Котрактеры

Капли дождя громко барабанили по стеклу, мешая сосредоточиться. Протяжно вздохнув, Ада захлопнула книгу — "Энциклопедия демонов", ага, — и принялась рассматривать потолок собственной комнаты, от которого за сердце хваталась любимая тетушка. Потрепанные фотографии, плакаты с участниками любимых музыкальных групп и всевозможные записи на блокнотных листочках, в которых уже не было нужды, но выбросить не поднималась рука — вдруг пригодятся. Лепить все это скотчем и разноцветными стикерами тоже оказалось достаточно увлекательно, потому что шаткий табурет неизвестного года выпуска норовил выскользнуть из-под ног, и тогда девушка могла поиграть в "виселицу" — ухватиться за старую же люстру и с тихим скрипом покачиваться, пока не отломится массивный крюк. Сейчас это казалось идиотским времяпрепровождением, а в детские года это выглядело заманчиво. Хорошо, Ада была слишком маленького роста — впрочем, как и сейчас, — чтобы исполнить задуманное, иначе тетушка уж точно сошла бы с ума, завидев эту картину...

Девушка снова протяжно застонала, не в силах придумать занятие на ближайшие несколько часов, — любимая родственница отчалила к подруге, оставив очаровательного — это полный сарказм, — младшего братца восьми лет отроду на попечение девушки, которой самой требовалась нянька. По крайнее мере, так постоянно повторяла Корнелия — сестра матери, — не забывая при этом упомянуть эпически длинный список знакомых девушек, которые уже в ее возрасте успели обзавестись женихами, детьми и еще чем-то там "охренительно важным", как любила, в свою очередь, повторять Ада. Ей подобные изыскания порядком надоели, но не говорить же об этом тетушке, которая считает своим долгом обеспечить девочке, потерявшей родителей-ученых, пропавших без вести в Богом забытых землях, хорошее будущее, пусть и несколько иные взгляды у обеих сторон.

Отложив книгу в сторону, девушка поднялась с кровати и, подхватив с тумбочки свой старенький мобильник, направилась в комнату к брату. На часах пробило восемь вечера, — не так уж и поздно для середины сентября, но за окном образовалась непроглядная мгла, и Ада уже начинала подозревать, что с младшим придется просидеть всю ночь, потому что тетушка не рискнет выбираться в такой ливень на улицу, а тем более, бродить по городу в поисках такси, потому что последний автобус отходит с ближайшей к ней остановки часов в девять. Если учесть, как эти кумушки любят поболтать за сборами, прощание затянется на несколько часов, и тогда точно нет никакого смысла возвращаться домой. Мысль о том, что ей все-таки доверяют, Аде приятно грела душу, приподнимая испортившееся погодой настроение, поэтому на пороге комнаты остановилась уже не злобная на весь мир фурия, а законопослушная старшая сестренка, которая совершенно точно не помышляла подвесить младшего брата за подтяжки к потолку.

— Играешь, мелкий? — поинтересовалась она у рыжеватого мальчугана с веснушками, который пытался в очередной игре уничтожить колонию ни в чем не повинных инопланетян. Ее школа! — Может, молока на ночь и баиньки?

Втайне она надеялась, что ребенок послушается и отправится дочитывать книжку, которую ему купили несколько дней назад. Тогда не будет никаких преград между ней и холодильником, потому что исчезнут язвительные комментарии по поводу фигуры и предложения расширить дверные проемы. Вот за это Ада и недолюбливала младшенького. Он слишком походил на нее саму, язвительную и вспыльчивую.

— И не надейся, — авторитетно заявил предатель, поудобнее устраиваясь в кресле. — У меня здесь бой не на жизнь, а на смерть, — так что оставь свои немотивированные предположения по поводу моей наивности и отправляйся досматривать свой сериальчик.

