Рай беспощадный 2

Говорил, вроде в шутку, но было в его словах что-то заманчивое...

Одно хорошо в этих расселинах: они почти ровные, идут без разветвлений, и для продвижения по ним много ума не нужно — знай себе плыви вдоль понравившегося берега.

Через пару часов пути экспедиция столкнулась с сюрпризом: расселина решила резко изменить обыкновению.

* * *

Их протока пересекалась с такой же, протянувшейся с юго-востока на северо-запад. На перекрестке болтался буй, ничем не отличающийся от других. Так же глубоко и такое же почти полное отсутствие волнения.

Макс, изучив открывшуюся картину, спросил:

— Кто-нибудь хоть раз видел, чтобы расселины разветвлялись или пересекались?

— За поселком Люца разветвляется, — ответила Дина.

— Первый раз сталкиваюсь с таким...

— Куда плыть будем? — весело уточнил Бродяга.

Макс, почти не раздумывая, указал на новую дорогу:

— Пойдем туда — к юго-востоку. Это, по-моему, в сторону Большого. Или вообще неизвестно куда...

— Не уверен? Я, если честно, тоже запутался. А Динка права — протоки часто разветвляются, просто вы на своем острове жизнь не знали.

— Я тоже запутался. По направлениям сужу и времени.

— Жалеешь, небось, что навигаторы здесь не продаются?

— И не говори... Давайте поворачивайте, а потом на ходу перекусим — время обеда.

Туча, набивая рот, заметил:

— За пару часов мы уже два буя встретили. Если это не совпадение, то, похоже, их тут очень много. А где много буев, там и диксов полно. Как ночевать будем? В лодке тесновато, на скалах страшновато.

— Вечером видно будет, — ответил Макс, приканчивая последнюю рыбешку.

Рыба была мелкая и беспощадно высушенная. Ее на удочки ловили дети в заливе протоки неподалеку от поселкового буя — при некоторой усидчивости за день можно было натаскать несколько килограмм. На солнцепеке она превращалась в дерево за считанные часы. Эн надеялся, что ее не возьмет ни плесень, ни гниль — можно смело брать в дальние экспедиции. Хорошо бы заставить самого Эна питаться ею утром, в обед и вечером. Последних моллюсков съели на завтрак, не дав испортиться — теперь осталась лишь эта колючая гадость и два десятка кокосов. Очень сильно хотелось добраться до Большого, хотя бы ради пополнения запаса орехов. Помимо еды это и вкусное питье — вода в бамбуковых и пластиковых сосудах, несмотря на все ухищрения, нагревалась будто в чайнике.

Новая расселина внешне ничем не отличалась от старой — все те же скалы берегов и глубина вод. Рыбы здесь, похоже, водилось больше — несколько раз замечали приличные вытянутые тела проносящиеся возле поверхности. Однажды слева от лодки промелькнула крупная акула — не меньше трех метров. Интереса, к счастью не проявила, да и не настолько велика, чтобы всерьез ее опасаться.

Через все те же два часа, будто по расписанию, вышли ко второму перекрестку. А вот здесь оказалось гораздо интереснее.

* * *

— Я же говорил! Говорил! — Бродяга чуть ли не плясал, раскачивая лодку бешеной жестикуляцией. — Вот он! Пролив! Все как говорил вам! Эх! Не верили!

Если откровенно, то все было не так просто, как он высказывал. Поначалу заметили новую расселину по правому берегу — она ничем не отличалась от увиденных ранее. Но когда, направляясь к ней, вышли из-за мыска, то опешили: впереди открывалось обширное водное пространство. Ничего подобного Макс здесь никогда не видел и поначалу даже решил, что лодка достигла открытого океана. Но почти сразу уменьшил масштабы открытия — не океан, и не море. Скорее похоже на залив.

Естественно, обследовать новую расселину никто и не подумал — гребцы без приказов продолжили путь, спеша побыстрее попасть на большую воду. Когда приблизились к устью правота Бродяги стала почти очевидной: действительно подобие широкого пролива — не меньше километра от берега до берега. Но вышли они к его южной оконечности — здесь он разделялся на несколько проток, расходившихся в стороны растопыренной птичьей лапой.

Хотя почему пролив? Пролив ведь не может заканчиваться тупиком. Фьорд? Нет — Макс помнил, что у фьордов скалистые высокие берега, а не еле выглядывающие коралловые недоразумения.

Ладно — нечего голову ломать географическими тонкостями. Пусть будет проливом.

Покрутив головой, Макс обернулся к Бродяге:

— Это тупик — пролив уходит на север, а на юг не тянется. Ты уверен, что мы на месте?

— Абсолютно. Я здесь был. Точнее почти здесь — воооооон по той протоке подходил, на лодке, вместе с бронзовыми людьми.

— Но ты говорил, что пролив подходит к берегу.

— Разве? Ты меня неправильно понял. Не волнуйся, Макс — мы не заблудились. Если свернуть в ту протоку, то часа через два-три подойдем к острову. А может в ту...

— Так в какую?!

— Я уже сам путаюсь — давненько здесь не был. И если честно — всего-то один раз и был.

— Смотрите! Там тоже буй! — воскликнул Снежок.

Действительно, у дальнего берега пролива темнел вытянутый конус. Никто даже не заикнулся сгонять туда для осмотра — волна на большой воде разгулялась приличная, и легкую лодку даже в устье протоки болтало нещадно.

— Многовато здесь буев, — буркнул Туча, и на этом обсуждение открытия исчерпалось.

Бродяга, несмотря на все усилия, так и не смог вспомнить: какая же из двух проток ведет к побережью Большого. В итоге бросили жребий, использовав одну из найденных монет. Судьба указала на устье дальней расселины и, поспешно пройдя по волнующейся большой воде, направились в нее.

Не прошло и часа, как развернулись обратно, немного не добравшись до крошечного острова, поросшего кустарником. Бродяга уверял, что ничего подобного возле "его" расселины не было.

Вернувшись к оконечности пролива, направились в протоку, которую жребий забраковал. Максу уже смертельно надоело блуждание по этому лабиринту, и он поклялся себе, что приложит все силы, чтобы выбить лодки и людей для составления хотя бы примитивной карты этого хаоса расселин, скал и нескончаемых коралловых отмелей.

Приблизительно через час пути впереди показалась зеленая вершина холма. Из присутствующих на Большом бывали не все, но те, кто имели такой опыт, удивились. Снежок первый озвучил общую мысль:

— Холм один, а на Большом их было два! Это не тот остров!

— Не бойся, карапуз — тот, — ухмыльнулся Бродяга и пояснил: — Вы с другой стороны ходили, а отсюда холмы сливаются, тем более издали, вот и кажется, что один. Направление другое — на одной линии они. Сами-то в отдалении друг от друга: между ними самое мокрое место на острове — сплошные озера и болота. Если поторопимся, через часик будем на берегу.

— Расселина до самой суши идет? — уточнил Макс.

— Не совсем — обрывается тупиком где-то за полкилометра, если не больше. Дальше мелководье песчаное, но лодка до самого пляжа должна дойти.

— Думаю, надо оставаться здесь до утра. Опасно ночевать на берегу — туда как раз в сумерках доберемся, если не в темноте.

— Ты же сам говорил, что там теперь нечего бояться.

— Мало ли что я говорил? Место незнакомое. Опасно соваться ночью. И вообще — был там всего один раз, и без приключений не обошлись.

— Так это была опасная часть острова — возле болот.

— Без разницы.

— На рифы высадимся? — спросил Туча.

— Нет! — встрепенулась Дина. — Вы видели, сколько здесь буев? Даже если диксы действительно не любят остров, то в окрестностях их должно быть немало.

— У нас оружие есть — отобьемся.

Макс не стал отказываться от своего решения:

— Дина права — опасные места. Ночуем на воде. Если полезут к лодке, будем уходить на веслах — не догонят. Патроны нам брать негде, а тратить их на диксов глупо. Их сколько не стреляй — не переведутся.

Короткая высадка на берег, разминка, ужин всухомятку все той же опостылевшей рыбой и остатками кокосов, затем назад, на воду. Якорь уложили на далеко выступающий мыс с таким расчетом, чтобы при необходимости можно было сдернуть его сильным рывком. Затем кое-как разместились в лодке, теснясь, всю ночь пихая соседей, просыпаясь от малейшего шороха, не доверяя бдительности дозорных.

Но все тревоги оказались ложными — ночь выдалась на диво спокойной.

Глава 2

Может Бродяга и псих, но ошибается нечасто. Все оказалось, как рассказывал: протока закончилась за полкилометра до берега — ее будто обрезало. Только что под днищем синела глубина, и вдруг показалось дно — веслом можно достать до песка.

И еще здесь были корабли: два пузатых угловатых одномачтовых парусника, вытащенных на мелководье. Оснастка выглядит непривычной, грубой, паруса, что неудивительно, отсутствовали.

Отец Тучи увлекался рыбной ловлей, и у него имелась резиновая лодка. Исходя из этой информации сына в свое время привлекли к походу к поселку Люца на правах специалиста, отчего он возгордился — начал считать себя бывалым мореходом знающим о кораблях если не все, то очень многое. Вот и сейчас не смолчал:

— Бриги примитивные. На таких даже в пруду страшно плавать.

— Корабль ходит, а плавает кое-что другое — при Дине не скажу что, — ответил на это Бродяга. — Ты бы еще чайными клиперами такие корыта назвал... бриги... Скорее нефы простенькие. Вон тот, что подальше, совсем никакой — ремонтировать надо серьезно. Отсюда не видно, но там в носу пробоина кое-как залатанная. Даже не знаю, как его дотащить сумели — они ведь без меня сюда пришли. А ближний хоть сейчас в море. Наверное... На нем и собирались уходить, но не успели.

— Посмотрим?! — взмолился Снежок.

— Обязательно, — кивнул Макс. — Только не забывайте поглядывать по сторонам... мало ли что.

Корабль килем врос в песчаное дно, с двух сторон были отданы якоря на толстенных грубых канатах. Когда подплыли к одному из них, удивились прочности переплетенных тонких волокон — несмотря на долгий срок пребывания в морской воде они оставались в идеальном состоянии. Только наверху выступило уродливое кольцо соли — на высшей отметке прилива.

Подергав канат, Макс решил воспользоваться этой лазейкой — другого пути на палубу не наблюдалось:

— Я наверх, а вы наготове сидите: глаз с окрестностей не сводите.

Сжимая в зубах охотничий нож Макс поднялся повыше, ухватился за планшир1, подтянулся, изучил отрывшуюся картину. Никто его здесь не поджидал: голые доски палубы, запачканные птичьим пометом; наметенный ветром сор по всем углам; тишина и спокойствие.

# # 1 Планшир — брус поверх фальшборта.

Забравшись наверх спрятал нож, сообщил товарищам:

— Пусто. Никого и ничего. Тишина.

— А что ты ждал? Торжественную встречу? — удивился Бродяга.

— Не знаю... Схожу загляну вниз.

Быстрый осмотр корабельных помещений богатых находок не принес. Макс бегло обследовал две каюты на высокой корме и в носу, да трюм, залитый водой. Ни груза, ни мебели, ни других ценностей нет. Вздрогнув от нетерпеливого стука по корпусу, вернулся на палубу, крикнул:

— Что случилось?

— Да ничего, — ответил Туча. — Ты пропал и молчишь.

— Я занят был — трюм осматривал.

— И что там?

— Да ничего. Пусто здесь. Только паруса и канаты в каюте нашел, да весла большие в трюме на стенах висят.

— Наверное, все ценное в город утащили, — предположил Бродяга.

— Может и так. Воды в трюме полно — корпус где-то протекает.

— Да? Раньше вроде не было. Плохо. Может кораллы как-нибудь проточили, или какие-нибудь рачки? Или просто из-за дождей натекло.

— Не знаю. Давайте лодку здесь оставим. Туча — ты с Болтуном и Летчиком при ней будешь. Заберитесь на палубу — отсюда обзор лучше, и устроиться можно удобно. Когда мы отойдем от берега, рацию включите и ждите, что скажем.

— А если диксы покажутся?

— Наверх им трудно будет забраться. Если что — одно ружье тебе оставим.

— Так мы в город пойдем? — нетерпеливо уточнил Бродяга.

— Как получится — мы еще до острова не добрались.

* * *

Шагая по мелководью Макс, всматриваясь в береговые заросли, думал не об опасностях острова, а о том, как будет возвращаться. Непрерывный водный путь к проливу так и не найден, а без него экспедиция теряет смысл — никто не захочет переселяться сюда ценой брошенных трофейных кораблей. И это правильно: один "Челленджер" способен со временем превратить их общину в самую сильную на рифах. Чтобы его повторить потребуется потратить время и силы, которых у них нет — проекты такого масштаба доступны лишь готам с их колоссальными по местным меркам ресурсами и населением.

Та расселина... встреченная на первом перекрестке. Они тогда свернули направо. А что если налево тянется тот самый путь к нужной протоке? Это придется проверять. Но, вспоминая вчерашние блуждания, морщился от одной мысли насчет повторения. Надо хоть на скорлупе кокосовой нацарапать их путь, чтобы не запутаться самим. И если дальше будет такой же лабиринт, то быстро его не пройти. И вообще — не факт, что это верный путь.

Нетерпеливый Снежок, первым выбравшись на берег, помчался к ближайшей пальме, схватил крупный кокос, поднял над головой:

— Вот! Валяются! И много! Если кокосы валяются, то диксов наверное нет. Они бы их съели. Они всегда съедают все, что на земле валяется.

— От нас не отбегай, — приказал Макс.

— Да знаю я — недалеко ведь, у всех на виду.

— Когда я был здесь в последний раз, диксы бегали толпами, — равнодушно произнес Бродяга, сворачивая вокруг пальмы ременную петлю. Начав карабкаться наверх, добавил: — Хотя вы, наверное, ничему из того, что говорю, не верите.

Макс не успел ответить чудаку — тот забрался слишком высоко, а повышать голос не хотелось.

Сверху один за другим упало несколько недозрелых кокосов. Молниеносно спустившись, Бродяга поднял один из них, бамбуковым шилом проколол две дырочки на следах от черенка, присосался с подчеркнуто блаженным видом.

— Мы тебе верим, — наконец, произнесла Дина.

Бродяга, протянув ей второй кокос, улыбнулся:

— Ты может и веришь, а другие за психа считают.

— Ты и есть псих, — без улыбки сказал Макс. — Но все равно верим, иначе нас бы здесь не было.

— Неееет! Мы здесь потому, что ты упрям как осел. Пока на своем не настоишь, не успокоишься. А по поводу доверия: оружия мне так и не дали.

В этом Бродяга был прав: ружья у Макса и Тучи, револьвер у Дины. А ведь этот парень самый старший из них.

— Ну извини. Сам понимать должен: ты же бродишь где хочешь, нигде подолгу не задерживаясь. Сегодня с нами, а завтра где будешь? Кто же тебе даст ружье или нож? Ты не свой — ты чужак. И никогда не будешь своим при таком характере.

— Откуда знаешь?

— Да все знают — не зря тебя Бродягой прозвали.

— Верно. Но знаешь ли — возраст начинает давить на пятки. Решил вот остепениться. Примите?

— Не знаю. Посмотрим. Лично я не против. Лишь бы ты опять не подался искать непонятно что.

— То, что я ищу — было на этом острове. Сейчас нет, но мало ли... Если вы сюда переселитесь, то я с вами. Держи кокос — я сегодня не жадный.

Макс, пробивая отверстие кончиком ножа, поинтересовался:

— А правда, что ты влюбился в портрет царицы бронзовых людей?