кто здесь только не сражался...

Это родилось благодаря этому: http://samlib.ru/t/tahion/prostojohotnik.shtml

Глава 1. Без цели и без смысла.

Вечность, кажется уже вечность он находится здесь. Правда сказать точно, где это "здесь" находится, он, к сожалению, не может. Наверно, когда-то у него была другая жизнь, наверное, были и воспоминания о ней. Возможно плохие, возможно хорошие, сейчас это не имеет никакого значения, потому что воспоминаний нет. Никаких. Вообще. Возможно их и не было никогда. Просто в один прекрасный момент он появился "здесь". В тот момент его взору предстал величественный вид: весь небосклон был затянут громадами темных туч, откуда вниз постоянно срывались ветвистые молнии. Везде куда бы не опускался взгляд уходили ввысь багряные горы. А величественные огненные реки с бьющими из них мощными гейзерами словно кровеносная система пронизывали каменистую землю. Да, а еще с неба падали хлопья, хлопья пепла. Ошеломленный увиденным, он не сразу понял, что инстинктивно задержал дыхание.

Легкие напомнили о себе, затребовав глоток воздуха. Вот только вздох не принес облегчения, а наоборот чуть окончательно не добил. Та смесь газов с примесью серы и пепла, что была в атмосфере раскаленным мечом прошла по его внутренностям, заставляя судорожно кашлять и хватать ртом воздух. А каждый новый вздох порождал еще больший спазм. Удушье становилось все невыносимее, и инстинктивно он потянулся к огненному жару, что так щедро исходил из протекающего рядом потока лавы. Огонь откликнулся на его призыв моментально и вместе с отравленным воздухом ворвался в легкие. Дышать сразу же стало легче, появилась легкая эйфория, а усталые мышцы начали наливаться силой. Совершив еще один глубокий вздох, он огляделся. Пейзаж вокруг был до одури одинаков. Пожав плечами, он просто пошел туда, куда в тот момент был направлен его взгляд.

Почему ему помог "съеденный" огонь? Почему он здесь оказался? Кто он такой? И почему, в конце-концов, преисподняя, в которой он оказался не причиняет ему, практически, никаких неудобств. Ни один из этих вопросов не возник в его голове.

Рядом послышался рёв. Здешние жители не отличаются кротким нравом. Их перманентное состояние — это всепоглощающая ярость. Наверное это всё из-за условий их проживания. Моментально накатили воспоминания о его первой встречи с местным жителем. В тот время он просто шел вперед изредка перепрыгивая лавовые ручьи. Сколько было пройдено, он не знал. Тут не было дня или ночи. Темные тучи, что постоянно висели над головой, не позволяли свету, если он, конечно же, вообще был, пробиться к поверхности, а недра земли, постоянно извергающие потоки лавы, довольно сносно освещали поверхность. Голод и жажда его не мучили совершенно, достаточно было потянутся к огню, которым был пропитан каждый сантиметр этой земли, как силы вновь возвращались, а жажда отступала. Подножье одной из багряных гор было уже совсем близко, когда рядом прозвучал дикий рёв, наполненный такой яростью, что он даже вздрогнул. Обернувшись в сторону звука, он увидел существо мало чем напоминающее его самого. Мощное четырехлапое тело, закованное по пояс в чешуйчатую броню черного цвета с длинным хвостом с множеством костяных шипов. Там, где заканчивались пластины чешуи, начинался увитый мышцами торс, с четырехпалыми руками, каждый палец на которых заканчивался острым когтем. Небольшие, по сравнению с остальным телом, крылья прикрывали его спину, а два внушительных бивня обрамляли зубастый рот. Голова чудовища была объята пламенем, а в глазах горело по угольку, которые с каждой секундой разгорались, как будто бы, в предвкушении легкой добычи. Не только внешний вид твари был устрашающим, но и ее скорость и сила. Он совершенно не ожидал, что монстр буквально через секунду окажется рядом с ним и совершит сокрушающий удар. Сила удара твари была такова, что тело его, с легкостью пролетев с десяток метров, врезалась в каменную стену, отчего та просела на полметра. Монстр же издав теперь уже торжествующий рёв, начал медленно приближаться, кажется даже смакуя всю ситуацию в целом. Это существо было уверено в своей победе и полном превосходстве, поэтому совершено не спешило, надвигаясь с неумолимостью дракона, что загнал свою беспомощную добычу в ловушку.

Если раньше в его душе присутствовала только апатия и ожидание скорой смерти в чьем-то желудке, то теперь, как только пронеслись последние мысли, что-то неумолимо изменилось. В голове теперь уже сидела только одна мысль — найти дракона, она сожгла апатию моментом. Что делать с драконом дальше, он не думал, для начала его было необходимо найти. А то что эта тварь не дракон, он знал точно, хотя и не мог сказать откуда пришло это знание, и еще он точно знал, что это тварь стоит на его пути и мешает достижению его цели.

Откуда-то взялись силы подняться и совершить, то единственное, что могло спасти его в этот момент — втянуть в себя побольше окружающего огня.

