Все что не делается, то к лучшему

— Ааххх ! — и это единственная связная мысль. Удовлетворенно рыкнув, напоминая довольного тигра, наращивает темп, постепенно приближаясь к желаемой разрядке. Постепенно подстраиваясь под нужный ритм, задаю собственный, быстрее, на что получаю ответные грубые толчки, показывающие кто желает вести. Никогда не будучи покладистой, накланяюсь, кусаю его в мочку уха. Ослабив объятья, опускаю одну ногу, делая себе опору, заодно меняя положение и сильнее обхватываю другой его за бедро. Продолжая вколачиваться в меня, придерживает за попку, сжимая ту сильнее. Чувствуя скорые волны освобождения, заодно и более напористые движения, от нахлынувших ощущений, вновь запрокидываю голову. Не тут-то было, Давид, удерживая рукой мой затылок, заставляя смотреть на него, делает последние толчки. Одновременно приняв разрядку, удовлетворенно, не постесняюсь этого слова, кричу. Как только взгляд проясняется, наслаждаюсь его лицом, так быстро потерявшее стойкую серьезность и уверенность. Теперь понимаю от чего так рьяно хотел смотреть на мое. Отстранившись, вдруг ощущаю холодную пустоту внутри. Когда мозг начал осмысливать произошедшее, в голову стрелой влетело воспоминание, которое проигнорировала во время первого поцелуя. Мы больше не встретимся. Усталость как рукой сняло. Не дав ему опомнится, а себе передумать, быстро в последний раз страстно целую его и шепчу на ухо то, о чем подумала при встрече:

— Ты просто чудо,— резко отстраняюсь, пытаясь не оборачиваться, а это было трудно, направляюсь к выходу, по дороге хоть как-то приводя себя в порядок. Подумать только, законченная стерва нервно курит в сторонке... Пробегаю мимо охраны, быстрым шагом иду к тротуару. Две минуты и спокойно выдыхаю уже сидя в так вовремя подъехавшем такси. Напоследок оборачиваюсь на заднее стекло. Он стоял там и смотрел в темноту, не заметив все удалявшуюся машину. Буду ли жалеть о произошедшем? Возможно, но не сейчас. Послезавтра я покидаю город.

* * *

"Два года спустя"

Ясный зимний день, каждый покров земли устелен снегом. Нет ни темного неба, ни снегопада, лишь кое где падают одинокие снежинки, придавая атмосфере покой и безмятежность. Зимний парк выглядит по-особенному чудесно. Если смотреть на него одиноким зрителем, созерцаешь его красоту, нетронутость. Люди проходят мимо, каждый спеша заняться собой, не обращая внимания на мелкие красоты. Я стою посреди когда-то зеленой лужайки, на своем самом любимом месте в этом городе, устремив взгляд на замершее озеро. От снега, меня укрывает густая ива, вся покрытая белой пеленой.

И так, мне уже восемнадцать и пара месяцев. Память у вас не отшибло, потому своего имени напоминать не буду. Вымахала я хоть куда, особенно когда за просто так занялась танцами, нет не бальными. Все те же темные волосы до самой талии, большие карие глаза, прямой миленький нос, алые губы, овальное лицо. Весьма миловидна, но до модели худощавостью не дошла, добровольно анорексией не страдаю. Два года назад я уехала из родного города, как и предполагалось с самого начала, навсегда. За милую душу, домой я не вернусь. Спросите почему? Отвечу позже. Сейчас, стою посреди центрального парка. Кости уже задубели, а значит пора покидать единственно тихое и безлюдное место. Сюда я прихожу, когда нечего делать, хочется сбежать ото всех или просто нужно подумать. На самом деле все не так ужасно, на жизнь не жалуюсь, но от некоторого общества, что часто тебя окружает, иногда нужно отдохнуть. Прохожу мимо кучки детишек, которые весело лепят снеговика и бросаются снежками — это та не большая компания, которую тут частенько встречаю. Сегодня выходной, я никуда не спешу, разве что на автобус, собирающейся вот-вот уехать. Перехожу на бег. Еще пол часа, как бы мне здесь не нравилось, торчать не собираюсь. Добегая до остановки, вихрем влетаю в транспорт, чуть не сбив двух пассажиров. Запыхавшись, сажусь на так любезно освободившиеся для меня место. Но разглядеть столь любезное лицо не дала подошедшая кондукторша и следующие за мной люди. Расплатившись, восстанавливаю дыхание, до дома ехать еще двадцать минут. А там нужно и реферат доделать и с Никой планы на вечер обсудить и тому подобное. Ах да, Ника, моя лучшая подруга, одна из немногих, кто не смеялся надо мной в пятом классе, куда я перескочила. Симпатичная шатенка с естественно голубыми глазами. Мамина пай-девочка только на первый взгляд. Строить из себя послушную дочь, вынудили особо строгие родительские требования. Кто бы знал, что внутри прячется маленькая оторва, что за все восемнадцать с половиной лет серьезно попала только дважды. Мелкие не состыковки не в счет. Не скажу, что мы были мастерами разных проделок, но веселится тоже умели. Вот доезжаю до своей остановки, перед тем как выйти, оборачиваюсь, вижу молодого парня моего возраста, похоже он так и стоял за моей спиной. А ничего, симпатичный. Не загораживая больше проход, выхожу на улицу и иду по направлению к огромной десятиэтажке. Вдруг меня отвлекает знакомый голос:

