В полночь

А потом вдруг тишина. Настоящая тишина и небывалый холод. Даже для Эдди-Полярной Ночи. Будто последний источник тепла в квартире вдруг угас, так коллапсирует маленькое солнце, оставляя только холодную черную дыру. Пользуясь долгой загрузкой нового уровня, Эдди поднял голову и увидел, что за окном уже глубокие сумерки, комната тоже была темной, освещенной лишь тусклым и ровным светом монитора, да еще узкой полоской света из-под приоткрытой двери в ванную.

— Дэни, — позвал он.

Не дожидаясь ответа, он встал, разминая затекшие ноги, и почти тут же, через пару шагов, под его подошвой что-то хрустнуло. Что-то стеклянное. Звук напомнил о Рождестве, с таким же хрустом бьются елочные игрушки, — только сейчас он не казался ни праздничным, ни заурядным.

Эдди вошел в ванную, где спал Дэниэл, откинув голову с намокшими волосами на край ванны. Да, ему же было холодно и плохо, он хотел согреться. Где это лучше сделать, как не в горячей ванне... даже не обязательно для этого раздеваться.

Хруст повторился. Эдди осторожно убрал ногу и увидел раздавленный шприц, стеклянные крошки поблескивали на кафельном полу.

...возьми еще стольник...

Конечно, лучшего места, чтобы согреться и расслабиться, не найдешь. Я бы и сам так сделал. Да, в принципе, еще не поздно, если вода не совсем осты...

Эдди погрузил в воду кончики пальцев.

Она была не просто холодной — ледяной, пальцы сразу же занемели, будто схватились тонкой невидимой корочкой.

А что было потом, разве что-то было? Он нажал три цифры, найдя их где-то глубине памяти и даже не вполне понимая зачем. Девятка. Единица. Единица. Потом вернулся за комп — и вовремя, потому что загрузка закончилась, да и пришло много людей, они все что-то делали, чего-то от него хотели, что-то спрашивали. Он им что-то отвечал, не поворачиваясь и мыслями витая в извилистых катакомбах, где повсюду монстры и нужно не забывать сохраняться раз за разом. С мышью в руке дышалось спокойнее. До него доносились обрывки фраз, но они не имели смысла — ему говорили, чтобы он не выезжал из города, просили позвонить по такому-то номеру, прийти по такому-то адресу... одно хорошо — кто-то убрал осколки с пола и здесь, и в ванной, так что никто теперь не поранится.

А потом все ушли.

И Дэни.

* * *

Полночь.

Эдди Фрост просыпается в своей комнате, в своем теле.

Поднимает голову с клавиатуры, монитор призрачно освещает комнату. Все еще витает этот запах, вперемешку с запахом медикаментов и внешнего мира.

— Дэни! — зовет он, зная, что никто ему не ответит.

Он входит в ванную, старательно обходя лужи на кафеле. Дотрагивается до пустой ванны, успевшей высохнуть. Она очень холодная. Как лед.

Потом возвращается в комнату.

Сначала Эдди сбрасывает на пол монитор, он повисает на проводах, и приходится сильно дергать. Но и упав, он не разбивается, тогда Эдди берет табуретку и изо всех сил бьет железной ножкой в экран. Режущий хрусткий звук, скрежет, ползут извилистые лучи-трещины, после второго удара появляется дыра размером с кулак. Табуретка больше не нужна, Эдди бросает ее и завершает начатое вручную, с ожесточением ломая голыми руками неподатливое стекло. Осколки распарывают плоть до кости, он не обращает на это внимания, тупо и настойчиво выбивая кулаком остатки экрана.

Разбуди меня, солнце. Обними, как ты это можешь, забери в тепло, в постель, и на этот раз я буду согревать тебя своим телом и своей любовью до самого последнего рассвета, обещаю. Я тоже могу быть солнцем...

Кровь стекает по корпусу цвета слоновой кости, в почерневшие костяшки пальцев навсегда вплавились мелкие заостренные крошки. Сам того не осознавая, Эдди вдруг начинает безудержно рыдать — от горечи и необратимости, от запаха крови, корицы и чили, от тоски и острой боли в окровавленных руках. Но он не останавливается; покончив с монитором, срывает крышку с системного блока, выламывает перегородки и платы, "с мясом" выдирает из корпуса внутренности. В и без того глубокие раны врезается проволока, но он все еще не может прекратить — изуродованными негнущимися пальцами рвет и рвет тонкие проводки, постепенно теряя силы, истекая слезами и кровью.

Кровь его теплая. Слезы тоже.

Полярная Ночь подходит к концу.

* * *

энд

1