В дьявольском плену

Замерла, понимая, что теперь полностью слилась воедино с демоном. Странное чувство охватило тело. Если еще секунду назад внутри меня все пылало от боли, то сейчас я ощущала, как ключом бьет сила. Самая настоящая сила! Магическая...

Мои руки убрали за голову, но я даже не заметила этого. Он держал меня за стан, легко, изредка поглаживая бока и живот. Я не старалась выбраться, привыкая к этим новым ощущениям.

Там, где мы были больше всего близки, будто бы образовался источник невидимой магической силы. У солнечного сплетения зарождалась магия. Сила, которой не существует в нашем мире. Она проникала в меня с небывалыми раньше чувствами: теплая энергия будто бы заполоняла все естество. С каждым его толчком, я содрогалась, принимая его. Все сильнее хотела прижаться к нему, обхватить ногами. Словно так получу больше. Получу силу, о которой раньше не знала.

Я набралась смелости, взглянула на демона, видя, что черные витиеватые узоры на его руках и груди зажглись золотом. Его лицо исказила гримаса животной страсти. Демон выпивал из меня магию, не ослаблял, заменяя чем-то другим. Я опустила взгляд еще ниже. Между нами горел золотой свет. Он словно изнутри, просвечивая мою кожу, уходя вглубь моего тела к самому сердцу. Я видела, как через выступающие вены внизу живота демона уходит магия. Она и питала узоры на его теле. Ему нужна моя сила. Сила человека — зачем?..

В порыве страсти, демон толкнул меня в грудь, повалив назад. Я запрокинула голову, чувствуя неприятную боль в затылке от легкого удара. Но сейчас это было неважно. Его магия достигла пика. Мое тело задрожало, а с губ слетел еле слышный стон...

* * *

Я села, поспешив прикрыться остатками сорочки. Стеснительно подогнула под себя дрожащие ноги и с опаской посмотрела в сторону. Там, около окна, стоял он. Нет, это не было наваждением — правда! Его широкая спина закрывала лунный свет, откидывая на меня тень. Я не знала, что делать. Хотелось тихо отползти к двери и сбежать, но было страшно пошевелиться. Одно радовало — этой ночью, Энни все еще будучи обиженной на меня, не пришла домой, наверняка оставшись у Даны. Если бы она увидела...

Стыд опалил лицо. Неужели я совершила этот грех? Комок горечи подступил к горлу. Сам демон владел мною! Митор... свадьба. Как избежать теперь позора?

Почему он не уходит? Я ведь отдала долг. Словно услышав мои мысли, демон обернулся — его лицо спокойное, на губах легкая улыбка. Он бесшумно подошел ко мне, наклонился. Испуганно отпрянула, сильнее укутываясь в порванную одежду.

— Человеческий стыд хуже человеческой глупости. Я только что владел тобой, как только хотел, — холодные пальцы прикоснулись к моей щеке, заставляя замереть.

— Я исполнила долг! — нашлась силы заговорить, смотря в пол. — Уходи. Прошу.

Рука опустилась на плечо, поглаживая его. Секунда и меня наконец отпустили. Демон отошел. Я даже не заметила чего-то особого, хотя бы дымки, что была, когда я призывала его четыре года назад. Он просто исчез...

* * *

Свадебное платье шила себе сама. Полностью белое и закрытое — символ чистоты и непорочности. Я с горечью в сердце, словно со стороны смотрела, как подружки наряжают меня. Кружевные рукава и верх с высоким воротником, так долго плетеные мною. Вышитая белыми нитками юбка. Моя гордость — теперь символ насмешки. Я больше не чиста. Предательница.

У меня не было матери или бабушки, собираться мне помогала матушка Митора. Я все думала, какой будет у нее взгляд, когда она узнает, что я запятнана. Сколько осуждения будет в нем?

Сейчас она ласково расчесывала мои волосы, пока я, чернея тучи, терпеливо сидела, думая о своем позоре. Она расценивала это, как знак моей девичьей скромности и успокаивала.

