20 на 80

— Ну и что смешного? — вопросительно подняла брови.

— Ты, Катенок, в совершенстве владеешь умением переворачивать все с ног на голову, — отсмеявшись, заявил Тимофей. — Облила меня чаем, выставила дураком перед друзьями и всем институтом, а теперь утверждаешь, что виноват я. И это притом, что сама только что неслась на предельной скорости, чтобы извиниться.

Да, в чем-то он определенно прав. Хотя, какая разница? Он не обиделся, все в порядке и игра продолжается.

-Катенок, сейчас ты должна громко, выразительно попросить прощения. И за чай, и за то, что чуть с ног меня не сбила. Четко, чтобы было слышно. И не возбухай, — отлично, за нами, видимо, его друзья наблюдают. Но это ведь серьезно неправдоподобно выглядит — сначала ору и обливаю чаем, а потом извиняюсь и прижимаюсь всем телом. Э-э-э нет. Так не пойдет. Сейчас немного скорректируем.

— Молодой человек, я прошу прощения и за чай, и за то, что чуть не сбила вас с ног. Спасибо, что не дали мне упасть, но я бы попросила вас отпустить меня, наконец, — видела, я прекрасно видела, как отражается на лице Тима жгучее желание меня прибить прямо здесь.

— У нас не такая большая разница в возрасте и положении, чтобы выкать. Я предлагаю познакомиться и перейти на 'ты'. Меня зовут Тимофей.

— А меня — Катерина. И ТЫ уже можешь убрать руки — я твердо стою на ногах, — насмешливо посмотрела в глаза парня, который, по ходу, совсем не злился. На данный момент он просто наслаждался игрой. Как, собственно, и я.

— Это хорошо, Катенок. Я не хочу весь день переживать из-за того, что такая красивая девушка может упасть и что-нибудь повредить, — он так ехидно улыбнулся, что я невольно задумалась: Тим имел ввиду, что я упаду и поврежу что-нибудь себе или упаду и поврежу кому-то или чему-то вообще? Здравый смысл упорно вдалбливал мне, что вероятнее вариант номер два. Но не суть. Надо продолжать.

— Ты можешь быть уверен, что больше со мной ничего не случится, — я картинно закатила глаза в показном раздражении.

— Ну, хорошо, — Тим как бы неохотно разжал руки. — С тобой, правда, все в порядке?

Черт. Черт, черт, черт. Когда он так говорит, мне действительно кажется, что ему не все равно. И это плохо сказывается на моем душевном равновесии.

— Все кости целы, не тошнит, не знобит, голова не болит и не кружится, зрение и слух в норме, — четко отрапортовала я, представляя, как забавно, должно быть, друзьям Тима наблюдать за этим цирком.

— А осязание?.. — и он легонько проводит большим пальцем правой руки по моей щеке, левой придерживая за талию. Вашу мать!.. Я шарахаюсь от него, разве что не с криком.

— У-у-увидимся. П-потом, — заикаясь, выговариваю слова и бегу в противоположную от Тима сторону еще быстрее, чем совсем недавно бежала за ним. Во время движения приходит мысль, что мне же с ним еще и целоваться при всех придется, и я чуть не сворачиваю себе шею, потому что пытаюсь увеличить и так немаленькую скорость на повороте. Но что мешает ловить момент и просто наслаждаться происходящим? Кататься на мотоцикле, разговаривать, обнимать, целовать?.. 'Мешает то, что через месяц, когда станешь ему не нужна, ты просто загнешься без всего этого и будешь наблюдать, как Тим очаровывает очередную девушку', — сообщил голос разума. Но мне почему-то всегда больше нравилось жалеть о сделанном, чем об упущенной возможности. Так и сейчас.

