Три желания для художника

Именно в Ольмейре, на улице Вишневой в двухэтажном бежевом домике под красной черепицей и жил искомый мной художник.

Я остановилась напротив кованых ворот и, сняв солнцезащитные очки, с интересом осмотрелась. Чистенькие опрятные домики, ровная брусчатка под ногами, тишина и спокойствие. Мне нравится. Пожалуй, после шумной столицы джиннов Шейрихарта приятное разнообразие — пожить в таком месте.

Улыбнувшись своим мыслям, я толкнула калитку, и покатила чемодан по дорожке, вымощенной желтым кирпичом по вишневому саду прямо к высокому крыльцу. Попутно воскрешала в памяти все данные о моем подопечном.

Итак, Леонард О'Брайен. Двадцать три года, сирота. Мать умерла десять лет назад, отец — за год до этого пропал без вести. Гениальный художник, который толком не умеет пользоваться дарованной Творцом искрой. Собственно, именно из-за этого в нем столько божественной энергии... Что сразу означает проблемы — вероятны вспышки агрессии, резкие перепады настроения, общая неуравновешенность. Характер язвительный, вспыльчивый. Неженат, девушки нет. Что неудивительно при его неуживчивости. Джиннов, кстати, терпеть не может.

Короче, ничего такого, с чем бы я не справилась.

Так что я радостно улыбнулась заходящему солнцу и решительно нажала кнопку дверного звонка.

За дверью раздался приглушенный грохот, затем несколько отборных матов, а следом я все же увидела хозяина этого дома. И едва сдержалась, чтобы не ахнуть.

Мамочка, какой мужчина! Все, я влюбилась, заверните мне его!

Художник был на добрую голову выше меня. Худощавый, с изящными ладонями и длинными пальцами, выпачканными в краске, в которых сейчас он вертел кисточку. Русые волосы растрепались, словно их не раз и не два ерошили. Причем, судя по синим пятнам, ерошили в порыве творческого вдохновения. Мягкие черты лица, легкая светлая щетина, пронзительные голубые глаза, опушенные длиннющими темными ресницами. Божественная энергия переполняла его, отчего весь его облик казался выразительнее и ярче.

Ну просто принц из сказки, честное слово!

— Эй, ты кто такая? — спросил художник совсем не принцевым глубоким баритоном. — Я вроде бы сегодня девочку не заказывал. Впрочем... — оценивающий взгляд скользнул по мне, задержавшись на груди и бедрах, которые красиво обрисовывал летний сарафан. — Ты в моем вкусе. Сколько берешь?

Вот и закончилась любовь. Что вообще с этими мужиками? Стоит им открыть рот... Режим "придурок" включен.

— Вынуждена разочаровать, я вовсе не жрица любви, — сладко улыбнулась я, внутренне готовясь к своей первой битве. — Меня зовут Шаира Дерхивари, и я...

— Джинния, — скривился Леонард и презрительно сплюнул. — Проваливай откуда взялась.

И попытался захлопнуть дверь перед моим носом.

Ага, так я тебе и позволила.

Чемодан был молниеносно впихнут в дверной проем, и я покачала головой:

— У меня разрешение на проживание. Так что будь добр, соскреби остатки воспитания и покажи, где я буду жить.

— Как вы меня достали, — фыркнул он. — А я уж понадеялся, что от меня отстали. Может, ты все же свалишь? — спросил без особой надежды. — Нет в этом мире такой силы, чтобы заставила меня связаться такими тварями, как ты.

Ой-ой, какой ты у нас грубый. Но, дорогуша, не на ту нарвался.

— Не дождешься, — покачала головой. — Заруби на носу — ты моя последняя надежда получить диплом, так что я с тебя не слезу.

— Мало того, что девочка-припевочка, так еще и недоучка, — издевательски расхохотался парень, а затем наклонился ко мне и, заломив бровь, спросил: — А не боишься, что злобный и неадекватный художник доведет тебя до нервного срыва своими шуточками? От меня, знаешь ли, не одна джинния уже пострадала.