Будущая свекровь аккуратно заплела мне косу, вплетая чертополох — защитника от нечистой силы, перевязала все алой шерстяной нитью — амулет против сглаза. Уложила волосы на макушке, украсила их белыми цветами и покрыла голову фатой.

Пелена слез застелила глаза. Может теперь я смогу дать волю чувствам и не скрывать, что мне плохо?

Приготовления подходили к концу. Я все так же оставалась сидеть, только теперь полностью наряженная, а вокруг водили хороводы незамужние девушки во главе с Энни. Они пели прощальные песни, провожая в семейную жизнь.

Когда песни стихли, будущая свекровь подвела меня к себе, слегка намазала нижнюю губу медом. Первый поцелуй должен был быть сладок, настолько, чтобы нареченный больше не хотел прикасаться к устам других женщин.

Вновь вспомнила о своем пороке. В горле пересохло. Меня выводили из светлицы на встречу к судьбе. Я не знала, какой она будет. Невольно облизала пересохшие губы, почувствовав сахарный вкус меда и горечи. Даже здесь я совершила ошибку. Наш поцелуй не будет самым сладким...

Митор встретил меня около порога. Он был очень красив и наряден. В белой свадебной сорочке, которую я ему вышила. Сейчас Митор улыбался, но что будет дальше? Как ему сказать?

Выдавила из себя улыбку, протягивая ему руку. Его матушка прочитала молитвы и пожелала счастливой жизни. Дальше мы огромной процессией двинулись навстречу храму. Я и Митор шли впереди. Любимый держал мою кисть перед собой, я чувствовала, как она потеет.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — шепнул на ухо. Это немного расслабило. Знаю, он говорит о другом, но все равно его слова заставили меня на время успокоиться. Ведь Митор любит меня, поймет. Я все расскажу ему! Честно признаюсь.

Дальше следовало долгое венчание. Некоторые гости успели устать, переминались с ноги на ногу, думая о праздничном столе. А я старалась думать о том, как счастлива должна быть, ведь так давно об этом мечтала.

Наконец, наступило то, чего все столь долго ждали. Мы прошли к красивому богатому дому отца Митора, где во дворах уже стояли накрытые столы, и играла музыка.

После того, как он посватался ко мне, все село с уважением стало говорить, что сидела-сидела и таки высидела! Многие девчата мне даже завидовали — я увела лучшего жениха, единственного сына старосты. Столько людей была приглашено на нашу свадьбу! И не только из нашей деревни. Столько народу! Как же мне скрыть такой позор?

Меня и Митора посадили во главе одного из столов. Староста с женой не сидели около нас, как положено родителям. Их статус обязывал быть в центре, за главным столом.

Играли музыки, говорили тосты. Люди танцевали, ели-пили и кричали: 'Горько!'. Когда Митор целовал меня, я видела все со стороны, словно не я была его нареченной, а другая девушка. Интересно, заметил ли он мои страхи? Почувствовал, что со мной что-то не так? Или решил, что все это девичья скромность? Как бы я хотела, чтобы он понял. Тогда мой секрет не был так тяжел, я смогла бы ему открыться...

Здесь выставлен неполный черновой текст для ознакомления. На празднество опустились сумерки. Это значит, что жениху и невесте пора уединиться. Запели обрядовые песни. Нас подхватили на стульях, и понесли к нашей опочивальне. Митор взял меня за руку, на его лице была искренняя непомерная радость. Сердце пропустило удар.

— Не бойся, я не дам тебя в обиду!

Любимый, хоть бы я не причинила тебе боль...

Стулья опустились перед открытыми дверьми, ведущими в темную комнату. Нервно сглотнула, понимая — дальше тянуть некуда.

2 глава

Клеймо

За спиной захлопнулась дверь. Как только муж зажег свечи, мрачная полутемная спальня моментально обрела краски. Муж — это новое необычное для меня слово. Как же непривычно называть Митора так!

Он отошел от столика и улыбнулся, а меня охватил страх, лишая движений, дыхания, возможности разумно мыслить. Нет, не тот трепетный страх перед первой брачной ночью, как это положено молодой жене, а липкий ужас неведенья. Как Митор отреагирует, узнав, что я не девственна? Примет ли такой? Ведь клялась ему, что невинна, столько лет отказывала многим, ждала его. И что теперь? Но я должна сказать... признаться!

