Я ненавижу свою работу. Ненавижу свою жизнь, город, в котором живу, себя тоже ненавижу. Ну почему я родился таким ненормальным? Свою ненормальность я осознал в четырнадцать лет, когда впервые понял, что влюбился в собственного друга и сдуру ему признался. С тех пор друга у меня больше не было, а вся школа смотрела косо.

В тот самый момент я стал изгоем и все, что мне осталось — это учиться. Впрочем, даже это проблематично, когда у тебя тетради плавают в унитазе, из сумки выливается вода или когда сидишь запертый в кладовой вместе со швабрами.И так все оставшиеся три года.

Потом я поступил в институт, но удача снова мне не улыбнулась, и вместе со мной там стал учится бывший друг. Как результат, весь институт узнал всю мою подноготную, и теперь даже спиной я чувствовал, что на меня все смотрят. И называли меня не иначе как — эй ты педик, конспект дай. Вот тогда я и зарекся влюбляться в мужчин.

На последнем курсе я даже завел себе девушку. Мы встречались с ней полтора года, а потом она меня просто бросила, сказав, что в постели я напоминаю бездушного робота.

Ну вот, мне 29 лет, я живу один, работаю на дебильной работе. С личной жизнью полная хана и маленький пушистый зверек писец. Секс у меня бывает только на работе, когда дебил начальник имеет мой мозг во всех позах Камасутры. Вот так и живу.

В тот день, возвращаясь с работы, зашел в магазин, а то дома из еды только пачка майонеза и мышь, которая в холодильнике повесилась. В магазине как всегда толпа таких же неудачников как я, и у кассы очередь в три витка. Наконец, расплатившись и сцапав четыре полных пакета, потопал домой. Перед дверью встал в ступоре. Руки заняты, дверь хоть зубами открывай. Попытался взять все в одну руку. Еле-еле раскорячившись, как корова на льду, открыл дверь и ввалился в прихожую. Не разуваясь и не снимая куртку, прошел на кухню и с облегчением сгрузил пакеты на стол. Наконец-то, снял верхнюю одежду и разулся. Уставший и издерганный затолкал продукты в холодильник и решил обойтись сегодня бутербродами и чаем. Готовить было не просто влом, а охренительно влом. Налил заварку, потянулся к сахарнице и понял, что забыл его купить.

"Да что же за непруха такая! Ладно, обойдусь без сахара".

Достал колбасу и снова чертыхнулся. Хлеб я тоже забыл.

"Все же придется снова идти в магазин".

Взял деньги и, одевшись, вышел из дома. Все бы ничего, но в нашем городе зимой дороги не чистятся и не присыпаются, чтобы кто не говорил, поэтому дорога напоминает один большой каток. Вот этот каток меня и подвел. В голове осталось ощущение полета и некоторое недоумение, когда не последовало удара головой об лед.

* * *

Приближение сегодняшней ночи я чувствовал всем телом. Казалось, что оно находится в постоянном напряжении, и в любой момент готово кинуться в бой. Ночь красной луны бывает раз в два года. Для любого оборотня было важно поймать этой ночью свою самку. Это как доказательство своей силы и ловкости. Для меня это первый "гон", поэтому я чувствовал все сильнее чем другие. Во избежание срыва у самцов, все самки на день прятались, и до темноты ни одна не покажется.

Как только на небе появилась луна, по деревне волков пронесся вой, и самки рванули в лес. Самцы, огрызаясь и порыкивая, бросились следом. В лесу каждый самец пошел по запаху именно той самки, что их больше приманивал. Тогда я впервые испытал ужас. Мой нос совершенно не улавливал пары, будто ее и не было среди стаи. Я кружил по лесу, принюхиваясь к воздуху, но как бы ни старался ничего не почувствовал. Тонко заскулив, я побежал наугад, надеясь на чудо. Когда почти уже отчаялся, почувствовал этот аромат. Он был сильный, яркий и притягательный. Запах звал к себе, он взывал к моим инстинктам. Тело пронзила дрожь узнавания своей самки и меня затрясло от желания. Подняв морду к небу, я громко завыл и кинулся на притягательный запах пары.