— Лина, подожди! — догоняет меня Ника, с бешеной отдышкой и раскрасневшейся моськой.

— От какой стаи волков на этот раз убегала? — насмешливо спрашиваю, ведь это не первый забег. Не надоело приключения на пятую точку искать? Похоже нет, вон как лыбиться.

— Не от стаи, а от волка. Леша гад, шуток не понимает. Ну и ладно, сам первый начал.

— Конфетку не поделили или ты снова его хаер дразнила? — у нашего Леши — одногрупника, были длиннющие патлы (до плеч), выкрашены в зеленый цвет. Выкрасить он выкрасил, но вот не ожидал, что появится такая настырная и наглая девочка Ника.

— Ну не сдержалась. Блин ты же видела его патлы! Ладно бы еще коротко стриженый газон сделал, так нет! Он до задницы отрастил!

— Ха-ха, я видела, а тебе пора перестать завидовать. У него нервы не железные, скоро может догнать и меня рядом не будет.

— Будешь-будешь, ты всегда там, где нужно и не очень.

— Ник, щас договоришься. Я вон уже слышу гневные вопли, могу и отступить в качестве меры воспитания.

— Нет-нет, стой прости, больше не буду. Только не уходи. Подожди еще...,— не видела, что происходило в этот момент за моей спиной, но по бегающим глазам подружки стало ясно. Выше названый Леша, как раз проходил или пробегал мимо. — Все. Теперь пошли.

— А где спасибо? Я в общем-то каменной стеной не нанималась.

— Спасибо, в следующий раз будь стеной, что не разговаривает.

— Еще слово и за квартиру платишь ты,— все же хорошо, что мы вместе снимали двухкомнатную квартирку.

— Все молчу. Только знаешь, давай пойдем быстрее. Газон не по сезону приближается.

— Как ты его в этот раз раздраконила? — каждый ее подкол был изощренней, читай бесшабашней предыдущего.

— Ничего особенного. Подошла чтоб поздороваться, цитирую: "Привет газончик, а что газонокосилка сломалась? Или спецом для травоядных зелень разводишь, чтоб зимой было чем поживиться?"— естественно этим его не пробьешь. Я разозлилась, ну и подошла, он отшатнулся, я подошла ближе, ловко достала ножницы,— слушала все это и думала: "Только не..." — и она сказала это: — и срезала прядь, сказав: "Я возьму, у тебя вон сколько, а мне хомячка кормить, загнется бедняжка на сухом корме". И как рванула со всех ног, а он еще секунд десять в себя приходил,— а сколько детского восторга в голосе.

— Ниик, у тебя ни мозгов, ни чувства самосохранения от безответной любви.

— Что ты лепишь? Я просто понять не могу, зачем такое с головой творить и на путь истины поставить пытаюсь. Глядишь надоест меня слушать, приведет себя наконец-то в порядок.

— Скорей тебя на лысо пострижет. Давно пора, а то все терпит, девушек он не калечит,— перекривляла некогда услышанную реплику.

— Это он сказал?

— Да. Его спрашивали почему до сих пор не закопал, эм "настырную наглую фурию" вот.

— А ничего прозвище, мне нравится.