— Противный гоблин, — прошипела Ада, раздраженно захлопнув дверь с обратной стороны. Кто только позволяет этой ехидной школоте брать книги из родительской библиотеки?!. Не иначе, как Корнелия не может ничего поделать с этим маленьким вундеркиндом, которому палец в рот не клади — по локоть откусит. Не то что она, старшая сестренка. Милая, добрая и совершенно не преисполненная праведного гнева...

— Чтоб тебя!.. — выкрикнула, едва не пересчитав носом десяток ступенек, утопающих во тьме. Говорила ведь много раз, чтобы включали одну-две лампы, потому что ночью пройти в туалет просто невозможно, не говоря уже про синдром ночного обжоры, которым, к слову говоря, заразны все в этом доме, включая иногда забредающего соседского кота непонятной окраски. Осторожно нащупывая ступеньки и прижимаясь к чуть шатающимся перилам, Ада считала последние минуты, разделяющие ее от заветной цели. И никакой брат не станет помехой на пути к светлому будущему с чашкой кофе и нескольких пирожных, купленных накануне вечером Корнелией. Кажется, это был очередной подарок для одной из многочисленных подруг, но у той набралась парочка лишних циферок на электронных весах, поэтому все самое вкусное Ада решила припасти на черный день, оставив младшему только пирожные с маслянистым кремом, который не переваривала ни на одном десерте. Остальное дожидалось своего часа в красивой обертке с узором в виде сердечек, цветочков и — к удивлению! — котяток, которых, очевидно, рисовал не совсем трезвый человечек. Соседский кот и то всех прекраснее и милее, чем эти вот звери с выпученными глазами.

Яркий росчерк молнии и последовавшие за ней раскаты грома заставили вздрогнуть и затрястись мелкой дрожью от испуга. Нет, Ада не была пугливой, но это было слишком неожиданно. К тому же, ей показалось, что скрипнула одна из дверей, что храбрости не прибавило. Если вспомнить многочисленные фильмы ужасов, которые девушка любила, то в начале повествования такое происходит почти постоянно. Самое главное — сделать вид, что ничего не произошло, и продолжать брести на кухню, цепляясь за края маленьких ковриков, повсюду разбросанных ценительницей всего прекрасного. Да, самое главное — быть реалисткой, как бы сильно не любила мечтать. Просто показалось, только и всего.

Добравшись до двери кухни, которая была чуть приоткрыта, Ада щелкнула переключателем, поморщившись от чересчур яркого света, и оглядела просторное помещение, заставленное всевозможными баночками со специями, любимыми хлопьями младшего, коробками с обедами быстрого приготовления, которые уже не вмещались в не такие уж и маленькие шкафчики, и много другое. Да, определенно, это место нельзя было назвать образцом порядка, как и весь дом, — обитатели были творческими людьми, даже братишка предпочитал мастерить из конструктора разных крокозябр вместо того, чтобы готовиться к очередной контрольной по математике. Холодильник был забит мороженым, замороженными десертами на палочках, теми же продуктами быстрого приготовления и огромными брикетами с мясом и колбасой. Рядом, на столешнице, покоилось несколько пакетов из ближайшего магазина самообслуживания, — тетя любила готовить, поэтому семью ожидал внеочередной ужин, на котором будут присутствовать неизвестные науки блюда, о которых Корнелия прочитала в Интернете. Не то чтобы приготовленные ею блюда были мерзкими, но от последнего десерта они с братом пролежали больше недели, борясь с отравлением, глотая пачками таблетки и отвоевывая ванную комнату друг у друга.

— Так, что тут у нас, — пробормотала, открывая дверцу холодильника и рассматривая в морозильной камере замороженные десерты на палочке. Собственный голос казался каким-то испуганным, но это было лучше, чем молча трястись от подозрительных шорохов возле лестницы. Мышь забрела на огонек, что ли? — Банановое или апельсиновое?..

