"Второе пришествие" часть первая

Самылов Алексей

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ

Часть первая

Моему вдохновителю, самому

Вместо предисловия.

Столько лет прошло. Веков. Столько событий кануло в лету. А мир остался таким же. Жесткость, подлость, равнодушие... Всегда находился кто-то, способный взять, что хотел, силой. Лилась кровь, бряцало оружие. Совершенствовалось теория принуждения. И цивилизация все там же, на одном и том же уровне развития, если не в минусе...

Цинизм полнит наши умы. Наши сердца черствеют с каждым днем. Мы привыкли к чужой боли, к детским слезам. Слово "Честь" для многих не более чем литературный термин. Смерть превратилась в зрелище, жизнь в тяжкую ношу. Даже Вера стала товаром...

Мы все помним это пророчество. Хоть раз о нем слышали все. Второе пришествие. Об этом так часто говорили, что уже всерьез не воспринимается. Глобальное потепление и то внушительнее выглядит...

Но независимо от наших убеждений, иногда происходят самые невероятные вещи. Настолько необычные, что в них, поначалу, никто не верит...

* * *

... Несомненно, это очень талантливый человек. Всего за полгода он сумел собрать вокруг себя несколько тысяч сторонников и эта цифра продолжает увеличиваться. Вместе с тем, его методы оставляют желать лучшего. Люди, которые попали под его влияние, словно отрезаны от внешнего мира. Они не слушают радио, не читают газет, не смотрят телевизор. На территорию этой своеобразной общины, по молчаливому согласию Пришедшего, не допускаются представители ни одного религиозного течения...

... По мнению официальных властей, мы имеем дело с новым видом секты. Но у государственных структур связаны руки. Ни одна из проверок не показала ни физического, ни психического, ни какого-либо другого вида принуждения. Люди, живущие в этом городе, как они его называют, Храм (официальное название — Артемовский), по собственной воле следуют учению Пришедшего.

По словам помощника президента, Виктора Копылова, речь не идет, и никогда шла, о предоставлении жителям этого города, каких-то особых привилегий и льгот...

... Только в нашей газете! Чудесное исцеление трехлетней девочки! Пришедший вновь сотворил чудо! Интервью с родителями девочки!...

... Прокуратура РФ проведет расследование, по факту законности нахождения детей, имеющих тяжелые заболевания, и поэтому постоянно нуждающихся в опеке родителей, в так называемом Храме..

... Утверждения Пришедшего, о том, что только те, кто будут следовать его учению, спасутся, в свете, как он утверждает, грядущих катастроф, по меньшей мере спорны...

Вырезки из газет.

* * *

1.

Прииду!

На этого мальчика, лет десяти-одиннадцати, поначалу никто не обратил внимания. Мало ли пацанов бегает? На каждого не насмотришься.

Паренек стоял напротив входа в церковь, и смотрел на купол. Церковь была недавно отреставрирована, даже леса еще не все убрали. Храм был довольно большим, старым, из красного кирпича. Но видно до стен строители еще не добрались, потому что внешняя кладка во многих местах была выщербленной, кое-где даже довольно глубоко.

Наверное, только что закончилась служба, так как из храма потянулся народ. Люди, выходя, несколько удивленно смотрели на худого, бедно одетого мальчика. Смотрели, потому что, выходя из дверей, натыкались на его пристальный, какой-то необычный взгляд. Не сразу удавалось отвести взор, от этих смотрящих казалось в самую душу, глаз. Какая-то бабуля, из числа "постоянных клиентов" ойкнув, даже перекрестилась с испугу.

А парень все стоял, смотрел на людей. А прихожане, уже отойдя, нет-нет да оглядывались на него.

И странные вещи происходили с людьми. Кто раньше, практически сразу, а кто уже дойдя до автобусной остановки или машины, вдруг ударились в воспоминания.

