|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ведьма для ангела
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Многие считали, что после правления Фернандо, который умер прошлой весной в Вестготии, произойдет переворот. Многие опасались гражданской войны. Многие уже готовились к нападению других держав, но регент малолетнего короля Франциска, которому исполнилось к этому моменту одиннадцать, крепко удерживал узды правления и даже был любим при дворе и народом — его имя еще десять лет назад звучало на устах лишь с пошлой усмешкой, а теперь вызывало благоговение: "добрый король" называли его подданные.
Луис не противился такому эпитету. Тот кто мягко стелет, не всегда дает поспать так же спокойно. А за внешней размеренностью скрывается работа, которая не прекращается ни днем, ни ночью. Лишь бы забыться после потери любимых, лишь бы не задумываться о смысле существования. И данное обещание, воспитать достойного короля себе на замену, проследить за молодым бароном Пьетро Моунтом... грузом лежит на плечах, скинуть который постыдно и нечестно по отношению к тем, кто многие годы дарил любовью и заботой сам.
Вот почему сохранить и приумножить уже сделанное Фернандо куда важнее личных амбиций и внутренней боли. День за днем — подъем в пять утра, чтобы просмотреть бумаги, прослушать в девять доклады послов, затем озаботиться делами казны или выехать вообще недели на две по поместьям или проверить обучение армии... Луис делал все, чтобы по ночам проваливаться в сон, а на рассвете открывать глаза и не думать.
Эдвин Алонсо ни на шаг не отходил от короля, став его преданным другом и командующим армией Вестготии. Этот молодой человек уже давно перестал быть юношей, коим попал в оруженосцы к барону Кристиану Моунту; теперь в этой стране никто не умел держать меч лучше него и, пожалуй, так прекрасно ладить с солдатами. Такой преданный и сильный человек рядом с Сильвурсонни у многих заговорщиков отбивал охоту к бунту одним своим появлением. Фредерик же после смерти Фернандо добровольно отошел от дел и подал в отставку.
— Ваше величество? — Алонсо вошел в кабинет короля ровно в шесть утра, как и обычно, поклонился. Он всегда вставал в четыре, лично обходил посты стражи в замке, а после шел к Луису, узнать, не нужно ли ему чего. Они сдружились в последние годы, но Эдвин умел чувствовать границу, и его неизменная нежная преданность королю никогда не выглядела непристойно и окружающими воспринималась как покорность слуги своему господину.
Тот уже закончил легкий завтрак и отставил в сторону блюдо, на котором стояла пустая чашка из-под молока и лежали в глубокой тарелке кусочки хлеба и мясо.
— Проходи, Эдвин, — к командующему повернулся мужчина с благородными чертами лица. Две скорбные морщины лежали раздумьями между бровей. — Все в порядке? — он вновь принялся писать, считая доходы и находя, что расходы на армию в этом году возросли из-за военных угроз, исходящих от Франкии, пытавшейся после смерти Фернандо откусить себе обратно отвоеванные богатые на дичь земли.
— Да, — Алонсо улыбнулся, проходя к столу и сдержанно заглядывая в бумаги. Потом посмотрел на короля и в синих глазах военачальника лучилась улыбка. — Если вы не очень заняты, я бы хотел обсудить до обеда дело о баронстве Райсаро. Разведчики докладывали, что тамошний барон бесчинствует и подати дерет непомерные с людей, а деревни вокруг населяют франки по большей части. Земли-то наши, но как бы бунта там не случилось.
Отложив перо, Сильвурсонни сдержанно кивнул. Он слышал о происходящем и даже подумывал послать туда войска, но разведчики доложили, что это похоже на провокацию, которая ведет к развязыванию войны.
— Сами понимаете, что у нас шаткий мир с франками, и горцы только рады, что Фернандо нет. Они сразу же атакуют, как только мы тронем Райсаро.
