К тому же набор странных атрибутов, обнаружившихся на неожиданном «госте» типа пояса, набитого золотыми монетами, и старинного, даже где-то антикварного пистолета, производства аж начала прошлого века, тоже как бы намекал, что его история если и не полностью совпадает с рассказанным, то как минимум всё равно очень далека от обыденности. Предположение, что вор и грабитель полез в дом, предварительно надев пояс с сотней золотых монет, казалось куда менее вероятным, чем то, что рассказанная история всё-таки может иметь некоторое отношение к действительности. А подробностей новые хозяева его дома знать особенно и не захотели, похоже, являясь приверженцами весьма прагматичного жизненного принципа: меньше знаешь — крепче спишь… В общем, переговоры с новыми хозяевами дома, к которым он так неожиданно и бесцеремонно… ну, можно сказать, ввалился, прошли вполне удачно. Во всяком случае, на его взгляд… Нет, с золотом, которое было при Алексе в момент перехода, пришлось распрощаться. И, более того, потом ещё и добавить. Со счетов, доступ к некоторым из которых, благодаря мерам, предпринятым им в прошлом, на этот раз оказался заметно более легким, чем во время его предыдущих путешествий «назад в будущее». Но зато Аракеляны помогли с начальными документами. А золото, которое он нес на себе, как раз и предназначалось в первую очередь именно для подобных целей. Да и последующая «добавка» составила не более пяти процентов от общей суммы тех средств, к которым он получил доступ на тот момент. Всё остальное досталось Алексу. Так что в этом очередной раз обновившемся будущем, он наконец-то стал настоящим мультимиллионером. Поэтому можно было считать, что главная задача, которую он ставил перед собой ещё во время своего первого провала в прошлое, была выполнена. Вот только будущее, в которое он вернулся, снова оказалось не совсем таким, в котором ему хотелось бы жить… Алекс снова усмехнулся, после чего поднял телефон и привычно мазанул пальцем по единичке, активируя сохраненный в памяти номер, коротко бросил в микрофон: — Жак, зайди… Когда секретарь (он же водитель и телохранитель) появился в кабинете, Алекс молча указал ему на кресло перед столом и, дождавшись, пока тот сядет, заговорил: — Завтра вылетаешь в Швейцарию. Из Тулузы. По прибытии возьмешь машину в рент-каре и доберешься до Люцерна. Там сдашь машину и возьмешь другую. В новой сети. Потом позвонишь по этому телефону, — Алекс несколькими движениями пальца скинул ему на мобильник номер, по которому только что говорил. — Тебе скажут, куда подойти. Затем вы с человеком, с которым ты встретишься, оформите на тебя дом в лесу, расположенный неподалеку от деревни Унтершехен. За дом заплатишь сколько запросят. И как скажут — переводом, наличкой, золотом или чем-то ещё. Хоть золотом или необработанными алмазами. Я дам тебе доступ к моей ячейке в Hottinger&Associes[2]. После этого дождешься, пока нынешние хозяева выедут, подождешь ещё дня два-три и сожжёшь дом. Всё понял? Жак молча кивнул. Он вообще был молчаливым… Самым главным отличием этого будущего от всех предыдущих являлось то, что здесь случилась ядерная война. В сорок восьмом. И это отличие наложило на то будущее, в которое он вернулся, свой неизгладимый отпечаток… Нет, никаких особенных следов ядерных бомбардировок или взрывов ядерных фугасов, заранее заложенных американскими саперами на пути советских танковых клиньев, типа бесконечных радиоактивных пустошей или полчищ мутантов в стиле Fallout[3] здесь не было. Да и с другими, менее выразительными физическими, логистическими и топографическими последствиями применения ядерного оружия к моменту появления Алекса в этом времени уже всё было в порядке — огромные воронки сгладились и заросли, мосты и дороги были отремонтированы, а городские кварталы — восстановлены. Ну, дык и в той же Хиросиме Мемориальный парк мира, построенный на территории бывшего округа Накадзима, который стал эпицентром ядерного взрыва, был открыт уже в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. То есть всего через девятнадцать лет после ядерной бомбардировки. Здесь же к моменту попадания Алекса после них прошло более семидесяти. Так что все раны, нанесенные земле, полностью затянулись. А вот социуму… Во-первых, здесь не было никакого Шенгена. Даже того весьма куцего и ущербного, который Алекс застал в предыдущее возвращение. То есть все страны — от маленькой Словакии и до той же Франции по-прежнему бдительно стояли на страже своих границ. Причем охраняли они их очень по-разному. Скажем, границу между Францией и Италией путешественники, как правило, проходили более чем за час-полтора только летом. То есть в период отпусков и бешеного трафика. Впрочем, конкретно в августе этот процесс вполне мог затянуться часов на двенадцать. Ну, так то в августе… А вот зимой или в межсезонье — минут сорок, час, максимум полтора, и ты уже по другую сторону… Но чем дальше на восток — тем всё было сложнее. Скажем, граница между той же Германией и Польшей — это жуткая нудень в лучшем случае на три-четыре