Мужчина в дорогой одежде, вдруг ни с того ни с сего, вспомнил о том, что уже давно не был на могиле родителей. Он сидел в своей недешевой иномарке, только что спешивший куда-то, и, нахмурясь, перебирал, словно четки, ключи. Сам уже лет пять не был, а сын с дочерью, не были никогда. Они никогда и не видели своих деда с бабушкой...

Та самая бабка, которая перекрестилась, только что бодро семенившая в сторону дома, вдруг вспомнила, как, будучи еще комсомолкой, рьяно доказывала на собрании, что верующим комсомолец быть не может, и что Михаила нужно исключать за подобные архаичные убеждения. И исключили. Михаил уехал из поселка и как говорят, стал председателем в каком-то колхозе, в Сибири. Родители-то его, поговаривают из староверов были. Михаил не пил, не курил и никто не слышал, чтобы он ругался матом...

Молодая пара, бедно одетые, стоя уже на остановке, вдруг переглянулись и улыбнулись друг другу. Сидящий на руках у отца малыш, тоже расплылся в счастливой улыбке, глядя на родителей...

Лица, слова. Люди побывшие в этот день на утренней службе в Покровском храме, вспоминали то, что думали давно забыли. Глаза подергивались пеленой. В душе поднималось давно забытое многими, чувство нестерпимого стыда. Они не были плохими людьми. Но почти все в жизни сделали то, что хотелось забыть. И забылось за годы. А вот теперь висящий на шее крест, будто жег кожу...

... Антонина вскинула затянутую в платок голову, когда услышала что хлопнула дверь. По ногам пролетел легкий сквозняк. Антонина чуть нахмурилась, когда увидела какого-то мальчишку, стоящего в арочном входе. Одет паренек был бедновато и Антонина чуть слышно вздохнула. Побирушка опять, наверно. Родители, небось, пьют, вот он и ходит по добрым людям. Женщина покачала головой.

— Мальчик, — сказала она. — Ты что-то хотел?

Парень вдруг глянул на нее таким взглядом, что женщину пригвоздило к стулу. Женщина сидела, ни жива, ни мертва, пока парень не спеша, подошел к иконам. Он не крестился, а просто стоял и смотрел на лики. На какой-то миг женщине показалось, что святые лики, словно подернулись прозрачной дымкой.

Из алтарной вышел отец Михаил. Он увидел парня, на его лице отразилось удивление. Он посмотрел недоумевающе на Антонину. Но женщина с оторопью глядела на пацана.

— Чего тебе, отрок? — спросил батюшка, подойдя к пареньку.

И тут мальчик сделал то, чего отец Михаил никак не ожидал. Он посмотрел на мужчину и спросил:

— Почему торгуют в доме Его?

Голос паренька, обычный голос ребенка, почему-то прозвучал в храме, будто ему вторили множество отдаленных голосов. Этот голос что-то перевернул внутри, на сердце захолодело. Рука батюшки непроизвольно дернулась, а пальца уже сложились в щепоть. А парень стоял и смотрел священнику прямо в глаза.

На лице священника вдруг проступил пот. Он был еще молод, принял этот приход недавно. Но уже успел прослыть знающим и добрым человеком. Именно с его приходом стали восстанавливать само здание церкви. Раньше-то службы в молельном доме, что стоял рядом, проводили.

Он уже общался с некоторыми индивидуумами, которые спрашивали о том же. Но только речь заходила о пожертвовании, они сразу умолкали. Но то были взрослые люди, а тут...

И странное, никогда не испытываемое ощущение поднялось в груди у мужчины. Лики с икон вдруг глянули строго и испытующе, словно тоже задавая этот вопрос.

— Храм восстанавливаю..., — еле слышно ответил священник.

— Тот ли храм ты восстанавливаешь? — снова прозвучал вопрос. — Разве говорил Он, что Его благословление, нуждается в оплате?

Парень указал подбородком в сторону. Мужчина непроизвольно проследил взглядом. В голове зашумело. С иконы на него глядел Спаситель. Давно знакомая икона, будто даже светилась. Поблекшая за время, она была сейчас необыкновенно четкой, краски были настолько яркими, словно их только что нанесли.