"Моя!" — ревели инстинкты во мне.

Чем сильнее был аромат, тем яростнее я передвигал ноги, и тем больше напрягалось тело, желая покрыть законную добычу. Ночь красной луны, поиски и преследование — все это горячило кровь и делало оборотня необузданным, в результате чего он брал свою самку прямо там, где находил и ловил. Я снова завыл и еще сильнее ломанулся через лес.

* * *

Открыв глаза, я уставился на зеленую листву.

"Какая листва?! Зима на дворе! Что за черт?! Блин, Валера, ты дожил до глюков. Тебе прямо сейчас мерещится лес, лето и ты во всем этом. А еще тебе мерещится волчий вой. Какой вой?! Мама!"

Я в панике вскочил с земли и уперся взглядом в два горящих среди кустов глаза. Осторожно попятился к дереву и прижался к нему спиной, а из кустов вышел здоровенный белый волчара. Он вздрагивал, порыкивал и принюхивался. Я никогда не умел лазить по деревьям, а тут скорости, с которой оказался на пять метров от земли, мог бы позавидовать и Тарзан. Волку это явно не понравилось, и он с разбега ударился о ствол дерева. Я покачнулся и вцепился в ветку так, что руки занемели, но отпускать все равно не собирался. По-крайней мере не тогда, когда под деревом бродил этот волк-переросток. С боку послышался еще один вой, ему тут же ответили, и за ним раздался громкий человеческий стон.

"Боже! Там что уже кого-то жрут?! Мама моя родная! Это ждет и меня?!"

Волк, как только услышал этот стон, стал еще сильнее метаться под деревом, и по его телу то и дело проходили судороги. Он посмотрел наверх, и я в шоке услышал:

— Моя! Самка! Моя самка! Хочу! Сейчас! Иди ко мне! Тебе будет хорошо! Я не сделаю больно!

— Ага! Сейчас, спешу и падаю! — вскрикнул я. — Какая, нахер, самка?! Я вообще даже не самка! Я, очень даже самец! Иди дальше и ищи свою самку, а мне и здесь хорошо.

"Люди, здесь врачей по близости нету? Я с волком разговариваю".

— Ты, моя самка. Хорошо пахнешь, — сказал он, уговаривая, — пахнешь моей самкой. Я чувствую это. Хочу тебя. Иди ко мне.

— Конечно, конечно, мне же так улыбается быть изнасилованным огромным волчарой. Спасибо, но я зоофилией не страдаю.

"Дурдом по мне плачет! Дурдом!"

Волк обошел дерево вокруг, порыкал, и его окутала легкая дымка. Через пару минут под деревом стоял мужчина, с наружностью фотомодели и телом бодибилдера. Рост, даже сверху хорошо видно, явно превышает два метра. Глаза светятся, как две голубые фары, волосы чистого белого цвета, без примеси каких либо оттенков. Уши чуть заостренные и он вообще голый, ну, то есть совсем. Да на нем нет даже нитки, только на груди висит большой медальон круглой формы и с каким-то рисунком внутри.

— Теперь слезешь, самка? — проговорил он чувственным голосом с хрипотцой.

Я посмотрел на его, явно уже перевозбужденный, член и еще сильнее вцепился в дерево, покачав головой так, что она чуть не оторвалась.

— Да ни за какие деньги в мире! Вот теперь точно не слезу. Я еще раз говорю — я не самка!!!

— Самка!

— Нет! Я с утра встал, в зеркало посмотрел и там точно был парень, а не девка.

— Пахнешь как самка. Значит — самка. Моя самка.

— Тьфу на тебя! Да что же ты человеческой речи не понимаешь?! Я парень! Па-ре-нь!!!

— Самка!

— У меня доказательство между ног и оно без слов утверждает, что я самец.

Голый мужчина облизнулся, хитро прищурил глаза и выдал:

— А ты спустись и докажи, что не самка.

— Ага, сейчас! Нашел дурака. Мне как-то не хочется быть затраханным насмерть. Буду сидеть здесь хоть до конца света.

Оборотень рыкнул, вздрогнул всем телом и плюхнулся на землю прямо подо мной. Прежде чем я понял, что он собирается делать, этот субъект потянулся к своему немалому члену.