часа. А бывало, что и на сутки-двое. А между Польшей и Белоруссией — вообще инфернальная вещь. Преодолеть ее за время меньшее, чем семь часов, считается огромной удачей… Возможно, скорее всего, подобная жуть на самом деле являлась не столько следствием той давней войны, сколько не так давно случившегося и здесь распада СССР, но легче от этого не было. Казалось бы — и хрен бы с ним, — он-то живет в той самой «старой Европе»… но даже в ней всё было далеко не так однозначно. И если франко-итальянская или, там, франко-испанская границы — ещё туда-сюда, то, скажем, для прохода через франко-швейцарскую или немецко-швейцарскую до сих пор было необходимо проходить через дозиметр и предъявлять медицинскую карту. А если погранслужба посчитает карту поддельной — то в лучшем случае ты застреваешь в санпропускнике аж на те же двое-трое суток, то есть на время обработки сданных тут же анализов, а в худшем — тебя вообще могут выпнуть из погранзоны без объяснения причин. Да ещё и с довеском в виде не только аннулирования визы, но и запрета на посещение Швейцарии в течение ближайших пяти лет. С Алексом такое случалось три раза. Потому что сделать себе швейцарское гражданство ему в этот раз так и не удалось. Пришлось довольствоваться французским. И видом на жительство в Андорре, получение которого было для него изрядно облегчено круглой суммой, накопившейся на его номерном счету в одном из андоррских банков, доступ к которой, слава богу, оказался для него куда более легким, чем к другим его деньгам, которые лежали на счетах в банках Швейцарии. С парочкой из них, в число которых, кстати, входил и Berner Kantonal bank, он бодался до сих пор… Вследствие всех этих неприятностей Алексу пришлось трижды делать новые документы. Слава богу, на юге Франции существенная часть муниципальных чиновников и служащих МВД, как и в покинутом им времени, была прикормлена выходцами из Алжира и Туниса. Вернее, она не столько была прикормлена, сколько в значительной степени напрямую состояла из выходцев из этой среды, в менталитете которых хорошие отношения с друзьями и родственниками, пусть и занимающимися криминалом, были куда важнее интересов государства и служебного долга. Ну и такие «этнические традиции», как хороший «бакшиш», также блюлись ими весьма свято… Финансово это всё ударило по нему не сильно, но ждать месяц, пока тебе сделают надежный новый паспорт и проведут его по всем необходимым базам данных, да ещё и на фоне столь неожиданного обрушения собственных планов, было неприятно. Нет, правду говорят, что не всё можно купить за деньги… Вот он сейчас мультимиллионер — и что? В этом мире у него куда меньше свободы передвижения, чем в том, из которого он провалился в прошлое в самый первый раз. Несмотря на все его миллионы, о таких путешествиях, которые парень вполне себе позволял, будучи со всех сторон обложенным кредитами и потому считающим каждый евро лаборантом нефтехимического комплекса OMV Petrochemie Danubia в Швехате, Алекс ныне мог только мечтать. Скататься на мотоцикле из Вены в Париж на выходные или устроить себе недельный тур Вена — Мюнхен — Кельн-Копенгаген — Стокгольм — Амстердам — Франкфурт — Вена через шесть-восемь границ — бррр, только не здесь! Да даже с перелетами на арендованном за весьма солидные деньги «бизнес-джете» и то случались проблемы. Вследствие которых, например, самый близко расположенный к Люцерну и потому наиболее удобный аэропорт Эмменфельд для него теперь закрыт напрочь… Впрочем, не исключено, главная проблема была в том, что для всех «нынешних» мультимиллионеров он был никем. Возможно, только пока. Хотя-я-я… насколько Алекс помнил, все русские или, там, украинские, казахские, а также вроде как вполне себе евросоюзовские эстонские, латвийские или даже чешские, польские и венгерские миллиардеры и олигархи в покинутом им «первоначальном» будущем эту проблему решить так и не смогли. Невзирая ни на яхты стоимостью в сотни миллионов долларов, ни на дворцы в самых дорогих районах Лондона и Нью-Йорка, членство в престижнейших клубах или факты владения футбольными и баскетбольными командами. Даже типа престижнейшего «Челси»… Для снобистской тусовки Запада они всё равно оставались чужаками, которых, едва только представлялся первый же случай, сразу же начинали щемить и раздевать. Не обращая ни малейшего внимания на «оппозиционность режиму» и клятвы в верности демократии… В США, этом «светоче демократии» и благословенной «стране иммигрантов», в этом будущем тоже был свой геморрой. Америка отчего-то оказалась довольно-таки ксенофобской страной. Ну, например, законы расовой сегрегации[4] в ней, как ни странно, были отменены не в пятидесятых годах прошлого века, а буквально несколько лет назад. Почему так получилось — Алекс так и не разобрался. Многие публицисты, которых он читал, когда заинтересовался этим вопросом, вроде бы обвиняли в этом некую Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности[5] под руководством сенатора со смутно знакомой фамилией Маккарти[6], которая в тех же пятидесятых годах отчего-то