Рука сама, без участия смятенного разума, взлетела вверх. Пальцы буквально впились в лоб, ударили в грудь, ткнули в плечи. Но мужчина даже не почувствовал. Сердце, вместо того, чтобы зайтись в испуге, вдруг встрепенулось в странной радости.

Священник как во сне, поднялся на ступеньки, открыл двери алтаря. В воздухе запахло ладаном. Глаза мужчины расширились. От древней иконы, чудом спасенной в год, когда разрушили храм, будто исходили мощные невидимые волны. В душе мужчины, как лопнуло что-то... Он ощутил, как по щекам покатились слезы...

— Да приидет царствие твое! — громким шепотом прошептал он.

Где-то вдалеке словно зазвенел далекий перезвон колоколов. Мужчина уже явственно услышал, как одновременно залаяли собаки в поселке. Плечи священника сами собой развернулись. Он закрыл глаза, ощущая, как благодать неземная разливается по телу, что-то пробуждая в душе, призывая, очищая... Говоря!

— Свершилось! — тем же громким шепотом сказал отец Михаил. — Свершилось!

Слезы все капали на пол алтаря. Священник открыл глаза. Его невидящий взор смотрел куда-то вверх, в белый потолок. В глазах полыхнул неистовый огонь Веры. И показалось Михаилу в этот миг, что вздохни и взлетишь. В груди будто разворачивалась сжатая пружина, и отец Михаил стал Понимать...

Паренек, постояв еще некоторое время, молча развернулся и пошел к выходу.

Антонина, все это время сидевшая, забившись в угол, когда паренек вышел, осмелилась заглянуть в открытые двери алтаря. Отец Михаил, стоя на коленях напротив иконы Богородицы, что беззвучно шептал. Похоже, молился. Антонина некоторое время стояла, соображая, что же делать.

— Убери, — вдруг громко сказал батюшка.

— Что? — испуганно спросила спросила женщина.

Священник повернул к ней лицо. Из под припухших век на нее глянули горящие, словно в безумии глаза.

— Деньги! Прочь из храма Его! — грохнул тренированный в службах бас отца Михаила. — Вон!

* * *

Молодой мужчина, скорее даже еще парень, на вид ему было лет двадцать пять, шел по дороге через поле. Он был высок, плечист, одет в крепкую походную одежду: потертые джинсы и серую штурмовку. Длинные волосы его были стянуты в хвост. За плечом висел полупустой рюкзак. Лицо его было округлым и его можно было назвать добродушным, если бы не резкий, проникающий взгляд. Голубые глаза парня были прищурены, может из-за яркого весеннего, почти летнего солнца, а может просто он привык, так смотреть.

Шел уверенно, но не торопясь. Хотя и не медленно. Чувствовалась в нем привычка долго и далеко ходить. Об этом же свидетельствовали одетые на ноги сапоги, явно прошедшие не одну версту.

Парень шел, не смотря по сторонам. Его лицо иногда хмурилось, и он чуть кривился, словно о чем-то жалел. Он почти пересек поле, подойдя к опушке небольшой рощицы, как вдруг резко остановился, словно налетев на стену. На его лице пропечаталось огромное удивление. Он медленно повернулся, посмотрел вдаль.

— Чтоб меня... — пробормотал он, не опуская взора.

С минуту он стоял, словно слушая что-то в порывах ветра. Потом медленно провел пальцами по виску...

Он рванул с места так резко, что из-под ног вылетела земля. Стремительным шагом он зашагал в ту сторону, куда смотрел, так и не опустив глаз. На его лице была начертана такая целеустремленность, что его сейчас вряд ли бы остановила даже пуля. Глаза парня горели. На лице играли желваки. Волосы развевались на ветру, что дул ему сейчас в лицо...

