↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
СПЕКУЛЯНТЪ
КНИГА ВТОРАЯ
Если бы кто-нибудь вложил капитал в размере 1 пенни в год Рождества Христова под 4%
годовых, то в 1750 году на вырученные деньги он смог бы купить золотой шар весом с
Землю. В 1990 году он имел бы уже эквивалент 8190 таких шаров. При 5% годовых он смог
бы купить такой шар еще в 1403 году, а в 1990 году покупательная способность денег
была бы равна 2200 млрд. шаров из золота весом с Землю.
Из истинной природы денег.
УБИТЬ ДРАКОНА
ПРОЛОГ
Москва. 16 апреля. 2009 год.
Центральный военно-морской клинический
госпиталь. Реабилитационное отделение.
Сигарета кувыркнулась в воздухе и спланировала в ловко подставленные губы. Фильтром наружу. Рыжеволосый мужчина сплюнул прилипшие табачные крошки и достал из кармана зажигалку.
— Сергеич дым учует — достанется на орехи! — предупредил его коллега, худощавый блондин в белом врачебном халате.
— Он у главного весь день пропадает, сегодня уже в отделении не появится, — пояснил рыжий, щелкая колесиком.
В лекарственные запахи ординаторской вплелись ароматы крепкого табака. По столу прокатилась пара игральных костей, закончившая недолгий бег смотрящими вверх "шестерками".
— Везет, — констатировал блондин, наблюдая за действиями напарника, уверенно двигающего фишки по доске. Через секунду все было кончено: белая армия противника наглухо закрыла черных, лишая их дальнейшего маневра. Продолжать игру не было смысла.
— Еще одну?
— Давай, — охотно согласился рыжий и напомнил: — Это уже третья бутылка. Учти — светлое я не люблю, побежишь за ирландским.
— Жигулевским обойдешься, — пробурчал проигравший. — Бросай, твой ход.
Черные кости с белыми горошинками возобновили свой бег по расчерченному полю. Нарды были неотъемлемой частью обеденного перерыва во многих учреждениях страны. В том числе и медицинских.
— Будешь? — вопросительно посмотрел на партнера рыжеволосый, доставая из тумбочки мензурку с прозрачной жидкостью.
— Шелк номер шесть? — насмешливо взметнулись брови напарника.
— Издеваешься? — в ответ поинтересовался рыжий. — Чистейший, только что из процедурной.
Во время тяжелых ночных дежурств пятьдесят грамм медицинского спирта помогают поддерживать необходимый тонус. Когда заканчивается чистый продукт, в ход идет отработка после стерилизации хирургических нитей. На вкусовых качествах это не сказывается абсолютно.
— Боярышника нет? — задал вопрос блондин.
— И гематогеном закусить, — подытожил собеседник. — Не аптека — госпиталь. Пей давай, не эстетствуй.
Маленькая стопочка опустела в мгновение ока. Следом отправился хрустящий малосольный огурчик. Некоторое время врачи молча истребляли закуску, не забывая и об игре.
— С Анькой что? — нарушил тишину рыжий.
— Да вроде нормально все, — ответил худощавый партнер. — Оклемалась девка.
— А что было-то?
— Неизвестно, — пожал плечами блондин. — Внезапная остановка сердца. На ровном месте — ни с того, ни с сего.
— Она как мужа потеряла в пакистанскую, с тех пор сама не своя, — внес пояснения рыжеволосый. — Месяц как расписались.
— Жалко бабу, — согласился собеседник. — Не знал об этом.
— Тоже, небось, клинья подбивал? — вопрос прозвучал с ехидной усмешкой.
Ответ последовал с неохотой:
— Куда мне, со свиным-то рылом... Вокруг нее вечно табун пасется из денежных мешков.
— И что?
В голосе рыжеволосого послышалась явная заинтересованность.
— Всех отшивает. Снежная королева.
— Девка видная, все при ней, — согласно кивнул головой рыжий. — Глядишь, и принца своего дождется.
— Как в себя пришла, полчаса чумная ходила. Потом к этому в палату напросилась — дежурить.