посчитала, что этнические движения «черных» сплошь «заражены коммунистической пропагандой». И продолжала упорствовать в этом даже после смерти мистера Маккарти от последствий алкоголизма[7]. Вследствие чего как раз в пятидесятых годах на всех, состоящих в этих движениях, началась жестокая охота, затянувшаяся ажно до середины восьмидесятых, когда борьба «мракобесов» и «светлых сил» вышла на новый этап. Который, спустя столько лет, и закончился определениями Верховного суда США, окончательно похоронившими сегрегацию. Во всяком случае, юридически… И хотя непосредственно Алекса это вроде как и не касалось — он же не негр, в конце концов, но зато, как выяснилось, его очень даже коснулась та самая атмосфера ксенофобии и вообще весьма странный для него сильный антагонизм между американцами и европейцами, возникший из-за той самой ядерной войны. Дело в том, что европейцы, на его взгляд, вполне себе справедливо, считали американцев главными инициаторами ядерной войны, в которой основные потери понесли они, а основные приобретения достались на долю «союзничков». Американцы же основным «разжигателем» войны отчего-то считали Черчилля, который, мол, своей политикой и втянул Европу в войну, каковую она проиграла, а они, американцы, очередной раз пришли и спасли ее от коммунизма. А европейцы — неблагодарные свиньи… В общем-то на самом деле все эти декларации были далеки от реальности. Победителей война не выявила. Советские войска сумели захватить всю Германию, но на Рейне остановились. Русских напугало то, с какой легкостью противник швырялся ядерными бомбами, разбрасывая их буквально десятками[8], а НАТО — то, что, несмотря на единоличное обладание американцами ядерным оружием и активное его применение, русские довольно быстро вышли к Рейну. Да и наработанный запас ядерных бомб и фугасов был уже израсходован почти полностью. К тому моменту, когда русские «ИСы» и «Т-44», поддержанные парой сотен новеньких «Т-54» и тысячами оставшихся с войны «тридцатьчетверок», макнули свои траки в воды Рейна, у американцев на театре военных действий остался всего один ядерный боеприпас. Ещё два спешно волокли через океан в утробе американского тяжелого крейсера «Рочестер», хотя к тому моменту всем было совершенно ясно, что против этих «бешеных комми» три бомбы — ни о чем. Так что обе стороны, слегка подумав и попугав сами себя возможными последствиями продолжения эскалации, решили тихонько отыграть назад, сделав вид, что всё произошедшее — не более чем недоразумение… А вот почему эта война вообще состоялась — Алекс так и не понял. Возможно, ее истоки следовало искать в том факте, что, несмотря на то что на этот раз Берлин снова взяли русские, война и в этот раз обошлась им куда тяжелее, чем в его первоначальной реальности. В этом варианте истории война закончилась не девятого мая, а одиннадцатого июня и стоила Советскому Союзу почти на полтора миллиона больше жизней, чем в той реальности, из которой Алекс начал свои путешествия. Впрочем, по сравнению с прошлой реальностью, где она закончилась четырнадцатого сентября, Берлин взяли американцы и англичане, а столицей ГДР стал Дрезден, этот вариант реальности было ещё ничего. В предыдущем потери — как СССР, так и Германии — превысили те, что были в первоначальной реальности Алекса на треть!.. Впрочем, и здесь со взятием Берлина тоже всё оказалось не совсем однозначно. Во всяком случае, с точки зрения американцев. Дело в том, что аккурат в тот момент, когда Егоров и Кантария водружали свой флаг над Рейхстагом, в Вустермарк и Потсдам входили танки Второй танковой дивизии США известной в американской армии под прозвищем «Ад на колесах». Так что к моменту прекращения огня, начавшегося менее чем через сутки после этого события, американские танкисты уже вовсю орудовали на западных окраинах столицы Второго рейха. Вследствие чего американцы на голубом глазу утверждали, что взяли Берлин вместе с русскими! Впрочем, это было для них вполне характерно… Словом, после долгих размышлений Алекс вывел для себя вот такую странную последовательность. Когда СССР проиграл — будущее стало фашистским, когда СССР по итогам войны оказался совсем слабым — заметно притормозилось развитие цивилизации, когда СССР по итогам войны оказался просто слабым — разразилась ядерная война… Из чего следовал вывод — если он хочет вернуть то благословенное время, в котором ему вместе с его деньгами было бы жить приятно и комфортно, — надо сделать так, чтобы СССР вышел из войны в тех же силах и мощи, как и в том варианте истории, из которого он начал свои путешествия в прошлое. То есть ему хочешь не хочешь, а придется снова отправляться в прошлое. Правда, времени на подготовку осталось мало — всего три месяца, но ничего, справится… Алекс снова окинул взглядом вид из окна. Заснеженные верхушки гор окрасились золотом и багрянцем заката. Он некоторое время молча стоял, наслаждаясь прекрасным видом, а затем усмехнулся. Да чепуха всё! И в этом будущем он со своими деньгами вполне себе прекрасно устроился. Просто ему хочется вернуться!