Задвинув воспоминания в дальний угол сознания, он сосредоточился на разделке многотонной туши. Никаких названий здешним монстрам он так и не придумал, зато выяснил, что та четырехлапая тварь, чьим обедом он сам чуть не стал, была разумна. Ну, относительно разумна, у них, вроде бы, даже свой язык был. Но по понятным причинам он их совершенно не понимал, впрочем, как и они его. Особой необходимости пообщаться с кем-то он пока не испытывал, да и, если бы и испытывал, то из здешних обитателей таким желанием здесь никто не горит. Но одну важную вещь он все же сделал — выбрал себе имя. Он уже очень давно и целенаправленно охотится здесь на всех. И те полуразумные зверюшки, что водились здесь когда-то в изобилии, последнее время, как только увидев его в панике разбегаются, выкрикивая только одну фразу — "Сат-ррр". Вот эту фразу (звук, слово) он и решил взять себе в качестве имени, и теперь уже Сатру было абсолютно плевать, что у местных это могло означать какое-то ругательство. Теперь это было его Имя.

Взявшись поудобнее за бивень, Сатр напряг мышцы и потянул его немного в бок. Бивень с хрустом вышел из паза в голове. Осмотрев его и признав годным для костяного копья, он отложил его к кучке уже собранных трофеев и, взяв один из когтей принялся за разделку окорока. Есть своих противников он стал от скуки, точнее, чтобы разнообразить свой невеселый быт. В принципе еда Сатру, как таковая, не была нужна, ведь все потребности организма с лихвой перекрывал огонь. Вот только скука и призрачная возможность хоть как-то разнообразить свое время пребывание тут, подтолкнули его на этот эксперимент. Самое поразительное, что он не прогадал. Оказалось, что мясо живущих здесь существ было божественно на вкус, как и огонь. Может быть все дело было в том, что местные обитатели были плоть от плоти этого огненного мира?

Насадив окорок на длинную реберную кость, Сатр поудобнее устроился у лавового ручья. Мясо под таким жаром готовилось мгновенно, главное было не спалить его. Жизнь в последнее время приобрела скучный и размеренный темп. Кончились бесконечные схватки, а охотиться стало гораздо сложнее. На день пути в любую сторону от места его жительства (плоский карниз в одной из скал) не осталось ни одного противника. Скучное времяпрепровождение заставляло все чаще думать о том, кто он такой. И каждый раз не придя к какому-то выводу его голова начинала раскалываться. Вот и сейчас, слушая шкварчание жира и вдыхая одуряющий запах мяса, его мысли мерно плыли в далекие дали познания свое я.

Он не помнил ни одной детали ни о себе, ни о свой прошлом, но многочисленные "теоретические" знания ему были доступны. Например, о том, что перед тем, как что-то съесть — это надо приготовить. Или же, что охотится лучше с копьем, и, даже знание, как его сделать. Впрочем, особой пользы большинство этих знаний не приносило. Чем может помочь знание того, что ходить голым неприлично? Как подозревал Сатр ходить голым было не прилично в обществе, в обществе себе подобных. Вот только тут никакого общества не было и в помине. Ну нельзя же считать обществом полубезумных четырехногих местных жителей, которых он, впрочем, практически, всех съел. Больше же всего Сатра напрягала постоянная и навязчивая мысль о мытье. Пепел и грязь давно стали его второй кожей, ведь водоемов здесь не было в принципе. Поэтому приходилось частенько лазить в лавовые ручьи и "принимать ванны" там. Главная проблема заключалась в том, что стоило только оттуда вылезти, как вездесущий пепел, падающий с неба, вновь оказывался на коже. Можно было бы вообще махнуть на это рукой, но Сатр все равно с маниакальным упорством стремился применять заложенные в его черепную коробку знания. Потому что непонятным образом ощущал, что стоит на них наплевать, как он просто сойдет с ума, как и все местные жители. Впрочем, он мог сойти с ума уже давно, а местные жители, наоборот, были в своем уме, просто не было тут никого, кто бы ему об этом сказал.

Чем занять себя в промежутках между сном и бодрствованием в месте, где практически ничего нет? Охота? Изготовление облегчающих быт предметов? Праздное ничегонеделание? Вопрос довольно сложный и Сатр стремился хоть как-то скрасить свое время. В этом деле очень хорошо помогали тренировки и познание своих способностей. Самая очевидная способность была связана с огнем. Огонь не наносил вред, защищал. Да что там, он кормил и поил! И Сатр предположил, что огонь родственен ему и может быть даже часть его самого, и попытался дотянуться до него. Все произошло, как-то буднично. В тот момент он смог наконец понять то, что ощущал постоянно, жар у себя в груди — это жар его собственного огня. После многочисленных проб и ошибок, оказалось, что его тело может генерировать огонь, причем на любой части тела. Это и послужило толчком для создания нескольких "техник". Правда у Сатра постоянно складывалось ощущение, что он не придумывает их, а вспоминает...

