— Кира, да знаю я твое утро! — Демонстративно поморщилась блондинка, протискиваясь в дверь магазинчика и стараясь не слишком мять содержимое кульков. — К следующему вечеру бы домой попасть! Нет, поеду сразу!
— Но мы даже обсуждать это не будем! — Не обратила никакого внимания на подругу зеленоглазая Кира. — В конце концов, я именинница! И мое желание закон! Чего ты там одна будешь делать в своей квартире?! А так хоть повеселимся! — Но внезапно резво шагавшая девчонка замерла, как вкопанная, прямо посреди улицы. — Дан! А костюмы?!
— Ну, блин! Давай домой уже! Разберемся на месте! — Рявкнула блондинка, хотя было сложно предположить, что в таком худосочном теле может водиться такой командный голос. — И вообще! Кто придумал, что это будет аниме-вечеринка?!
— Хочу быть развратной горничной. — Начала кривляться Кира, которой сегодня ничто не могло испортить просто отменное настроение. — И вообще, моя днюха, что хочу, то и делаю!
— А я не буду горничной! — Хмуро пробубнила девушка, не обращая никакого внимания на нытье подруги.
— Конечно! Какая ж ты горничная без сисек третьего размера! — Хмыкнула Кира, совершенно не желая обидеть Дану. Та уже давно не реагировала на подобные замечания, в какой-то момент начав их воспринимать как беззлобные шутки.
— Шла бы ты!.. — Отмахнулась блондинка. — В аниме-магазин! Горничная тоже мне!..
— Ну, хочешь, будешь японской школьницей! — Кира не оставляла попыток уговорить подругу.
— Кир, отцепись! — Беззлобно пнула ее Дана. — Школьницей так школьницей. Только бы домой быстрей! А то я уже рук не чувствую от этих пакетов! Вот раба бы завалященького! Чтоб сумки тягал!..
— Или двух! Посимпатичней! — Засмеялась Кира, уже распахивая очередную дверь. — Днем бы сумки таскали, а вечером!..
— Иди уже! — Улыбнулась и Дана, волочась вслед за подругой. — Тоже мне, Клеопатра местного разлива!
И обе девушки скрылись в недрах аниме-магазина. Праздник намечался с размахом.
* * *
Двадцать пятый день рождения, судя по всему, удавался на славу. Пьяные горничные бегали по дому. Парочка дворецких уже отключилась на диване. А поддатая Сейлор Мун носилась по комнатам, размахивая своим жезлом, обещая встречавшимся на пути школьницам спасенье от темных сил.
И только кухня оставалась островком относительного спокойствия в бушующем аниме-море.
Дана оккупировала подоконник, вольготно расположившись в позе, которая кому угодно могла бы показаться чудовищно неудобной. Но, по всей видимости, девушке это не доставляло ни малейших дискомфорта, и она неспешно потягивала золотистое вино из большого бокала, который выглядел просто несоразмерно огромным в ее тоненьких ладошках.
— Кир, тебе не кажется, что вечер перестает быть томным? — Чуть опустив веки, пробормотала она, сделав очередной глоток и словно бы не обращая внимания на торчащую в приоткрывшейся двери темноволосую голову горничной. — Шумновато и уже бессмысленно. Или тебе нужен был именно русский разгуляй?
— Да я уже и сама подустала. — Вздохнула та. — Вот, пришла тебя поискать. Надо всех выгонять, а то разнесут мне квартиру! Убирай еще потом!..
— Убирать все равно придется. — Хмыкнула блондинка.
— Так! — Решила, наконец, Кира. — Давай, слезай оттуда. Будем изгонять этих пьяных косплейщиков!
И подруги принялись реализовывать задуманное, в результате чего сорокаминутные увещевания и чарки на посошок наконец-то завершились успехом, и девушки остались наедине.
— А вот и час расплаты! — Утомленно пробормотала Дана. — В ночной тиши нас ждут грязные тарелки и куча мусора...
— Не-не, только не сегодня. — Запротестовала Кира. — Ну, их! Завтра разберемся! Пусть все валяется. А мы!.. — Протянула она в предвкушении. — Пойдем веселиться дальше!..
