Книга 2. Бледное солнце Сиверии. Часть 5

Книга вторая. Бледное солнце Сиверии

Часть 5. Поправший смерть

1

Гордей Зубов, командор новоявленного сиверийского порта, был в очень плохом расположении духа. Он ещё утром встал с мрачными мыслями о том, что до сих пор не в силах изменить уклад своей жизни. Уже не молодой, а своей дороги так и не нашёл. И, казалось бы, ведь старается, и целью задался благой, а всё одно толку никакого.

В отличие от остальных командиров, так или иначе застрявших на карьерной лестнице, и начавших потихоньку спиваться, или напротив — "врастать в землю", Гордей всё ещё изредка тешил себя мыслью, что когда-нибудь...

Он очень любил это слово. В его мечтах обычно так всё и начиналось: когда-нибудь... и понеслось.

Сегодня он тоже проснулся и по привычке потешил "когданибудьщиной". Однако удовлетворения не получил, скорее, больше рассердился.

"Дурак дураком! — командор пнул ногой дверь. — Старый болван!"

Оделся, привёл себя в подобающий чину вид, хорошо и сытно поел, но... но противный "червячок" уже влез в разум, и опять начал грызть его, вызывая неприятие сложившейся вокруг ситуации, а вместе с тем и глухое раздражение от того, что ничего толком не сделано, и, по сути, не сделается.

-Надо смотреть правде в лицо, так оно и будет, — Гордей одним махом осушил кружку с горячим чаем.

Раздолбав всех, кто попадался на пути, он спустился с корабля и как обычно пошёл вдоль берега. Каждое утро, не смотря на погоду, командор совершал пешие прогулки до джунского портала и обратно. Это позволяло несколько успокоить сумбур в голове, настроиться на работу.

-Вот бестолочи! — заругался Гордей.

Его сухая вытянутая фигура одиноко брела среди разбросанных деревянных клетей.

-Говорил же ещё вчера всё убрать под навес. Эй, Макар! И ты.., — из памяти выпало имя второго солдата. — Подите сюда оба, живо!

Воины нехотя приблизились к командору.

-Какого хрена это тут делает? — грубо начал Гордей. — Отнести под навес. Третий день на берегу валяется, а всем на это насрать! Так, что ли, Макар? Чего молчишь, как... как..?

Тут память словно ожила, и из её глубин вынырнуло имя второго воина, прибывшего в начале зимы — Первосвет. Кажется, он был из Темноводья. В Орешке чем-то "отличился", теперь сослали в Сиверию белых мух гонять.

-Когда вернусь, чтобы здесь было пусто. Ясно?

Солдаты, молча, кивнули головами.

-Нет порядка, — подумал командор, продолжив свой путь. — Ни выучки, ни дисциплины... Всё напрочь отсутствует.

Он ещё раз глянул на лениво работающих солдат. Их разношёрстность в обмундировании в который раз резала глаз.

-Твою мать! Нет порядка! — прошипел командор, сквозь желтоватые из-за постоянного курения зубы. Он пнул камень и поплёлся дальше, не смотря на сегодняшнюю отвратительную погоду.

Его относили к той группе военных, прозываемой за глаза "Приспешниками". В своём большинстве, то были ветераны, которым не раз приходилось сталкиваться с имперскими войсками, особенно на Святой Земле. Они часто и густо хвалили подготовленность вражеских сил. Основной идеей этой группы был полный пересмотр самой сути формирования и подготовки армии в Лиге. И желательно по имперскому образцу.

Перед глазами Гордея не раз вставали картины былых сражений. Как навстречу войскам Лиги выходили дружным строем имперские гренадеры.

-Смотришь на них, — рассказывал своим товарищам Гордей, — один к одному. Не наша разношёрстная толпа, разодетая кто во что горазд. У всех одинаковые нагрудные доспехи... да ещё с выбитой на ней мускулатурой. Аки мужской торс... Просто загляденье! А главное, рождается ощущение, что на тебя надвигается неимоверная сила. Идут, держат строй. Пики впереди... Красавцы! Какая выучка, а мы только говорим, говорим... говорим.