В то время, как обучению с огнем проходило семимильными шагами, молния заставила напрячься. Сатр заметил уже давно, что разряды, постоянно сыплющиеся с неба совершенно ему не вредят и разумно предположил, что их тоже можно поглотить. Вот только не получалось у него, что-либо с ними сделать. Молния — вещь капризная и в отличие от огня, который можно было найти везде, была довольна редка. А уж заставить ее бить в себя специально, Сатр не мог никак, пока не нашел выход на поверхность какого-то металла и, используя его в качестве громоотвода, сразу же получил несколько разрядов.

Последнее время вокруг стало уж слишком пустынно. Нет, местность вокруг никогда не была уж сильно населена, но теперь не осталось вообще никого. Вряд ли он умудрился всех съесть, скорее всего, все животные просто ушли подальше от бескомпромиссного хищника, что здесь поселился. Даже те полуразумные с их вечным нездоровым настроением и приступами перманентной агрессии испарились куда-то под шумок. Поэтому пришлось мигрировать. Только вот местные обитатели, как-будто чувствовали, куда он идет. Он уже прошел несколько хребтов и не встретил, практически, никого, кроме пары небольших (два метра ростом и три в длину) относительно мирных животных, что посчитали его лакомой добычей.

Вот только все его самоуверенные догадки о причинах исчезновения живности вокруг оказались пустым звуком. Чем дальше Сатр шел в этом направлении, тем тяжелее становилось. Какой-то гнилостное чувство летало вокруг, залезая прямиком в душу. Вот только он не повернул назад, наоборот, это распалило его любопытство еще больше. Пожалуй, проведя столько времени в столь скудном на события мире, его любопытство сильно деформировалось и начало притуплять чувство здравого самосохранения, но опять же рядом не было никого, кто бы сказал ему об этом.

Приближаясь к эпицентру этих загадочных эманаций на земле начали появляться зеленые проплешины, от которых тянуло концентрированной гнилью. И везде, куда бы Сатр не кидал взгляд, лежали десятки тысяч костей.

— У кого-то явно была славная охота, — подумал юноша и поудобнее перехватил костяное копье.

Впереди на ровном каменном плато маячила странная постройка, и по мере приближения к ней, Сатр мог различить все больше подробностей. Остановившись в трех метрах от постройки, он еще раз окинул ее взглядом: монструозные каменные врата поражали своим размахом. Вот только для чего кто-то построил врата (без самого замка, без стен, без створок в конце концов) посреди плато, оставалось загадкой. И похоже, что эпицентром того странного гнилостного чувства являлись именно они.

Обойдя странную постройку пару раз вокруг, Сатр пожал плечами. Сказать, что он был разочарован, нагло соврать. Он бросил последний взгляд на каменную глыбу, прежде чем развернуться и уйти, вот только взгляд зацепился за барельеф скалящейся рогатой твари. Она, как будто насмехалась над ним, и, не долго думая, Сатр, напитав кулак огнем, саданул по наглой морде со свей своей дури. Дури было много и странная постройка содрогнулась, сверху посыпалась пыль и какой-то мусор, а морда рогатой скотины больше не скалилась, будучи вмятой в камень на добрый полметра. Удовлетворенно хмыкнув, Сатр уже думал уходить, как, что-то вокруг неумолимо изменилось.

* * *

Первый среди аннигилиан, командующий властителями преисподней

Маннорот рассматривал догорающий город. В левой лапе он довольно деликатно держал за горло человеческую самку. Этот мир принес много хлопот, но и он, как десятки тысяч других, в итоге был смят Пылающим Легионом. Маннарот повернул свою ужасающую зубастую пасть в сторону человеческой самки и предвкушающие улыбнулся. Она уже давно перестала извиваться словно червяк и сейчас заворожено смотрела на него.

— Слизняки! — пророкотал Маннорот в лицо своей добыче, отчего та обмочилась прямо ему на лапу.

Рыкнув Маннорот сдавил свою схватку и две половинки некогда бывшими человеком упали на землю. Слизняки, но слизняки довольно сильные. Своими ме-ха-низ-ма-ми эти людишки сильно потрепали легион. Летающие, наземные, надводные и подводные железные коробки жгли и разрывали на части демонов, его демонов!!! За последний цикл этот мир оказался самым обороноспособным даже без присутствия и намека на магию. Чтобы не говорили надменные натрезимы за его спиной, но Маннорот не был идиотом и знал, что за такие потери падший титан Саргерас не погладит его по голове.

Он в раздражении цыкнул.

— Похоже, придется наведаться на родину, — пророкотал он. Маннорот не бывал у себя на родине уже очень давно, порядка нескольких циклов. Тот миг, когда над просторами его огненного мира открылся портал, навсегда изменил его судьбу и судьбу десятка тысяч его сородичей аннигилиан. Саргерас, падший титан и создатель Пылающего Легиона, а это был именно он, не стал уничтожать или завоевывать, как он выразился: "чудеснейший мир". Он просто дал возможность аннигилианам быть теми, кто они есть — разрушителями всего сущего. И он, Маннорот, встал во главе своих сородичей. Теперь появилась необходимость наведаться в "кузницу кадров" (опять же по выражению Саргераса. Маннорот затруднялся сказать, где нахватался этих слов его владыка) и повести их на завоевание очередного мира.