↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Никита Шмелев
На службе его светлости
Глава 1
Я стоял в своем кабинете, с удивлением глядя на мелкого чиновника, который протягивал мне конверт с печатями.
— Почему вы обратились ко мне? — спросил я. — Есть тайная канцелярия, туда и идите.
— Я уже был там, — ответил чиновник. Он был еще совсем молод, даже моложе меня. Видимо, поэтому его тон был немного обидчив, чиновнику хотелось сразу утвердить свою правоту. — Там мне тоже сказали, что это не их дело.
Я скосил взгляд на конверт. На нем не было никаких надписей. Это была срочная депеша, одна из тех, которые отправляют чиновники на местах, если сталкиваются с чем-то непонятным и ждут указаний сверху. Обычно в подобных донесениях говорилось о смутьянах, бунтовщиках или просто недовольных правлением барона Вульфгарда. Стоило какому-нибудь крестьянину, охотнику или ремесленнику привлечь к себе внимание смелыми высказываниями в адрес его светлости, его слова сразу же переносились на бумагу и в конверте отправлялись в замок. И чаще всего попадали прямиком в тайную канцелярию. Но, как мне сообщил молодой чиновник, депеша не сопровождалась подробностями, которые передавали на словах гонцы, доставляющие донесения с окраин в замок барона.
Стало быть, никакой явной угрозы не просматривалось, а раз так, тайная канцелярия отказалась заниматься этим делом. Было ясно, что на меня сваливают лишнюю работу. Но все же я взял конверт, открыл (в тайной канцелярии даже не стали ломать печати, чтобы прочитать депешу) и уставился на пару исписанных листов, оказавшихся внутри.
— Хорошо, — обреченно сказал я, наконец. — Займусь. Надеюсь, это все?
— Да, господин Иоганн, — молодой чиновник чуть подался вперед. — Не будет ли каких-нибудь указаний?
— Нет. Вряд ли вы согласитесь еще раз сходить в тайную канцелярию и передать им, что я думаю о них и о том, как они выполняют свою работу.
Молодой чиновник не оценил моей иронии. Он раскланялся и вышел, оставив меня одного. Со вздохом я положил конверт с листами на край стола, который и так был завален бумагами. Конечно, сетовать на работу тайной канцелярии было бессмысленно. Денно и нощно чиновники из этого ведомства искали любые признаки крамолы и измены по всем землям барона. И если дело не отдавало явным бунтарским душком, они становились безучастными к нему. Я постоял, покачиваясь с пяток на носки, а потом решительно сел за стол. Работы у меня хватало.
Уже почти восемь месяцев я служил в замке барона Вульфгарда. Я был одним из немногих, занимавшихся переписью и благоустройством подданных барона. Работа была муторная, но я не жаловался. Это было не самое плохое, чем мне приходилось заниматься. Я углубился в кипу списков, которые нужно было проштудировать в первую очередь. Про депешу я на время забыл. Скоро мне предстояло прочитать ее как следует и понять, что ее суть куда серьезнее, чем казалось на первый взгляд.
* * *
Был холодный осенний день, ветреный и промозглый. Я вышел во внутренний двор замка, и от налетевшего порыва ветра у меня аж дыхание перехватило. Да, зима приближалась все отчетливее. Я поплотнее запахнул полушубок и заторопился к широкой лестнице, ведущей к большим дверям. За ними находилась основная часть замка, в том числе и покои его светлости. Каждый день ближе к полудню я направлялся туда, чтобы предоставить отчет. Сам барон редко принимал меня, в основном я беседовал с одним из его секретарей. Это были строгие и требовательные люди, похожие друг на друга, как братья. Мне пришлось потратить немало времени, чтобы научиться их различать. Как бы забавно это ни звучало, но они действительно были одинаковыми. С одинаковыми очками, проплешинами на головах, ссутуленными спинами. Даже с одинаковыми гнусавыми голосами.
Я вошел в двери и привычным путем направился через залы и комнаты. Теперь меня хорошо знали в замке, каждый встречный чиновник или солдат здоровался со мной. Я вспоминал те дни, когда я оказался в этом замке в первый раз. И неизменно мои мысли сводились к тому, сколько же для меня сделал его светлость барон Вульфгард! Около полутора лет назад я оказался одиноким, вырванным из прежнего уклада жизни и плохо представляющим, как создать себе новый. У меня не было ни работы, ни крыши над головой. Все мои боевые товарищи разъехались кто куда. Единственным другом, который всегда оставался рядом со мной, была Стрела, моя верная лошадь. И тогда барон Вульфгард, которого мне посчастливилось узнать лично уже тогда, прислал за мной и предложил службу у себя.
Сперва я был отправлен в армейскую школу в городе, расположенном у стен баронского замка, а потом принят на чиновничью должность. Да еще с неплохим жалованием, да со своей комнаткой в замке. Барон говорил, что это благодарность за мою помощь. Полтора года назад я, и правда, смог принести кое-какую пользу барону и его сподвижникам. То были не самые счастливые дни в моей жизни, и мое зачисление на службу было настоящей благодатью.