— У меня пять старших братьев, — широко улыбнулась я. — И один идиот, который вбил себе в голову, что он мой жених. У меня на любые мужланские шуточки иммунитет. Посторонись.

Он окинул меня долгим взглядом, а затем скорчил недовольную мину и махнул рукой:

— Да делай что хочешь, только меня не трогай.

И, широко зевнув, развернулся и ушел вглубь дома.

— Эй, Леонард! — окликнула его я. — Так где я жить буду?

Не удостоив меня даже взглядом, он показал большим пальцем на потолок, а затем закрылся в одной из комнат. Подозреваю, что в мастерской.

Я раздраженно вздохнула.

Да уж, человек мне попался... мама не горюй. Но я ведь знала, что легко не будет, не так ли? Ничего, ничего... У меня есть цель, а значит, я все смогу!

Так, и где мне придется жить? Причем в худшем случае больше полугода...

Я стояла в прихожей, которая почему-то была в форме шестиугольника. Причем четыре меньших стороны этого шестиугольника были по совместительству дверьми. Я, не страдая ложной скромностью и понимая, что экскурсию по дому мне никто устраивать не будет, решила, что заглянуть за каждую — моя святая обязанность. Критически осмотрев ту, за которой скрылся Леонард, я мудро решила к нему не соваться. Пусть свыкнется с мыслью, что в его доме появилась джинния.

За следующей дверью обнаружилась очень светлая, но довольно захламленная кухня. Я неодобрительно покачала головой, осмотрев сваленные в мойку тарелки, плиту с почерневшей от гари поверхностью и гору кастрюль, в которых сейчас явно зарождалась новая жизнь. Как говорится, классическая ситуация — холостяк один дома. Но с этим я разберусь. Кухонька приятная, уютная, несмотря на бардак. Особенно меня покорил широкий и длинный мягкий диванчик, оббитый красным бархатом. Он был просто создан, чтобы валяться на нем и зачитываться какой-нибудь интересной книжкой в прикуску с нежным тортиком! Только надо будет вывести пятна и обновить саму обивку, но это уже дело магии.

Третья дверь скрывала уборную, а четвертая — душевую. Слава Творцу, здесь было почище, а то, боюсь, на генеральную уборку моей подвески-накопителя не хватит.

Сделав заметку сразу после раскладывания вещей позаботиться о кухне, я решила пойти наверх.

На второй этаж вела довольно крутая спиральная лестница, потому я, критически ее осмотрев, решительно сняла босоножки на шпильке. Как-то прокатиться по всем ступеньками меня не вдохновляло. Затем, еще раз злобно помянув художника вкупе с шайтаном, я решительно подхватила чемодан и медленно направилась наверх. Хорошо, что я не человек, и для меня такая ноша не является тяжелой...

Чуть отдышавшись, я зорко огляделась. Где там, где там моя комната?

Здесь было только две двери, друг напротив друга. Та, что слева, оказалась спальней хозяина. Я лишь удрученно поцокала языком, рассматривая не застеленную кровать, разбросанные по полу, креслу и тумбочке вещи и распахнутые дверцы шкафа, на одной из которой болтался... бюстгальтер. М-да, кажется, личная жизнь у этого невоспитанного хама все-таки имеется. Впрочем, возможно эту вещицу забыла одна из тех самых "девочек", за одну из которых приняли меня?

А теперь можно посмотреть комнату, где предстояло спать мне. Надеюсь, она большая? С детства ненавижу маленькие помещения и...

Я так и замерла с открытым ртом, ошарашено рассматривая свою будущую спальню.

Да, она была большой. Да, в ней, как и в остальных комнатах, был бардак. Но... Шайтан мне в печенку, это что?!

Полуторная кровать, два кресла, небольшой журнальный столик, комод и прикроватная тумбочка. И все щедро, от души, засыпано мусором. Я готова была поставить свое любимое ожерелье из жемчуга, что засыпано нарочно.

Какие-то коробки, упаковки, засохшие краски, поломанные мольберт и кисти, изорванные листы бумаги, старые ботинки, грязные тарелки и чашки... Словом, чего тут только не было. И, словно насмешка, на стене над кроватью висела огромная картина совокупляющихся черных собак.

Надо отдать этому Леонарду должное. То, что джиннии трепетно относятся к чистоте, он усвоил крепко. И использовал это знание правильно.

Вот только не на ту напал. Меня подобным не проймешь.

Я, не рискнув войти в этот хламовник, присела рядом с чемоданом и, открыв его, вытащила резную шкатулку. Оттуда извлекла крупный голубой агат на длинной золотой цепочке и решительно надела.

Божественная энергия забурлила вокруг меня, послушная моей воле. И я, за пять минут перечислив все параметры будущего заклинания, сформулировала мысле-желание очистить мою спальню и кухню. Это опустошило резерв накопителя на добрую треть, но я не жалела. В конце концов, сомневаюсь, что Леонарда можно потрясти демонстрацией способностей джиннов. Уверена, на этом прокололся первый, кого к нему прислали.

Я заглянула в комнату и, поставив чемодан в углу, осмотрелась.

Прекрасно. Завтра пришлют мой основной багаж с всякими милыми девичьему сердцу вещицами, сделаю спальню уютной и... своей. Мне же здесь жить, в конце концов.

Мой взгляд натолкнулся на неприличную и просто отвратительную картину. Ее я не убрала намерено. Зловредно улыбнувшись, я сжала агат и прошептала еще одно желание. После посмотрела на опустевшую стену и удовлетворенно кивнула.

Когда кое-кто решит завалиться спать, будет ему о-о-огро-о-омный сюрприз!

Быстро распаковав вещи и переодевшись в легкое бежевое платье до колен, я сунула ноги в балетки и от души потянулась.

Хор-р-ро-о-ошо-то как!

Чем бы заняться? Только-только начало темнеть, спать рано. Леонард, как я подозревала, сегодня из мастерской не появится. Пойти, что ли, на кухню, диванчик опробовать? Я как раз с собой недочитанный роман привезла. Вот только поесть бы... Желательно сладенького.

Нажав на кнопку своего равви (1), я четко проговорила:

— Сладкий мир.

Буквально через несколько секунд на звонок ответил приятный женский голос, который на мой вопрос сообщил, что, конечно же, их кондитерская есть и в Ольмейре. Я, обрадованная, что даже здесь не останусь без любимых сладостей, заказала торт "Королевское облако". После продиктовала адрес и номер премиум-карты и отправилась встречать свою прелесть.

Коробка с тортиком обнаружилась на крыльце спустя ровно шесть минут. Еще одна причина, почему я так любила именно "Сладкий мир", это мгновенная доставка. Подхватив перевязанную голубой ленточкой коробку, я, весело насвистывая, отправилась на кухню.

Как я и думала, после уборки здесь стало очень уютно. Я одобрительно кивнула и, бросив на обновленный диван книжку, дрожащими руками развязала ленту, а затем сняла крышку. И, как всегда, чуть не захлебнулась слюной.

Представьте себе десять видов крема от нежнейшего молочного, до тяжелого шоколадного, которые с помощью магии закрутили в огромные пики, уложили на подушку из воздушного бисквита и увенчали засахаренными вишнями. Поверьте на слово, за такое лакомство и убить можно. Жаль только что срок годности такого торта только сутки, а так как готовят их утром, то до завтра он уже не доживет. А съесть все сама я не могу! Сладости, конечно, то, ради чего стоит жить, но от целого торта поправлюсь даже я.

Печально вздохнув, я решительно пошла к шкафчику над мойкой и достала оттуда тарелку. Потом, вернувшись к торту, я придирчиво его осмотрела и решила начать с адгезийского крема. Он отличался умеренной сладостью, но зато менял вкус от ложки к ложке.

Отрезав себе кусочек, я решительно уселась на диван, подогнув ноги под себя, и, повесив тарелку с тортом в воздухе рядом с собой, углубилась в чтение.

"— Ты моя! — рыкнул эльф, крепко прижав меня к себе"

Хм, рычащий эльф? А разве по канону они не должны быть возвышенными и интеллигентными долгожителями, бесстрастно взирающими на простых смертных? Впрочем, придираюсь... Может, у этого конкретного эльфа в далеких предках орки отметились, вот он не только рычит, но и собственнические замашки проявляет.

"Я замолотила по его груди и закричала, что не хочу иметь ничего общего с этим неотесанным мужланом".

Кажется, не в таких уж и далеких. Раз он, по мнению героини, "неотесанный мужлан".

"— Не так быстро, Альфиэль.

При звуке любимого голоса мое сердечко затрепетало. Я повернула голову и несмело улыбнулась моему обожаемому дракону. Драхран был ранен в плечо, но его глаза горели неукротимым огнем.

Эльф опять зарычал и, оттолкнув меня в сторону, угрожающе двинулся к дракону..."

Я, прикусив губу, читала сначала драку, в которой враг, конечно же, был повержен, а затем бурное выяснение отношений героев, отвлекаясь только на очередную ложечку любимого лакомства. Чуть не пустила слезу над признанием в любви, которое едва выдавил из себя суровый дракон, умилилась непосредственной реакции героини, которая бросилась своему герою на шею.

Неужели сейчас поцелуются?! Первый раз за всю книгу! А-а-а, Драхран, не тупи, дава-а-ай, дава-а-ай! Ты мужчина, или где?!

С замиранием сердца перевернула страницу и...

— Что читаем?

Книжка была бесцеремонно выдернута из моих рук.

— Эй, отдай! — возмущенно завопила я и спрыгнула с дивана.

— Не-а, — лениво улыбнулся художник и, подняв книгу над головой, вчитался в название: — Драконья любовь. Фу, какая гадость!

В этот момент я вспомнила, что все-таки джинния, поднялась в воздух и отобрала томик:

— Не лезь!

— Да больно надо, — фыркнул Леонард и развалился на диване. Затем потянулся к торту и, подцепив пальцем шоколадный пик, отправил его в рот. После чего скучающим тоном заявил: — Ты, мелочь, методичку недоучила.

— Что? — нахмурилась я, тоже присев, но подальше от него. — Какую методичку?

— Ну как же? — зевнул он и закинул руки за голову. — В доме убрала, есть приготовила. Вот только мужчины к сладкому равнодушны, нам бы мяса и побольше.

Ага, теперь понятно.

— Убрала я только там, где собираюсь проводить время, — спокойно отозвалась я и, сняв тарелку с недоеденным тортиком с воздуха, поставила ее на колени. — Мне все же здесь жить, а бардак я не выношу. Ну а готовить я вообще не умею, потому даже не думала заниматься подобным. Что касается тортика, он для меня, — я отправила еще немного воздушного крема в рот и, проглотив, невинно добавила: — Впрочем, если хочешь — могу поделиться. Весь я не съем, а к утру он испортится.

Художник прищурился, а затем осмотрел меня настолько внимательным взглядом, что казалось, просветил насквозь.

— А ты забавная, — хмыкнул он. — Не похожа на тех, кто был здесь до тебя.

Я слегка пожала плечами, не комментируя эту фразу. Вместо этого доела адгезийский крем и задумалась над тем, какой попробовать следующим.

— Но все равно у тебя ничего не получится, — вырывал меня из размышлений ленивый голос. — Потому вот тебе мой дружеский совет — лучше уйди сейчас, по-хорошему.

Я посмотрела прямо в голубые глаза и лукаво улыбнулась:

— Вот тебе мой дружеский совет — лучше смирись. Я уже говорила, что ты — моя последняя надежда. Потому я с тебя не слезу.

— Я с тобой сексом заниматься не буду, — моментально спошлил он.

— Сто лет надо, — фыркнула я и, решив, что горьковатый оркитский крем в качестве контрастного к адгезийскому сладкому вкусу будет в самый раз, отправилась отрезать еще кусочек.

И только оказавшись к нему спиной, я не удержалась и торжествующе улыбнулась.