В ловушке сна

Глава 1.

Дети разных возрастов, час покинуть отчий кров!

Путь теперь у нас один — в королевство Хэллоуин`.

М/ф "Кошмар перед Рождеством"

Карина

Ночь торопливо и даже чуть поспешно накрыла темной пелериной мглы продрогший от осеннего ветра город. Пустынные улицы, освещались лишь тусклым светом желтых фонарей, да редкие звуки шуршания колес по разбитому асфальту многочисленных дорог нарушали ночную тишину. Конец трудовых будней, но редкие прохожие все же спешат по тротуарам, зябко кутаясь в тонкие курточки, быстро оглядываясь на черневшие вдоль обочин деревья, уже давно сбросившие последнюю листву. Порывы ветра шевелят уродливо изогнутые ветки, заставляя их отбрасывать жуткие тени на бетонные бока домов. В этом районе всегда немноголюдно и тихо...

Веселая компания молодых парней, чуть подвыпивших, а потому и громко разговаривающих обо всем подряд, остановилась возле пешеходного перехода, дожидаясь нужного сигнала светофора и пока еще терпеливо ожидая, когда редкий поток машин иссякнет, наконец.

Черная иномарка, тихо шурша шинами, подъезжает практически вплотную к тротуару и останавливается, мигая аварийкой. Слишком медленно, словно издеваясь, опускается стекло с водительской стороны... И ближе всех стоящий парень нервно икает, увидев то, что уже никогда не сможет забыть.

Красивое женское лицо, обрамленное черными, как ночь, волосами с редкими алыми прядями. Мертвенно-бледная кожа, страшного, землистого оттенка, мерцающая, к тому же, мистическим, потусторонним цветом. Темные круги вокруг глаз, полыхающих ярко-красным, кровавым цветом. Уродливая цепочка багрово-черных вздувшихся шрамов, выделяющая кровавую заплатку из кожи на правом виске. Длинные, жуткие разрезы на губах, которые будто бы кто-то пытался зашить, чтобы этот окровавленные рот больше не открывался никогда. Еще одна заплатка гораздо ниже, на шее с левой стороны. С нее неспешно стекают кровавые подтеки, и еще одна, просто огромная, зияет свежими шрамами и нитями слева, у самой границы кожаного корсета, едва прикрывающего и удерживающего бледную грудь. Как раз в том месте, где должно было биться сердце...

Из темного нутра салона раздался рычащий звук, заставивший всю компанию обратить внимание на странный автомобиль, внутри которого мерцал странный зеленый цвет, приковывающий к себе внимание, и еще больше обрисовывая контуры хрупкой, неживой фигуры за рулем.

Краска схлынула с лица парней настолько быстро, что вряд ли кто смог в это поверить.

— Мама... — тонко пискнул тот самый мальчишка, что первым увидел потустороннее нечто. Руки его заметно тряслись, а ноги словно приросли к месту. Такого он в своей жизни еще не видел! И зарекся пить навечно, когда черные, блестящие губы девушки разошлись в чарующей улыбке и надтреснутый голос тихо спросил, источая ласковые, не вяжущиеся с внешним обликом, нежные интонации:

— Ма-а-альчики... А в центр, это туда?

Тонкая рука со вскрытыми венами и длинными, острыми ногтями непонятного цвета, указала в сторону основной дороги, с чернеющим над ней силуэтом виадука. "Мальчиков" проняло. Кивание получилось на диво синхронным, а зубы всей честной компании отстукивали уже слышную в ночной тишине дробь. К этому моменту протрезвели уже все. А когда мертвая девушка обнажила нереально белые зубы в очередной улыбке, не сговариваясь, рванули с места так быстро, как только смогли, стремясь оказаться как можно дальше от этого проклятого места, от этого перекрестка, от этой машины и от этой... девушки.

Вслед им донеслось нежное, и от этого еще более жуткое "спасибо". Сверкая фарами, машина унеслась вдаль...

Я сложилась от дикого хохота на соседнем сидении. Нет, ну это ж надо было!.. Мальчики теперь после заката из дома никогда не выйдут!