— Я без сил! — Дана уже устраивалась среди диванных подушек, желая только одного: закрыть глаза и посидеть хоть минутку в тишине. — Давай лучше спать, если не будешь мыть посуду...
— Да какая посуда! — Кира пылала праведным возмущением. — Какой спать! Рано еще! Душа требует праздника! Вставай давай! — И начала тянуть подругу за руки.
— Одиннадцатый час. Пока туда-сюда — начало первого. — Пробормотала Дана, вяло сопротивляясь, но по опыту зная: если Кире пришла в голову какая-то идея, отвертеться будет очень сложно. — И потом, что-то не хочется приключений на жопу!
— Никаких приключений! Танцы, по коктейлю, то сё и домой! — Весело скакала вокруг неугомонная.
— Блин, видимо, придется встать, а то ты не отцепишься, — беззлобно проворчала ее подруга.
— Ура! Ура! Мы едем танцевать!
* * *
Ночной город жил своей жизнью. И Кира тоже ею жила. Зато Дане сегодня все это было уже не в радость, и она тихонько сидела за столиком, потягивая третий по счету коктейль, пока подруга выплясывала неподалеку.
— Ну, чего ты тут сидишь?! — Прокричала разошедшаяся именинница ей в самое ухо через несколько минут. — Пойдем танцевать!
Но договорить ей не дали. За столик бесцеремонно плюхнулся какой-то корявенький и изрядно поддатый мужик.
— Я смотрю, вы тут скучаете, девчонки? — Подмигнул он, едва ворочая языком.
Дана скептически приподняла тонкую бровь, показывая свое отношение и к незваному гостю, и к предполагаемой скуке, а вот ее подруга, всегда отличавшаяся взрывным характером, и не собиралась молчать.
— Чего надо?! — Рявкнула на мужика Кира.
— Милашки!.. — Сделал еще одну попытку 'гость'. — Блондиночка и брюнеточка! А я буду посредине! — И глупо заржал, судя по всему уже довольно неплохо представив себе эту самую середину.
— А силенок-то на двоих хватит? — Холодно протянула Дана, в упор взглянув на мужика и все еще надеясь, что надоедливый незнакомец смутится и свалит по-тихому. — А то все вы тут мачо. На словах.
Но мужик вдруг взвился, как ужаленный. Видимо, алкоголь будил в нем совсем звериные начала.
— Ты че ляпнула?! А?! — Схватил он Дану за руки, явно намереваясь выдернуть ее из-за столика. — Да я тебя сейчас!..
Но Кира не собиралась смотреть на это 'избиение младенцев' и резко толкнула урода в плечо.
— Убери от нее руки! — Завопила она, только привлекая к себе его внимание.
Уже ничего не соображающий от выпитого мужик пребывал в состоянии буйной ярости и, скорее всего, только и искал повод. Он резко развернулся в бестолковой девчонке с явным намерением наказать обидчицу и двинулся на нее, широко расставив руки.
* * *
Внезапно в моих ладонях разлился жар. Ярость бурлила во мне. Как же я ненавидела этого тупого мужика. Казалось, гнев наполняет мои вены немыслимой энергией. Разум словно заволокла пелена, и вот я уже не вижу вокруг никого, кроме обидчика. Внезапно я понимаю, что руки мои горят, горят огнем, и я не могу совладать с болью и той силой, которая вдруг проснулась во мне. Но желание причинить вред и страдания человеку, обидевшему меня и мою подругу, заставляли забыть обо всем.
Он подходит ближе, еще мгновение и его цепкие пальцы вцепятся в мои плечи.
— Ты не прикоснешься больше ни ко мне, ни к ней! — И что есть сил, я бью двумя руками его в грудь.
И здорового мужика, словно тряпичную куклу, отбрасывает метров на пять, прямо к ногам клубных вышибал. Грудь в ожогах, тлеющая рубашка...
Я нервно вздрагиваю и смотрю на ладони, на свои ладони. Боль практически пропала, но пламя, пламя прорывается сквозь мою нежную кожу. В глазах темнеет, и я слышу только ее голос. Чувствую, как Дана тащит меня к выходу, как вталкивает в такси и бьет меня по щекам. Она рядом, гнев оставляет мой разум, вытекает из моего тела, словно вода, и я падаю в бездну, в темную пропасть, уже не зная, где верх, а где низ. А вокруг только тьма.
* * *
Терпкий аромат кофе разбудил меня, я жадно вдохнула его и открыла глаза.
— Домой я, значит, так и не попала, — мой сиплый голос был логичным завершением бурного вечера.
Темно-синие шторы, создававшие полумрак даже в самый солнечный день, куча безделушек и разбросанного вокруг барахла... Увиденная картина абсолютно не удивила меня: Дана никогда не была маньяком уборки, предпочитая поддерживать в своей квартире творческий беспорядок. Видимо, ее кровать я оккупировала еще вчера, потому что очнулась именно там, под горой теплых одеял, запакованная в футболку с психоделическими зверушками на груди.
В комнате горел свет: судя по всему, был уже вечер.
А вскоре и моя спасительница появилась в комнате с большой чашкой в руках.
— Ну, ты и дала жару, подруга! — Произнесла хрупкая девушка, протягивая мне кружку свежезаваренного кофе.
Я вскочила с постели и, сунув чашку на тумбочку, обняла свою подругу.
— С тобой все в порядке!.. — Завопила я. Голос был больше похож на воронье карканье, но сейчас меня это мало смущало, ведь я всерьез опасалась, что причинила ей вред. — О Боже! Я так испугалась! Дана! Такого со мной еще ни разу не было! Да я просто пылала от ненависти!.. — Но мой беспорядочный поток слов был остановлен абсолютно неожиданной и нереальной фразой.
— Ага, если учесть тот факт, что ты действительно пылала, — спокойно вклинилась моя подруга.
— Что?! — Я чуть не поперхнулась кофе.
— Ну, по крайней мере, ладони уж точно. Что это было?
И тут меня охватил дикий страх. Пальцы похолодели, и сердце забилось, как перепуганная птичка в клетке.
— Я... я... Какой ужас! Может, я умираю?! — Завопила я, вцепившись ей в футболку.
— Успокойся, скачешь ты как вполне живая, — усмехнулась Дана, аккуратно разжимая мои сведенные пальцы.
Я ошарашено села на кровать и уставилась в пустоту. В голове царил хаос, сущая неразбериха, и теперь я просто не понимала, что должна сказать или сделать. А вдруг я начну гореть прямо посреди улицы?! Или вспыхну во сне?! К горлу подступил комок.
— Так. — Дана приоткрыла окно, впуская внутрь вечерний ветер и шум никогда не спящего города. — Я не думаю, что надо так волноваться. — Спокойно подытожила она, даже не обернувшись ко мне. — Вариант такой: инопланетяне среди нас и провели над тобой три опыта. Мы мечтали об этом. Теперь ты будешь бабкой-целительницей. — В ее голосе не было ни грамма смеха, но, по видимому, эти слова должны были вернуть мне хорошее настроение, хотя на самом деле вызвали совершенно противоположные эмоции.
— Да иди ты! — Гневно огрызнулась я.
— Ща, штаны только натяну, ага! — Хмыкнула подруга, абсолютно не желая понимать, что я чувствовала сейчас. — Если ты теперь огнеметатель, то сможешь повторить. А если нет — у нас были массовые глюки. Нефиг было текилу с самбукой мешать.
— А как же мужик? — Пробормотала я.
— Ну, что мужик... Не будет больше к девкам ручонки тянуть. Рубашку то ты ему подпортила!
— Я ее сожгла! — Завопила я, пытаясь донести до Даны такую простую и очевидную истину.
— Как по мне, так ты ее просто рванула. По крайней мере, дырка там была. — Забормотала хозяйка квартиры, наконец, соизволив посмотреть в мою сторону.
— Я ему и кожу сожгла!
— Да ничего ты не сожгла! — Немного раздраженно отмахнулась она. — Мало ли, как там свет мигал в том клубе. Тем более, мы бухали. Давай, жги огни. Иначе это все глюки.
Я посмотрела на свои руки. Длинные пальцы, светлая кожа. Кисти, как кисти. Ничего необычного.
— И что я должна сделать? Сказать 'Огонь! Гори!'?
— Ну, я не знаю, — Дана тоже посмотрела на мои ладони. — В клубе ты же что-то сделала? Если сделала...
— Я не знаю... — Растерянно пробормотала я, стараясь вспомнить, что же такого сотворила, чтобы огонь начал гореть.
— Зажигается? — Через некоторое время с ноткой любопытства спросила подруга.
— Нет.
— Ну, вот и ладненько. Пойдем есть, а то ты дрыхла весь день, пора и подкрепиться.
И действительно, внезапно я почувствовала адский голод.
— Мне кажется, что я бы и слона сожрала, — улыбнулась я. 'Видимо, это и правда были глюки!' — Тем временем пронеслась мысль в моей голове, заставив вздохнуть с немалым облегчением.
— Мадам, на ужин у нас подают макароны с сыром! — Шутливо протянула мне руку Дана, совершенно не обращая внимания на мои переживания, отчего мое настроение неспешно, но верно поползло вверх.
У нее был поразительный дар, она могла успокаивать. Рядом с ней хотелось жить, даже когда происходили самые ужасные вещи. Спокойное лицо, пара выверенных фраз — и мой гнев или мои слезы улетучивались, как и не бывало. А ведь я с самого детства я была трудным ребенком! Другие дети могли радоваться жизни, играть в песочницах, бегать на переменах, а позже и целоваться по углам, но я никогда не была похожей ни на одного из них. И глядя на их незатейливые радости, мне всегда хотелось выть от серости, окружавшей меня во всем. А затем накатывали внезапные вспышки ярости и ненависти ко всему живому. И каждый раз моим родителям приходилось прилагать массу усилий, чтобы успокоить разбушевавшееся чадо. А затем, когда я стала немного старше и стала больше понимать, пришла безысходность, ведь каждый день был, как брат-близнец, похож на предыдущий: проснуться, собраться, пойти на учебу, а потом и на работу, вернуться, переделать домашнюю работу, лечь спать. Месяц за месяцем, год за годом. И вокруг только серые люди, для которых чуть ли не наибольшей радостью становился новый бестолковый сериал. Я фальшиво улыбалась, когда надо было улыбаться, и, сжимая зубы, молчала, когда надо было молчать. Словно попав в заколдованный лабиринт, я не могла найти выход, постепенно привыкая сдерживать себя и каждый день мечтая только об одном: лечь спать, чтобы хоть на несколько часов забыться и отрешиться от постылого и бесперспективного проживания дней. Но где среди всего этого была я?! Настоящая! Отбросившая маски! Ответа не было.
А потом в моей жизни появилась она! Дана! Словно данная мне самой Судьбой! И все перевернулось с ног на голову, как в каранавальную ночь, когда на смену однообразным дням приходит яркий и шумный праздник.
Я могла рассказать ей что угодно, и не боялась, что она недоуменно покрутит пальцем у виска. Все тайные мысли и самые бурные фантазии, все свое видение мира, всю боль: всё я бросила к ее ногам, чтобы в ответ получить спокойный и чуть насмешливый взгляд глубоких серых глаз.
— Но это же только люди! — Говорила она, выслушивая мои бесконечные жалобы, так, словно себя к людям не причисляла. — Вот иди свари два борща, посмотри сериальчик и выкинь из головы дурные мысли. И тогда окружающие покажутся тебе милыми и добрыми существами.
И что-то в ее голосе было такое, что заставляло меня иронично хмыкать, а затем и улыбаться на такие непонятные шутки.
— И вообще, — говорила Дана каждый раз, когда я в ярости готова была рвать и метать все, что попадалось мне под руку. — Будешь так волноваться — покроешься морщинами, размером с луну! Не надоело еще? Толку от твоих воплей? На вот, скушай конфетку! — И смеялась в ответ.
Все мы делили пополам. И радость, и горе, и мысли. Все было на двоих. Родителей я, конечно, любила и уважала, но они не знали обо мне и третей части того, что знала подруга, радуясь хотя бы тому, что дочь перестала безвылазно сидеть дома с кислым выражением на лице.