— Тогда договоримся с ним, — хитро улыбнулся Алонсо. — Что такого, право, в том, если сам король поедет поохотиться в те земли. Вам достаточно сказать только слово, чтобы Рамон Райсаро поумерил аппетиты. Он не посмеет вам перечить, а мы с большим отрядом гвардейцев не дадим ему возможности успеть вступить в сговор с франками или горцами и запросить у них защиты.
— Райсаро работает на Церковь. — Луис покачал головой. — Договориться с этим старым пройдохой будет сложно. И каждый раз приходится балансировать между ее властью и оставленными планами Фернандо. Но я готов рискнуть. Если так, то выехать нужно сегодня, иначе начнутся дожди, и мы больше времени потратим на переезд.
Алонсо довольно улыбнулся — Райсаро давно создавал проблемы, теперь его наконец удастся приструнить. Это было хорошо, а если Луису получится все решить без шума — это укрепит власть короля на севере. А нет, что ж, на страхе и крови власть тоже держится. Эдвин не любил проливать кровь, но убивал с холодным взглядом, если того требовали обстоятельства. Его великодушие порою мешалось с талантом воина на грани чего-то нереального. Он не любил кровь, но любил своего короля, и знал, что такое долг перед Отечеством. И Луис в свою очередь знал, что этот человек, которого Кристиан когда-то выделил среди других и к которому сам герцог ревновал Легрэ, обеспечит мир в Вестготии любой ценой и отдаст за него жизнь, если потребуется. Алонсо украдкой бросил взгляд на светлую прядку у виска монарха — он делал так с некоторых пор каждый день, совершенно не понимая, отчего в этот момент его сердце в груди на миг сладко замирает.
— Я отдам нужные распоряжения, ваше величество, — сказал он. — Пьетро едет с ними?
— А давайте я его соблазню, — вдруг откликнулся личный телохранитель и оруженосец короля барон Пьетро Моунт, до этого тихо сидевший в углу. Сей молодой человек восемнадцати лет от роду отличался редкостным любвеобилием и умением склонить к близкому общению любого, причем пол для него роли не играл. Внешность юноши этому способствовала — высокий, широкоплечий, черноволосый, с пронзительными карими глазами. Хорошо что не так много народа обращали внимание, что взгляд у юного шалопая иногда очень напоминал взгляд бывшего монарха. Конечно, пост оруженосца ему достался не за красивые глаза — умением драться на мечах он не уступал своему отцу, даже превосходил — Кристиан Легрэ выписал сыну учителя из Франкии, когда понял, что сам больше не сможет его ничему научить.
Сильвурсонни даже забыл, что хотел такого сказать и выдохнул нервно:
— Твой отец не был бы рад, — сказал строго. — Пока ты рядом со мной, я не позволю, чтобы ты подвергал себя опасности. В баронстве процветает инквизиция. Это плохой план, Пьетро! — светлые глаза вернулись к Алонсо, который мог черт знает что подумать про то, что происходит между ним и сыном Легрэ.
Эдвин согласно кивнул и испытующе посмотрел на юношу. И откуда только такие идеи рождаются в этой темноволосой буйной голове.
— Ну нет так нет, — Пьетро картинно развел руками и ухмыльнулся: — А то готов пострадать за короля и Отечество! Ну или не пострадать... Ваша светлость, ему сколько лет-то? — барон нахмурился, якобы пытаясь вспомнить кто такой этот самый Райсаро, хотя, конечно, знал — умом его господь бог не обделил, хоть молодой человек и пользовался им странновато, как и отец. Не зря говорят — яблочко от яблони недалеко падает.
— Пьетро! — одернул Луис и ударил ладонью по краю стола. Невыносимый мальчишка. Сколько раз уже вытаскивали из драк и сколько жалоб поступает на постоянные драки. — Мне важно, чтобы ты не натворил дел, если мы отправимся в "гости". Я хочу быть в тебе уверенным.
— Не волнуйтесь, ваше величество, я пригляжу за бароном, — иронично отозвался Алонсо. — Да я думаю, он и сам не хочет оказаться в подвале инквизиции. Райсаро не упустит возможности донести, если что.