Я поднялся по очередной лесенке и вошел в кабинет секретаря. Тот склонился над столом, водя пером по бумаге.
— Доброго вам дня, господин Дитрих, — поздоровался я.
Секретарь Дитрих не шелохнулся. Только глаза его поднялись на меня и тут же опустились обратно.
— Заходите побыстрее, Иоганн, — прогнусавил секретарь. — У меня много дел.
Я подошел к столу и, как обычно, начал отчитываться о проведенной работе. Дитрих слушал меня, продолжая писать, изредка задавая вопросы. Я положил на стол несколько списков, пару донесений.
— Это все? — спросил секретарь.
— Нет, еще есть кое-что, — сказал я и протянул депешу. Я уже ознакомился с ней и, честно говоря, она поставила меня в тупик.
— Ну, что там? Не тяните, — раздраженно поторопил меня Дитрих.
— В деревнях недалеко от владений рыцаря Кастлгейта, — начал я намеренно медленно, — в кабаках и тавернах начали появляться люди, говорящие о... странных вещах и смущающие своими речами местных крестьян и охотников.
— Почему этим занимаетесь вы, а не тайная канцелярия?
— В словах этих людей нет ничего крамольного, господин Дитрих. Они...
— Тогда чем они, как вы говорите, "возмущают" население?
— Не возмущают, а смущают. Они... — я прокашлялся, — они говорят о магии.
В первый раз секретарь повернул голову в мою сторону. На его лице было видно неподдельное удивление. Для того чтобы продолжить, я должен кое-что пояснить. В землях барона Вульфгарда (как и во владениях его соседей) магия являлась такой же естественной вещью, как, например, ходьба на голове или постройка домов на облаках.
Само собой, все знали, что где-то в центре империи были целые сообщества магов. Говорили, что сам император держал при себе советников, сведущих в колдовстве и чародействе. Но владения его светлости барона были самой глухой окраиной империи, большую часть населения составляли бесхитростные и необразованные крестьяне. Им было известно только то, что они видели перед собой, а более сложные вещи не занимали их воображение.
Когда-то и я был таким же. Я не знал ничего, кроме своей деревни и моей работы в трактире, которая была моим единственным занятием. Все остальное было для меня не просто закрытой книгой, а книгой, которую замотали цепями и утопили в болоте.
Барон Вульфгард (долгих ему лет и крепкого здоровья!) старался изо всех сил, чтобы дать своим подданным хоть какое-то образование и представление об окружающем мире. Но, кроме городской армейской школы, никаких образовательных заведений в землях барона не было, до открытия нескольких новых было еще далеко (хоть их постройка планировалась давно, да и средств не жалели). А уж о том, чтобы превратить добрых и честных, но недалеких крестьян в научно подкованных и рассудительных людей, думать было бессмысленно.
А тут — маги!
Или... некие люди, выдающие себя за магов. Все это было ново и непонятно. Я протянул секретарю Дитриху депешу, а сам начал перечитывать ее у него из-за плеча. Чиновник, писавший ее, был хорошо образован, но текст все равно был путаный. Видимо, описываемые им события были ему непонятны, и он не знал, как яснее их изложить. Говоря коротко, чиновник писал о следующем. В трактирах, расположенных в округе, уже неделю появляются некие личности. Их происхождение и род занятий неизвестны. Они вступают в разговоры с крестьянами и охотниками. Речи ведутся о магии, о чудесных и неестественных вещах. Поговаривают, что кто-то из указанных личностей даже творил заклинания прилюдно. Все эти факты, по мнению чиновника, сами по себе не так страшны. И он не стал бы писать об этом, если бы... не реакция местного населения.
Крестьяне после общения с неизвестными начали вести себя странно. Они стали отлынивать от работы, часто собирались вместе и втихомолку обсуждали увиденное. Даже со своими семьями они начали проводить совсем мало времени, снова и снова отправляясь в места, где появляются неизвестные.
В конце депеши стояла приписка:
"Досточтимые господа, читающие это письмо!
Возможно, мои доводы неубедительны, а мое беспокойство преувеличено. Прошу простить, если я отнимаю своим письмом ваше драгоценное время. Но ситуация в близлежащих землях вызывает тревогу.
И мне неизвестно, какие действия следует предпринять.
Прошу обратить внимание на указанные мной обстоятельства".
Прочитав депешу, секретарь опять повернулся ко мне:
— Вы что-нибудь понимаете, Иоганн?
— Честно говоря, нет, — ответил я, — мне трудно судить. Но, по-моему, человек, приславший это, действительно имеет причины для беспокойства.
— Мне тоже так кажется, — Дитрих еще раз перечитал депешу. — Бред. Полный бред, ничего не понятно. Я не знаю, что с этим делать. Но... что-то надо... — он вопросительно посмотрел в мою сторону. — Хорошо. Покажу его светлости, может, разберемся. А вы, Иоганн, возвращайтесь к своим делам.
Я вышел из кабинета Дитриха. Еще на некоторое время я забыл о депеше, но некое чувство беспокойства осталось.
Маги. Как будто без них проблем было мало. Если то, что писал чиновник, правда, то с этим нужно разобраться.
