Кризис веры (+8) Тимоти Зан

— Согласен, — признал Траун. — Советник Ньяма может быть прав. Мы действительно можем столкнуться с совмещенной тактикой, которую будет трудно предугадать. — Он поднял взгляд на Парка. — Нам нужна информация, капитан. Больше информации. Полезной информации. Мы работаем вслепую.

— Надо же, как скоро споткнулся и упал наш неукротимый мастер—воитель, — саркастично заметил Ньяма.

— Представитель Совета имеет в виду, — вновь заговорил молодой посредник, — что информация — это, конечно же, необходимая часть боевой подготовки. — Он бросил быстрый взгляд на Ньяму. — Кроме того, он предполагает, что есть способ добыть нужную вам информацию.

Глаза Трауна сузились.

— Продолжайте.

Ньяма скривился:

— Как я уже говорил, Кветхолд много поколений является нашим союзником. У нас есть связи среди квесотов Алого города. Возможно, я смогу переговорить с кем—то из них.

— Вы говорили, что они безоговорочно преданы королеве, — напомнил Балкин. — Что нам даст такой разговор?

— Я сказал, что солдаты преданы королеве, — парировал Ньяма. — Солдат и рабочих даже трудно назвать разумными, не говоря уже о возможности самостоятельно принимать решения. Я никогда не говорил этого в отношении циклингов и мидли.

— Но они тоже преданы королеве, не так ли? — продолжал упорствовать Балкин.

— Я сказал, что они могут принимать решения самостоятельно, — чуть ли не взревел Ньяма. — Ты что, лысик, глухой?

— Советник Ньяма имеет в виду, — поспешно вступил посредник, — что существует небольшое, но крепнущее сопротивление союзу Алой королевы и Нусо Эсвы. Если мы сможем наладить контакт, то, быть может, они раздобудут информацию, которая вам необходима.

Ньяма свирепо посмотрел на посредника, но кивнул.

— Убедитесь, что просите то, на что они способны, — прорычал он.

— А на что они способны? — уточнил Фел.

— Не на многое, — ответил Ньяма. — Циклинги — советники королевы и производители самого высокого уровня. Это наиболее разумные квесоты, но их удел — слова и мысли, а не действия. Мидли поставлены надзирать за рабочими, поэтому они не настолько разумны. Но с ними можно договориться, и они способны работать с оборудованием.

— Задача достаточно проста, — заверил его Траун. — Все, что мне нужно — чтобы один из них пронес голокамеру в покои Нусо Эсвы.

— Голокамеру? — недоверчиво переспросил Ньяма.

— У Нусо Эсвы почти не было произведений искусства, когда он бежал на Кветхолд, — объяснил Траун. — То, что он возьмет, будет изъято из коллекции королевы. Мне нужно взглянуть, что же он выбрал.

Ньяма хрюкнул и покачал головой:

— Ваша одержимость искусством, гранд—адмирал Траун, тревожит меня куда больше вашей одержимости самим Нусо Эсвой.

— Только эта одержимость и позволила изгнать Нусо Эсву с Ористрома и подарила вам свободу, — заметил Фел.

Ньяма воззрился на него. Но ему было нечего ответить, и все присутствующие понимали это.

— Голокамера у вас с собой? — рыкнул он, вновь обращаясь к Трауну.

— Она будет готова сразу же, как только вы подтвердите, что один из недовольных циклингов или мидли сможет поместить ее в покои Нусо Эсвы, — произнес Траун.

— Полагаю, ее нужно будет еще и вернуть, — проворчал Ньяма, резко вставая. — А теперь я отправлюсь на свой корабль и попытаюсь связаться с диссидентами. Какого размера эта ваша камера?

— Совсем маленькая, — откликнулся Траун, приподнимая руку. — Примерно с фалангу моего пальца. Мы можем спрятать ее где угодно.

— Возможно, получится прикрепить ее к одному из рабочих или солдат, сопровождающих королеву, — предложил Парк. — Как я понимаю, за ней всегда следует дюжина и тех, и других.