— Динара, — он неспешно подошел ко мне, взял за руки и легонько поцеловал в губы. — Прошу, не бойся, я не причиню тебе боли.

Ох, Митор, знал бы ты правду: чего именно так страшусь. Однако я ничего не сказала. Промолчала, стыдливо опуская ресницы. Еще не время. А сердце сумасшедшей птицей стучится в груди. Молю, пусть он не воспылает гневом. Поймет. Я знаю, что поймет! Мой милый, добрый Митор...

Муж повернул меня к себе спиной и медленно потянул за ленты. Аккуратно расшнуровал и вот уже свадебное платье у моих ног.

Его нежные поцелуи покрывали мои оголенные плечи, вызывая легкую, приятную дрожь во всем теле. Совсем невесомые, будто бы прикосновения мягких крыльев бабочки. По коже бегали мурашки, а от каждого его осторожного поцелуя даже волоски на руках приподнимались.

Сейчас все было иначе. Не как с демоном. Чувственно, искренне, как и должно быть у двух любящих друг друга сердец.

Митор очень осторожно развернул меня к себе лицом, накрыл мои губы в сладком и в то же время терпком и долгим поцелуе. Не отрываясь от губ, он аккуратно уложил меня на постель. Лишь на мгновение он приостановился, чтобы снять с себя одежду.

Сердце металось между ожиданием продолжения и страхом неизбежного раскрытия тайны. Ведь я должна сказать ему... сама, первой.

— Динара, я люблю тебя!

Муж бережно стянул с меня белье, прикоснулся мягкими губами к моментально ставшим чувствительным соскам. Умело ласкал, чуть сжимая, покусывая, вынуждая меня стонать от удовольствия. Внизу, где-то в районе живота, появилось приятное чувство жара.

У него были женщины и я это знаю, так же как и он должен узнать правду жены.

— Ты дрожишь? — тихо заметил любимый, оценивая мой трепет по-своему.

Я все никак не могла признаться, а Митор уже спустился к животу, мягко целуя каждый дюйм моего тела. Казалось, он не упускает ни миллиметра.

— Митор, я...

— Да, любимая? — муж на мгновение оторвался от моего живота и заглянул в глаза. — Я ведь обещал, что не причиню вреда. Поверь, я постараюсь сделать все, чтобы тебе не было больно.

— Дело не в этом, — я отвела взгляд, чувствуя, как горят от стыда щеки. — Просто...

Меня поцеловали, не дав договорить.

— Теперь ты моя жена, — любимый отпустил мои вспухшие губы. — Ничего не бойся!

Он раздвинул коленом мне ноги, и я, не в силах скрывать, с позором выкрикнула, невольно зажмурившись: 'Я не девственна!'

Тишина. Он ничего не говорит. Я не смело открываю глаза и... презрение! Отвращение и ярость. Такие родные карие глаза словно убивают.

— Митор? — несмело прошептала я.

— Динара! — он проревел раненым зверем. — Ты ведьма?!

Я не успела даже ответить, как меня грубо стащили за ногу с кровати. Я больно ударилась, но это было ничто по сравнению с тем, что творилось внутри. Эмоции! Они переполнили меня. Страх, отчаянье, боль. Руки затряслись, сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет. Стыд заполонил сознание. Я не знала, куда деть глаза. Ведь ожидала чего угодно, только не такой реакции... не этого взгляда. Лучше бы он вовсе не смотрел на меня, чем видеть эти холодные глаза.

— Что это Динара?!

Он сжал мою щиколотку, отодвигая ногу в сторону и указывая рукой на внутреннюю сторону бедра. На белой коже оказалось родимое пятно в виде полумесяца. Нет! Не может быть?! Клеймо демона!

В груди образовался страх. Ведь я знаю, что это значит — казнь.

— Митор... — я всхлипнула, понимая, что никакие слова не помогут. Ведь этот знак, метка дьявола. Таких, как я сжигают, топят, но не скрепляют в брачном союзе судьбу.

