Часть I
ШАГ В БЕЗДНУ
Ваши убеждения — враги для истины опаснее, чем ложь.
Фридрих Вильгельм НицшеПролог
Четыре жреца окружили алтарь первородных сил, воссиявший белизной мрамора на серо-буром огрызке скалы. Вскинув руки перед собой, жрецы изобразили синхронный жест активации. Магические плетения отличала простота, однако читать заклинания на футарке — сложная задача. Нынешний имперский язык сильно отличался от своего прародителя.
— Как примитивно, — поморщился эрол Сенмар, главный жрец Хаоса. — От их жестикуляции веет дряхлостью викингов... ну да, шестой век второго тысячелетия, лет этак семьсот до возникновения основных императивов магической теории.
Благородный эрол Николя Сенмар получил в свое время звание мастера ритуалогии. И с присущим ему снобизмом заявлял, что достоин статуса магистра не меньше, чем какие-то пресловутые боевые маги.
В ответ на очередной экскурс в историю магии Аникам, генерал Легионов Хаоса, лишь глаза закатил.
— Да какая, в Бездну, разница? Лишь бы сработало.
Сработало ли?
Где-то внизу, за краем обрыва, взревело море. Алтарь вспыхнул всеми цветами радужного спектра, магия — сырая мешанина темной и светлой энергии — пронизала холодный воздух Северного Предела. Жрецы едва держались на ногах, завершая заклятье.
Жрецы расступились, и Аникам, выдохнув, сделал шаг к алтарю. Следом за ним с некоторой опаской засеменил Сенмар.
Сработало. На отполированной мраморной плите вспыхнули четыре треугольника, окрашенные в цвета стихий. Миг спустя они потухли и застыли на белой глади четырьмя углублениями — замочными скважинами, для каждой из которых где-то на просторах Империи сокрыт свой ключ.Глава 1
Самая неприятная часть моей жизни начинается со школьной формы. Адепт воинской школы при Имперской Инквизиции — почетно, вроде как, другим только дай покрасоваться в пафосных алых одежках. Меня это недогвардейское тряпье не красит, лишь подчеркивает невзрачную внешность. Отличный стимул мечтать о белоснежной мантии старшего инквизитора! Вот только мне даже в рядовые попасть не светит, об этом и мечтать глупо.
Хорошо, наверное, что я и не мечтаю?
Да, определенно.
Обрядившись в помянутое добрым словом тряпье, кое-как привела себя в порядок и спустилась вниз. Прокрасться на кухню, стащить что-нибудь съестное и сделать ноги, пока по мою душу не...
— Ника!
...не. Не тут-то было.
По всем законам подлости следом за мной в кухню вошла Жанин. Омерзительно бодрая с утра пораньше, в приснопамятной белой мантии вит-инквизитора, лежащей тяжелыми широкими складками поверх платья — для гражданских инквизиторов алая с золотом форма не обязательна. Гражданским полегче живется, чем боевым. Хотя это спорное утверждение — великая Магическая Империя если с кем и воюет, то сама с собой, и притом крайне вяло. Зато Магистрат — сплошная вязкая топь бюрократии, там работы хватает с избытком.
При виде меня почтенная элте явно не испытала восторга — так подозреваю, виной тому мой поклеванный гарпиями вид. Ну ладно, не подозреваю, прекрасно знаю. Другого вида у меня попросту не бывает.
— Надеюсь, ты закрыла окно перед тем, как лечь спать. Не стоит думать, что для мага сквозняки безвредны! — строгим тоном начала Жанин. Язык не повернется ляпнуть "бабушка": выглядит лет на тридцать человеческих, причем пару-тройку лет добавляют строгие прически и элегантно-скучные старомодные наряды. В речи магов давно прижились человеческие года — людишки стареют быстрее раз этак в пять, по их лицам возраст определить куда легче.
— И вам прекраснейшего утра, элте! — съязвила без особого задора. — Что еще не так?