Я успокоилась, но с Тимофеем сегодня больше видеться не хотелось, поэтому я пошла в гардероб, взяла свою легкую белую курточку из плотной ткани и вышла из института. Остановилась, вдохнула полной грудью и... закашлялась. В легкие вместо чистого воздуха попал табачный дым, который испускали сигареты третьекурсников неподалеку. Вот объясните мне, недоразвитой, зачем люди курят? Я понимаю, что могло что-то там случиться и человек таким образом справляется со стрессом, но когда девушки и парни привыкают к этой гадости только потому, что так делают все? На мой взгляд, это глупо. И противно. Я один раз попробовала — такое ощущение, что по горлу с особым смаком провели наждачкой, а легкие потом минут пятнадцать рвало от кашля. Как вспомню — так вздрогну.

От института я пошла в сторону парка — там сейчас должно быть море из листьев всех расцветок. Можно будет походить, послушать, как они шуршат, вспомнить, как в детстве с братом брала их огромными охапками, подкидывала в воздух и устраивала 'дождик'... Не судьба. В парке обосновалась компания каких-то гопников с банками чего-то алкогольного (не лимонад же они будут пить, в самом деле) в руках, а я таких побаиваюсь. Мало ли что они могут сделать.

До дома по короткой дороге дошла без приключений, если не считать того, что при полном отсутствии дождей умудрилась найти в городе одну-единственную невысыхающую лужу и наступить в нее.

— Систер, это ты? — раздался голос из дальней комнаты.

— Я. Сень, ты чего опять тут ошиваешься? У тебя же своя жилплощадь.

— Надо, — по-мужски четко и коротко ответствовал братец. Я разулась, прошла в ванную, а потом отправилась искать в недрах квартиры родственника.

— Привет, глиста в обмотках, — не отрываясь от онлайновой игрушки бросил Сенька.

— Привет-привет. Тебе опять лень готовить или стирать, и ты приперся сюда, я права? — скрестила руки на груди и прищурила глаза, чтобы показать брату свое неодобрение его безответственности и несамостоятельности.

— Катенок, сестренка, — Сенька понял, что если не задобрит, то добывать пищу ему придется самому. — Ну, ты же знаешь, как я занят. Или хочешь, чтобы я погиб голодной смертью? — он состроил такую жалостливую физиономию, что расплакался бы и камень.

— Ладно, будет тебе пропитание, но сегодня ты не называешь меня этой тупой кличкой, — выдвинула свое условие. Когда-то, в далеком детстве братец услышал выражение 'глиста в обмотках' и с тех пор так меня и называет. Нет, я согласна, что при талии 50 см. считать себя толстой глупо, но я вовсе не тощая, это комплекция такая... Именно поэтому я в корне не согласна с кличкой, которую присвоил мне брат. Ладно, там какая-нибудь анорексичная худоба, но у меня-то тело пропорциональное и... Короче, я думаю, что Сеньке просто нравится моя реакция на глупое прозвище, да и привык он уже...

— Юная шантажистка!

— Какая есть, другой не буду.

— Да-да, знаю. Может, пойдешь уже, а? Кушать хочется...

— Проглот и эксплуататор! — разыграла возмущение и пошла жарить котлеты с картошкой.

Братик у меня на самом деле очень хороший, просто ленивый до невозможности, но я его все равно люблю. Да и он меня тоже. В школе от любых нападок защищал и устраивал обидчикам программу 'избиение малолетних', как я назвала это еще в началке. Только один раз был случай, когда я расплакалась из-за него. Знаете, такие светлые тонкие медицинские перчатки? Ну, вот, если их надуть, то они получаются куда больше обычных воздушных шариков, да еще и с пальцами. Короче, в пять лет это был просто праздник для души — когда мама принесла домой пару таких перчаток. Сеньке на тот момент было одиннадцать, и он был совсем не прочь послушать, как будут 'бабахать' мои 'шарики'. Когда братец лопнул и правую и левую перчатки, я разрыдалась. Родственник, под грозным материнским взглядом понял, что свои ошибки надо уметь исправлять и попытался успокоить меня. Через полчаса уговоров до Сеньки дошло очевидное решение проблемы — он элементарно сгреб офигевшую от такого обращения меня в охапку, сказав маме, что 'мы сейчас' и пошел в ближайшую аптеку. Искомого товара, то есть перчаток, там не оказалось, поэтому мы направились в другую. Таким образом, братец со мной обошел пять аптек. В шестой мы купили несчастные перчатки и уставшие, отправились домой. Хотя успокоилась я аптеке на третьей, дальше мы шли на чистом упрямстве.