— Все верно, — подтвердил Ньяма. — Я выясню лучший способ достижения поставленной цели и свяжусь с вами, когда все будет готово.

Отрывисто кивнув Трауну, он развернулся и вышел из комнаты. Молодой посредник поспешил за ним, чтобы не отстать. Дверь, скользнув, закрылась, и Траун оглядел присутствующих.

— Ваши мнения? — спросил он.

— Может получиться, — осторожно протянул Парк, — несмотря на то, что число неизвестных все еще слишком велико.

— А если этот Ньяма — типичный представитель стромма, — добавил Фел, — то лучше бы нам решать проблему с Нусо Эсвой без них.

— Все—таки они союзники квесотов, — пробормотал Балкин. — Не так—то просто выступить против своих друзей.

— Особенно, когда они выяснят, что можно просто переждать, — сказал Фел. — Нусо Эсва сможет остаться в Алом городе только на два года, не так ли?

— Да, если только подсчеты Ньямы верны, — согласился Парк.

— Его подсчеты верны, а вот рассуждения ошибочны, — сказал Траун. — За эти два года Нусо Эсва причинит жителям Алого города огромный ущерб. А я на такое не согласен. — Он помедлил. — Имейте в виду, что советник Ньяма говорит от лица Совета стромма, а некоторые его члены до сих пор винят нас в бедствиях, которые постигли их планеты.

Фел буркнул себе под нос:

— Наверное, своих хирургов они тоже винят в повреждении здоровой ткани во время операций по удалению ядовитых опухолей.

— Я не пытаюсь защитить их точку зрения, — сказал Траун мягко. — Я лишь напоминаю, что такая точка зрения существует. В любом случае, мы не позволим населению Галактики страдать лишь потому, что их вожди не понимают галактических реалий.

— А реалии таковы, что мы наконец—то можем схватить этого хаттова сы… этого Нусо Эсву, — быстро поправился Фел. — Мы прижали его к ногтю, ему некуда бежать. И мы понимаем, как он действует.

— Точно. — Траун едва заметно улыбнулся. — Но куда важнее то, что он понимает, как действую я.

— Надеюсь, этого будет достаточно, — сказал Парк.

Траун склонил голову:

— Скоро увидим.

* * *

Небо все еще выглядело странно, когда в предзакатный час Тревик покинул дворец и отправился вниз по пологому городскому холму сквозь широкое кольцо жилищ циклингов. Дальше по склону, за кольцом циклингов, была часть города, принадлежащая мидли, где располагался и его собственный дом.

По пути он с интересом отметил, что над районом циклингов небо выглядит еще более неестественно. Местами оно было таким же блеклым, как и над дворцовыми землями. Но в других местах небо было ярким и синим, как и всегда. Он дивился чуду и пытался уразуметь, что все это значит.

Может быть, кто—то из рабочих знает. Это они построили Алый город. Джирвин, брат Тревика, был надсмотрщиком бригады, которая создала и обслуживала городскую систему освещения. Возможно, он в курсе, что случилось с небом.

Легкое дуновение ветерка, возникшее позади него, принесло с собой запах циклинга. Тревик рефлекторно шагнул в сторону, чтобы уступить дорогу…

Кто—то схватил его за руку.

— Шагай, — тихо приказал циклинг, повернув Тревика в другую сторону.

— Куда мы идем? — спросил Тревик, стараясь приноровиться к широким шагам своего спутника. — Мой дом в другой…

— Иди молча, — прервал его циклинг.

Они были уже в кольце жилищ мидли, когда Тревик заметил, что небо снова изменилось. Теперь странные области стали похожи на лоскутное одеяло из кругов, чьи края почти соприкасались, оставляя в промежутках между собой небо вполне привычного цвета. Тревик смог разглядеть, что странности в небе кончаются строго над границей района солдат и рабочих.

Он все еще в удивлении таращился на небо, когда циклинг подвел его к одному из домов мидли. Дверь отворилась, и, подталкиваемый циклингом, Тревик вошел внутрь.

В общей комнате их уже поджидали трое других мидли. Двое были незнакомцами, а третий… Тревик ахнул:

— Джирвин?

— Приветствую, брат мой, — торжественным голосом поздоровался с ним Джирвин, мидли седьмого ранга Алого города. — Прошу, не обращай внимания на способ, коим ты был доставлен сюда. Нам было жизненно необходимо поговорить с тобой незамедлительно.

— Ты мог бы просто вызвать меня из дома по дальнофону, — заметил Тревик.

— Нам было важно поговорить с тобой так, чтобы не смогли подслушать грозовласые, — добавил Джирвин. — Прошу, садись.

Во время затянувшейся паузы Тревик подумывал о том, чтобы развернуться и уйти. Но циклинг, который привел его сюда, занял весь дверной проем. На дрожащих ногах Тревик медленно направился к дивану и осторожно опустился на него.

— О чем вы хотели поговорить? — спросил он.

Было видно, как Джирвин собирается с мыслями.

— Мы верим, брат мой, что Алый город находится на краю гибели, — произнес он. — Мы считаем, что Алую королеву обманом втянули в союз с Нусо Эсвой.

— Невозможно, — вырвалось у Тревика. Он даже не успел подумать. — Королева всеведуща, и глубины ее мыслей бездонны. Ни один пришелец не сможет завладеть ее разумом.

— Тем не менее, мы считаем, что именно это и произошло, — заявил Джирвин. — И мы должны что—то предпринять, дабы предотвратить неминуемое уничтожение нашего города. А может, и всей нашей планеты.

Тревик уставился на него.

— О чем ты говоришь, брат мой? — спросил он осторожно.

— Я говорю, что существо по имени Траун из рода чиссов первого ранга Империи Руки — не злейший враг, как о нем отзывается Нусо Эсва, — ответил Джирвин. — Мы поговорили с одним стромма, и он открыл нам глаза на истинные лица Трауна и Нусо Эсвы.

— И?..

— И мы, — Джирвин обвел рукой комнату, — решили объединиться с нашими друзьями—стромма. С ними и с Трауном.

Тревик украдкой посмотрел на дверь. Циклинг все еще стоял в проходе, предотвращая любую возможность побега.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — пожелал знать Тревик, вновь поворачиваясь к брату.

— Если мы хотим победить Нусо Эсву и освободить нашу королеву, мы должны поделиться с Трауном информацией, — сказал Джирвин. — И ты, брат мой, единственный, кто может ее добыть.

— Невозможно, — слово опять сорвалось само. — Я преданный мидли. И к тому же хранитель королевской чаши.

— Ты был хранителем чаши всего день, — усмехнулся один из мидли. — Не говори так, будто на кону стоит все прошлое и честь семьи.

— Мое прошлое, конечно же, в безопасности, а вот честь семьи — нет, — настаивал Тревик. — Я не могу предать королеву.

— Она уже не твоя королева, — взревел циклинг у двери. — Она просто инструмент в руках Нусо Эсвы!

— Я не могу и не хочу в это верить, — твердил Тревик. — Королева делает все для блага своего народа и народов всего Кветхолда. — Он наставил два пальца на циклинга. — Траун — вот кто настоящий враг. Я слышал — так сказал Нусо Эсва.

— А слышал ли ты, чтобы такое говорила сама королева? — уточнил Джирвин.

Тревик повернулся, у него на языке уже был колкий ответ.

Но он остановился, слова так и остались невысказанными. Говорила ли королева нечто подобное в его присутствии? Теперь, когда он задумался над этим, он ничего не мог припомнить.

— Не имеет значения, — сказал он упрямо. — Нусо Эсва здесь, и он гость королевы.

— Он ее похититель, а не гость, — произнес циклинг. — Ты наилучшим образом послужишь королеве, если поможешь нам, а не продолжишь сидеть сложа руки, пока он использует ее.

— Вы не привели никаких доказательств, — продолжал настаивать Тревик.

— Ты не привел никаких доказательств обратного.

Тревик зашипел:

— Ваше возражение бессмысленно. Как можно доказать то, чего нет?

— Нужно взять голокамеру, которую нам предоставили наши друзья—стромма, — важным голосом ответил Джирвин. — Она запечатлеет королеву, Нусо Эсву и произведения искусства, которыми он украсил Гостевой дом. Так мы сможем узнать правду.

Тревик моргнул.

— Произведения искусства?

— Траун способен узнавать тайные помыслы существ, глядя лишь на произведения искусства, которые они предпочитают, — сказал Джирвин. — По крайней мере, так полагают стромма.

— Кроме того, снимки докажут, что королева заключила союз с Нусо Эсвой по собственной воле, — добавил циклинг. — Если, конечно, так и есть.

— Если она добровольно объединилась с ним, тогда мы отступимся, — заверил Тревика Джирвин. — Брат мой! Как и ты, мы всего лишь печемся о благе нашей королевы, нашего города и нашей планеты.

Тревик уставился в пол. Он был уверен, что королева принимала Нусо Эсву как гостя. Но доказать это Джирвину и остальным можно было, лишь сделав то, что они просят.

— Хорошо, — сказал он. — Где эта голокамера?

Джирвин встал с дивана и выудил из кармана жилета маленький плоский предмет.

— Вот она, — ответил мидли, положив предмет Тревику на ладонь.

Тревик нахмурился. Устройство было меньше даже самого маленького из его пальцев.

— И это камера?

— Она самая, — подтвердил Джирвин. — Обрати внимание, что узором и цветом она схожа с твоим официальным жилетом хранителя чаши. Будучи закрепленной на нем, она не будет видна даже самому зоркому глазу.

Тревик был вынужден признать, что, по крайней мере, в одном тот был прав. Камера отлично сольется с формой. Кто бы ни был тот стромма, он прекрасно знал, как выглядит одеяние хранителя чаши.

— Как она работает?

— Тебе нужно прикоснуться к правому верхнему углу, когда ты окажешься в Гостевом доме, — сказал Джирвин. — Все остальное камера сделает самостоятельно.

— Только позаботься, чтобы, пока ты находишься в Доме, в объектив попало каждое произведение искусства Нусо Эсвы, — добавил циклинг.

— Будет сделано. — Тревик выпрямился. — И я добуду доказательства того, что королева действительно выбрала Нусо Эсву своим союзником. Тогда вы прекратите заниматься этой чепухой?

— Если добудешь, то прекратим, — пообещал Джирвин. — Но если будет доказано, что она попала в зависимость от Нусо Эсвы, наш очаг сопротивления лишь разгорится с новой силой.

Тревик сделал недовольное лицо. Как можно доказать то, чего нет? Но, очевидно, это лучшее, что он может сделать.

— Я верну камеру завтра в это же время, — пообещал он, вставая с дивана. — И после этого вы прекратите свои нападки.

— Согласны. — Циклинг наконец освободил дверной проем. — Прощай. Да будут сладки твои сон и трапеза.

— Да будут сладки твои сон и трапеза, — с замирающим сердцем ответствовал Тревик.

Спустя минуту он уже шел под странными небесами в направлении дома. Конечно, он прав. Конечно, королева вступила в союз с Нусо Эсвой по собственной воле, руководствуясь своим острым умом.

А если нет? Тогда — что это значит для нее? И что это значит для остальных квесотов?

И куда более животрепещущий вопрос: что будет с Тревиком, если его поймают на шпионаже в пользу Трауна?

У него не было ни малейшего понятия. Единственное, в чем он не сомневался — ему это явно не понравится.

Тревик плохо спал этой ночью, да и кусок не лез в горло. Поднялся он рано, с особой аккуратностью привел себя в порядок и прибыл на работу на несколько минут раньше положенного срока. Чаша для нектара ожидала его в зале приветствий рядом с паланкином королевы, в окружении рабочих, которые понесут двое носилок, и половины строя солдат охраны. Боросив прибыл несколькими минутами позже и молча занял свое место в меньшем из паланкинов.