Mortal Kombat: Icedpath

Mortal Kombat: Icedpath

Ты можешь отстраняться от страданий мира, это тебе разрешается и соответствует твоей природе, но, быть может, как раз это отстранение и есть единственное страдание, которого ты мог бы избежать.

Путь бесконечен, тут ничего не убавишь, ничего не прибавишь, и все же каждый прикладывает к нему свой детский аршин. "Конечно, ты должен пройти еще этот аршин пути, это тебе зачтется".

Франц Кафка, Афоризмы

ЧАСТЬ 1. "ПОСВЯЩЕННЫЙ, ИЗБРАННЫЙ... ПРОКЛЯТЫЙ"

Ночь звенела, перекликаясь на разные голоса, словно звезды и зеленоватая луна насмехались над ним.

Он скользнул сквозь гущу деревьев, ступая неслышно, будто призрак. Он иногда и ощущал себя призраком, возможно из-за темно-серой дымки, окутывающей его тело.

Побочное явление Посвящения... из-за него в клане Лин-Куэй и прозвали его Смоуком.

Смоук вынырнул из зарослей колючего кустарника. Напоследок крупная колючка больно царапнула его плечо, он мысленно обругал растения и... того, кого выслеживал.

Саб-Зиро-младший обнаружился там, где Смоук и рассчитывал его обнаружить Спрятанная площадка, наверняка служащая для тайных совещаний Глав Клана. Мало кто из воинов ведал о ней, и поэтому заросшая вереском и травами полянка была великолепным местом уединения.

Саб-Зиро сидел неподвижно, точно гипнотизируя приклеенный диск луны, будто рассчитывая заморозить ее одним взглядом, как замораживал что угодно — или кого угодно. Руки сжаты в кулаки, имитируя боевую стойку. Синяя маска Лин-Куэй валялась в паре метров: подсознательный протест. Смоук покачал головой: Ледышка снова протестовал — правда, наедине с собой ... дело серьезно. А ведь если верить слухам, воины Холода вообще неспособны на какие-либо человеческие эмоции...

Смоук подошел ближе. Разумеется, Ледышка выявит его: он чуток, как кошка. Вернее, как все члены Лин-Куэй.

Но Саб-Зиро игнорировал чужое присутствие.

Смоук сел на землю, в нос ударил густой цветочный запах. Он сосчитал пять видов ириса, неизбежный вереск, даже почему-то ландыши — июль им был не указ. Магия, подумал Смоук. Магия Цветов. Только с каких это пор Ледышка заделался любителем природы?

Он изучал воина Холода еще с минуту. Обычный человек, разве что более физически развитый, чем большинство смертных. А маска на младшем Саб-Зиро всегда смотрелась как-то... неестественно.

Можно надеть цепи на северный ветер, но сдержат ли они его?

Цепи сковывали их всех, и его, Cмоука, тоже — однако он привык к ним, даже его маска цвета асфальта казалась второй кожей. И реалии Клана — единственными в мире. Все свыкались.

Но не этот.

-Здравствуй, Смоук, — внезапно раздался ровный голос. Смоук вздрогнул: интересно, как давно Саб-Зиро заметил, что за ним наблюдают?

-Здравствуй... Я пришел предупредить тебя, — Смоук тщательно изобразив деловитость. — Что Мастер Клана будет искать тебя утром, и если ты опять не вернешься вовремя...

-Меня заточат в каменный мешок на тридцать суток, — равнодушно закончил Саб-Зиро. Так говорят о погоде.

Смоук кивнул.

-Опять. Мастер неоригинален, — (значит вот, что подразумевает метафора "ледяная" усмешка, отметил Смоук).

-Послушай, Ледышка... — он осекся: неизвестно, как воин Холода среагирует на подобную вариацию его "алиаса". Реакции, однако, не последовало. — Главы Клана заинтересовались тобой, они не любят непокорных, ты же знаешь... в общем, я думаю, тебе стоит смириться и жить как все мы. Такова уж судьба, кто-то рождается Императором, кто-то — членом Лин-Куэй.

Смоук говорил быстро, словно магнитофон, крутящий кассету. Не его слова — но так надо. В конце-концов, Ледышка — его соратник, они учились вместе с детства и хоть и не дружили (дружба не принята в Лин-Куэй), но и врагами не стали — что редкость в атмосфере взаимного соперничества и тайной, а зачастую и явной ненависти.