-Сплошная болтовня, — соглашались товарищи.

-Даже орки... вы слышите, даже орки организованней, нежели мы. Из них получается отличная тяжёлая пехота... Все как на подбор. По одной форме...

-Что? — переспрашивали у Гордея. — По одной, что?

Командора иногда начинало заносить, и он сыпал кучей мудрёных слов, коих понахватался, как среди пленных врагов, так и эльфов (в молодости он почти год служил при канийском после на Тенебре).

-Форма, это когда всё на равный манер. Одеты в одинаковые доспехи... одинаково вооружены...

Товарищи не понимали.

-Ну, к примеру, у нас полки как разделяют?

-Да... по одёжке... её цвету... стягу...

-В общем, никак, резюмировал Гордей. — А тут тебе всё чинно, всё размерено. Гренадеры, к примеру, носят вокруг шеи ленту красного цвета. Зовут её шарфом. Куртки у них одного покроя... Кираса, шлемы... даже сапоги... Это всё, говорят, пошло с лёгкой руки самих же орков. На поле боя не понятно кто да откуда, и решили они как-то себя различать. Сначала по кланам, а уж сейчас по роду войск. Яскер поставил дело на широкую ногу... И действуют имперские солдаты слаженней... Умело, в общем. Дисциплина!

Снова какое-то мудрёное слово, — подумали товарищи Гордея.

А тот уже рассказывал, как один пленный офицер (при этом командор успевал пояснять значения некоторых произнесенных понятий) поведал ему о "Табеле о рангах".

-Офицер? Табель о чём? — переспрашивали Гордея.

Тот словно не услышал, возбуждёно говоря:

-Наше чинопроизводство как налажено? Смотрят на породу, так?

Друзья закивали головами.

-А в Империи служить отечеству — честь! Свой чин надобно заслужить примерностью и трудолюбием. А у нас: деньжат отсыпал и ты уже полковник. А коли дядьку имеешь высокого чина, да ещё и в столице... так и вообще поднимешься до высот неимоверных.

В компании раздался дружный смех. У каждого был кое-кто на примете.

-Сами дураки дураками, — соглашались товарищи. — Лишь бы происхождение повыше, а там...

И горько махали руками.

Надо сказать, что сам Гордей тоже происходил из старого дворянского рода. Его деды да прадеды всяко служили Кании. Кто был воином, кто в приказах разных. Богатства да почестей особо не накопили, и потому Гордей в молодости ещё сам себе поклялся прославить род Зубовых примерной службой (отсюда и растут ноги его "когда-нибудь"). Но из-за своего слишком правдолюбивого нрава имел немало хлопот и высоко не поднимался.

На Святой Земле Гордей познакомился с "Приспешниками". Много и часто беседовал с пленными хадаганцами да орками. И вот командор загорелся желанием, во что бы то ни стало армию реформировать (сие слово он услышал от одного эльфа, и оно ему весьма понравилось; отчего Зубов частенько козырял им в обществе).

В противовес "Приспешникам" были "Испоконвечные". Эти радели за дедовские традиции.

-Нечего нам на этих поганцев из Империи равняться! — талдычили на сборах командиры из рядов "Испоконвечных". — Нахватались от них всякой мерзости, а о своём забыли. Мы — Кания, а не Хадаган! Чего они у нас ничего не заимствуют? А нашим покажи какую-то хреновину, скажи, мол, из Империи, так и родину продать готовы! Тьфу, аж противно...

Свои мысли командор, конечно же, попытался донести до Избора Иверского, но тот почти и не слушал Гордея. Сославшись на занятость, он отослал командора куда подальше. А напоследок сказал:

-Вам нечем заняться? Так я вам придумаю дело...

Надо отметить, что Избор Иверский выслушивал немало нелесного как от одного лагеря, так и от второго. И, конечно же, и те, и другие требовали немедленного принятия радикальных мер. Избор же колебался, не зная, чью сторону занять.

-Назрела пора реформ! — заявляли "Приспешники".