Указательный палец нацелился в потолок, и этого пояснения оказалось вполне достаточно. Черные, тем временем, начали атакующую комбинацию. Рыжий задумчиво почесал нос и сгреб кости в кулак, одновременно задав следующий вопрос:
— Что ей вдруг приспичило? Достанут же.
— Из Зимнего постоянно звонят, — подтвердил собеседник. — Сергеич сегодня самолично утку проверял — медсестер строил.
После секундной заминки он продолжил:
— Ее дело. Может, понравился он Аньке.
— Может, — охотно согласился рыжий. — Чем не принц? Пресса второй день только о нем и трубит.
— Не задерживай, бросай, — последовало в ответ.
Игральные кости блеснули черными гранями под бледно-голубым светом люминесцентных ламп, подпрыгнули и остановились. В этот раз судьба выбросила две пары.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОЛОНЯНКА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Зимняя степь податливо стелилась под конскую рысь и вырывалась из-под копыт мерзлыми комочками земли, рассыпающимися в морозном воздухе. Полная луна, изредка выглядывая из-за ночных облаков, неохотно освещала дорогу всадникам, мерно покачивающимся в седлах. Ночной дозор Незамаевского куреня объезжал свои владения.
— Нестор, огонь! — крикнул один из них, на секунду поднявшись в стременах
— Вижу! — послышался сдавленный ответ. — Ходу, братцы!
Жесткие каблуки вонзились в бока скакунов, свист ногаек разбудил дремлющую степь. Казачья стража перешла в галоп и спустя четверть часа ворвалась в Камышовую балку. Несколько избушек полыхали в ночи, отбрасывая зарево на сумрачные лица уцелевших жителей хутора. Черные столбы дыма поднимались вверх и покрывали сажей промерзшую землю.
Гнедой конь под передним всадником нервно прядал ушами и настороженно фыркал при виде неподвижных тел лежащих на земле. За спиной атамана послышались проклятия, извергаемые сквозь сжатые зубы. Нестор Крива соскользнул с седла, направляясь к хуторчанам. В живых осталось только три седобородых старика, в горестном молчании опирающихся на деревянные посохи.
— Споздал ты, казаче, — глухо произнес один из них. — Татары полон увели. Немощных и деток младых под саблю пустили.
По дубленой морщинистой коже скатилась одинокая слеза, но выцветшие глаза смотрели устало и безучастно.
— Никто не уберегся? — жестко спросил Нестор.
Молчаливое покачивание головой послужило ответом.
— Что делать будем, атаман?
Из-за спины вынырнул молодой казак Боян Лисица. Мрачно оглядев картину побоища, он снял серую смушковую шапку и перекрестился. Русый оселедец вырвался на свободу, подхваченный порывом ветра.
— По коням! — последовала короткая команда.
Через минуту казачий разъезд вылетел из балки галопом и проскочил сквозь полоску бурьяна, распугав спящую стаю дроф. Бешеная скачка продолжалась какое-то время, и у неприметной развилки отряд остановился и спешился, давая отдых усталым коням.
— Нас всего десяток, Нестор, — к десятскому атаману подошел крепкий коренастый казак, со шрамом на лице. — Может, сперва в курень за подмогой?
— У тебя, Путша, на хуторе не было ни родных, ни близких, — вмешался Лисица. — У меня сестру полонили, а у Палия — невесту.
С этими словами он указал на статного воина, стоящего чуть в стороне. Молодой запорожец был одет в синий жупан венгерского сукна, а задорный чуб выбивался из-под черной мерлушковой шапки. Зеленые глаза мрачно взглянули на товарищей.
— Данила, — подозвал его атаман. — Златка на хуторе гостевала?
Падий молча кивнул головой и положил руку на оголовок сабли, висящей на боку.
— Нестор, они разделились.
Метелица — отрядный следопыт — присоединился к сходке. Отряхнув приставшую к коленям землю, он продолжил:
— Две повозки двинулись на Перекоп. С ними — пяток конных. Остальные ушли вниз по Базавлуку. Три десятка, не меньше.