Вместе выжили, вместе стали истинными бойцами. Вместе приняли участь.

Или... принял только Смоук?

Зрачки Саб-Зиро расширились, поглощая всю светло-кофейную радужку:

-Они отправили моего брата на бойню, — снова завораживающе-спокойный тон. — Вынудили его служить... нет, быть рабом у Шэнг-Цунга. Но сначала они сотворили из него просто машину для убийств, без души и разума.

-Но... — смутился Смоук. То, что он знал о Смертельной Битве не слишком-то соответствовало данному изложению.

-Конечно, у тебя другое мнение, — тонкая губа чуть вздернулась. Оскал. — Ты — такой же, как все... и я... был. Мы все здесь — совершенные игрушки смерти. Нас отливают по чертежам заданных форм, из живой плоти вырезают марионеток, а потом убивают. Ты говоришь о судьбе, Смоук. Но я не верю ни в карму, ни в пророчества. Зато я помню брата, — Саб-Зиро замолк и отвернулся. Он не менялся внешне, тон держался на каких-то патологично безучастных нотках, однако Смоуку захотелось смотаться подальше. Вместо этого он внезапно стащил собственную маску, продемонстрировав пепельные волосы — чуть длиннее, чем позволял Устав — и неожиданно тонкое для ниндзя-убийцы лицо.

-Расскажи.

-Ты хочешь слушать меня? — легкое удивление.

"Еще бы. Ледышка сказал больше десяти слов за сутки — можно рекорд записывать", подумал Смоук, а вслух сказал лишь: "Да".

-Но может, пойдем в здание? — намек подобен его трюку с гарпуном-захватом.

-Боишься? — без издевки вопрос звучал еще обиднее. Трюк провалился. Ладно уж... придется, видать, сидеть в каменном мешке на хлебе и воде. Ледышке-то, конечно, не полезно, и так уж дважды, почти подряд, карали — вон он, растаял, будто и вправду из снега да на июльское солнышко вытащили...

Смоук мысленно послал Мастеров ко всем древним богам и чертям:

-Не боюсь.

-...Нас похитили вместе, — начал Саб-Зиро. — Меня и брата, ему было 10, мне — два. Я почти не помню родителей, но он рассказывал мне о них. Мать казалась ему маленькой уже тогда, зато отец — великаном. Смешно.

Ему лучше давалось искусство Замораживания, но я никогда не завидовал. Он всегда был первым, и я считал, что так правильно. Он готовил себя к Смертельной Битве с пятнадцати лет, сам Мастер предупредил его об этой миссии... и я гордился им.

Саб-Зиро замолчал. Почему-то обычная речь давалась ему с некоторым трудом, он недолюбливал слова — слишком пестрые, бессмысленные. Похожие на искры. Он терпеть не мог огонь, наверное, инстинктивно.

Смоук пригладил взъерошенный вихор. Смоука выкрали из детского приюта в возрасте пяти лет, в том приюте порядок царил казарменный, так что особой разницы он не уловил. Никаких родственников не знал отродясь.

(когда одинок — то и терять нечего... жестокая аксиома, правда, Ледышка?)

-А потом — лет в шестнадцать — он изменился, — тьма в глазницах Саб-Зиро простиралась все глубже, уподобляя глаза пустым расщелинам. — Перестал утешать меня, когда мне приходилось плохо. Перестал вовсе замечать меня. А позже выяснилось, что я не хуже обращаюсь со стихией Холода — и он принялся всячески подкалывать, изводить... Мастер ничего не замечал, конечно, а заметив бы — поощрил бы. Воин обязан быть жесток. Как бойцовский пес. Когда жесток — легче воевать за неправую сторону, легче и умирать...

-Ты думаешь... Главы Клана так изменили его?

-Да, конечно. Они же и приказали убить Скорпиона и его семью. Брат хвастался мне каким-то "подвигом", полагаю, он имел в виду это...

Ближайший куст шиповника звякнул и рассыпался сосульками. Повеяло Антарктидой, Смоук поежился, но придвинулся ближе к Саб-Зиро.