-Их надо проводить с умом, а не слепо копировать с поганцев, — отвечали противники.

Избор устало кивал головой и отсылал больно бойких из обоих противоборствующих лагерей на дальние заставы. Досталось и Гордею, носившему прозвище по его судну — "Витязь". И вот он в Сиверии.

-Пущай реформирует, — усмехнулся Иверский, подписывая приказ. — Вместо того чтобы языком молоть, будет теперь новый астральный порт строить.

Так Гордей оказался на мысе Доброй Надежды.

На вечерних "посиделках" в кают-компании командор теперь, не стесняясь, костерил руководство. Младшие чины, молча, внимали, кое-кто поддакивал. Вскоре прибыл с Тенебры судебный пристав Фредерик ди Грандер. Его также позвали на ежевечерние разглагольствования, где он не преминул заметить:

-Не боитесь так открыто высказывать свои мысли? За подобные речи...

-За подобные речи я тут и нахожусь, — зло огрызнулся командор.

Эльф ему сразу не понравился. Однако вести спор с ним вошло в привычку, и теперь Гордей даже порой сам искал встречи с приставом, чтобы вновь и вновь обсудить назревший вопрос реформирования армии...

Время шло. Порт, надо сказать, строился из рук вон плохо. И дело не только в самом Зубове или в плохом снабжении, сколько в крайне неудачном положении самого порта.

Командор много раз сиживал за картой, разглядывая побережье Сиверии, курил трубку и, даже того не замечая, по-старчески сердито, трусил головой.

-Нашли место, итить-колотить! До гор, хрен сколько добираться, камня лишнего не привезёшь. До леса — и того больше. Голая тундра! Пустыня, итить-колотить!

Вся надежда была на Ермолая Сотникова. Он-де грозился наладить поставки строительных материалов да пригнать мастеровых. Но вот уже и зима на исходе, скоро весну ждать... Хотя, какая к Нихазу тут весна? Сразу лето... месячишка через три. Короткое, что тебе "здрасьте". А от Сотникова ничего.

-Вот трепло сиверийское! — командор сердито пнул очередной камешек под ногами. — Зачем обещать, если не выполняешь? У столичных чинуш научились? Болтать, это тебе не валуны ворочать!

Зубов дошёл до джунского портала, поздоровался с дежурившими тут солдатами. Потом постоял полчаса, глядя на астральное море, и направился назад в порт сквозь серый промозглый туман.

2

В прибывших кораблях Гордей сразу узнал эльфийский галеон "Светоносный" (теперь принадлежащий Церкви) и гибберлингскую шхуну "Рассекающий". Они пришвартовались подле строящейся пристани, и вскоре на берег сошла целая делегация.

Зубов напрягся: что-то случилось, иначе, зачем в такую дыру лезть сразу и настоятельнице Сиверии Гориславе Любимцевой (со свитой), и розыскному экспедитору Сыскного Приказа с высокими полномочиями, выданными самим Айденусом — Фролу Яроземному (с ещё большей свитой). Кроме того на гибберлингской шхуне прибыла тьма мастеровых да ремесленных людей, и несколько купцов Первой гильдии для создания торговых кумпаний.

В кают-компании "Витязя" собралось столько народу, что и не продохнуть. Зубов долго перечитывал грамоты из Новограда, знакомясь с обстановкой как в столице, так и в Сиверии, а также изучая цели прибытия "высоких" гостей. Лицо Гордея с каждой минутой становилось мрачнее и мрачнее.

Оказывается, на этом драном аллоде заварилась такая "каша", что только за голову хвататься. А он ни сном, ни духом. Даже обидно, будут теперь носом макать в дерьмо каждый раз, мол, проворонил... Хотя, я тут не надсмотрщик. Порт строю!

-Ну, ознакомился со всей этой.., — Гордей потряс бумагами, подбирая культурное слово, но кроме "хреновины" ничего иного на ум не пришло. — В общем, хотел бы кое-что прояснить. Во-первых...

-Во-первых, — перебил командора экспедитор Сыскного Приказа, — вы вместе со всеми ратными людьми сейчас обязаны поступить под моё...

-Что? — Зубов вскочил. Его морщинистое лицо стало пунцовым.

Фрол Яроземный несколько удивлённо поглядел на стоящего напротив него командора, типа, что за фортеля ты тут выкидываешь?

-Господин Зубов, я бы попросил вас взять себя в руки. Вы не столичная барышня, истерики вам не к лицу.

За спиной экспедитора мгновенно выросли четыре мордоворота. Другого слова Гордей не подобрал.

"Типичные разбойники, — мелькнуло сравнение. — Прислал же, Сарн, на мою голову".

-У меня распоряжение Совета, подписанное самим Великим Магом Айденусом, — продолжал Яроземный. — Надеюсь, вы его внимательно прочитали.

-Итить-колотить! Может, вам ещё и свою каюту отдать?

-Это лишнее, — едко усмехнулся Фрол. — Я на "Рассекающем" обосновался. Там пока буду обитать. Кстати, те ратники, что прибыли со мной, впоследствии останутся здесь на службе. И вы сможете распоряжаться ими по своему усмотрению. Считайте это небольшим подарком за неудобства.

-И что вы тут намерены делать? — сухо спросил Гордей.

-Исполнять особо важное государственное поручение, — медленно проговаривая каждое слово, ответил экспедитор. — Думаю, что вы, как человек благоразумный, не станете препятствовать?

Гордей потупил взор. Его лицо стало ещё темнее. Блуждающий взгляд командора остановился на настоятельнице Сиверии.

-У меня не столь высокие цели, — мягко улыбаясь, начала она, — как у господина Яроземного. Лишь дела нашей Церкви.

-То есть? — хрипло спросил командор.

-Мы прибыли для того, чтобы найти место для строительства собора. Вот госпожа Констанция ди Близар будет настоятелем будущего...

-А кто будет строить?

-Работники, — всё также улыбаясь, ответила Горислава.

-Ещё и этого мне не хватало. Тут порт закончить никак не можем, им собор подавай! Ничего толкового с собой не притянули. Два корабля, а на нём одни болтуны да франты столичные! Лучше бы привезли свежей провизии, угля, амуниции... Здесь лабазов да лавок нет. Балов да смотрин не проводят. Тундра, видишь ли! Здесь трудиться надо. До седьмого пота трудиться! Вы там, в Новограде, что-то больно заигрались. Соборы, Приказы...

-Господин Зубов, — подал голос Фрол, — вы бы поосторожнее в выражениях. Не в своей кают-компании молодых поучаете. В Совете лучше знают, что да зачем. И, между прочим, за подобные речи.., — экспедитор прищурился. — Ваши размышления оставьте при себе. Или для Избора Иверского.

Гордей сжал кулаки до хруста.

-А если вы чего-то ещё не понимаете, — продолжил экспедитор, — тогда помалкивайте себе в тряпочку.

Мордовороты за его спиной тихо заржали.

-Тут, в Сиверии. сейчас дела будут весьма важные решаться. Не вашего, так сказать, уровня, — экспедитор подал знак своим наёмникам быть сдержанней. — Потому сюда прибыли те, кому...

Гордей встал и вышел вон, бросив не оборачиваясь:

-Располагайтесь, гости дорогие!

Командор поднялся на палубу, потом на капитанский мостик. Он был настолько раздражён, что его затрусило.

-Щенок! Молокосос... Знал я одних Яроземных, итить-колотить. Вот редкостные гады были!

Зубов пнул первое, что попалось ему под ногу. Он ещё минуту-другую про себя матерился, но выхода всё одно не было. Приходилось подчиняться.

Пару дней вновь прибывшие располагались кто где, и тем, по мнению командора, всячески препятствовали нормальному ходу дел. Благо, что в своё время успели построить несколько лишних изб, где поместили кое-кого из низких чинов... Правда, "лишние" — это слишком громкое слово.

Зубов пытался поменьше встречаться с экспедитором и настоятельницей, продолжая заниматься своими делами. Настроение у командора не улучшалось. Он мрачно поглядывал с палубы на своё недостроенное "детище".