— Кать, — едва всхлипывая от смеха, протянула я, растекаясь по автомобильному креслу, — Ты маньяк... Сломала психику парням!

— А я что? — невинно спросила подруга, похлопав накладными ресницами и, не выдержав, почти мгновенно припарковалась у ближайшего киоска, чтобы уже там, бросив руль, педали и рычаг коробки передач, зайтись в диком хохоте. По-другому эти звуки опознать не получилось.

Я постанывала рядом. Да уж... "ма-а-альчики" впечатлились надолго!

— Не, как я люблю Хеллоуин! — тихо всхлипывая от смеха, я потянулась за сигаретами, лежащими на передней панели машины, — До такого еще никто не додумывался!

— Ну не в клубе же сидеть! — тихо хихикнула Катька, потянувшись к заднему сидению, где лежала бутылка с минералкой, — А так хоть народ встряхнем! Упс, пить кончилось. Пойду, прогуляюсь!

— Стоять! — хмыкнула я, придержав ее за руку. О чем тут же пожалела — часть грима, хоть и незначительная, с ее кожи осталась на моих пальцах. Тяжко вздохнув, я принялась носовым платком оттирать пальцы от фальшивой крови, а "покойница" в лице моей подруги полезла за косметичкой, чтобы навести прежний лоск.

Домой же мы ехать пока не собирались... Ночь страшилок еще в самом разгаре!

Неожиданно узрев в одном из зеркал какого-то мужика, которому приспичило прогуляться в одиннадцать часов вечера за бутылкой пива в ближайший киоск, быстренько подкрасила губы черной помадой и, выкинув сигарету в приоткрытое окно, сделала музыку погромче. Нет, ну как музыку... так, что-то непонятное, нарезанное из фильмов ужасов, немалая коллекция которых была обнаружена дома у кошмара, сидящего рядом. Пригодилась-таки эта гора дисков, беспечно называемая мной ненужным хламом...

Мужик вполне ожидаемо обернулся на странную и жутковатую какофонию звуков, тонко намекающую, что в машине кого-то заживо кушали, причем без нужных столовых приборов. И побледнел еще быстрее, чем те парни, увидев всю такую "прекрасную" меня. Правда, от меня настоящей там мало что было. Стараниями чересчур нездоровой фантазии, нужного количества грима, необходимого минимума подходящей одежды, и прочих мелочей, способных сделать из простой девушки настоящего вампира.

Тонкая, гибкая фигура, затянутая в черный кожаный корсет поверх кроваво-красной блузы. Готическая юбка из плотной черной замши, туго обтягивающая стройные бедра, и расходящаяся красивыми складками ниже колен, открывая мыски сапог на высокой шпильке с кучей цепочек в качестве украшения. Впрочем, их видно не было, а вот шипастый ошейник на шее с двумя аккуратными "дырочками" от "укуса" по соседству, тяжелый кельтский крест на груди и старинные серьги с рубинами в ушах — вполне. Поверх всего этого было накинуто черное пальто с высоким воротником и глубоким капюшоном, который держался на голове, то и дело норовя соскользнуть с длинных и гладких темных волос. Острые красные ногти, манящие, большие и выразительные глаза с алым зрачком, черные, блестящие губы и неестественно бледная, светящаяся кожа. Изящный излом бровей, чарующая улыбка, открывающая пару острых клыков и несколько капелек крови, стекающих из уголка губ по подбородку...

— Добрый вечер, — я не пожалела в голосе мурлыкающих ноток и игриво слизнула кончиком языка с губы "кровь", являющуюся на самом деле особым гримом с вишневым вкусом.

У мужика, на вишню, похоже, была аллергия, не иначе. Драпал он еще быстрее, чем те "ма-а-альчики"!

Катька вывалилась из машины, зайдясь в гомерическом хохоте.