Он подумал о той боли, что заставляет этого угрюмого,, молчаливого бойца выплескивать кровь из душевных ран. Его душа истерзана, нет, изорвана в клочья, — вздохнул Смоук. Когда боль заполняет вселенную — и ледяные статуи обретают дар речи...

— Он убивал теперь и для развлечения, — глуховатый голос Саб-Зиро вернул Смоука к действительности. — Я никогда ничего не страшился, кроме... собственного брата в то время. Мне чудилось, что в него вселился монстр, и монстр пожирает его изнутри. Я пытался докричаться до него, но он смеялся надо мной...А потом появился Шэнг-Цунг, не то враг, не то командир... я так и не понял... но в последние несколько месяцев перед Смертельной Битвой, брат будто бы сделался прежним. Я слышал, как он стонал во сне и молил кого-то не убивать меня, не отнимать у нас обоих душу. Наверное, он разгадал сущность Шэнг-Цунга, но стало слишком поздно повернуть назад...

Он уходил на Битву в полночь, тайно от других членов Лин-Куэй... кроме меня. Он сказал "прощай". Понимаешь, Cмоук, брат осознал, что обречен... против бессмертного, против всех... один. Он шел на Битву в последней отчаянной надежде освободиться... А через полмесяца я узнал, что он мертв. Призрак забрал его в ад.

"Да уж, паршивая смерть", — Смоук вздохнул и спонтанно (слово не подходящее... может, заменить его на "внезапно"?) взял руку Саб-Зиро в свою. Едва не отдернул: ощущение было, будто коснулся снежка... Смоук не знал, что следует говорить в таких случаях.

Сочувствие чужеродно в их среде.

"Забавно. Все считают, что внутри он холоден, как его Стихия... но на самом деле это такая же маска, как одеяние Лин-Куэй".

Саб-Зиро изумленно воззрился на соратника. Очевидно, жест сопереживания от чужака и ему знаком понаслышке.

-Я поклялся отомстить, — неожиданно произнес Саб-Зиро. Скорпиону. Самому Шэнг-Цунгу, да хоть Шао Канну и всем Древним Богам!

"Я-один-против-всех", вот как называлось его состояние.

-Если хочешь... я помогу тебе, — внезапно проговорил Смоук, почему-то отвернувшись. Поступок был малологичен, в Лин-Куэй принято заботиться а) о чести Клана б) о себе, но не кидаться помогать первым встречным. Но ведь Саб-Зиро — не встречный.

-Я хочу стать твоим союзником, — добавил он.

-Моим... союзником? — Саб-Зиро развернулся, теперь он пристально впился в зрачки Смоука своими — темными, точно безлунная ночь — Но — почему?

-Это дело Чести, — ответил Смоук. — Так заведено изначально: за смерть одного члена Клана мстят все. Я присоединюсь к тебе.

(да, правда при нынешних Главах забыли об этом законе... но Кодекс Лин-Куэй никто не отменял)

На тонких губах Саб-Зиро появилось нечто, почти схожее с улыбкой... благодарной:

-Спасибо, Смоук.

Теперь уже он протягивал ладонь Смоуку — в каноническом жесте братания. И ладонь оказалась теплой.

-А, вот и они, — луна и ночь лопнули с оглушительным треском поломанных кустов. Оба ниндзя где-то в подсознании крикнули "Оставьте нас в покое!" и заученно-идеальным движением заняли боевую стойку. Пришельцами оказались ассоциирующиеся с близнецами, наверное, из-за сходной тактики боя, любимчики Мастера — Сайрэкс и Сектор. Сектор зачем-то растер подошвой семейство ирисов, бархатно-фиолетовая мякоть размазалась по багровому сапогу. Растоптанные цветы запахли еще сильнее.

-Кого нам ловить?

-Дымящегося. Вторым займется сам Мастер.

На кончиках пальцев Саб-Зиро зловеще замигало бледно-голубое зарево рождающегося льда, но Сайрэкс опередил его. Он сформировал зеленую кислотную сеть, еще одну...

-Смоук! — крикнул воин Холода, потому что его новый союзник закричал от боли. Сеть сжигала и сковывала движения.

Саб-Зиро швырнул в Сайрэкса залпом льда, но тот увернулся. Тогда он, не имея времени на магию, просто кинулся к желтому ниндзя. На Сайрэкса посыпались точно выверенные, ловкие удары.