— Пойдем чай пить, фурия. Заболеешь, газончика лечить позову,— шалопайка, сделав до жути комично-испуганное личико, рванула к подъезду. Мне ничего не оставалось кроме как пойти следом.

* * *

Вечером мы решили поразвлечься и сходить на ночной ярмарок, что устраивал новоиспеченный депутат или... не знаю кто он. В чем заключалась суть? Банально. Продавать всякий хлам. Ну а чтоб народ действительно не заскучал, главной изюминкой ночи был грандиозный фейерверк и огненные выступления.

Оказавшись там к финалу, любовались фаершоу, предварительно купив по сладкой выпечке. Значит, смотрим, любуемся и тут, по средь выступления раздается пьяный боевой клич. Почему пьяный? Потому что не один человек в своем уме не полез бы отбирать горящие жезлы у актеров, так мастерски исполнявших трюки. Смотрела я в основном через объективы и экраны, ведь первая реакция народа, снять на камеру. Что более комично, двое Амбалов, пытались усмирить беднягу. Со временем им таки удалось присмирить его веселье. Уж не знаю, о чем ему вещали громилы, но умолк он надолго.

Насладились, посмеялись, собрались на выход. Но тут Нике было нужно поскользнутся на ровном месте и естественно рухнуть в чьи-то объятья. Вначале я не обратила вниманье на ее чириканье о благодарности, а вот странный звук мучений, что издал ее спаситель, показался странным. Разворачиваюсь и моему удачному взору представляется удивительная картина. Газончик со страдальческой миной и не ровными кудрями, удерживает мою отчего-то довольную подругу.

— О, Леша! Привет. А ты что здесь делаешь? А ты больше не обижаешься? При...

— Так, все, хватит! — сказал, как отрезал. В момент поставил непутевую на ноги и рванул с места, только макушка сверкала. Разобиженная девушка грустно посмотрела ему в след и подошла ко мне.

— Ну почему он меня боится?

— Я вообще не понимаю.

— Вот-вот, я всего лишь хо...

— Нет. Я не понимаю почему он так быстро ушел. И самое главное, почему довольным?

— В смысле? — какой подозрительный взгляд.

— Ник, повернись пожалуйста,— медленно так медленно она поворачивается, и я начинаю дико ржать. Газончик не подвел. В ловкости не уступает. На когда-то светлых, длинных волосах красовалась ни хилая проплешина. Ну думаю ей пойдет каре в будущем.

— Лина, что он сделал?! — начав перебирать волосы, наткнулась на существенную недостачу. О, ее лицо было бесценно. Я уже тихо всхлипывала, а разбушевавшаяся фурия металась по всему ярмарку, однозначно с целью убийства. Не собираясь дожидаться эту ненормальную, ведь знаю пока не найдет не вернется, продолжаю прерванный маршрут к выходу, на ходу вызывая такси.

Которую десятую минуту стою на обочине дожидаясь долбаную машину. От холода не спасало даже зимнее пальто, хоть и под ним был шерстяной свитер, а на голове шапка, а на шапке капюшон. Красный ланас номер три пятерки, чтоб ты провалился, чтоб тебя гаишник проклял, чтоб...

— Извините, девушка, а мы нигде не встречались? Вы мне показались зна...

— Нет,— ну класс, подруга потерялась, такси не приехало, продрогла до костей. Хоть машины и отродясь не было, так еще и какой-то хмырь прицепился.

— Я вспомнил. Это вы в маршрутку, тогда влетели, будто на последний экзамен опаздывая.

— Удивительная наблюдательность, теперь идите своей дорогой,— плевать что оскорбляю, я уже ног не чувствую.

— Ну зачем так грубо, вы замерзли? Давайте вас подвезу? — и руку так н6астойчиво тянет. Ага щас! Дам я себя под локоток увести, жди!

— Мое такси приехало,— срываюсь с места и бегу к первой подъехавшей машине.

— Как...— конца фразы уже не слышу, поскольку уселась на заднее сидение торопливо закрыв дверь.

— Да, наглость нынче в моде,— раздалось где-то с боку. Оборачиваюсь и вижу нового недовольного хмыря.

— Извините пожалуйста. Поделитесь таксистом. Если я выйду, меня утащит сомнительная личность в свою халупу. А я очень домой хочу,— и взгляд — честный при честный.