— У тебя получилось лучше! — практически провыла она, из последних сил цепляясь за железную решетку витрины киоска. То и дело икая от смеха, и сжимаю денежную купюру в пальцах, она поскреблась в деревянное окошечко, не спешащее распахиваться. Я уже отсмеялась и поняла, что начинаю замерзать, когда Катькиным мольбам, наконец, ответили. И довольно невежливо: дородная тетка, обитающая внутри железной будки, матерных слов не пожалела, очевидно радуясь столь позднему визиту. Подруга икнула от неожиданности и впилась взглядом в продавщицу. Изнутри послышался сдавленный "ох", и вновь воцарилась тишина. Катька очаровательно похлопала ресницами — звук повторился.

Мне стало интересно.

Подойдя поближе, оттеснила "ожившую покойницу" и с любопытством заглянула внутрь тесной кабинки, забитой всевозможными ящиками, упаковками и бутылками. Визг поднялся... закачаешься!

Пришлось поспешно линять — кнопку вызова охраны еще никто не отменял. А доблестные дяденьки с дубинками и в камуфляже вряд ли смогут похвастаться хотя бы десятой долей нашего с Катькой чувства юмора!

Не русский праздник, Хеллоуин, не всем он по душе...

Но, как оказалось, многим. Вернувшись на проспект в центре города, о местонахождении которого мы, конечно же, прекрасно знали, немного попугали народ там. Молодежь, катающаяся по ночному городу, осталась в восторге. А вот мы едва не нажили себе крупные неприятности. Остановившись на красном сигнале светофора, невольно переглянулись с подругой, когда в соседнем ряду проехавшая чуть вперед серебристая иномарка дала задний ход. Сидящая в ней компания явно нетрезвых парней, узревшая нас во всей красе, пришла в неземной восторг и, опустив стекла, принялась активно его выражать. И при виде очаровательных наших улыбок, трезветь они, в отличие от предыдущих наших "жертв" явно не собирались. А вот пообщаться поближе — очень даже.

Пришлось поспешно ретироваться с места преступления, сетуя на то, что приличной "нечисти" уже спокойно покататься нельзя. Но когда словно приклеившаяся к нам иномарка решила нас все-таки нагнать, недовольное ворчание перешло в отборный мат в моем исполнении, а Катька резко ударила по газам. Простая вечерняя прогулка в ночь Хеллоуина из простого развлечения превратилась в полноценные гонки с преследованием по ночному городу...

Мы все-таки оторвались. Не знаю, как, но серебристая машина потеряла нас из виду в одном из многочисленных переулков, благо подруга знала центр города, как свои пять пальцев. А я знала, как оттуда объездными дорогами попасть ко мне на район, куда мы и добрались в кратчайшие сроки.

Пугать мирное население и дальше расхотелось абсолютно.

— Что б я, да еще раз, — мрачно выругалась девушка, устало откинувшись на сидение, — Придурки... Чуть три раза из-за них не разбились!

— Это да, — вздохнула я, отпуская наконец-то несчастную приборную панель. В нее я вцепилась, как только этот Шумахер в юбке начала петлять на манер пьяного зайца, входя в повороты на такой скорости, от которой хотелось закрыть глаза и прямо на ходу спрятаться в багажник, — Только не три, а пять. Я больше с тобой никогда не поеду!

— Да ладно, — махнула рукой Катька и потерла нос, разбавляя белый грим на лице черными разводами с пальцев, — Меня если разозлить, я еще и не то устроить могу. А так езжу аккуратно.

— Да в курсе, — машинально поежилась я, вспоминая ночную гонку, — Ну да хрен с ним. По домам?

— Я бы выпила, — устало вздохнула подруга, украдкой косясь на меня.

Ясно, намек понят... просто выспаться мне не светит. Не то, чтобы я была слишком против ее общества, да и сама выпить бы для успокоения расшатанных нервов не отказалась... Слишком уж резкой была перемена настроения, встряхнувшая как следует мой организм. От простого веселья к крупным неприятностям — не каждый день же такое случается. Нет, пьяные придурки, конечно, не редкость в вечернее время, но эти же самые личности, в таком количестве, да еще и столь жаждущие общения — это уже гораздо серьезнее. Не хотелось думать, что было бы, если они нас все-таки догнали.