Очередной шорох показался чудовищным, невообразимым, — выронив из рук мороженое, Ада развернулась в сторону двери, ожидая, когда оттуда начнет вылезать нечто в черном балахоне и с залитым кровью убиенных лицом. Меньше смотреть ужастиков надо, Ада, меньше!..

Однако же, даже младший брат не стал бы так подшучивать, — насколько она любила фентези и ужасы, настолько же и побаивалась ложиться без включенного ночника, потому что имела очень хорошую фантазию, которая подсказывала, что вот эта тень не просто занавеска, колыхающаяся от ветра, а привидение, которое прилетело высосать душу; или же тот мишка, сидящий на шкафу, — его глаза постоянно следят за тобой, дожидаясь момента, когда сон не одержит победу над разумом, и тогда можно будет приступать к жестокому убийству. Нет, однозначно, богатая фантазия до добра не доводит — она доводит до паранойи и мягких стен.

Но в тот момент Ада готова была поклясться, что слышала скрип ступенек. Словно некто осторожно ступал, пробираясь наверх, к увлеченному своей игрой братишке, чтобы свершить задуманное и скрыться в темноте. Девушку замутило от подобных мыслей, поэтому, поспешно захлопнув дверцу холодильника, стараясь делать это как можно тише, чтобы не потревожить ночного гостя, приблизилась к дверному проему, приготовившись в любой момент вызвать полицию, если потребуется. Вспотевшие пальцы нервно сжимали мобильный телефон, готовый выскользнуть и окончательно разбиться.

Скрип продолжался, — вечерний гость преодолел больше половины ступенек, добрался до верхней и ступил на ковер, который мгновенно поглотил остальные шаги. Ада высунулась из своего мнимого укрытия и побледнела: наверху можно было различить высокую фигуру светловолосой женщины. Она стояла спиной, но длинные вьющиеся волосы, доходящие до поясницы, прекрасно информировали о принадлежности к определенному полу. Тело облегало почти прозрачное платье неестественного белоснежного цвета. Очень длинное, — бледные руки сжимали ткань, но подол все равно стелился вслед за девушкой. Ада могла была поклясться, что никогда прежде не видела эту девушку, — она не могла быть ни бывшей одноклассницей, ни соседкой. Всех соседей семейство знало в лицо с черт-знает-каких времен, а подобных друзей и знакомых у Ады никогда не было. Однозначно. И через запертую дверь она войти никак не могла — при каждом движении старая деревяшка скрипела так, что и мертвый бы проснулся, — а черного входа никогда и в помине не было. Но и в то, что это призрак собственной персоной, Ада так просто поверить не могла, — истории историями, а всему должно быть относительно логическое объяснение.

Девушка тем временем направилась в глубину коридора, откуда изредка раздавались выкрики брата, недовольного результатами пройденной миссии, и автоматная очередь вперемешку с проскальзывающей нецензурной бранью. Стоит изъять подобное, мелькнуло в голове у девушки, когда она как можно безмолвнее добралась до нижних ступеней лестницы и приоткрыла поскрипывающую дверцу пропыленного чулана, где хранились садовый инвентарь и ненужные вещи, которые у Корнелии не поворачивалась выбросить рука. Отпихнув в сторону сумку с одеждой, едва не уронила с полки ужасную статуэтку пучеглазой совы, подаренную одной из подружек тетушки на окончание школы, и извлекла из вороха непонятных тряпок пластиковый автомат с лазерным прицелом, надоевший младшенькому еще несколько лет назад. Не Бог весть что, но лучше, чем ловить незваных гостей при помощи голого энтузиазма. Ада тряслась, как осиновый листик, но продолжала действовать, беспокоясь за младшего брата, который даже и не подозревал о том, что по дому разгуливает непонятная женщина с непонятными намерениями.