* * *

Паша выполз на улицу, задрал майку, почесав пузо. На его вечно опухшем лице пьяницы, было нарисованы муки похмелья. Старые трико, местами рваные, местами прожженные, пузырились на коленях и имели вил половой тряпки. Чистота их тоже была соответствующая. Как впрочем, и майки.

Оглядев пустую улицу, Паша скривился. Возле дома напротив, наискосок, стояла белая "девятка". Но Макар уже денег не даст. Зажрался козел. Постояв немного, Паша двинул по направлению к дому Семена, своего давнего дружка и собутыльника...

... Навстречу ему попалась машина, иномарка. Она едва не задавила мужчину. Мужик, управлявший ею, ехал со странным задумчивым выражением лица.

Матюгнувшись вслед машине, Паша выбрался из кювета, в который пришлось соскочить и пошел дальше, все ругая этого придурка, который купил не только машину, но и права.

"А ведь когда-то и я ездил на машине" — мысль, пришедшая Паше в голову, застала его врасплох. Он настолько удивился, что даже остановился. Перед его глазами вдруг замелькали картины, когда он, молодой парень, только из училища, получил новенький ЗИЛ — 157. Он поднял руки, посмотрел на ладони. Руки дрожали. "Во что я превратился?" — мысль ударила словно ножом.

Он услышал сзади шаги. Повернувшись, он увидел здорового молодого парня, шедшего по улице, в которую упиралась дорога, идущая из леса. "Откуда это он идет?" — удивился Паша.

Страх кольнул его сердце, когда он увидел глаза парня. Они горели странным, каким-то бешеным огнем. Он устрашающе быстро шагал в сторону мужчины, с выражением упрямой решительности... даже не решительности, а практически одержимости на лице. "Чего это он?" — настороженно подумал Паша.

Когда парень подошел к перекрестку и свернул направо, Паша с облегчением выдохнул. Фу-ты! А он уж было подумал, по его душу!

Страх и это странное воспоминание так встряхнули, что похмелье прошло само. Паша постоял, прислушиваясь к ощущениям. Помотал головой. Что-то уже расхотелось к Семену топать. Он опять, наверно, свою вонючую самогонку картофельную гонит. От воспоминания отвратительного вкуса этого варева, Пашу аж передернуло.

Подходя к дому, он увидел, что Макар, отогнав свою "девятку" в сторону, выгнал трактор. Пахать, стало быть, собрался. Паша нахмурился, вспомнив свой, давно некопаный огород. С тех пор, как Любка ушла, не выдержав его загулов, он и не вспоминал о нем...

Паша снова помотал, прогоняя лезущие в голову мысли. Да что же с ним такое сегодня? Сначала к Семену не пошел, теперь это...

Зайдя в ограду, Паша поднял глаза. Крыша на бане просела. Дверь в конюшню, где раньше стояла корова, висела на одной петле, с тех самых пор, как Паша отдал на убой отощавшую Зорьку. Паша вдруг будто увидел себя со стороны. Взлохмаченные волосы, опухшая рожа. На ногах рваные сандалии, которые он когда-то покупал в городе. Как он радовался тогда. Настоящие, югославские...

Тоска, черная боль схватила за сердце. В кого он превратился, отец двух детей, крепкий хозяин... В животное! А ведь даже они себя вылизывают...

Ноги мужчины подломились, он буквально рухнул на колени в пыль. В ушах зазвенел детский смех. Как Натка любила бегать по этому двору! А младший Павел, всегда такой серьезный. Военным стал. Перед глазами мужчины стояла улыбка Любы, смотрящей, как он усталый возвращается домой...

Сбоку будто мелькнула тень. Паша вздрогнул. Кошку Люба с собой забрала, а пес сдох прошлым летом...

В тени, под навесом, будто снова что-то шевельнулось. Повеяло ледяным холодом. В полумраке конюшни, сгустилась чернота. В неверном свете, мужчина увидел, как оттуда на него как-будто начало что-то выходить.