— Ты что делать собрался?! Вообще охамел! Я не собираюсь смотреть, как ты сам себя удовлетворяешь! Кыш отсюда!

— А что ты прикажешь делать? Запах самки не дает напряжению спасть, пока я не возьму ее, а ты слезать не хочешь. Мне что, сдохнуть что ли от боли? А это уже сильно болит. Так что, сиди и смотри.

— Размечтался! — фыркнул я.

Этот гад поднял ко мне лицо, втянул воздух носом и, не отрывая от меня взгляда светящихся глаз, снова потянулся к члену. Я быстро отвернулся и закрыл глаза, чтобы не видеть. Видеть-то больше не видел, но слышал очень хорошо. Как итог, в низу живота потяжелело и в джинсах стало сильно давить. Чем сильнее раздавались звуки снизу, тем сильнее хотелось завыть в голос подобно волку.

"Ну, почему мне в жизни так не везет?!" — проскулил мой мозг и добавил. — "А почему я так хорошо вижу в темноте?!.."

*продолжение следует...

Часть 2

Сижу на этом гребоном дереве уже часа два. Задница уже приняла форму ветки, руки болят от мертвой хватки, которой я вцепился в ствол. В штанах черт знает что творится, пред глазами стоит картина извивающегося голого тела на земле.

"Ну да, ну да, не удержался я и все же посмотрел вниз на стонущего оборотня".

Посмотрел. А глаза отвести уже не смог.

Он так сексуально стонал, лаская свой член и так красиво выгибался, толкаясь в собственную руку, что у меня просто не хватило сил отвернутся. Я с голодом в глазах смотрел, как он пальцами ласкает головку, растирает прозрачную жидкость по всему члену, как периодически втягивает носом воздух и, черт меня подери, смотрит мне прямо в глаза. Его стоны становились громче, дыхание вырывалось с хрипами, а тело двигалось в рваном темпе, то быстро, то опять, до дрожи, медленно. В этот момент мне уже казалось, что это моя рука двигается по горячей плоти, что это мои пальцы оглаживают каждую венку и что в каждом стоне я слышу свое имя. В тот момент, когда он кончил, у меня промеж ног все пульсировало и горело. Без того неудобный насест, на котором я сижу, стал совсем карой небес, и я закусил губу, чтобы не застонать в голос.

Ну, вот и ерзаю сейчас, мучаясь от неудобства, а этот гад спокойно дрыхнет под деревом, развалившись на спине и закинув руки за голову. Он уснул почти сразу, как кончил. Немного поостыв, я решил слезть с дерева и делать ноги, пока он спит и вокруг вроде все стихло.

Медленно стал сползать вниз. Вот, я теперь кошек хорошо понимаю. Залезать на дерево гораздо проще, чем слезать с него. Ветки цеплялись за одежду и постоянно тормозили мой спуск, хорошо что куртку я снял гораздо раньше. Полз медленно и вдумчиво, повис на руках на последней ветке. И вдруг меня обхватили горячие руки и дернули, прижав к сильному и голому телу. Уха коснулся горячий шепоток и по телу пронесся табун мурашек, а в джинсах стало еще больше проблем, потому что там все запульсировало от одного только голоса. Я в панике дернулся из сильных рук, но мне не дали снова вспорхнуть на спасительное дерево.

— Куда-то собралась, моя сладкая самочка?

— Я не са-м-ка! — заорал я в гневе и сделал большую глупость, а именно, отпустил ветку.

Ох, как же быстро я оказался лежащем на земле, под этим гадом. К моей спине еще сильнее прижалось горячее тело, а в попу уткнулась немаленькая эрекция. Его рука поползла к моей ширинке и сжала возбужденную плоть прямо сквозь жесткую ткань.

— Я отлично знаю, что ты моего пола, но пахнешь ты самкой и моей парой, так что моему телу все равно парень ты или девушка, я до дрожи и судорог хочу тебя. — Он обхватил рукой мое запястье и, чуть развернув меня, прижал к своему возбуждению мою конечность и заставил обхватить пальцами горячую плоть.

