|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Часть 2, Черновик.
Пролог.
Последние события, произошедшие в 'тихом-мирном' Эльфийском Королевстве будоражат весь мир уже который месяц подряд. Не смотря на все старания эльфов, вести о непорядках и разногласиях среди Высших просочились даже в далекий Халифат.
Люди начали спешно подтягивать свои войска к границам, гномы закрыли Торговый Город и перекрыли часть проходов через горы. Заблокировали Торговый перевал и отправляют путников и караваны в обход гор.
Правители Сердца Мира — города-государства, созывает под свои стены магов и наемников для защиты стен города от возможных нападений.
Даже селестины — род темных эльфов, живущих далеко на северо-востоке, и не вмешивающихся в мировые дрязги, прислали своего представителя в Столицу Объединенных Эльфийских земель, город Тириос. С требованием провести расследование обстоятельства смерти последнего представителя рода Архимагов Тинвэ, принцессы Элениэль Аллиан Тинвэ, погибшую при загадочных обстоятельствах в своем имении вместе с супругом, лордом Дарриэлем, младшим лордом Четвертого Дома дроу.
Дроу, как всегда, молчат, но выдвинули небольшой отряд для защиты своих границ от вторжений со стороны людей. Четыре десятка отборных воинов, в полной боевой готовности, стоят гарнизоном на границе и не двигаются никуда, еще больше нагнетая и без того непростую политическую ситуацию.
Аристократы и маги Высших эльфов побросали свои дела и стянулись в Столицу с требованием прояснить ситуацию и наказать виновников. Король Аллорэ Тинвэ, обвиненный обществом в смерти племянницы, заперт в своих покоях вместе со своим маленьким сыном, принцем Анарендилем. Совет Магов во главе с Верховным Архимагом держат оборону Дворца, отбивая атаки Северян — Эльфов Нольда, из которых и происходит род принцессы.
Эльфийская Академия Магии, впервые за последние три тысячи лет, закрыта щитами, от туда никто не выходит и не может попасть на ее территорию. Архимаги Академии требуют ни много ни мало — переизбрания Совета, смены правящей династии, нового короля и отомстить предателям, при этом в заложниках у них Королева и многие из отпрысков аристократических семейств, бывших в тот момент на обучении.
Плюс к тому активизировались секты некромантов, колдунов, сект и прочей ереси, с которой люди безуспешно борются уже которую сотню лет, а у эльфов они объявлены вне-закона.
Торговля в мире начала стопориться, гильдии несут убытки и требуют прекратить дрязги и не мешать эльфам разобраться с внутренними проблемами, но их мало кто слушает.
Правительства людских земель заявляет о своей непричастности к событиям, как и к тому сброду, что нарушает границы светлых лесов эльфов, а так же предлагает убежище всем желающим и притесненным.
Морское Братство — объединение моряков разных рас, хранят молчание и увели дальше от берегов свои флотилии, оставив лишь небольшое количество боевых кораблей на рейдах.
Весь мир замер и ждет, кто первый нарушит шаткую конструкцию, что бы либо присоединиться к агрессорам, либо выступить против них.
Глава 1.
Элениэль Аллиан Тинвэ.
Зимнее солнышко... Маленький золотой кругляш, что висит низко над горами днем и ныряет обратно за горы едва день перевалил за полдень... Многое в этом путешествии я увидела впервые. Например, зиму. Читая иллюстрированные книги, в которых говорится о зиме, о снеге, о сменах погоды и времен года, я много раз пыталась себе это представить, и мое воображение пасовало. Родные леса, овеваемые теплым дыханием ласкового моря и Южным Течением, бережно сберегаемые врожденной магией лесных эльфов, окутанные сетью древних столбов-артефактов, контролирующих рост растений погоду и даже ветер, не могли дать представление о 'непогоде' или о 'золотой осени'... Хорошо грезить о заснеженных горных пиках, сияющих в пронзительно-синем небе, сидя с книгой в уютной, залитой солнцем гостиной Академии — белоснежного шедевра архитектуры, чьи высокие шпили гордо сияли огнями, возвышаясь над темно-зелеными кронами Светлого леса. Интересно было представлять себе эту запредельную высь и холодный и чистый горный воздух... И все же прелесть этого места довольно сложно понять, если ты родился и прожил всю жизнь в месте, где если и стало чуть холоднее, то можно смело озираться в поисках мага Воды, что где-то рядом взывает к силе...
