|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 6
Октябрь-декабрь 1233 г.
В светлице Изяслав Мстиславич собрал весь командный состав своей дружины.
— Слушайте дружи, что я вам скажу! — князь обвёл взглядом собравшихся. — Разделитесь на полусотни и пойдёте имать из общин-вервей и весей 'людин'. Так, вы будете выполнять введённый мною 'призывной урок'! Каждая полусотня за листопад-месяц должна привесть в Гнёздово семьсот пятьдесят молодых, здоровых отроков и 'бобылей' (холостяков) до тридцати лет для ратного обучения.
— Княжич, верно, это дело измыслил? — не скрывая улыбки, спросил воевода Злыдарь.
— Вместе решили! Будем создавать пешие войска как в ромейских землях!
— И кто этими смердьими ратями верховодить будет? — подал голос Малыть.
— У меня счас двадцать десятков дружины. Может, кто из десятников и рядовых гридней согласится.
— За отдельную от меня плату, — вставил я свои пять копеек. — О её размерах поговорим позже, она будет напрямую зависеть от результатов вашей ратной науки. И сразу скажу, все командиры должны будут беспрекословно слушаться меня, и учить не только своим ухваткам и строю, но и тому, о чём я им буду говорить.
Первым поднялся Клоч, подмигнув мне при этом, потом не очень решительно встали десятники Малк, Бронислав, Аржанин.
— Я согласен, но токмо, если в цене сойдёмся — последним из присутствующих на собрании выразил желание присоединиться к затеваемому мной делу Твердила, нетвёрдо стоя на ногах и мучающийся с похмелья.
Десятник хорошо так на водку подсел.
— Вот и ладно! — князь довольно хлопнул в ладоши, — потом ещё некоторых рядовых гридней тоже к пешцам пристроим.
С бортов ладьи я любовался на проплывающие мимо берега, на ярко расцвеченную солнцем 'золотую' смоленскую осень. Солнечные лучи просвечивали насквозь березовые рощицы, но терялись в густых ельниках, выглядывающих с песчаных круч.
Вдали от Смоленская я оказался вместе с одним из ладейных отрядов, состоящего из 50-ти дружинников, отправившихся в 'поход за головами'. Этим отрядом руководил второй сотник Фёдор. Мне хотелось лично проконтролировать рекрутируемый призывной контингент. К лодочным кормам были прицеплены ладьи, шедшие вслед порожняком. Из этого рейда, в срочно строящиеся Гнёздовские казармы, планировалось доставить триста-триста пятьдесят призывников.
Казармы возводились в Гнёздово, так как размещать учебные базы под Смоленском было крайне нежелательно. Войска никак не подконтрольные смоленскому вече, не входящее в смоленское ополчение, могли серьёзно разозлить горожан (подстрекаемых боярами), вплоть до бунта, благо имеются соответствующие печальные прецеденты. О чём можно говорить, если даже дружина смоленского князя размещена за пределами 'окольного города'!? Поэтому Гнёздово виделся идеальным вариантом, с уже налаженной кое-как инфраструктурой.
Между тем ладья, вместе с её товарками, медленно выгребала вверх по студёным водам реки Вопь. Во время движения, с помощью сети ловили рыбу, а на стоянках, вдоль берегов, густо поросших ольхой, готовили уху. Мы направлялись в волость 'Великие Вержавляне' исполняя введённую князем новую повинность 'призывной урок'. Наша задача по набору рекрутов сильно облегчалась тем обстоятельством, что ¾ деревенек (весей) Смоленского княжества располагались на берегу речек, поэтому удаляться в глубину лесов приходилось не часто.
— Глянь княжич на берег, — заговорил со мной сотник Фёдор. — Я тебя сейчас обучу, как надо определять, где смерды живут. С реки далеко не все приречные веси сможешь воочию увидеть. Видишь, как на том склоне реки лесок жидким стал, а за ним проплешины полей проглядываются? — я согласно кивнул головой. — Это верный признак деревень!
Всё верно! В прибрежных зарослях ивы обнаружилась хлипкая пристань. Первыми причалили к ней дружинники шедшей впереди ладьи, и стали быстро соскакивать на берег, готовые в любой момент занять круговую оборону и отразить внезапное нападение. Вслед за первой ладьёй и мы сошли на берег, оставив дружинников третьей ладьи на реке завистливо за нами присматривать.
Жители первой встреченной нами веси жили кто в рубленых избах, кто в полуземлянках, зимуя вместе со скотиной, так как печи-каменки не спасали от устанавливающихся время от времени лютых морозов.
Мирные пахари встретили нас на окраине своей веси вооружёнными. В руках они сжимали рогатины, дубины и луками со стрелами. На мой удивлённый вопрос по поводу оружия, Фёдор ответил:
— А что ты хотел, княжич, здесь у нас почитай каждый мужик охотник.
Жители, убедившись, что мы не тати, а княжьи люди, стали сразу менее настороженными, а зря!
Собрав всех мужиков в кучу, сотник зачитал княжеский указ:
— Великий князь Смоленский постановил ввести для вольных людин княжества новый 'призывной урок'. На воинскую ратную учёбу до весны каждая свободная община-вервь должна выставить справных уношей и молодых 'бобылей'.
— На кой энта напасть? Война никак с кем началась? — из толпы тут же раздались обеспокоенные голоса.
— Никакой войны пока нет, слава Богу! — при этих словах сотник поплевал через левое плечо. — Призывников будут у князя всю зиму не только учить ратной науки, но и кормить от пуза, а по весне отвезут по домам, успеют ещё пахарьством заняться! И вам, оставшимся здесь, лучше будет — жратвы заготовленный на зиму вам же больше достанется!
— Хрен с ней, с жратвой! — решительно махнул рукой староста. — Не было такого! Ни за что, ни про что мужиков из семей на всю зиму забирать! Мы положенный нам оброк — меха и воск с мёдом в погост уже отдали! Мужиков на зиму заберёте, а охотиться, кто будет, бабы?
— Ну, так мы не всех мужиков забираем, а только уношей и 'бобылей', а из молодых охотники, сам знаешь, никудышные пока что.
— Не было такого 'призывного урока'! — продолжал твердить своё староста.
— Князь постановил — значит, будет! — заявил, как отрезал сотник, подавая взглядом команду дружинникам. — А пока ты, ты, ты и ты отойдите ка в сторону, — указал он на молодых парней. — А ты пока оставшихся молодых на смотр приведи, — обратился он к вмиг посмурневшему старосте веси.
Видя, что староста никак не реагирует на его слова, сотник только махнул рукой в сторону веси, и к ней тут же побежали, гремя доспехами, дружинники. По всем правилам ратной науки они принялись окружать дома и выгонять жителей, держа оружие наготове. Из домов тут же стали доноситься детский плач и крики женщин. Вышедшие со старостой мужики, внезапно оказавшись в кольце ощетинившихся оружием дружинников, попытались было рыпнуться, но были остановлены властным голосом сотника.
— Не дёргайтесь! В домах ваших мы ничего трогать не будем, просто проверим, всех ли вы уношей нам на показ выставили. В ходе проверки выявили больше десятка 'уклонистов', четверо из которых были подходящего призывного возраста.
— Всё ясно! — распорядился сотник. — Бородатые деды и малышня не в счёт, а вот эту четвёрку себе забираем!
Всего, с этой деревеньки набралось одиннадцать физически здоровых новобранцев подходящего возраста. Отделив их из числа сородичей, сотник тут же принялся ими командовать.
— Стройся по двое! — в это время бабы, наблюдавшие за всем происходящим с тупым удивлением, наконец, что-то сообразили, побежали и вцепились в своих сыновей и братьев, еле смогли их оторвать!
Молодые ребята, в лаптях и в длинноруких домотканых рубахах, с застывшем ужасом и непониманием в глазах то и дело оглядываясь через плечо на своих ревущих в три ручья женщин, но подгоняемые шутками и не злобными тычками дружинников, всё же побрели к лодкам.