Нервное напряжение постепенно сходило на нет, и до меня только сейчас, как до жирафа начало доходить, во что мы чуть не влипли. Так что предложение подруги прозвучало очень даже соблазнительно.

Ладно. Одну ночь я как-нибудь переживу, да и диван в зале тоже. Спать Кате-то предстоит именно на нем.

Беспокоит меня только одно — нажремся же опять, как два последних алкаша. А мне завтра на работу, хоть и вечером. Эх, где наши не пропадали...

Раздобыв в родимом киоске вожделенную бутылкой виски и огромный пузырь кока-колы, не смотря на запрет "любимого" законодательства о времени продажи алкоголя, навострили лыжи ко мне домой. И тут уже в подъезде произошла заминка: ключи никак не хотели находиться, надежно затерявшись в глубине сумки.

Я вдохновенно матюгалась сквозь зубы, Катька нервно оглядывалась назад, облезлая кошка, сидящая возле мусоропровода, с любопытством за нами наблюдала. Я дико торопилась попасть в нутро единственной, а потому и дико любимой квартиры, и даже сумела нащупать на самом дне сумочки холодный металл ключей, когда за спиной раздался душераздирающий, жуткий скрип открываемой двери.

Ну вот, внеплановый залет всенародно нелюбимой птички "обломинго"! Заказывали?

— Ага! — противно прокаркали сзади, — Вот и попались, голубчики!

Переглянувшись, мы с подругой украдкой вздохнули, попутно вспоминая все былые прегрешения. Впрочем, нам и без того сейчас их перечислят, во алфавитном порядке, со всеми подробностями. А так же все, что было, чего не было, и что обязательно еще будет.

Местный блюститель нравственности, обитающий в нашем подъезде, по закону подлости на моей лестничной площадке, в лице единственной и неповторимой, уважаемой (интересно только, кем) пенсионерки бабы Клава, стоял на страже всегда. Даже ночью.

Услышать в сотый раз за неделю о падении нравов среди современной молодежи мне не улыбалось. Катюхе, которая уже давно была записана в личные враги ворчливой бабули, получить еще раз старым грязным веником поперек спины — тоже. Надо было срочно ретироваться с места преступления, но вредные ключи, услышав старый голос местной сплетницы, которую за глаза, да и в лицо тоже, не иначе, как Старой Ведьмой не называли, явно нырнули в самые недра маленькой сумочки и затерялись там на веки вечные. Вот же, блин!

Неожиданно Катюха, интересная бледность которой проступила, кажется, сквозь грим, как-то странно и жутковато улыбнулась, посмотрев на меня. Я едва не стукнула себя по лбу...

Конечно же! Кого сейчас нам ее бояться, если мы сами выглядим, как выходцы с того света? Нужно просто улыбнуться поприветливее, и считай, что билет до родного дома у нас уже в кармане!

Тем временем бодрая бабулька, от которой хором страдали все жители нашего подъезда, добралась до стандартной фразы, что при товарище Ленине такого не было, параллельно нашаривая стоптанные тапки за порогом собственной квартиры. А у нас было два выхода: либо поспешно сбегать, оставляя поле битвы, либо встретить противника с распростертыми объятиями и с гордо вскинутой головой принять удар судьбы.

Что мы и сделали, быстро развернувшись и улыбаясь так, словно любимые внуки наконец-то приехали на деревню к своей обожаемой бабушке и просто ужас как по ней соскучились!

Бабушке в лице тети Клавы, внеплановый приезд "родственников" пришелся не по душе. Старый беззубый рот распахнулся, а брови устремились слиться с волосами, спрятанными по старую, линялую косынку неопределенного зеленого цвета. Количество морщин на лбу несколько поубавилось, пигментные пятна на желтоватой коже побледнели вместе с ней, худые руки затряслись... Ой, как бы бабульку инфаркт не хватил!

— Помогите! Вомпэр! Помогите, люди добрые!