Здесь, в горах, оказалось труднее всего притерпеться не к огромному, яркому небу над головой, не заслоненному далекими кронами деревьев, не к странному, сухому воздуху, а к резким дневным сменам холода и жары. Короткий день, солнышко на небе — тепло и уютно. А если долго постоять на каменной стене замка, то даже жарко становится. Вечер или пасмурно — холодно и сыро, а промозглый, злой и резкий ветер пробирает до самых костей, выжимает слезы из глаз, вымораживает лицо и руки за считанные секунды. Как-то увернуться, спрятаться на улице от ветра было глупым и бессмысленным занятием, поскольку казалось, что как бы ты не ухищрялся, не поворачивался, ветер всегда дует тебе в лицо. Смена дня и ночи тоже происходит стремительно: смотришь — солнце скоро сядет за горные пики. Бежишь надеть теплый плащ с меховым подбоем, теплую куртку. Но только ты успел утеплиться, вышел на улицу... А тут уже ночь, а ночью на каменном, продуваемом дворе замка до того холодно, что невольно скукоживаться начинаешь, пытаясь намотать на себя плащ по-плотнее. Облачка пара вырываются изо рта при дыхании, и все вокруг почти мгновенно покрывается тонким кружевом инея. Несколько раз, ночами, срывался снег, который я его впервые в жизни увидела вот так, в природе, а не как побочное действие заклинания. Хотела посмотреть на него днем, но едва только в далекой дымке облаков на востоке поднялась алая монетка дневного светила, так все заискрилось, начало переливаться драгоценными узорами, и видение растаяло, оставив после себя только темные пятна быстро подсыхающей влаги. Несколько мгновений, и все: сказка исчезла, а вместо нее — опостылевший пейзаж: серые или охристые валуны, темные базальтовые глыбы, махина Ледяного пика позади замка, а низкие горы с востока не только заслоняли замок от посторонних взглядов, но и не давали мне разглядеть на горизонте силуэт родных земель. Оттенки серого, черных, охра, синий... Вот всё краски этого места. И лишь, редкие, жухлые и колючие травы, да маленькие и кривые деревца чуть выше этих самых трав, неизвестно как цеплялись своими корнями за склоны, оживляя унылый пейзаж.
Днем, что бы хоть чем-то заняться, я прогуливалась по двору, находила что-то хоть сколько-нибудь отличное от общей серости вокруг и рисовала, вытащив на стену мольберт. Ночами все старались скрыться в сумрачное и теплое нутро замка, по-ближе к жаркому огню каминов. Дроу и те тянулись в большую столовую на первом этаже центрального крыла, приведенную по моему приказу слугами в порядок. Огромное, гулкое и несуразное помещение на первом этаже 'центрального' крыла подкупало наличием огромного, явно предназначенного для запекания целых бычьих туш, глубокого камина. Хоббиты долго и мучительно чистили его от копоти и мусора — даже дроу приложили к нему свои руки, прочищая дымоходы и отдушины, и теперь с радостью разжигали по вечерам, совершенно не жалея, что уходит много древесины и угля, привозимого на их низких, косматых лошадках хоббитами из Долла. Как-то так повелось, что в огромной столовой, освещенной лишь огнем камина, да несколькими свечами, с заходом солнца стягивались все обитатели нашего мрачного замка: хоббиты-слуги пристрастились сидеть у огня, что-нибудь поделывая под тихий, плавный, разговор; воины-дроу, свободные от караула, устраивались в уголке, в самой тени, и тоже занимались своими делами — кто оружие в порядок приводил, кто — доспех после тренировки латал. Торден, их старший, что-то читал, либо писал, устроившись в сторонке за столом. Я придумывала себе занятия по настроению, но чаше всего, наблюдая за этими столь разными и непохожими один на другого персонажами, рисовала их портреты, делала дорожные зарисовки или, если не было настроения, читала. Иногда кто-то из хоббитов уговаривал меня поиграть им на лютне... Мир и тишина. Неизменно, день за днем, полтора месяца подряд...
Замок за эти четыре месяца уже опостылел. С момента, как я получила записку от лорда Дарриэла, находиться в этом уютном заточении становилось все тяжелее. На это наложилась горечь осознания, что я тоскую по моему 'мужу' и забытое мною в компании Дарра чувство 'одиночества в толпе', что преследовало меня на протяжения всей моей жизни ранее. Я снова почувствовала себя Наследной Принцессой Высших эльфов.
Мои личные слуги — Молли и Петри — не знали, как и чем меня занять. Охрана, когда пришла в себя после моей демонстрации силы, начала вести себя сильно тише, учтивее. Но в них проснулось великое, всепоглощающее и неуемное эльфийское Любопытство. Я раньше думала, что только мы, светлые эльфы, наделены этим жутким, не дающим покоя зудом 'узнать'. А оказалось, неееет — темнокожие, беловолосые господа дроу ничем от нас, Высших эльфов, в этом плане не отличаются. Нет, они меня ни о чем не расспрашивали, ни в коем случае! Они просто ходили тенью и вынюхивали, внимательно и молча следили за мной... В последнее время, в ответ на мою хандру, начали донимать меня: 'Леди желает погулять по внешней стене?', 'Леди желает посмотреть на Кошмаров?', 'Леди желает сыграть в шахматы?'... В конце-концов, поговорив с Молли, мы выработали 'План' по доведению охранников-темных до нормального состояния — обычных, привычных нам дроу. И принялись, со всем рвением одичавших от скуки женщин, его реализовывать.
По мере реализации наших задумок, ровно спустя неделю, четыре агрессивные зануды для начала начали вести себя, как настоящие аристократы, выводя меня из себя своими предложениями 'развлечь' лучше и эффективнее, чем доводили злобным шипением ранее. Лучше бы дальше с ними были 'на ножах'! Это было, по крайней мере, не так скучно, да и наше противостояние держало в тонусе всех обитателей замка.
Через неделю взаимных реверансов и игры в 'леди скучает', я начала прятаться в библиотеке, делая каменное лицо и вид, что вот эти вот пыльные, старые фолианты — это предел моих мечтаний... Помогло, увы, дня на три, но после того, как я нажаловалась ей на 'мальчиков', Молли внесла в план коррективы от себя, решив, что мы получили не тот эффект. Дроу, вместо нормального поведения, донимали меня, предлагая то в шахматы поиграть, то на лютне побренчать три часа кряду, исполняя для них те или иные баллады, то книгу вслух им почитай... В ответ на действия хоббитянки, старший охраны, дроу Тордэн, лично пришел проверить — чем же леди так увлеклась в библиотеке, что выходит из нее только глубокой ночью, да и то — озираясь и на цыпочках.
Подошел, постоял, посмотрел на фолиант, хмыкнул... И остался стоять, подпирая косяк и склонив голову к плечу. Буравил алым взглядом и почти не моргал. Игнорировать я его смогла еще почти два часа. Самое обидное, пришлось читать ту книгу, что не глядя на заглавие, я положила на подставку. Я скосила глаза на название, красиво выведенное на первой странице и сдержала стон, рвущийся из груди... Ладно, придется читать эти 'Исследования человеческих верований и суеверий, собранных на территориях, изначально занимаемых людьми в год 20119 от переселения. Том 37 из 97'. К тридцатой странице 'Введения' я, стараясь не зевать, хоть и отчаялась разобраться в хитросплетениях родственных связей полу-мифических существ и их мест в суевериях людей. Вообще лица дроу примечательны тем, что у них очень богатая мимика. А какой впечатляющий арсенал улыбок: ироничные улыбочки, хищные оскалы, косые улыбки, ухмылки на любой случай жизни, целый набор зловредных или язвительных, мрачные или задумчивые мины... При этом само лицо оставалось неподвижным, будто его хозяин просто меняет маску на нижней части лица... Как-то я предложила Тордену радостно улыбнуться хорошему, теплому и солнечному деньку, и тот, постояв пару секунд неподвижно, изобразил мне улыбку. Меня, глядя на эту жутенькую гримасу, помимо воли жестко передернуло, а на мой вопрос — что у него с лицом, он спокойно ответил: 'это — радостная улыбка, миледи!'... Вот и сейчас лицо дроу расплывалось в 'довольной' улыбке по мере того, как на моем все более и более отчетливо проступало страдальческое выражение. Наконец я сдалась, устав бороться с собственным лицом и челюстью, предательски кривящемся в попытке зевнуть, и не выдержав пытки 'духами лесными, чащи, якобы, охраняющими'. Я, тяжело вздохнув, встала и закрыла книженцию, размером с хорошую гранитную плиту для садовой дорожки. Дроу совсем счастливо заулыбался — этакая лучащаяся смесь ехидства с искренней, злорадной улыбкой.
Я, напрягшись, убрала фолиант на его место на полке, сняла перчатки, нарукавники и марлевую повязку — именно в таком виде, а еще и в плотном халате поверх одежды, полагалось работать в этом отсеке библиотеки. Вот, спрашивается, кем был бывший владелец замка, что у него в коллекции такие книги? Колдуном? Чародеем? Или просто полу-грамотным богатым бароном, тащившим в библиотеку все, что попало в руки, лишь бы солидно выглядело?..
Сложив 'оборудование' и прибрав за собой, я-таки 'обратила внимание' на Тордэна и изогнула вопросительно бровь. Тот с неохотой отклеился от косяка, и задал вопрос, который у него все предидущие дни на лице был написан крупными рунами:
— Леди Элениэль, что происходит?
— Вас отправили парламентером, господин Тордэн? — холодным, ровным тоном задала я встречный вопрос.
Темный, хоть и поморщился, но кивнул. Я пошла на выход — мне было крайне неуютно находиться с ним в одном помещении. Он был сильно крупнее, чем известные мне дроу, и постоянно давил, так сказать, аурой. Мне же, привыкшей к тому, что это на меня обычно смотрят, задрав голову, было неприятно осознавать, что кто-то выше меня почти на локоть... Дроу, выйдя следом за мной из библиотеки, закрыл двери и галантно подставил локоть, вызываясь меня сопровождать. Я с самым недовольным видом примостила свои пальцы на сгиб локтя темного.
Дроу молча пошел, приноравливаясь к моим шагам, но, когда мы вышли на лестницу, продолжил вежливо допытываться:
— И тем не менее, леди Элениэль, вы не выходите целыми днями из библиотеки... При этом книги с полки берете, как я вижу, совершенно бездумно. Читаете их, но, с вашим умом и образованием, вы просто не можете два дня читать одну книгу на сотню страниц.
Я попыталась возмутиться, но дроу меня перебил:
— Я очень внимательно следил, как вы читаете, миледи... Семь раз читать одну и ту же строчку, это перебор, не находите?
Я промолчала, хотя и хотелось сказать что-нибудь едкое в ответ на его резкий тон, выбранных Торденом. Молчала и ждала — что еще он 'заметил'.
— Так же не ходите в тренировочный зал упражняться с магией. Вы перестали обедать в столовой, а ваша служанка выносит подносы с нетронутой едой и тайком вытирает слезы, выходя из ваших покоев.
Я, изобразив изумление, посмотрела на темного эльфа — даже это замечает...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