Выяснив местоположение затерявшихся в глубине леса других соседних весей, сотник быстро приказал десятку дружинников оседлать уже сгруженных с ладей коней, и, поставив во главе конного отряда десятника, направил их по тропе в лес. А две ладьи отпустил вверх по течению, к соседним весям. Через пару часов конный отряд доставил нам пополнение, в количестве четырёх парней и двух 'бобылей' возрастом сильно за двадцать лет. Загрузившись под усилившейся бабский плач, мы с облегчением отчалили от этих, поистине, печальных берегов.
В других весях изъятие призывного контингента где-то сопровождалось, как и в первом случае, мелкими стычками, где-то шло гладко и мирно. Правда, на третий день пути, в некоторых вервях, расположенных выше по реке, наблюдалось подозрительно мало молодых мужчин, поэтому сотник, недолго думая, предложил вместо уношей набрать баб! Подобные предложения быстро вразумляли старост и 'отлучившиеся по делам' мужики быстро находились. Но во всех случаях изъятие из семей новобранцев, сопровождающееся криками, стенаниями и слезами. Это вызывало у меня на душе тяжёлое, гадостное чувство, тем более, во много раз усиливающееся, когда ты точно знаешь, что это всё происходит лишь благодаря твоей инициативе. Поэтому, больше на подобные призывные облавы я ездить зарёкся, и без меня есть кому, а нервы надо беречь.
— Южные, степные смерды побоевитее лесных будут, их и учить почти ничему не пришлось бы, даже на конях скакать горазды. А с этими, княжич, у тебя возни куда как больше будет! — на обратном пути рассуждал сотник.
— Это и хорошо, не надо будет их ничему переучивать. — Отвечал я рассматривал своих приунывших и притихших будущих панцирников.
Набором я был доволен — три с лишним сотен парней и 'бобылей' постарше возрастом, и все они не понаслышке знакомы с охотой. Если уж, в своё время, наши цари сподобились научить маршировать на плац-парадах и воевать пахарей, не имеющих никакого охотничьего опыта и ничего не видевших кроме сохи, то мне справится с воинской подготовкой этих лесовиков — сам Господь Бог велел!
Встал я позже обычного, в последние несколько суток я всласть отсыпался после участия в беспокойной призывной облаве. На моём подворье уже было довольно светло. В конюшне стучал молоток — там, видать, подковывали лошадь, а из хлева предсмертно хрипел подыхающий поросёнок, пошедший на убой. В будке утробно лаяла собака взволнованная происходящим. Стройка тоже застыла. Попадающейся на глаза народ выглядел подозрительно — одет не по повседневному нарядно и чувствовалось, что люди настроены на какой-то торжественный лад. После беглого расспроса мои подозрения в полной мере оправдались, сегодня 14 октября, оказывается, у нас большой праздник — Покрова Пресвятой Богородицы.
В народной традиции в этот день отмечалась встреча осени с зимой. Само название праздника народная этимология связывает с первым снегом, который 'покрывал' землю, указывая на близость зимних холодов.
Не успел я ещё толком позавтракать, как прискакал поддатый гонец от Изяслава Мстиславича. Князь приглашал меня пожаловать к нему на пир в честь праздника.
Волей-неволей пришлось ехать! Кони сопровождающих меня верхом дружинников своими копытами то перестукивали по деревянным мостовым, то чавкали по снежной слякоти. С хмурых, низко висящих свинцовых туч на землю падал снег вперемешку с дождём. Несмотря на это, на улицах города с самого раннего утра было непривычно многолюдно. Сегодня по всем городским скотным дворам хозяева забивали свою скотину — с началом морозов убоину можно длительное время и безопасно хранить не только в ледниках, но и в простых амбарах и сараях. Буксующие в снежном месиве телеги создавали на улицах заторы, усиливая общегородскую сутолоку.
Переправившись по мосту в Старый город, двигаясь по набережной, миновав запруженный народом Торг, наша кавалькада оказалась прямо перед княжеским детинцем. Караульные заметили нас ещё издали. Медленно открываясь, заскрипели створки ворот. Дежурившие у ворот дружинники при моём появлении, лениво позёвывая, нехотя кивнули головами, одновременно при этом здороваясь.