— Так едем или нет? — спрашивает живой предмет аукциона.

— Да. Девушка ваш адрес,— через минуту уступает соблаговоливший хмы... мужчина.

— "Волкова...". Спасибо,— кивнул и отвернулся к окну. Поездочка обещает быть тихой.

Доехали мы в полном молчании. Высадившись, еще раз поблагодарила

мужчин и отправилась снимать усталость в горячей ванне.

* * *

Утро началось довольно живо, не смотря на воскресенье. Первое услышанное мной вместо доброго утра это:

— Блин я же опаздываю! — ну вот зачем орать было именно под дверью моей комнаты? Зачем?! На это получила вполне закономерный ответ:

— А кто меня поторопит? Или в кайф воскресным утром меня слушать?

— Фурия, я не газон, просто чем-то тяжелым запущу. И не пойдешь никуда, и умолкнешь!

— Фи, сколько яда в словах. Нет, чтобы поддержать подругу перед походом к парикмахеру?

— Сама виновата, жалеть не стану... Кстати! Ты догнала его вчера?! — в комнату заглянула коварная косостриженная моська. Ответила же, с улыбкой бесстыдного махинатора:

— Лиин,— слащаво начала. — ты как будто меня, не знаешь. Конечно догнала.

— Иииии,— да сколько можно тянуть? Если не кастрировала тогда что? Слащавость сменилась ехидством.

— Догнала. Остановила. Пустила слезу. Спросила зачем так. Он расзжалился. Устыдился. Подошел так близко-близко. И я убежала,— с минуту смотрю на нее в ступоре.

— Не поняла. И все?

— Ах да, забыла сказать. Прежде чем догнать, купила красный баллончик с краской,— поведав свой подвиг, с чистой душой покинула квартиру, оставив меня задыхаться от смеха в одиночестве. Дааа, остается только гадать какова предстоит месть. Боже с кем я связалась...

Провалявшись еще два часа в мире грез, только к двенадцати соизволила встать с постели и пересесть на стул, включая ноут. Про завтрак я как всегда забыла, первым делом открывая почти законченный курсовик. Влад, еще один одногруппник, по совместительству староста, на сей раз без заскоков, должен был прислать новое расписание занятий. Надо бы почитать. Сделала в голове заметку и с чувством выполненного долга потопала в ванную, перевоплощаться в человека. От умывальника меня оторвал настойчивый стук в дверь. Да кому не спится в... час дня?! Ника так бы не издевалась, у нее ключ есть, соседям мы нафиг не нужны, никого не жду. Тогда что за непонятки? Ответ явился в дверном глазке. Блин. Может сделать вид что меня нет?

— Лина я знаю ты дома, открывай! — и стук возобновляется. Недовольно открываю дверь и с "дружелюбным" оскалом спрашиваю:

— А продолжать стучать обязательно, раз знаешь, что я дома?

— Лина это не мне нужно. Приводи себя в порядок и идем.

— Вообще-то я уже в порядке.

— Тогда повтори процедуру или перестань улыбаться, ты не вегетарианец, тебя никто на банкет каннибалов не тащит.

— Уж лучше банкет чем то, что предстоит.

— Срывайся своим оскалом не на мне, а на злостной карме, вдруг та устыдится.

— Ладно-ладно, десять минут. Приготовь пока кофе. Я еще не завтракала.

— Кто б сомневался.

Поясняю ситуацию. Каждые три месяца, наш универ устраивает актерские сценки. На сей раз, очередь нашей группы выполнять крепостные роботы. Пьеска, любая на вкус холопов, и даже не знаю, благодарить за столь щедрый подарок или гнать, что вариант "мы хотим показать, как выступает хор" не канает. Ужасней всего, ни отказаться, ни заболеть нельзя. Роли распределяет староста, ибо так проще с определением командора тире режиссера. Впрочем, недовольства было бы относительно меньше, кабы играла я мало-мальски сносную персону. Так нет же! Жизненно необходимо было подколоть Влада, чтоб получить, ну прямо самую помпезную роль! Паразит, знал ведь, что ненавижу всю эту фигню. А! Что за сценка? С радостью отвечу. "Питер Пэн". "Питер Пэн" мать вашу! Ну как он до этого додумался, почему не "Красная шапочка"?