Из воспоминаний меня выдернул надрывный писк телефона. Посмотрев на экран, я узрела шесть пропущенных вызовов и одну смску, в которой сообщалось, что я должна немедленно перезвонить этому абоненту. Абонентом оказался Тимофейка. Что, интересно, там случилось? Ладно, щас узнаем.

— Тим, что слу...

— Ты куда делась?! Я весь институт облазил, чуть ли не в женские туалеты заглядывал! Ну?

— Э-э-э... Что 'ну'?

— Твою!.. Катенок, где ты, на данный, момент находишься?

— Дома. Где еще-то я могу быть?

— Где?! На лекциях, например, которые, кстати, еще не кончились.

— Понимаешь, я подумала, что на сегодня мы все отыграли, вот и ушла на хаузен, — быстро выпалила в трубку, так и не поняв, почему Тимофей вообще злится.

— И ты, конечно, даже не подумала о том, чтобы предупредить меня о своих намерениях, да? Сначала уносишься куда-то на спринтерской скорости, а потом пропадаешь. Как я должен был узнать, что с тобой все хорошо? — устало прозвучал из динамика голос парня. Я недоверчиво уставилась на трубку. Может, я грибочки, какие галлюциногенные съела и у меня глюки? Он беспокоится за меня?

— А тебе какая разница-то? — на автомате выдала то, что вертелось в голове.

— Какая разница?! Дура! — дальше я услышала короткие гудки. В полном обалдении уставилась на жарящиеся мясные шарики. Что случилось-то? Ничего не понимаю!

Притащила брату тройную порцию (шесть котлет и горка картошки) и отправилась к себе в комнату. Переживания переживаниями, а зубрежка по расписанию.

Как раз тогда, когда я с головой погрузилась в мир органической химии, телефон опять запищал, словно голодный птенец. Тим. Снова? Ну, хорошо, ответим.

— Да?

— Привет. Катенок, прости меня, пожалуйста, за то, что накричал. Просто... — парень замолчал на самом интересном месте.

— Просто?.. — пытаюсь натолкнуть на мысль.

— Я действительно беспокоился. Ты могла бы больше так не делать? Мы ведь как-никак друзья? — последнее слово прозвучало с явной вопросительной интонацией, но мне было не до этого. На данный момент я растекалась сладкой лужицей по подоконнику, на котором сидела. Но надо отвечать, кайфовать буду позже.

— Конечно. Это я должна извиниться...

— Не надо!!! Если Ты начнешь просить прощения, то виноватым на все сто процентов окажусь я, — в чем-то Тимофейка определенно прав. И тут в голову пришла идея, которую я немедленно и высказала.

— Слушай, Тим, а лекции кончились уже?

— Да, а что?

— Я предлагаю встретиться и обговорить план действий. А то сегодня ты... несколько выбил меня из колеи. Мне бы хотелось быть готовой к твоим поступкам.

-М-м-м. Хорошо. Где ты живешь?

— Только не дома! У меня брат сейчас в квартире!

— И что?

— Он старший. И, понимаешь, Сенька вполне может решить, что... неважно. Давай, лучше, в парке?

— Как хочешь. В каком и когда?

— В Центральном, через час.

— Угу, — и отключился. Я выдохнула. Хоть идти до парка мне минут двадцать, решила выдвинуться прямо сейчас. Натянула серую толстовку, светлые, можно сказать, белые джинсы и черные шузы.

— Я погулять. Надеюсь, не заскучаешь без меня до прихода родителей? — крикнула брату и уловила какие-то звуки, которые, вроде, означают согласие.