* * *
Замок Вульфгардов менялся на глазах. Обычно спокойное и неторопливое течение событий стало живым и стремительным, как горный ручеек. Раньше было жутковато ходить по пустым комнатам, встречая кого-нибудь раз в полчаса. Теперь же повсюду сновали чиновники всех возможных рангов, солдаты, офицеры, придворные. Оно и понятно: для всех жителей баронских земель наступал особый день. Скоро должен был прибыть посланник от императора с проверкой. Такого события не могли вспомнить даже самые древние старожилы.
Очень долгое время императора не заботило то, что происходит в землях баронов. Они служили своеобразным заграждением, пролегая между империей и бескрайними степями, уходящими далеко-далеко на восток. Оттуда всегда ждали какой-нибудь опасности, а так первый удар получали баронские земли, империя же имела время подготовиться к отражению атаки. Бароны, конечно, подчинялись его императорскому величеству, однако их земли за сотни лет по-прежнему оставались отчасти самостоятельными. Но и дела до них в империи почти никому не было. Земли баронов были предоставлены сами себе, и проблемы свои их властители должны были решать сами. От этого между соседями его светлости постоянно шли раздоры, споры, сражения. Но недавно император пожелал ввести новые правила. Он соблаговолил обратить свой царственный взор на окраины, сделать из них полноправную и сильную часть империи. И было решено направить посланника в самый удаленный уголок, то есть в наши края. Насколько я знал, вести о нововведениях барона Вульфгарда уже достигли столицы, и, вероятно, это показалось императору и его приближенным интересным. В самом отдаленном краю только-только занявший свой пост руководитель резво приступил к обновлениям и просветительству. Это должно было быть занятно. Осматривая владения всех баронов, посланник императора должен был обратить особое внимание на перемены, происходящие в местах, где они, в общем-то, не ожидались. Раз уж правитель империи решился превратить окраины в полноправную часть своего государства, то от нового барона, желающего улучшить уклад жизни своих подданных, можно было ожидать интересных и важных идей. Посланник должен был проинспектировать продвижение всех дел и, в случае его удовлетворительной оценки, барону Вульфгарду светило пополнение казны, право на проведение новых реформ и еще много-много всяких благ и привилегий.
Я считал, что мой покровитель как никто достоин этого. Он был первым бароном, пожелавшим вырвать своих подданных из лап невежества, устроить им достойную жизнь. И сколько же сил он потратил! Сколько вынес перебранок с соседями, волнений среди крестьян! Кроме того, последняя распря между баронами, имевшая место в прошлом году, была пресечена именно Вульфгардом. Он приложил все старания, чтобы соседи не рассорились с ним и друг с другом окончательно. Иначе вспыхнула бы большая война между баронами, и еще неизвестно, кто бы вышел из нее победителем и как отреагировал бы на нее император. Все могло кончиться приходом имперских войск, которые не стали бы разбирать правых и виноватых и обрушили бы тяжелый удар на всех. И спас свои и соседские земли от этих опасностей барон Вульфгард, так что его мастерство мудрого политика было бесспорно. Это давало еще больше оснований на получение его светлостью особых привилегий.
На следующий день после моего доклада господину Дитриху меня вызвал барон. Я немедленно бросил свои дела, запер кабинет и помчался к его светлости. Дел было невпроворот у всех, и заставлять ждать барона Вульфгарда недопустимо. Я поднялся по нужному количеству лестниц, пересек достаточное количество комнат и остановился перед требуемой дверью. Там меня встретила пара крепких молодцов с обритыми наголо головами. Это были "черепа", лучшие бойцы в армии барона. В бою каждый из них стоил десяти (а то и сотни) обычных солдат. И если кому и можно было доверить охрану барона, так это им.
В присутствии "черепов" я всегда чувствовал себя скованным и неуверенным. Мне приходилось видеть этих бойцов в драке, и этого было достаточно, чтобы опасаться их. Лысые молодцы внимательно осмотрели меня и пропустили в покои его светлости.
Барон Вульфгард сидел за своим длинным столом, заваленным бумагами раза в четыре больше моего. Его окружали секретари, в том числе Дитрих, которые слаженно работали, перебирая документы и подавая нужные его светлости. Со стороны выглядело так, словно каждое их движение было четко подготовлено и отрепетировано. Эдакий бюрократический танец, бумаги плавно и равномерно переходили из одних рук в другие, заменяя друг друга.
Барон поднял светло-голубые пронзительные глаза и радушно поглядел на меня.
— Иоганн, входи. Прости, что оторвал от дел, — на секунду барон отвлекся, ловко перехватив очередной документ. Стремительно проведя по нему короткими пальцами и бегло взглянув, он быстро расписался и пустил бумагу дальше, в руки секретарю с печатью. На вид это могло показаться невнимательностью, но я уже хорошо знал барона и прекрасно понимал, что этих нескольких секунд ему хватило, чтобы вникнуть в суть документа и оценить его важность. — Я хотел побеседовать с тобой о депеше, которую ты передал вчера Дитриху. Что ты можешь сказать о ней?
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |