Потерянный след (прод. Хадизарского сюрприза)

— Я вспомнил, о, высокородный, — вздохнул ибн-Аслан. — Юный телохранитель подкупил одного из евнухов, и тот выпустил его через калитку для слуг. Потом...

— Потом? — вкрадчиво подбодрил герцог.

— Мы с великими усилиями восстановили путь юноши. Он оборвался неподалеку от дома одного могущественного чародея. Прости, о высокородный, но в этот дом проникнуть нельзя без его хозяина, а сам хозяин исчез...

— Прямо-таки какой-то водоворот, — насмешливо сказал Рамиро. — Засасывает всех, кто имеет отношение к графу. Что это за маг? — резко спросил он. Баязид облегченно перевел дух. Похоже, все удастся свалить на колдуна.

— Мы зовем его Шарл ас-Шелон, — ответил посол. Феоне круто повернулась к герцогу, и ее фиалковые глаза засверкали. Впрочем, Рамиро тоже переложил названное хадизаром имя на рокуэльский лад, и на губах юноши появилась неприятная улыбка.

— Что ж, ваши слова убедили нас. Мы примем ваш дар и подпишем договор, поскольку видим, что султанат к этому непричастен, — Баязид перевел дух, и томоэ добавил: — Но только если в наш договор впишут обязательство хадизар провести самое тщательное расследование.

— Да, о, высокородный, — снова склонился посол; кортесы одобрительно зашуршали, но тут адмирал Ибаньес стукнул лежащим перед ним молоточком по медному диску.

— Мы слушаем вас, — кивнул отцу томоэ.

— Как видели мы все, хадизары не торопились раскрывать нам правду, пока их не прижали к стенке, — холодно сказал дон Диего, — и мне кажется резонным присоединить к расследованию нескольких рокуэльцев.

— Вы не доверяете нам, вашим союзникам? — вскинулся Баязид.

— Отнюдь нет, — вместо отца ответил Рамиро, но на сей раз так любезно, что хадизара чуть не перекосило. — Мы вам доверяем. Однако не считаем справедливым взвалить только на вас эту ношу. Донна Феоне и дон Диего, мы ждем ваших предложений относительно того, кто займется дознанием с нашей стороны.

Замок Ординарии, октябрь 1626 года.

— Ну что, сударь, доигрались? — бросила Элеонора. — А ведь я предупреждала!

Рамон подпер подбородок сцепленными пальцами и широко улыбнулся. Графиня выдвинула стул и уселась напротив зятя, просверлила его неласковым взором.

— Добро пожаловать в мою обитель, дорогая теща, — сказал граф (наверное, уже бывший).

— Ах, я вижу, вы пришли в сознание, — не осталась в долгу Элеонора. — У вас ловко получается прикидываться блаженным!

— А что мне еще остается?

Вдова поджала губы. По замку шныряли ординарские чиновники, падме подозревала, что весьма высокого звания, и стадо ученых: Рамон вызвал в ординарских рядах настоящий ажиотаж. Чародеи почти не вылезали из подвала, с головой погрузившись в изучение наследства Аскелони; в подвале эмпата держали ради безопасности. Месмер позволил графине наблюдать за действиями магов, и падме наконец-то почувствовала себя отомщенной. Неустанно восхищаясь гением Аскелони, с Рамоном волшебники обращались, как со скотиной: "Встать!", "Сесть!", "Лечь!", "Раздеться!" и прочее. Граф отрешенно смотрел в стену или в потолок, на вопросы не отвечал, на обращения не реагировал, напасть не пытался и хранил презрительное молчание. Наконец, спустя дней десять после приезда Элеоноры, ординарские сливки отбыли, отягощенные сенсационными открытиями, и вдова попросила о свидании с узником.

— Вы знаете, что им от вас нужно?

— Новые знания, научные открытия, прорывы в теоретической магии, а в довесок — мой ключ, — покачиваясь на стуле и барабаня пальцами по столу, перечислил Рамон. — Но его они не получат.

— Но почему? — Элеонора попробовала воззвать к разуму графа. — Какая разница? Теперь-то, когда им и так почти все известно. К тому же ваша связь никуда не пропала, рано или поздно они все равно его найдут.

Рамон удивленно посмотрел на свою дважды тещу.

— Вы считаете, что наедине с собой я только тем и занимаюсь, что усиленно взываю к Фабиану? Или вы полагаете, будто в свободное время мы весело болтаем с помощью мысленной связи?

— Но если вы можете так долго обходиться без ключа, то в чем вообще смысл? Я читала, что, раз встретив ключ, эмпат попадает в полную от него зависимость, — задумчиво сказала графиня.

Рамон протянул ей руку. На запястье графа падме обнаружила браслет — широкий, в ее ладонь, выкованный из серебристого металла. В ажурном плетении тонких проволочек светились заговоренные изумруды. Женщина видела такой у Аскелони в лаборатории и несколько раз — на руках у Рамона и своей дочери. Вдова тронула браслет кончиками пальцев.

— Они не позволяют?

— Блокируют все эмоции, а, значит, какое-то время я продержусь. Без Фабиана, если вы пришли за этим.

— А потом? Когда безмолвие станет невыносимо и вы обессилите?

— Неважно, что будет дальше, важно, что есть сейчас.

Ладонь эмпата мягко накрыла руку Элеоноры.

— Вот это и случилось, — негромко сказал Рамон. — Мы оба тут. И, как видите, ничего страшного, а вы так волновались, все время пытались меня прикончить.

— В отличие от вас, меня отсюда выпустят.

— Да? Почему?

— Меня привезли сюда как человека, сведущего в вопросах магических опытов, — Элеонора возвела очи горе. — И как близкую знакомую некоторых покойников. Как только нужда в моих знаниях пропадет, меня отправят домой.

— И вы так в это верите? — усмехнулся граф.

— А почему нет?

— Ординария и Совет предпочитают хоронить свидетелей, а не благодарить — оно экономней. Так что я бы на вашем месте не обольщался насчет благородства господина Месмера, — Рамон передернул плечами и убрал руку. — Впрочем, я не всегда помню содеянное зло. Хотите, снизойду до беседы с многомудрым Луи и намекну, что вы ему не поможете?

— Крайне глупо, — наставительно сказала Элеонора, — платить своей шкурой за глупости других. К тому же за нами следят, так что фокус не выйдет.

— Тогда аудиенция окончена. Осторожней, не споткнитесь об порог.

— Вы уверены? Не передумаете?

— Моя безопасность — ваша безопасность. Если я исчезну, то им не будет резона держать вас тут, а тайна, доверенная вам, потеряет смысл.

— Ну да, конечно, — фыркнула графиня. — Вы исчезнете, а кто подвернется под горячую руку при поиске виноватых? Падме Робийяр, Э. М.

— "М"?

— Мария.

— Чего только не узнаешь в тюрьме о родственниках, — задумчиво протянул Рамон. — Зато если здесь объявится Фабиан, им тем паче нет смысла вас выпускать.

— Я все равно останусь свидетелем, — пожала плечами Элеонора. — Пока что достаточно ценным для них.

Графиня встала, накинула на плечи теплую шаль и в последний раз поглядела на собеседника.

— А вообще по вам не скажешь, что вам тут плохо, — заметила она. — Вид у вас довольно ухоженный.

— На мне быстро заживает.

Элеонора передернула плечами и двинулась к выходу.

— Вот и вы попались, — насмешливо бросил Рамон ей в спину. — Вы сидите у них на крючке, они вертят вами по своему желанию, и вся ваша изворотливость тут бессильна. Все ваши способности к интригам совершенно бесполезны. Вы теперь как девочка на посылках, а раньше сворачивали неугодных в бараний рог. Что с вами стало... — эмпат горестно покачал головой.

— Пфуй! — ответила Элеонора и вышла, только ненадолго задержалась у порога, внимательно глядя себе под ноги.

Луи Месмер ждал ее за дверью. Некоторое время графиня шла молча, маг терпеливо топал следом. Эмпат, несомненно, во многом был прав. И все же Элеонора Робийяр — не какая-нибудь провинциальная дворянка, ее нельзя тихо убить и оставить семью теряться в догадках, а в тайнике ждет своего часа расписка. Коридор кончился, началась лестница, и комиссар решил напомнить о себе:

— Сударыня!

— Мне кажется, я нашла одно решение, — нахмурилась Элеонора, одолевая крутую лестницу, — но оно еще требует обдумывания.

— Может, поведаете мне о нем? Будем думать вместе.

Вдова молча поднялась по ступенькам и на лестничной площадке как бы нехотя сказала:

— Ваши браслеты ограничивают его чувствительность к эмоциям. Пока Рамон их не ощущает, ему не хочется звать полукровку.

Месмер задумался, водя пальцем по усам. Стражник открыл перед падме и магом дверь на первый этаж.

— В чем-то вы правы, — признал он. — Но если мы снимем браслеты, он разнесет замок и сбежит.

— Моего сына только это и заботит, — пожала плечами графиня. — Он тут у вас пригрелся.

Месмер не ответил. Элеонора знала, что комендант замка — Виктор, а мало что так огорчает коменданта, как груда камней на месте крепостной стены. Именно так сын и сказал ей при встрече. Он не сомневался, что Рамон сбежит, Виктора волновало лишь число жертв и разрушений при этом.

— Вам нужно свести Рамона с ума, — медленно и раздельно сказала Элеонора.

— Зачем?! — поперхнулся Месмер, споткнувшись об ступеньку — они поднимались на второй, жилой этаж. Вдова остановилась и повернулась к комиссару.

— Сумасшедший не может себя контролировать, не осознает своих поступков. И он будет звать ключ, чтобы избавиться от страданий.

— Вы уверены?

— В том, что он будет страдать?

— Но как это сделать? — тут же погрузился в практическую проблему Луи. — И как потом привести его, то бишь эмпата, в сознание?

— Нужен он вам, в сознании-то. Он и сейчас с вами не разговаривает, но вам же это не мешает, — заметила графиня. — Мне думается, что исцелить его можно с помощью ключа. И разве маги не излечивают безумие?

Месмер щипал бородку.

— Весьма оригинальная мысль, мне такое в голову не приходило, — признался он, возвращаясь к идее вдовы. — Но как?

— А отчего вообще эмпаты сходят с ума? — Элеонора снова двинулась в путь.

— Мы не можем снять с него браслеты, — сказал комиссар, внимательно глядя на вдову.

— Так и не снимайте. Придумайте что-нибудь, вы же маг, а не я, — раздраженно ответила падме. — Кстати, найдите мне другую женщину для услуг, не терплю, когда крадут мои чулки.

Чародей молча кивнул. Он проводил даму до ее комнаты, пожелал спокойной ночи и ушел, гадая, как вдова так быстро раскусила приставленную к ней шпионку. А какой предлог измыслила! Чулки, видите ли...

Графиня вошла и сразу же приказала накрывать ужин. Заточение в ординарском замке — отнюдь не повод ограничивать себя в питании, тем более, что падме была уверена — силы ей еще понадобяться.

"Надеюсь, Рамон не ошибался насчет порога, и он действительно не просматривался", — подумала Элеонора, встала у каминного экрана, небрежно оперлась об раму и уронила в огонь плотно скомканную записку со странной просьбой: "Мне надо сойти с ума". Она так и не смогла взять в толк, зачем Рамону это понадобилось. Но раз просит — почему бы и не помочь?

Замок Ординарии, ноябрь 1626 года.

Луи Месмер вытащил из-под линзы браслет, убрал в шкатулку и принялся стягивать перчатки, мурлыкая себе под нос фривольную песенку времен своей молодости. Озарение случилось внезапно, за чтением записок Аскелони, и Луи ринулся в лабораторию. Несмотря на то, что был уже третий час ночи, магу не терпелось проверить сверкнувшую в мозгу догадку. Догадка подтвердилась.

Волшебник убрал шкатулку в сейф, запер его, навел порядок в лаборатории, вышел и, в свою очередь, запечатал вход в комнату несколькими заклятиями. Теперь, когда Месмеру был известен и механизм, и способ управления, можно было отправляться на боковую, а завтра приступить к опытам. Точнее — к воплощению в жизнь идеи, осенившей вдову Робийяр.