Десятник почесал затылок: судя по всему, татары решили продолжить набег. Силами его разъезда с основным отрядом не справиться, а ясырь можно попытаться и отбить. После коротких раздумий он принял решение:
— Омелька, пулей скачи в курень и подымай громаду! Остальные — за мной!
Юнак молча кивнул и, развернув лошадь, направился в обратную сторону. Одновременно вскочив в седла, запорожцы продолжили погоню. Проскочив лощину, они вылетели на холм и притормозили, оглядывая голую, безлесную степь.
— Вон они! — выкрикнул быстроглазый Лисица. — В долину уходят.
Неясные размытые силуэты виднелись в серой предрассветной дали. Пришпорив взмыленных коней, казаки с устрашающим гиканьем устремились к врагу. Еще несколько минут стремительной скачки, и тонкая казачья сабля запоет привычную смертельную песню. Уже видны короткие кожуха шерстью наружу и лохматые лисьи малахаи. Уже поднялся настороженный крик в рядах крымчаков и быстроногие степные кони готовы сорваться в паническое бегство. Еще немного и ...
— Засада, Нестор! — раздался предупреждающий оклик. — Справа!
Из-за высокого холма вылетела затаившаяся конница. Лунный отблеск на кривых татарских саблях с тонким свистом разрезал сумеречную мглу. Погоня попалась в западню.
— Уходим!
Запорожцы рыскнули влево, уходя по длинной дуге от преследователей. Несколько минут длилась бешеная скачка, сопровождавшаяся гортанными криками крымчаков. Когда свежие татарские кони приблизились на дистанцию выстрела, в воздухе запели стрелы.
— К бою!
Нестор выкрикнул команду и резко дернул уздечку. Развернувшийся десяток встретил врага пистолетными выстрелами. Захрипели жалобно кони, на землю кубарем покатилось трое татар. Рядом охнул Путша — стрела навылет пробила ухо, оставив жалкий клочок. Сабли с шипением покинули ножны.
— Гик!
Боевой клич пронесся по степи. Подбадривая себя воинственными криками, навстречу устремились крымчаки. В жестокой сабельной рубке сошлись два отряда. Степняки широкой подковой окружили запорожцев, пытаясь обойти с флангов. Казачий разъезд дружно, не ломая строй, ударил в центр.
— Бей!
Овчинный малахай развалился надвое, брызнув темными каплями.
— Н-на!
Привстав на стременах, старый Метелица сделал короткий замах, и косой удар рассек скуластое лицо.
— Иншалла!
Свесился с коня балагур Малк, не дожив до двадцать первой весны.
— Дзябол в харю!
Беглый шляхтич Забельский блокировал саблю в руках крымчака и могучим ударом кулака выбил его из седла.
— Бей!
— Аллах акбар!
На Нестора навалилось сразу трое. Зеленый казачий жупан в нескольких местах покрылся разрезами, а седой оселедец развевался на морозном ветру, как куренной жупел.
— Держись, браты!
Из лощины, с шашками наголо, низко пригнувшись к конским шеям, вылетел сторожевой десяток Переяславского куреня. Вперед вырвался Семен Лузга, кровный побратим Нестора, атаман разъезда.
— Руби басурман!
Татары, несмотря на сохраняющийся численный перевес, брызнули врассыпную. Дичь внезапно превратилась в охотника. Запорожцы рвали уздечки и нещадно терзали конские бока шпорами, пластаясь в погоне, но азарт сыграл с ними злую шутку— конный ясырь уходил в противоположную сторону. Торопливо развернув коней, разъезд бешеным галопом вылетел на торную дорогу, укрывшую полон. Казачьи лошади дышали хрипло и прерывисто.
— Не догнать, — хмуро поведал подъехавший Лузга.
— Ушли! — со злобой сплюнул сквозь зубы Нестор.
— Твои все целы?
Грубое обветренное лицо атамана помрачнело, а рука непроизвольно потянулась к сабле — из его десятка в седлах осталось четверо запорожцев.
— Еще двое догоняют, — показал Семен на приближающихся всадников.