Юноша тут же сделал серьезное лицо и преданно уставился на монарха, но в бедовой голове все-таки засела мысль соблазнить Райсаро, и во что она выльется было на тот момент непонятно.
— Тогда распорядитесь, чтобы к полудню все было готово, не станем терять время, — Сильвурсонни неожиданно для себя столкнулся с внимательными глазами Алонсо и уловил в них какую-то странную мысль, потаенную глубоко внутри. Но потом подумал, что это ему только показалось. Сейчас было важнее внушить Пьетро, чтобы он не вытворил что-нибудь новое и проследить за тем, чтобы дети остались в замке в полной безопасности.
— Да, ваше величество. — Эдвин спешно отвел взгляд, со вздохом посмотрел на Пьетро. Он-то знал, что означает загадочное молчание мальчишки. В конце концов, сын Легрэ был его воспитанником десять лет. — Идемте, барон, у нас много дел.
— Ваша милость? — юный барон Моунт посмотрел вопросительно на сюзерена, ожидая разрешения сопровождать главнокомандующего.
— Иди уже, — Луис вернулся к подсчетам, про себя вспоминая Легрэ, который наверняка в этом возрасте был таким же шалопаем. И отогнал образы любовников. У Пьетро были глаза Фернандо и стать Кристиана. Невыносимое сочетание.
Юноша коротко поклонился и взглянул на главнокомандующего, размышляя над тем, как получше осуществить свой план. Барон Рамон Райсаро, конечно, был не молод, но это было преимуществом — такие старцы легко на него велись.
Алонсо взглядом приказал Пьетро идти за ним, а после, устроив в коридоре поучительную беседу, загрузил делами так, что у Пьетро уже к обеду от усталости вылетели из головы все мысли о соблазнении и прочая ерунда. Кто-кто, а Эдвин хорошо знал, как избавляются от ненужных и запретных мыслей, может быть, оттого от и упражнялся в фехтовании по пять часов в день, а потом занимался делами, иногда забывая поесть. Никто и никогда не видел главнокомандующего за другими делами; он не играл в кости, не таскался по борделям и не пил, и в свои тридцать лет до сих пор был не женат.
Возможно, потому что приказы главнокомандующего были четкими, а молодой барон вынужденно собрался за несколько часов, отъезд не пришлось откладывать, и уже после обеда обоз покидал пределы столицы, направляясь по уже достаточно размытой дороге на северо-запад, где в неделю пути находилось означенное баронство.
Луис предпочел пока ехать верхом, одетый в простую дорожную одежду: теплый плащ был подбит дорогим мехом, капюшон накинут на волосы. Он держался середины, как велел Алонсо в случае неожиданностей, смотрел, как низкое небо медленно темнеет, приближая внезапные сумерки, так похожие на вечер, иногда посматривал на Пьетро, неугомонно то скакавшего вперед, то отстававшего. И поглаживал шрам на щеке, оставленный как единственная память о любви.
Эдвин обещал, что к ночи они достигнуть границ с герцогством Шатье и остановятся в здешнем охотничьем гнезде на ночь.
— Дом большой и теплый, — сказал Алонсо, наблюдая как гвардейцы, которые отвечали за безопасность короля, после осмотра комнат, выбегают наружу, чтобы коротко доложить, что все в порядке. Когда все закончилось, Эдвин открыл дверь перед Луисом и Пьетро, впуская их внутрь. — Мы расположимся здесь втроем. Командиры отрядов и солдаты разобьют палаточный лагерь вокруг. Дождя не будет ночью. Ах да, ваше величество, сделайте любезность, дайте разрешение на охоту на оленей, чтобы накормить солдат. Думаю, троих-четверых подстрелят — с Шатье не убудет, а мы сэкономим провизию.
Луис только кивнул. Сказывалась усталость последних месяцев. Теперь же, к самой зиме война была не призраком, и это очень плохо, если учитывать, каким дождливым выдалось лето. Половина урожая просто сгнила, поступления в казну падали, словно проклятие наваливалось с каждым днем. Но показывать своего беспокойства не хотелось совершенно — прокормить армию будет непросто и без военных действий.