Когда Саб-Зиро дрался — он не чувствовал даже ярости. В бою — или боевых тренировках прошли двадцать лет его жизни. Оружие — вот чем он был. Совершенное оружие.

Атака Сайрэкса захлебнулась о блоки воина Холода. Апперкот отправил его в полный нокаут, и Саб-Зиро получил возможность заняться Сектором, который избивал беззащитного Смоука. Саб-Зиро синей тенью подскочил к врагу, захватил его горло. Сектор захрипел, в хрипе угадывались проклятья всему роду Саб-Зиро до двадцатого колена, но ему это не помогло. Еще секунда — и алый ниндзя отрубился тоже, и Саб-Зиро, обжигая едкой кислотой руки, принялся срывать со Смоука мерзкую паутину.

-Очень благородно, — раздался вкрадчивый голос. — Очень благородно.

-Кто там? — обернулся Саб-Зиро, готовясь сразу заморозить непрошеных гостей. И осекся: перед ним стоял Мастер Клана.

-Мы пропали, — с каким-то беспомощным равнодушием протянул Смоук.

-Итак, что вы можете сказать в свое оправдание? — мягкий, почти ласковый вопрос. Но пляшущее пламя свеч на суровых стенах с изображением драконов очерчивает искаженное гневом лицо Мастера.

-Сайрэкс и Сектор атаковали нас, — безжизненно ответил Саб-Зиро. Ему было все равно, что говорить. Значения не имело. Приговор уже вынесен, происходящее — фарс. -Я защищался. Смоук вообще ничего не сделал. Дрался я один. Смоук говорил о твоем приказе, Мастер. Это я задержал его. Моя вина.

-Ты нарушил Правила Клана, причинив вред своим соратникам.

(о да... постоянные поединки и гибель двух третей новичков — уже не в счет?)

-Это ведь некая заключительная стадия твоего неповиновения, Саб-Зиро? Решил бунтовать открыто?

Вместо ответа воин Холода снял маску.

(-Ледышка, рехнулся?! — зашипел Смоук)

-Я был верен Клану. Всегда, — Саб-Зиро подошел вплотную к Мастеру, возвышаясь над ним на добрых 10 сантиметров. И держался он так, точно был Судией, а не подсудимым. — Но если Клан предает меня, если душу моего брата продали колдуну — должен ли я хранить верность?

И... Мастер отступил. Только на долю мгновения.

-Предатель, — четко выговорил он, но была тонкая струнка в голосе, что дрожала неверным пламенем.

-Нет, Мастер, — выкрикнул Смоук. — Он не это имел в виду, он лишь...

-Уведите, — кивнул кому-то Мастер. Откуда-то вынырнули два громилы, чьи кулаки обхватили запястья злосчастных повстанцев железными кандалами. Громилы не были Лин-Куэй, но грубой силой, низшими. Рабами. Считалось, что у них разума не больше, чем у жуков, однако по силе равнялись мамонтам.

-Ему, — глава Клана кивнул на Саб-Зиро, — Полностью. Второму — половину. Хотя, нет, четверть. Он понадобится... скоро.

Громилы, очевидно, решили, что одной их силы против "повстанца" недостаточно. Возможно, они заметили голубоватый блеск-ауру вокруг пальцев Саб-Зиро. Они поспешно сковали опасного преступника чем-то тяжелым. Саб-Зиро чуть поморщился, когда острые края оков врезались в запястья и брызнула тонкая струйка крови.

Приблизительно то же проделали с ногами.

Саб-Зиро мрачно отметил, что уже привыкает к данной процедуре. Сейчас его швырнут, наконец, в темницу и успокоятся. Жаль только Смоука: первый раз очень тяжело, ну да ничего — он ведь все-таки не мальчишка, а такой же идеальный убийца, как сам ледяной ниндзя...

Его грубо подтолкнули в другую сторону. Он не удержал равновесия, упал на колени. Кто-то засмеялся, и вместе со смехом явился первый свистящий, змееподобный удар плетью со стальным наконечником...

...Саб-Зиро закусил губу, чтобы не кричать. Он не осознавал, что давно прокусил ее насквозь, и что рот его заполнен солено-горькой кровью. Боль с запахом металла сводила с ума, а удары все сыпались. Наконечник доставал почти до костей, сочно вонзаясь в тело.