На княжьем подворье, как обычно, царил образцово-показательный беспорядок, по странному стечению обстоятельств только усилившийся с моим отъездом. По истоптанной, пожухлой траве, покрытой грязью вперемешку со снегом, бродили неприкаянные овцы с козами. Здесь же неподалёку, прямо на разведенных, на земле кострах запекались огромные части тушей кабанов, оленей, лосей и, возможно, каких-то ещё других обитателей леса. Дружинники со своих рейдов привозили не только призывников, но ещё и лесную живность. У амбаров с груженых телег пара челядинов стаскивали мешки с зерном. Один дружинник точил весь покоцанный в зазубринах меч о точильный камень.
— Нежка, — обратился я к нему, вспомнив его имя. — Чего мучаешься? Приходи ко мне на подворье, там тебе на точильном круге быстро меч заточат!
— Благодарствую, Владимир Изяславич! Зайду непременно! — при этих словах он вложил меч в ножны. — А то вишь как получилось, на охоте малеко побаловались, вот меч и подзатупился!
— Отца моего видел?
— В гриднице князь! Со вчерашнего вечера с 'другими' своя пирует!
Десятник Твердила, плохо от выпитого держась на ногах, шатающейся походкой направился к сеновалу. Там, под навесом, зарывшись с головой в сене, спали какие-то люди.
Из распахнутых настежь окон дружинной избы пахло чем-то сивушным вперемешку с свежезажаренным мясом. Оттуда же доносились невнятные вопли, бабский заливистый визг, матерные крики, при этом при всём сильно разбавленные громким пьяным пением. Младшая дружина — рядовые 'гридни', 'детские' и 'отроки' уже вовсю гуляли и веселились, как могли!
Княжеский терем в разгуле не сильно отставал от дружинной избы. В сенях на лавках валялись и храпели 'сомлевшие' за ночь гридни с боярами. В самой гриднице стоял тот ещё духан! Дружина пребывала в разной степени опьянения — некоторые стояли на ногах и что-то громко обсуждали при этом, размахивая руками — наверное, вспоминают прошедшую 'охоту'. Другие сидели за столом и оживлённо обсуждали какие-то важные животрепещущие вопросы. Третьи тоже сидели за столом, но помалкивали, пьяно подперев голову руками. Четвёртая категория присутствующих просто и незатейливо валялась на полу, рядом с костями и прочими объедками, разбросанными повсюду.
— Сын явился!!!
Князь в изрядно засаленном и испачканном кафтане встретил меня с широко раскинутыми руками. Пришлось идти к нему обниматься и целоваться, при этом строя умилительную рожу и заодно старательно подавляя в себе чувство брезгливости.
Примерно через час князь отключился, как и большинство присутствующих к этому моменту. Две симпатичные, но слегка 'наклюкавшиеся' челядинки, взяли князя 'под белы рученьки' и повели в опочивальню. Воспользовавшись благоприятным моментом, я по-тихому сдёрнул к себе домой. Сильно напиться и опьянеть я не успел, поэтому у себя можно будет заняться какой-либо продуктивной, полезной деятельностью! Хотя сегодня как назло, скорее всего, будет не так-то просто уединиться и заняться повседневными делами.
Дело в том, что в ходе своих расспросов я установил, что именно с этого праздничного дня начинались традиционные вечерние девичьи посиделки. Причём их было два вида. На рабочих посиделках заготавливали продукты к зиме, шили, пряли, вязали. На посиделках с гулянием приглашались неженатые парни, и работы заканчивались угощением, пением песен, играми и танцами. С этого дня также брал старт осенний свадебный сезон. Боярские дочери, обычно собиравшиеся у вдовиц, устраивали аналогичные гулянья. Придётся как-то отмазываться от присутствия на подобных мероприятиях. Хоть какого-либо интереса принимать участие в этих подростковых сборищах у меня было аж ноль целых ноль десятых!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