...Когда на втором этаже раздался испуганный крик брата, Ада, не задумываясь, рванулась к лестнице, спотыкаясь о дурацкие коврики и сжимая игрушку в руках, — тяжелая рукоятка могла каким-никаким, а оружием, и девушка втайне надеялась, что не придется его применять. Она пыталась проснуться, чтобы обнаружить младшего в своей кровати, мирно посапывающего, а себя лежащей на кровати, чувствуя неудобства от толстой книги, чей угол впивающейся в бок. Но с каждой преодоленной ступенькой и ударом колотящегося сердца девушка понимала, что это даже больше, чем реальность, смешанная с чересчур богатой фантазией. Впереди раздались настоящие крики брата, — очевидно, женщина в белом добралась до его комнаты. Но что она собирается сделать?

Аде еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным, не говоря уже о том, чтобы защищать дом своей родственницы при помощи игрушечного автомата с лазерным прицелом. Она была чересчур вспыльчива и иногда заносчива, ненавидела занудные замечания Корнелии и презирала тех, кто предпочитает материальные ценности духовным отношениям между людьми, и отказывалась поступать на экономиста, потому что совершенно не понимала математику и все ее разновидности. Однако, она оставалась примерной племянницей и, несмотря на многочисленные споры с младшим братом, любила его, — потому что родители исчезли во время экспедиции много лет назад, оставив девятилетнюю Аду и годовалого Этона на попечение энергичной Корнелии. Девушка никогда не доставляла больших хлопот и предпочитала книги шумным компаниям, а иногда усаживалась играть с братом в очередную видеоигру, — и тогда в доме наступала настоящая идиллия.

— Этон! — выкрикнула Ада, врываясь в комнату брата с игрушкой наперевес. В другой ситуации это бы выглядело смешно и нелепо, но только не сейчас, когда женщина сжимает воротник пижамы с рисунком в виде любимых мультяшек Этона, а младший братишка безвольно полулежит на ковре, слишком бледный, чтобы не беспокоиться за его состояние. Девушка, не раздумывая и совершенно не понимая, что происходит, бросилась вперед, замахнувшись на женщину автоматом. Незнакомка даже не развернулась в ее сторону, — она только отклонилась в сторону, избегая удара в голову, и стремительно направилась к закрытому окну, за которым продолжал бушевать ливень. Женщина повернула голову, и Ада увидела прекрасное лицо, которому самое место на обложке модного журнала. Кто она такая?

Озвучить мысль не успела, потому что женщина хмыкнула, — и в следующую секунду бросилась прямиком в окно, разбивая на десятки осколков стекло и впуская в комнату бурю. Ада закричала от страха и неожиданности, выронила игрушку, кинулась к окну и попыталась ухватить девушку за подол платья. Кусок ткани остался в руке, а впереди раздался мелодичный смех, напоминающий перезвон колокольчиков.

— Этон! — закричала девушка, переваливаясь через подоконник и пытаясь разглядеть во мгле силуэт. Ничего, совершенно. Только раскаты грома, вспышки молний и звучащий в голове смех красивой незнакомки.

Бросившись обратно в комнату, Ада подхватила с пола телефон и трясущимися пальцами попыталась набрать номер тетушки. Тихие гудки вызывали панику и заставляли отсчитывать мельчайшие секунды. Щелчок — и по ту сторону раздался веселый голос Корнелии.

— Зайка, скоро вернусь, не переживай! — проговорила она. На заднем плане звучал приглушенный голос ее подруги, транслируемая программа теленовостей по телевизору и звон посуды. Видимо, их посиделки были в самом разгаре.

— Корнелия... — Ада никогда не называла тетушку тетушкой, потому что родственница считала, что подобное только старит, а она не была готова отправляться на пенсию. Этону также не позволялось обращаться никак иначе, кроме Корнелии, и брат с сестрой часто шутили по этому поводу, придумывая все новые и новые шутки. — Этон, он...

— Что произошло? — мгновенно напряглась Корнелия. Посторонние звуки стихли, — видимо, она вышла на лестничную клетку или заперлась вв анной комнате. В любом случае, это не имело такого значения, как...