Жанин скрестила руки на груди. Пристальный, истинно инквизиторский взгляд скользнул по моим сбитым костяшкам, еще не зажившим до конца после вчерашнего. Увы! При столь скромном магическом потенциале и регенерация, соответственно, тоже скромная.
— Силы Небесные! Только не говори, что ты снова подралась с кем-то из адептов?
Тут бы соврать, ну да какой смысл? Подралась, обычное для меня дело.
— Ну-у... Так получилось.
Да-да. Вот честное слово — почти в обход сознания! Очаровательный носик наследника графства Готнорд давно просил хорошего удара, а я в принципе не умею говорить "нет".
— К чему это пошлое членовредительство юной, красивой девушке, к тому же твоего высокого происхождения? Размахиваешь кулаками, будто какая-нибудь человечка! Ох, Ника... Существуют, в конце концов, магические дуэли по всем правилам!..
В ответ на эту пламенную тираду я лишь пожала плечами. Пора бы выучить весь этот бред наизусть. Нет, конечно, я по любым меркам юная, но высокородная? Род Валента не шибко древний и уж никак не знатный. Что до красоты...
У нас в семье все женщины как на подбор: высокие, статные, с правильными чертами лиц... в общем и целом благородной наружности. Порода, как же. Жанин, Ирма, Илайя — они будто сошли с картин талантливого художника. А в один прекрасный день появилась я — мелкая и приземистая, будто гномка. Фигура? Да нет ее вовсе. С экстерьером тоже не сложилось: вместо роскошных кудрей — прямые непослушные лохмы тусклого льняного цвета; глаза-блюдца тоже мало чем напоминают выразительные очи моих родственниц. Что касается физиономии... ну, мне всё нравится, хоть и кажусь плебейкой со своим круглым лицом и курносым носом. Еще бы выглядеть на свои двадцать заместо невнятных тринадцати! Совершеннолетняя, через полгода достигну зенита силы — а относятся как к сопливому младенцу...
Ладно, не мне жаловаться. Стоит только вспомнить Касси, как за собственное девчоночье нытье становится стыдно. Мои мелкие неприятности не сравнить с тем, какую жизнь ведет кузина.
— Ника, ты меня слушаешь?
А, ну да. Она же ждет, что я чего-нибудь отвечу.
— Магические? Не вариант. Будто не знаешь, какой я... талантливый боевой маг. — Пожав плечами, сцапала зеленое яблоко, одиноко лежащее на краю стола рядом с какими-то кастрюлями. Уж не знаю, кто его здесь позабыл, но зря он это сделал. — К тому же так интереснее. Присутствует элемент внезапности. Видела бы ты его рожу! Ну, то есть лицо.
Да, вот так постоянно приходится себя обрывать, потому что "приличные девушки так не выражаются!", и прочая ересь. Тоже мне, нашла приличную. Это она еще не слышала, какими емкими выражениями в запале награждают кого не попадя мои друзья (милейшие люди! Хотя кого я обманываю... совсем не милые, и даже не люди).
С очередным мученическим вздохом Жанин махнула рукой куда-то в сторону столовой.
— Завтракай, Ника. О твоем поведении позже поговорим!
К счастью, на этой пафосной ноте она заторопилась. А как иначе? Опоздание на работу обрушилось бы подбитым драконом на неприступную цитадель репутации элте Жанин! Меланхолично пережевывая кусок яблока, смотрю ей вслед. Хорошо быть такой высокой. Можно врезать кому угодно, не мечтая при этом о табуретке для пущего удобства!
Ну а что? Если ты мелкая девчонка без выдающихся магических талантов, надо уметь хотя бы дать в нос.
— Кайта Ника!
Это Мойра, одна из двух наших служанок, опасливо высунулась из-за дверей столовой — видимо, не хотела наткнуться на Жанин и получить очередную нахлобучку из-за пустяка. Моя бабушка из той породы невыносимых педантов, что придираются к малейшему недочету. Диоген — мой дед — давным-давно сбежал от нее на юг, в провинцию Элльна, что по другую сторону пролива Винэгир.
Убедившись, что худшее из хозяйских зол сгинуло, Мойра мигом растеряла напускной пиетет по отношению ко мне, злу наименьшему, и всплеснула руками.
— Ника, вот я так и знала, что ты здесь!
— Разумеется, ты так и знала, — вгрызаюсь в яблоко со свирепым хрустом, — ведь слышала, что бабка мне очередную нотацию зачитывает.
— Мне и без того известны все твои выкрутасы! Куда только смотрит эта стер... хм, элте Жанин. Прекрати таскать объедки и завтракай как следует!
Я виновато потупилась и, поспешив выдать фирменное "Ой, уже так поздно! Кажется, это мной позавтракают!", сбежала. Еда с утра пораньше? Нет уж, ни аппетита, ни настроения. Как любят говорить астрологи, "звезды так встали". Уж не знаю, как они так встают; на небосводе без карты я разыщу разве что Око Одина. Она ж здоровенная, не промахнешься.
* * *
Рейнкракс — главный амт одноименной провинции — привилегированный город; жизнь в нём похожа на сказку. Бесконечную, Бездна ее возьми, сказку. Я считаю этот город самым омерзительным на свете, что в глазах его обитателей лишний раз подчеркивает мою ненормальность. Обитатели тоже у меня восторга не вызывают, так что от их пренебрежения ни холодно, ни жарко. К навешенному ярлыку "полоумная" отношусь философски: ну что еще им обо мне думать?
Рейнкракс бьет по глазам своей роскошью — обманчиво неброской, в меру вычурной... и в меру однообразной. Или не в меру, тут уж кому как нравится. Дома на центральных улицах уж точно сливаются в одно песочно-золотистое пятно; они, кажется, вырастают прямо из дороги, выложенной тем же светлым алхимическим камнем, текстурой немного напоминающим кварцит. Остальные четыре трибы — городские области — чертовски сложно отличить друг от друга: шаблонная сетка улиц, в центре которой находится портальная площадь — зона для безопасной телепортации. Улицы располагаются одинаково: нечетные этакими лучами расходятся от портальной площади трибы, а четные пересекают их поперек. Название улицы состоит из номера и расположения трибы — Центральная, Западная, Восточная, Северная и Южная. Так, например, мы с Жанин живем на третьей Центральной, дом пятнадцатый. Я бы, конечно, сбежала в пригород, но кто меня станет спрашивать? В столицу и так не всех впускают, а уж проживать так близко к Резиденции — это ведь престижно.
В самом центре столицы Магической Империи обретается мраморный королевский дворец, ныне резиденция Ковена. Это сияющее белизной архитектурное излишество династия Анкавис когда-то возвела на руинах замка Скъёльдунгов. А замок разнесли по камушку в честь того, что конунг Эрик II получил пинка под августейший темномагический зад и теперь Скандией заправляет Белая Корона. Да, светлые не упустят случай поворотить нос от темных, хотя, согласно истории возникновения миров, все маги изначально созданы Светом.
Мне всегда хотелось быть темной, пусть даже по натуре не гожусь для этого. Не понаслышке знаю: темные бывают очень жестоки, им по большому счету плевать на законы и мораль. Темный без проволочек выпустит неприятелю кишки или пальнет скверным проклятьем, но сделает это лично, не скрываясь. Светлые же предпочитают политику двойных стандартов, стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре. Те же Анкавис, узурпировав власть, с пафосом разглагольствовали о вероломстве темных — как же, позволили нечисти разгуливать свободно по землям магов и тем самым посягнули на чистоту расы! Конунги не делали различия между магами и прочими расами, признавая — вполне резонно! — право считаться магом за каждым, кто обладает магией. "Чистокровный маг" — звучит гордо, но бесполезно. Так говорил... нет, говорит один мой хороший друг.
Скандия некогда была могущественным государством — сейчас, как одна из областей Империи, она занимает почти две третьих всей территории. Всякий умеющий думать поймет, что многовековая власть конунгов была достигнута всеобщим единством. Анкавис, чужеземцы до мозга костей, посеяли раскол изнутри, а Ковен... Ковен довел разрозненность между расами до крайности. Да и не только между расами... теперь Мидгард — мир разобщенности и безверия. Опять же, кто знает, что нынче творится в остальном Мидгарде? Теперь этот материк — весь наш мир. Здешние земли поделены между Империей и соседним королевством, где проживают в основном чистокровные люди; что творится за океаном, откуда приплыли Анкавис, — толком никому и не известно. Силы Хаоса, призванные из Бездны когда-то, пронизали мириадами нитей водную — и не только — стихию. Вот уже двести лет драккары неизменно тонут, едва выйдя в открытое море, пространственная магия тоже глючит.
— Опаздываешь.
По голосу без труда узнаю Илайю, троюродную сестру. Статная медноволосая красавица с надменным лицом, радость и гордость нашего рода. Наверняка станет вит-инквизитором и архимагом еще до восьмидесяти. Мечтает: нести Свет (выпилить к Бездне всех темных, как выразился бы мой друг Лекс), получить белую мантию (алая уже на подходе), ну и захомутать пресветлого иерофанта (хотя сгодится и Ройбен, графский племянничек). Стандартный набор для благороднейшей и светлейшей особы. Такой вот железной девой меня наверняка мечтают видеть главы рода, позором которого я являюсь со своей неказистой внешностью, слабеньким магическим резервом и любопытным, но совершенно неприемлемым даром...
Бездна! Вот что ей молча на дежурство не шлось? Всё настроение насмарку.
— Как и всегда, — с запозданием отвечаю. Илайя поджала губы, явно желая прочитать нотацию, но в итоге всё ограничилось тяжелым вздохом — таким меня с утра наградила бабушка. Они все в основном поучают да вздыхают, не решаясь — из жалости, видимо — быть со мной резкими. "Позор рода" заменяется на "бедную девочку", пренебрежение — на снисходительность. Меня жалеют даже больше, чем Касси, подумать только. По мне, так лучше умереть в двадцать, чем год за годом смотреть в зеркало и видеть девятилетнего ребенка, как она.
— Как продвигается борьба с поклонниками Хаоса? — интересуюсь с хорошо скрытой насмешкой. Илайя и ее братья по оружию потрясающе наивны в своем желании уничтожить лучших бойцов Хаоса. Они бы еще пошли войной на Асгард, вооружившись десертной ложечкой и, возможно, еще парой зубочисток. Впрочем, богам такая опасность не грозит. Найдется ли сейчас хоть один гвардеец, верящий в них? Старую веру усердно вымарывают из наших умов вот уже почти две сотни лет подряд. В приграничных городах она, правда, вполне жива... только вот само приграничье — нечистые земли, уродливый шрам на теле Империи, — обречено на погибель.
— Без особых успехов. — Не то чтобы это кого-то удивляло. Меня — уж точно нет. — Эти сектанты совсем обнаглели! Держатся так, будто они — хозяева Ярнвида. Не удивлюсь, если однажды они попытаются отбить город. Хейст-инквизитору Мэрилант следовало бы принять меры!
Я подавила злорадный смешок. Хейст-инквизитор сделает так, как скажет иерофант. А иерофанту сейчас без надобности гражданская война, это и дураку понятно. Нет, иерофант развяжет эту войну сам — и только тогда, когда ему это будет выгодно.
— Не будем об этом. Поговорим лучше о твоей учебе, Ника.
Боги, только не это! Одно радует: за драки ругать не станет. Илайя, несмотря на свои радикально светлые убеждения, вспыльчива, резка и скора на руку. Ну и, надо отдать должное, не настолько чопорная, как Жанин... сразу видно, кто из них боевой инквизитор, а кто гражданский. Или дело в возрасте? Жанин двенадцатый десяток минул, а Илайе всего сорок два — еще молодая девушка по нашим меркам. Что не мешает тетушке Ирме пилить: останешься, мол, старой девой. Ха. Можно подумать, она сама верит, что ее дочь всё еще "дева" — в сорок два-то года. Четвертое тысячелетие от начала исчисления, как-никак; хранить невинность до свадьбы уже не куртуазно.