— Ведьма! Так ты спала с демоном?! — хлесткая пощечина обожгла щеку. — Придавалась утехам с нечистым?! Так, дрянь?!

Он схватил меня за волосы. Грубо, больно. В висках заныло, но ему было все равно. С небывалой жестокостью, Митор потащил по полу к двери. Слезы потекли по щекам, голос охрип от криков и просьб, меня охватила паника и одновременно отчаянье.

— Прошу, Митор. Ты же любишь ме...

— Не смей! — вновь удар и меня тащат из горницы. Послышались шаги. Его родители. Нет! Пожалуйста! Стыд обжег лицо.

Почему демон оставил эту метку? Ведь я отдала долг. Не понимаю.

— Митор, что ты делаешь? — изумленный голос его матери. Молчу, глядя куда угодно, но только не на родителей мужа.

— Что делаю? Я женился на ведьме! У нее метка демона! — он поднял меня под руку и силой вытолкнул на улицу. Прямо в том виде, что выволок из спальни — совершенно голой. Ночной холод мгновенно коснулся кожи. Непроизвольно сжалась и обняла себя.

— Митор, разреши хотя бы одеться...

— Молчи, ведьма! — он с силой толкнул меня на пыльную тропу. На его крик стали оборачиваться пьяные жители. Они все еще гуляли нашу свадьбу. 'Нашу?' Мои губы тронула горькая улыбка. Казалось, будто догола раздели не мое тело, а душу.

— Люди! — громко позвал муж. — Среди нас ведьма!

— Зачем ты это делаешь? — тихо прошептала я, сквозь слезы глядя на любимого. — Ведь я люблю тебя! Ты же не знаешь всей правды.

Я смотрела в его глаза и не узнавала их, видя лишь отвращение, словно перед ним был какой-то мусор, а не любимая женщина. Больно. Очень больно. Меня больше нет в его сердце. Теперь я проклята, ведьма, нечистая. В мольбе обняла его за ноги, но он лишь брезгливо оттолкнул 'грязную'.

Вокруг нас собрались люди. Стало шумно. Каждый что-то выкрикивал, но все это неважно. Больнее всего от слов Митора.

— Ведьма!

— Гляньте, у нее на самом деле клеймо!

— Правду говорили, что ее бабка проклята!

Меня окружили со всех сторон. Взгляды полные ненависти, злости и отвращения, одновременно — похоти и желания. Сейчас они забыли, кто перед ними. Видели только ведьму. Мой позор.

Сквозь пелену слез я увидела в толпе Энни и просто не поверила. Она молча стояла и смотрела, но не делала попыток подойти ко мне, помочь.

— Энни... — мой тихий шепот.

Сестра отвернулась и отошла назад. Сердце больно сжалось, обливаясь кровью. Ведь все это ради нее! Эта метка... Слезы обожгли, на душе образовалась пустота. Будь что будет. Отвращение сестры, мужа — это слишком больно.

— Ее надо сжечь! — выкрикнул кто-то из толпы, но я даже не обернулась.

— Нет! Утопить!

— Сжечь!

Крики смешались воедино. Вот значит, какова моя судьба? Быть сожжённой, как ведьма? Обвиненной родным мужем? Видимо не столь хорошо я знаю Митора...

Меня вновь подхватили под руки и куда-то потащили. Я была в таком состоянии, что не узнавала родные места. Уже и не вырывалась, наблюдая за Энни. Ее присутствие и молчание задело больше всего. Неужели она не понимает, что я не виновата? Что метка оставленная демоном — ничего не значит?! Хотя может сестра поступает правильно? Ведь если она выступит в мою защиту — пострадает сама. И все равно ее отречение болью кольнуло в сердце. Наверное, сильнее, чем слова Митора.

Я увидела впереди реку и сжалась. Топить?! Они выбрали утопить меня! Страх холодной змеей заполз в душу, скручивая все в тугой ком. Не хочу умирать. Несмотря ни на что! Пусть теперь меня считают проклятой, помеченной, но... скосила взгляд на широкую реку с быстрым течением, стремившуюся через лес до самой столицы Обраса и гор. И поняла — меня ничего не спасет, как бы я не хотела жить.