— Я хорошо помню, как ты следил за моей рукой, когда я гладил себя, как закусывал губу, как горели жаждой твои серебристые глаза. Тебе же так хотелось самому касаться меня. Не бойся! Я хочу ласкать твое тело, нежить его в руках... Хочу зарываться пальцами в твои черные волосы, когда ты будешь принимать меня в свое тело... Хочу тоже смотреть на тебя, когда ты будешь биться в экстазе...

Его горячий шепот и страстные слова будоражил кровь, а рука уже успела расстегнуть на мне джинсы и, забравшись в них, начать поглаживать самыми кончиками тонкую кожу члена.

— Мммм, — простонал я, неосознано подаваясь к его руке.

— Видишь, тебе нравится. Твое тело уже признало свою пару и желает закрепить наш союз. Не сопротивляйся этому.

— Нет! Так нельзя, — в этот момент он прошелся большим пальцем по чувствительной головке, и мой голос сорвался на хрип.

— Почему нельзя, если мы оба этого желаем.

— Причин масса. Мы одного пола, мы даже не знаем имен друг друга, мы незнакомы и я впервые увидел тебя пару часов назад. Ну и под занавес я из другого мира.

— Глупые причины, но если это тебя столь сильно волнует, то да, мы одного пола, но красная луна обо всем позаботится. Зовут меня Рагнар, и мне глубоко плевать, что ты из другого мира.

Моей шеи коснулся юркий язык и по телу пробежали мурашки.

— Видишь, как остро ты реагируешь на меня, а скоро ничего кроме меня не сможет принести облегчения твоей плоти.

Как же быстро Рагнар избавлял меня от одежды. Да я даже не сразу сообразил, что лежу на земле уже совершенно голый, и по всему моему телу скользят настойчивые руки. Рагнар пролизал дорожку от чувствительного местечка за ухом к плечу, а там несильно прикусил, сжав кожу зубами.

— Мой самка. Хочу. И возьму. Теперь ты мой. Только мой.

Он рыкнул и сильнее сжал зубы, прокусывая кожу, я заорал:

— Ааааа! Охренел?! Ты что делаешь?!

— Я мечу тебя, чтобы все знали, кому ты принадлежишь.

— Я себе принадлежу.

— Нееет! Ты мой. Даже твое тело так думает. Как только мои зубы прокусили кожу, ты стал еще тверже и просто истекаешь соками и кожа стала чувствительней, а еще, — он понизил шепот до еле слышного, — а еще твоя попа сильнее прижалась к моей плоти, и ты трешься об меня.

В этот момент я и осознал то, что не замечал до этого — он прав, я бесстыдно прогибался в пояснице и терся об него, по телу пробегали легкие судороги, а с губ срывались хриплые стоны.

— Что со мной происходит? Почему я так реагирую?

— Потому что красная луна заставляет острее чувствовать свою пару и вынуждает терять голову от этого желания.

Он говорил, а я реагировал даже на тембр его голоса и, похоже, я начал понимать к чему эти периодические принюхивания. Сейчас его запах был очень острым и будоражил кровь, заставляя ее кипеть в венах. Пах он шикарно — лесом, страстью и к этому примешивался чуть терпкий аромат мускуса. У меня от этого запаха ехала голова и из нее пропадали все умные мысли, оставляя только голое желание.

— Ррррр! — послышалось у меня над ухом, и горячая ладонь переместилась с члена на живот, оглаживая и массируя. — Мой!

По моей спине прошелся горячий язык и острые зубы чуть прикусили за правую ягодицу. Он поднялся поцелуями по моему позвоночнику вверх и, повернув к себе мое лицо, впился требовательным поцелуем в губы. Дрожь волнами пробегала по нашим телам, и поцелуй становился все яростней и напористей. Мы почти терзали губы друг друга.

— Ррррр, — снова зарычал Рагнар мне прямо в рот и с чмокающим звуком оторвался от моих губ.

Никогда я еще не чувствовал такого всепоглощающего желания и никогда никого не хотел так сильно как сейчас его. Рагнар отпустил мой пульсирующий и влажный от смазки член и поднес мокрую руку к своему лицу, втянул запах и улыбаясь сказал:

↓ Содержание ↓