Луи вошел к себе и уставился на постель; песенка заглохла, лицо мага вытянулось — в подушке торчала черная стрела с алым оперением: весточка из далекой пустыни Аль-Захри, где все еще бдили на посту чародеи, оставленные в пещере Аскелони на случай возвращения Фабиана Эрбо. Месмер выдернул стрелу, стянул с нее свиток и сел на кровать. Ему писал глава засадной группы, Филипп Келлман.

"Донесение. От 3 ноября 1626 г. Комиссару Л. Месмеру.

Вынужден сообщить о возникновении неожиданных трудностей. Дон Эрбо пока около пещеры не появлялся, нет его и в городе, но в Эль-Мегори приехала рокуэльская делегация для расследования пропажи герцога. Возглавляет — Феоне. Сегодня они обыскали дом Аскелони в городе, нашли портал. Мы его блокируем, так что пока они до нас не добрались, но долго так продолжаться не может. Она либо догадается, что блок поставлен недавно и постоянно обновляется, либо пробьет портал. В таком случае неизбежна схватка, что лично мне кажется крайне нежелательным. Возможно, имеет смысл на время покинуть пещеру. Ф. Келлман"

Луи отбросил донесение и сцепил пальцы. Значит, добрались; однако и припекло же рокуэльскую ведьму, если она ринулась в султанат за любовником самолично. А может у них там идиллия втроем — он, она, Фабиан? Отбросив ненужные измышления, Месмер сел к столу и быстро набросал приказ Келлману — убраться из пещеры, сделав вид, что она давно не жилая, и переждать в одной из прибрежных деревенек рядом с Эль-Мегори. Свет не зажигал, полукровке и при луне было все видно. Затем маг примотал послание к стреле и прошептал в оперение место назначения и имя получателя. Стрела затрепетала, и Луи отпустил ее. Она со свистом вылетела сквозь слюдяную пластину в окне, а комиссар принялся одеваться. Было четыре утра или около того, но Месмер рассудил, что раз уж ему выпала бессонная ночь, то и прочим спать ни к чему.

Одевшись и причесав волосы и бороду (ночь ночью, а мелькать перед подчиненными ночной сорочкой и колпаком вредно для авторитета), Луи выбежал в холл и дважды ударил в обеденный гонг. Густой, громкий медный звук пронесся над спящим замком, как ракета, и поднял людей с постелей надежнее взрыва за окном. Во всяком случае, долго ждать не пришлось: захлопали двери, зашелестели голоса, и первой в холле появилась Элеонора — в длинной мантилье и со свечой в руке.

— Какого дьявола?.. — экспрессивно начала вдова, смерила Месмера пронизывающим взором и громко фыркнула. — Какого дьявола вы лупите в гонг? Вы что, пьяны? Или налакались своих зелий?!

— Прошу прощения, падме, — поклонился Луи. — Я не хотел тревожить ваш сон...

Графиня фыркнула с удвоенной силой:

— Тревожить?! Да вы просто рехнулись! Четыре часа утра! Нет, пятый!

— Мне не спалось, — кротко ответил комиссар; холл постепенно наполнялся народом: прислуга вперемешку с гарнизонными офицерами, магами и солдатами.

— Ах, вам не спалось? Вас мучает бессонница, и вы со скуки решили развлечь нас светской беседой? — прошипела женщина. — С ума можно сойти!

— Матушка! — вмешался Виктор; из сонной толпы он выделялся мушкетом и накинутым камзолом. — Постойте. Зачем вы били в гонг?

— Я всего лишь хотел созвать своих помощников, комендант, — любезно ответил комиссар. — Все остальные могут отправляться спать.

Элеонора издала звук раскаленного утюга, поставленного на мокрую простынь.

— Вы намеревались обсудить с ними последние открытия в сфере магии и зельеварения? И поэтому подняли на ноги весь замок! О боги! Я иду спать, — заявила она. — По крайней мере, надеюсь на это. Если вам захочется еще раз ударить в гонг или взорвать пороховой склад — ради всех богов, не стесняйтесь! Только подудите сначала в трубу.