Шла по улице, слушала любимую музыку и думала о том, что говоря про любовь я, пожалуй, переборщила. Ну и что, что он — милашка-обаяшка? Тим — просто приятный для меня человек, и его дружба — это действительно то, что надо. На этой позитивной ноте кто-то кладет мне руку на плечо, и я чуть не ударяю с разворота кулаком этого 'кто-то'. Потом приходит здравая мысль, что до меня из-за музыки элементарно не смогли докричаться и я, уже спокойно, оборачиваюсь, вытаскивая наушники, и вижу прямо перед собственным носом черное стекло. Чуть отклоняюсь назад и обозреваю черный же мотоциклетный шлем. Да-а-а, бедная моя рука! Хорошо, что я все-таки опередила собственные инстинкты, а то казанки бы выбила точно. Тут этот защитный агрегат снимается (не сам по себе, а с помощью хозяина) и я вижу взъерошенную каштановую шевелюру Тима.

— Ты что так рано? Еще полчаса времени осталось.

— Прогуляться хотела. А что?

— Да ничего. Я просто спросил. Думал, опоздаешь... А ты вот, заранее пришла, — он как-то странно глянул, словно пытаясь подавить удивление.

— Ладно, не важно. Давай, паркуй куда-нибудь свое средство передвижения и пойдем писать сценарий, я предвкушающее улыбнулась.

— Ага, сейчас, — Тим кивнул и пошел в сторону чуда, на которое я до сих пор смотрела с восторгом в глазах.

— Пошли, — парень потянул меня за руку, но заметив, в какую сторону я гляжу, понимающе покивал, улыбнулся и сказал:

— Давай-давай, составим план игры, и я тебя покатаю, но потом, сейчас надо работать.

— Хорошо, — на лице расплылась донельзя счастливая улыбка. — Я предлагаю расписать все по дням. Основные действия, не зацикливаясь на деталях. Завтра, например, ты можешь встать за мной в очереди в столовке и оплатить мой обед, — посмотрела на Тима выжидающе. Что скажет на этот мой экспромт?

— Экономишь? — и ехидная улыбка. — Шучу, шучу, не кипятись. Хорошая идея. Только после какой именно пары ты пойдешь есть? Мне надо знать. И с деньгами тебе придется долго возиться, чтобы я успел оплатить еду.

— Я понимаю. Потом что-нибудь еще сымпровизируешь. Маленькое такое, чтоб без потрясений. Куртку, может, из гардероба мою притащишь, когда я всем объявлю, что номерок потеряла или еще что-то в этом духе.

— Понял. Так, а послезавтра? — Тимофей с интересом уставился на меня.

— Сам подумай немного!

— Ладно. Тогда можно было бы...

ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА:

— Нет! Нет, нет и нет! Это никуда не годится! Я не разрешу тебе снимать с меня блузку и страстно целовать в коридоре на перемене ни через две недели, ни, даже, через два года! Точно так же я не позволю себе стаскивать с тебя рубашку в пустой аудитории, потому что через несколько секунд, по твоему плану звенит звонок и туда вваливается толпа студентов! — щеки начали приобретать розоватый оттенок, а я все размахивала руками в праведном возмущении.

— То есть ты не хочешь этого делать только из-за ребят? А если бы мы были наедине? — вот теперь я была полноценного красного цвета.

— Пошляк! — дала Тиму подзатыльник. — Не цепляйся к словам. Ты и так отлично знаешь, что 'нет'.

— Катенок, ты стала слишком часто давать отрицательные ответы. Откройся для мира, скажи 'да'.

— Тимошка, неужели тебе так хочется предстать передо мной без рубашки? Так старательно меня уговариваешь! — хитро глянула на парня. И, могу поклясться, он смутился, но уже через секунду нагло смотрел прямо в глаза.

— Катенька, а неужели тебе не хочется посмотреть, как я выгляжу без этой самой рубашки? — не покраснела я только благодаря тому, что покраснеть больше, в силу физических возможностей организма, просто нереально. Поймал. Он меня поймал. Не то, чтобы я хотела, но... интересно было однозначно. Не только же из-за красивого лица по нему сходит с ума вся женская половина института?

— Хочется, — с улыбкой констатировал Тим. Он что, мысли мои читает? — Могу показать. Я — не ты. Мне стесняться нечего.

— Ты... Да ты... Да я... — дар речи все еще при мне. Просто воздуха чуточку не хватает. — У меня великолепная фигура, — это не вранье, а преувеличение. — Я себя не стесняюсь.