К отряду неспешной рысью подскакали Лисица и Палий. Данила потерял в пылу схватки свою шапку и сейчас, болезненно сморщившись, растирал пятерней затылок.
— Ранен?
— Татарская стрела на излете подрезала подпругу, — пояснил его товарищ атаману. — На полном скаку об земь сыру сверзился.
— Який же он казак, неже скаче как баба? — недовольно спросил Лузга.
— Ты хлопца попусту не хай! — вступился за друга Лисица, побелев от обиды. — Конь провалился в нору и припал на копыта. Даже чорт не удержится в седле.
— Молод еще, на старших голос повышать! — приструнил его Нестор. — Нас Семен крепко выручил, за что поклон ему низкий.
— Коль не нашего полку, то иди себе к волку, — пробурчал себе под нос Лисица.
Переяславец подозрительно посмотрел на него, словно услышал сказанное, но промолчал. Повернувшись к Нестору, он спросил:
— Посеченных сами подберете?
Дождавшись молчаливого кивка побратима, он махнул рукой своим казакам и, залихватски свистнув, ускакал прочь, оставляя за собой клубы пыли. Незамаевцы возвращались в Кош к полудню, ведя за собой в поводу лошадей с печальным грузом. Ехали молча, полностью погруженные в нерадостные думы. Кто-то скорбел о погибших товарищах, а кто-то вздыхал о нелегкой судьбе родных, чужой волей угнанных на чужбину. Лисица сжал коленями бока лошади и в два скачка поравнялся с Данилой, болезненно растирающим виски.
— Зашибся, брат? — участливо спросил он.
Палий отрицательно покачал головой и неохотно пояснил:
— Чудное мне примстилось в беспамятстве.
Лисица с любопытством взглянул на товарища, но, не дождавшись продолжения, настойчиво потребовал:
— Сказывай, не тяни рогатого за хвост!
Данила задумчиво потеребил чуб и начал рассказ:
— Блазнилось, что лежу я в палатах белокаменных, неведомых, а кругом чужеземцы пришлые, ни на кого непохожие. То ли нехристи, то ли аспиды грешные. Облачены в платья одинаковые, белые, что мужики, что бабы, а в руках инструмент блестящий. И режут они меня ножами острыми под яркими свечами...
Он замолчал ненадолго и внимательно посмотрел на Бояна. В живых глазах товарища не было и намеку на насмешку, только сосредоточенная серьезность. Данила продолжил:
— Потом я памяти лишился...
— Здесь или там? — немедленно последовал уточняющий вопрос.
— Не знаю, — пожал плечами Данила. — Но очнулся оттого, что гладит меня по щеке Златка, смотрит так нежно и говорит ласковыми словами... только речь ее непонятна. Про кукушку сказвала и что искала она меня...
— Характерник ты, брат! — авторитетно заявил Лисица. — Будет у нас теперь свой колдун в десятке.
— Думаешь? — недоверчиво спросил Палий.
— А то ж? Ты судьбину свою зрил, а дивчина на подмогу тебя звала.
Бросив быстрый взгляд на сомневающегося товарища, он с жаром принялся доказывать:
— Байда из Леуштовского товариства в падучей всегда кажет, кто от пули падет, а кто от пики басурманской. Может от сабли заговорить и воду в солончаках отыскать. Колдун ты, брат, даже не сомневайся!
— И что теперь делать? — беспомощно спросил Данила.
— Радоваться! — отрубил Лисица. — Вспомни: ты в Коше седьмой год уже, сколько раз в поход ходил, и на ляхов и на османов, а до сих пор ни одной царапины. И сегодня стрела татарская тебя миновала. — Чуть подумав, он добавил: — И конь твой уцелел.
Последний довод в устах товарища почему-то прозвучал с особой убедительностью. Память вернула молодого казака в давнее прошлое, когда похоронив родного батьку, запоротого до смерти рязанским помещиком Надыйкиным, он подпалил хозяйскую усадьбу и бежал в Запорожскую Сечь. Став лихим рубакой, Данила часто терял в набегах товарищей, но сам, словно и впрямь заговоренный, ни разу не был ранен.
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |