Серединка на половинку

Серединка на половинку. Алексей Востряков

Странный разговор в канцелярии одного ведомства

Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок

За большим канцелярским столом сидит майор НКВД. На краю стола табличка с надписью: "Следователь Безобразов М.Я.". Майор недружелюбно на меня смотрит, спрашивает:

— Как же вы, Иван Петрович, докатились до жизни такой?

— До какой? — не понимаю я.

— А вот до такой, — майор достает из стоящего рядом со столом шкафа папку. На ней написано "Личное дело Ивана Петровича Кузнецова". Раскрывает, достает лист бумаги, мне хорошо видно, что на нем вверху крупными буквами напечатано "Биография Ивана Петровича Кузнецова". Вся биография занимает всего половину листа.

— Как вы умудрились прожить свою жизнь так, что количество ваших добрых дел тютелька в тютельку совпадает с количеством прегрешений? Пятьдесят на пятьдесят.

— Так я что умер? — догадываюсь я. Смотрю вниз. Оказывается, перед столом я вишу в воздухе. Далеко внизу все теряется во мраке.

— Вы же православный человек, про мытарства блаженной Феодоры, наверное, слышали...

— Не только слышал, но и читал.

— Так вот, про ваши мытарства. Так и не удалось определить, куда вас направить, в рай или в ад.

— И что же теперь делать? — с тревогой спрашиваю я.

— Придется вас еще помытарить.

— А это что, Небесная Канцелярия? — спрашиваю я, — Как-то по-другому ее представлял. Вроде бы, души умерших людей, дедушка должен встречать, седенький такой, добрый, с бородой.

— Мало ли что вы там себе представляете на Земле. Вас же дураков православные священники учат, учат, что нельзя ничего себе фантазировать про загробный мир, а вы... дедушка с бородой. Хех!

Канцелярия в миг преобразилась и теперь передо мной за шикарным современным столом сидит молодой мужчина в черном элегантном костюме, в белой рубашке, в фирменный галстук воткнута золотая запонка с бриллиантом. Вместо папки на столе ноутбук с открытым экраном. На краю стола табличка с надписью: "Секретарь Сатановский Р.А.".

— Так что решили, Иван Петрович, будете проходить свои мытарства дальше по индивидуальной программе или вас сразу в самые глубины ада отправить, к атеистам, где по их вере после смерти ничего нет, лишь вечный холод и мрак?

— Можно вопрос? А вы секретарь кого?

— Ну, не Бога же, конечно!

— Секретарь дьявола?

— Вы же христианин, установленные правила знаете. Бог попускает, а дьявол исполняет. Или вы этого не знали? Вопрос, что с вами делать, пока висит в воздухе. Сейчас конец месяца, план горит, аврал, а тут еще с вами разбираться...

Про то как горит план и про аврал в конце месяца я хорошо знаю. Всю жизнь до самой пенсии проработал на одном оборонном заводе инженером. Поэтому моя биография и уместилась на половине бумажного листа. Родился, учился. женился, принят на работу, уволен в связи с выходом на пенсию, умер.

— И что за мытарства меня ждут? — спрашиваю осторожно.

— Отправим вас в соседнюю Вселенную, там нарушен баланс между добром и злом. Спасете, как водится, принцессу, восстановите порушенный баланс и свободны. Тогда и определимся с местом вашего дальнейшего пребывания.

— А что, разве Вселенная не одна?

— Да у нас этих вселенных, как грязи. Так что решили?

— Раз нужно спасать принцессу, так я что, там рыцарем буду, вроде Георгия Победоносца, спасшего девушку от змия?

— Ну, типа того. На месте разберетесь.

— Ладно, отправляйте. Терять мне, так понимаю, все-равно нечего, акромя своей души, конечно.

— Вот и славненько, — сказал секретарь и хлопнул в ладоши. Все вокруг завертелось, пропало и наступила темнота.

Пленница Черного замка

Первый раз я очнулся в какой-то хибаре. Над головой потолок сколоченный из грубых досок, сквозь щели просвечивает голубое небо. Остро пахнет дымом, травами. Молодая черноволосая женщина льет мне в рот напиток с терпким и горьким вкусом. Попытался его выплюнуть, но силы оставили меня, и я снова нырнул в спасительную темноту.

* * *

Второе пробуждение ночью. Я открываю глаза и вижу бездонное черное небо, усеянное яркими точками звезд. Мне слышно, что где-то рядом горит костер, трещат сгораемые в огне ветки, рядом ходят люди, шумно вздыхают лошади. Что это лошади, я догадался по характерному запаху лошадиного пота. Я в теле раненого воина? Долго смотрел в небо, даже не пытаясь пошевелиться, прислушивался к звукам, не пытаясь их все разгадать, и незаметно опять отключился.

* * *

Потом я очнулся от того, что меня куда-то несут на носилках. Рядом были слышны мужские и женские голоса. Они о чем-то переговаривались, но слова были настолько неразборчивы, что я даже не пытался угадать их смысл. Кто-то толкнул носилки, и спасительная темнота снова накрыла меня.

* * *

Окончательно очнулся в комнате с высокими потолками. Я лежал на спине на большой кровати укрытый по самый подбородок одеялом. В комнате было сумрачно, ее освещала лишь одна свеча, горевшая на металлическом подсвечнике, прикрепленном к стене. Чувствовал я себя на удивление хорошо, нигде ничего не болело, голова не кружилась. Абсолютно здоров. Даже не помню, когда последний раз такое было. В прошлой своей жизни я особым здоровьем не отличался, особенно в старости. Осторожно сел.

В комнате стоял зверский холод, поэтому я сразу закутался в одеяло.

Рядом с кроватью сидя на стуле с высокой спинкой спала невысокая плотная женщина. Наверное, сиделка. Она была одета в темно-синее платье с высоким воротом под подбородок. Темные волосы на голове собраны в странную прическу напоминающую башню. Женщина откинула голову на спинку стула и громко храпела. Ее храп, похоже и разбудил меня.

Я еще раз внимательно осмотрел комнату. Свеча, в прикрепленном к стене подсвечнике, давала мало света, но все же я разглядел напротив кровати проемы трех узких высоких окон, закрытых деревянными ставнями. Слева от кровати в стене массивная деревянная дверь, справа — огромный камин, возле которого деревянный стул с подлокотниками, внешне напоминающий кресло, а рядом небольшой столик. На столе ваза с цветами. Я повернул голову вбок и увидел на стене рядом с кроватью большое зеркало.

Сразу захотелось посмотреть в какое же тело я попал. Я встал на ноги и кутаясь в одеяло прошел прямо по кровати к зеркалу. Остановился, несколько секунд не решаясь сбросить одеяло и посмотреть на себя. Потом одним движением оставил одеяло на кровати и шагнул к зеркалу. На меня смотрел худенький мальчик с густыми до плеч светлыми волосами на голове.

Потом я понял, что это не мальчик, а девочка, на вид лет тринадцати.

Надо же, какой гад этот секретарь дьявола! Впрочем, что можно ждать от беса? Только какой-то гадости. Вместо рыцаря, я в теле девочки, подростка. Вот свезло так свезло. И понятно для чего это сделано. Теперь меня запросто можно обвинить в самых страшных грехах. На голую девочку смотрел — смотрел, а может еще и руками трогал. Значит педофил. Законопатят в аду лет так на миллион. Не знаю, сколько там сейчас педофилам дают, или на десять миллионов лет. Надоест ждать, когда прощение получишь. Вот попал, так попал. Что же теперь делать?

Было холодно и я опять закутался в одеяло. И надолго меня сюда законопатили? Секретарь сказал, что я должен спасти какую-то принцессу. Я опять встал, сбросил одеяло и с сомнением стал смотреть на девочку в зеркале. Тело худенькое, грудь плоская, правда лицо, так ничего, миленькое, волосы светлые, цвета топленого молока, густые. Когда подрастет, возможно будет и красавицей. Может быть это и есть принцесса? Пока ничего не понятно.

Ощупал голову рукой, на затылке здоровая шишка. Похоже девочку сильно чем-то ударили, а я попал в тело, потому что она умерла. И как я ее должен спасать, и главное от чего? От себя самого?

Стоя у зеркала я сильно замерз и опять нырнул под одеяло на кровати. Спать не хотелось. Придется ждать утра и решать проблемы по мере их поступления.

Храпевшая рядом женщина вдруг всхлипнула и открыла глаза. Увидела, что я не сплю и сразу стала что-то спрашивать, на незнакомом мне языке.

— Не понимаю, — ответил я по-русски.

Женщина опять быстро заговорила на своем языке. Когда я ей десятый раз сказал, что я ее не понимаю, до нее вдруг что-то дошло. Она встала, сняла свечу из подсвечника на стене, открыла дверь и куда-то ушла. Надо думать, побежала за подмогой.

В темноте я сидел на кровати закутавшись в одеяло. Наконец она вернулась, за ней шел невысокий полный мужчина в черном камзоле. Подойдя ко мне он тоже громко о чем-то заговорил, но я лишь отрицательно помотал головой. За мужчиной в комнату вошли две невысокие худенькие девушки, стали вставлять в подсвечники свечи и зажигать их одну от другой. В комнате сразу стало светлее. Мужчина наклонился ко мне и внимательно осмотрел шишку на голове. Потом они громко стали разговаривать с сиделкой. Наконец мужчина ушел. Зато пришел еще один, по виду мужик мужиком. Босиком, в серой домотканой рубахе на выпуск, перевязанной обычной пеньковой веревкой и домотканых же грубых штанах. Он принес дрова и затопил камин. Сразу в комнате стало теплее.

Открыли дверь в соседнюю комнату. Я увидел, как двое парней, так же просто одетые, как мужик истопник, принесли большую деревянную бадью, в которую легко мог уместиться взрослый человек, и поставили ее посредине комнаты, наполнили горячей водой и ушли. Девушки, которые зажигали свечи, сняли платья и оставшись в одних исподних рубашках, помогли мне залезь в эту бадью, а потом стали мыть в четыре руки. Для мытья у них все было припасено. Я попытался было мыться сам, но мне не разрешили к себе даже притронуться. Голову девушки мыли осторожно, чтобы не задеть ушибленное место.

Потом меня насухо вытерли и отправили опять в кровать. Дверь в соседнюю комнату закрыли, а те же девушки, что меня мыли, оделись сами, а потом стали одевать меня. Принесена была целая куча одежды: платье, нижние штанишки с кружевами (кажется они называются панталоны), три нижние юбки В современной-то женской одежде я скорее всего запутался бы, а уж в юбках и платьях этого мира, совершенно точно. Все части женского туалета крепились на завязочках и шнурках. Ни пуговиц, ни молний и близко не было. Одеть все это на себя самостоятельно было совершенно не реально. Девушки служанки прекрасно со всем справились и подвели меня к зеркалу. В зеркале отразилась довольно миленькая девушка в пышном платье, с бантом в волосах и очень недовольным выражением на лице.

Потом меня повели в другую комнату, где уже был накрыт стол с завтраком. Лохань с водой бесследно исчезла. За то время, что меня наряжали в платье, слуги успели все убрать.

Завтрак мне понравился. Хоть что-то есть хорошее в этой новой жизни. На столе стояло семь тарелок. Я попробовал все блюда, но так и не понял, что это такое и из чего приготовлено. Все вкусно, сразу видно, что готовил повар высшей классификации, а какие продукты использовались изначально, угадать невозможно. Даже фрукт на отдельной тарелке внешне похожий на нашу спелую грушу по вкусу напоминает обычный банан. Пить дали травяной чай.

После завтрака открыли еще одну дверь и вместе со служанками и сиделкой я вышел на улицу. Ночь закончилась и на небе одна за другой бледнели и гасли звезды. Было ранее утро, довольно прохладно и после теплой комнаты я опять начал мерзнуть, но похоже это никого не волновало. Выпялился с раннего утра, здоров, иди гуляй, дыши свежим воздухом. Меня посадили в плетенное из прутьев кресло лицом к небольшому саду окруженному высокой стеной. Одна из служанок, наконец увидела, что от холода у меня не попадает зуб на зуб и принесла пушистый плед, которым укрыла ноги. Сразу стало теплее и веселее.

Я огляделся. За спиной остался каменный дом, в котором я до сих пор находился. Слева возвышалась стена, сложенная из каменных блоков густого черного цвета, уходящая высоко в небо. Я даже припомнил название похожих камней на Земле — габродиабаз. В этой стене была массивная деревянная дверь. Передо мной небольшой сад с клумбами цветов и невысокими плодовыми деревьями, и дорожкой из кирпича. Справа тоже каменная стена, над которой было видно быстро голубеющее небо.

После вселения в тело, в нем шли какие-то неведомые мне процессы, соединялись нарушенные в результате удара по голове связи и вот сегодня похоже этот процесс завершился, и я проснулся совершенно здоровым человеком. Хотелось шевелиться, двигаться, идти, бежать, прыгать, махать руками, но я решил пока этого не делать, потому что для всех окружающих меня людей было бы странным, что лежал, лежал человек без памяти, а потом вдруг раз, и сразу выздоровел. Поэтому решил выздоравливать постепенно. Такая тактика давала мне время спокойно осмотреться в новой реальности и выработать план дальнейших действий. Тем более, что со здорового человека один спрос, а с больного никакого спроса нет.

Позади меня, судя по звукам, занимались уборкой помещений. Наконец одна из служанок подошла ко мне и что-то спросила. Я сразу ухватился за этот повод, чтобы начать изучать язык, без знания которого мне никак не обойтись.

Я поймал служанку за руку и пока она не ушла стал спрашивать по-русски, выделяя интонацией знак вопроса и показывая другой рукой на разные предметы вокруг меня.

— Что это?

Она сначала не могла понять, что я ее спрашиваю, но потом все-таки догадалась и стала называть названия предметов на своем языке. На удивление я запоминал все слова с первого раза.

Ее скоро куда-то позвали, но вечером во время ужина, я опять поймал ее за руку и стал спрашивать обо всем, что находилось на столе. Она уже поняла, что от нее требуется и охотно называла все предметы, которые попадали в поле моего зрения.

Кормили меня два раза в день. Очень плотный завтрак со множеством блюд утром, и не менее плотный ужин вечером. Целый день на столе стояла ваза с фруктами для перекуса. Все фрукты незнакомые: груши со вкусом банана, ягоды похожие на виноград насыщенного ультрамаринового цвета и темно-зеленый плод с жесткой кожурой похожей на кожу ящера. Последний раскрывается на две половинки, если надавить на него в определенном месте. Внутри сочная желтая мякоть очень вкусная и сочная. Есть нужно ложкой. Фрукты предназначались только мне. Даже Хада с Мадой не позволяли что-либо взять из вазы.

Посуды из стекла нет. Все кушанья подавали на серебряных тарелках очень тонкой работы. Питье в серебряных кубках. Серебряные ложки похожи на наши. Вилки с тремя зубцами. Столовых ножей нет. У каждой женщины висит на поясе нож, который используют для разных хозяйственных нужд: мясо на тарелке порезать, кожуру у фруктов почистить, нитку обрезать. У женских ножей лезвие короткое. Мужчины ходят с настоящими килорезами. Даже у истопника на поясе висит такой нож.

Днем, когда в небе высоко поднялось солнце стало тепло и я даже немного прогулялся по аллеям сада в сопровождении еще одной сиделки, как две капли воды похожей на первую.

Вечером служанки сняли с меня платье и всю ту сбрую, что была под ней, надели ночную рубашку и только я хотел лечь в постель, как обнаружил, что под одеялом лежит здоровая дебелая девка. Та сразу встала и ушла. Я догадался, что девица использовалась вместо грелки, постель грела. По ночам в помещении было не просто прохладно, а очень холодно. Оказывается, быть принцессой и иметь много слуг не так уж и плохо. Эх, грехи мои тяжкие!