— И вина, если можно, — войдя в прогретое помещение, мужчина бросил плащ на стул и присел перед камином, грея руки. — Пьетро, скажи, чтобы нагрели воды, постель следует просушить. Ляжешь со мной. Шкуры возьми в обозе. Дождя-то не будет, а вот первые заморозки — точно.
— Я распоряжусь. — Эдвин неловко улыбнулся и пошел к двери, но его обеспокоили слова короля о том, что Пьетро ляжет с ним. Неужели они... Алонсо почувствовал, что ему трудно дышать и шагнул на свежий воздух, а потом его голос стал отдаляться все больше: — Глинтвейна королю! Тарин, ты со мной проверять посты! Ирбис, ты здесь меня жди! Вернусь — полчаса тренировки! Руки разминай... как следует, жалеть не стану...
Пьетро кивнул в ответ на приказ своего короля и заткнул за пояс ножи, которые до этого держал в рукавах — на всякий случай, не мечом же махать в помещении, если вдруг гвардейцы проглядели кого, ножи быстрее, невидимее и бесшумнее. Ничего необычного в приказе он не увидел — с тех пор, как он стал телохранителем, ему часто приходилось ночевать в королевских покоях, а иногда и в одной постели — когда становилось слишком холодно. И никаких неприличных поползновений юноша себе не позволял, у него даже мыслей таких не возникало — герцог Сильвурсонни был для юноши возлюбленным отца, а сейчас — королем, за которого в огонь и в воду, но неприкосновенным, как божественная статуя.
Слыша голос за дверьми охотничьего домика, Луис устало потянул с себя и пелиссон, оставаясь в рубахе и штанах. Он залпом выпил принесенный кувшин горячего вина и забрался в кресло, не следя за тем, как постель наполняют грелками. Глядеть на пламя казалось самым лучшим отдыхом перед предстоящими переговорами. Позади Пьетро занимался ужином, а перед глазами стоял первый день одиночества и страха. Безнадежности, которую пришлось топтать ногами.
— Пьетро, налей еще, — попросил Сильвурсонни.
Юноша быстро и достаточно бесшумно выполнил приказ, стараясь не потревожить размышления короля. Вскоре в руках Луиса появился кубок с теплым, пряно и заманчиво пахнущим вином, а возле камина притаился кувшин — чтобы не остыл.
— Ваша милость, ужин готов. Вам сюда подать? — негромко поинтересовался Пьетро.
— Да, и сам садись, поешь, да будем спать. Завтра рано подниматься, — еще несколько минут Луис неподвижно сидел в своем логове, чтобы выбраться из кресла и взять с подноса мясо, овощи и с ними уже переместиться на кровать. Он устроился на подушках, стянул сапоги и теперь наслаждался теплом, разливающимся по животу. Голова приятно кружилась, тишина располагала ко сну, и мужчина даже не заметил, что закрыл глаза.
Пьетро, который уже поел, бесшумно убрал остатки ужина короля и укрыл того теплым шерстяным одеялом. Ну и что, серое и без украшений, положенных милорду по статусу? Зато греет отлично — все-таки пух горных коз. Затем проверил окна, дверь и погасил свечи — в темноте они только мешать будут и ослеплять, а багровый камин давал достаточно освещения. Хмыкнув, что незачем пропадать добру, допил все еще теплое вино из кувшина, и, скинув верхнюю одежду и сапоги, забрался в постель, заботливо уложив перевязь с оружием рядом на пол, а ножны под подушку и в ногах. Довольно потянулся гибким котом и достаточно быстро задремал.
Луис в полудреме повернулся на бок. Через веки отблески камина казались рассветом далекой весны, близкий запах напоминал о Кристиане, и мужчина подтянул к себе поближе желанное тело, утыкаясь носом в плечо юноши.
Пьетро сквозь сон привычно обнял лежащего рядом — рефлекторный жест, уже вошедший в привычку, все-таки один он редко спал лет с пятнадцати.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
