Ну чужих рубежах. Посев: глава 12

— Но он же... — потерянно произнесла девочка. — Но...

— Я прекрасно понимаю тебя сверлинк-шаман, — лишённым эмоций голосом произнёс человек. — Как ты правильно сказал чужак, я здесь не один, так что не думай, что тебе поможет твоё колдовство. Брось свой тотем и сдавайся.

— Раз, — произнёс я, мысленно прикалывая свои дальнейшие действия.

Между нами было примерно двадцать-пять метров, от деревьев справа от меня не больше десяти, но то направление перекрывала собой мелкая, и стрелять оттуда вряд ли кто будет. Побоятся ранить ребёнка. Может быть взять её в заложники... это будет рациональным, но очень неправильным шагом.

Дело даже не в моральной стороне данного поступка, что-то мне подсказывало, что в мире скорее всего приближенном к нашему средневековью, данное действие не посчитают таким уж грехом. С моей же, вроде как "цивилизованной" точки зрения подобный поступок хоть и выглядел неблаговидно, но, вполне отвечал ситуации и задачам не попасть в плен и сделать так, чтобы мат часть не попала к аборигенам.

Всё дело было в том, что симпатии ушастой в данный момент были на моей стороне. Не знаю уж как она отнесётся к тому, что я пристрелю её знакомых, а я обязательно сделаю это стоит им не выполнить мои требования или рыпнуться не в ту сторону, но малявка в любом случае пойдёт со мной. И для всех лучше будет если сотрудничать с Третьим Римом она будет добровольно.

Собственно, я особо не нервничал ещё и по той причине, что не боялся стрел аборигенов. Чтобы попасть из лука или даже арбалета в голову движущейся мишени, а оставаться на месте, случись что, я не намеривался, не тому меня учили, нужно изрядное мастерство, да и желательно чтобы по тебе в этот момент не вели ответный огонь. Одет же я был всё в тот же гидрокостюм, который как показали тесты, сам по себе был чем-то на подобии бронежилета. Колонистов готовили к выживанию в агрессивной и очень опасной среде, кишащей существами способными пробить тот-же фантом, а потому обмундирование у нас было не плохим.

— Два...

— Послушай, сверлинк, — уставшим голосом произнёс молчавший какое-то время лучник, — я понимаю, что твою раса нельзя назвать великими мыслителями, но неужели ты не видишь очевидных вещей? Мы утыкаем тебя стрелами, раньше, чем ты произнесёшь первые слова заклинания. Сдавайся и я обещаю, что на суде к тебе будут снисходительны и если старейшины всё же решат казнить тебя за твои преступления, то я сам...

Наивный чукотский юноша.

— Каком ещё суде! — взвизгнула девочка. — Кого казнить! Гронесс, о чём таком ты бормочешь! Я же объяснила тебе, что он спас меня от оглиса и его гобби, он убил их...

— Шаман застил тебе глаза Дидлиэнь. Ты находишься под его влиянием! Очнись! — рявкнул, выходя из-за ствола дерева ещё один человек, высокий кряжистый мужчина с окладистой бородкой и самострелом в руках. — Оглянись вокруг! Здесь нет никакого оглиса, это был сам сверлинк, а ты находишься под воздействием его чар!

"Так значит из трое? — отстранённо подумал я. — Или есть ещё?"

— Ты дурак Юон! — развернувшись лицом к новому действующему лицу закричала Дидлиэнь, в ярости сжав кулаки. — То, что осталось от гиганта лежит вон в том мешке! Я сама видела, как шаман собирал его останки...

— Так он некромант! — взревел мужик, вскидывая оружие и наводя его на меня.

— Стой! — взвизгнула малявка, вставая между нами широко расставив руки. — Не смей!

— Два, с половиной, — произнёс я внутренне сжимаясь словно пружина.

— Юон! Погоди! — крикнул лучник, на долю секунды глянув на своего напарника, и направленная на меня стрела слегка отклонилась от цели.

"Чпок-чпок" — раздалось два слитных звука. Охнув, тот кого звали Гронесс, тихо охнул, хлопнула тетива лука, посылая снаряд по безобидной траектории куда-то вверх и мужчина мягко опустился на четвереньки, а затем завалился набок. Юон тем временем, тупо хлопая глазами, смотрел на торчащую из бедра прекрасно знакомую мне трубочку самодельного шприца со снотворным. Покачнулся и плашмя рухнул наземь, угодив рожей прямо в небольшую лужицу с грязной водой.

Ещё раз матюгнувшись про себя, я опустил пистолет, встал, и с трудом поставив своё фантом на ноги, полез внутрь. Броня с шипением закрылась, и я повернулся к Дидлиэнь. Девочка так и стояла, раскинув руки невидящим взглядом буравя тушу бородатого мужика, а затем упала на колени и села прямо на землю.

— Мертвы... И они тоже мертвы. Ты обманул их шаман, ты обещал считать до трёх, — прошептала она одними губами. — Они... они могли бы ещё...

— Да какой мертвы. Спят твои гаврики, — фыркнул я, — крепким здоровым сном новорожденных младенцев.

Словно бы подтверждая мои слова поляну огласил богатырский храп Юона, услышав который малявка словно ошпаренная вскочила на ноги словно ошпаренная. Метнулась к нему, а затем к лучнику и потрясённо произнесла...

— Действительно спят... Но как? — она потрясённо посмотрела на меня. — Ты воистину великий шаман сверлинк. И духи твои сильны даже здесь, на юге... Я даже не заметила как ты использовал магию...

— Послушай, — устало произнёс я, — тебя ведь Дидлиэнь зовут?

— Да.

— Так вот — Дидлиэнь! Я — не шаман. И не скверлинк. Повторяю — я даже не знаю кто это или что это. — я хмуро посмотрел на неё. — И вот что Диня...

— Как ты меня назвал? — кажется она удивилась ещё больше.

— Нормально я тебя назвал. Имя у тебя — язык сломать можно! Будешь Диней.

— Но так меня зовёт только старшая сестричка! — неподдельно возмутилась она.

— Потому что мудрая женщина, — отрезал я. — А по поводу духов...

Я повернулся в ту сторону, где ещё недавно прятался третий абориген и рявкнул, сурово глядя на едва заметную, прозрачную фигуру возвышающуюся над кустарником возле одного из деревьев.

— Шэль, пять шагов вперёд! Снять камуфляж! — разведчица, а это была она, немедленно подчинилась. — Какого хе...

Вспомнив что рядом ребёнок, я поправился.

— ...какого хрена ты нарушила приказ! Думаешь в наших условиях я не найду как наказать зарвавшегося солдата?

— Никак нет! — рявкнула она, открывая купол и вытягиваясь по стойке смирно, предварительно выбросив перед собой бесчувственное тело ещё одного мужика, которого притащила за шиворот плаща. — Выполняла прямой приказ от непосредственного руководства идти на усиление к командиру отряда для!

И тут же улыбнулась.

— Твою мать... — пробурчал я себе под нос. — Ну Юстициан, ну скотина! Я с тобой ещё поговорю по душам.

И в этот же момент, услышал звук падающего тела. Это Дидлиэнь увидев появившуюся из пустоты Ариэль, вновь бухнулась в обморок.

— И когда он его успел отдать? — хмуро поинтересовался я, поднимая с земли девочку и второй раз за день запаковывая его в спальный мешок.

— Сразу же как вы доложили о боестолкновении! — продолжая разыгрывать усердную служаку доложила Ариэль, пожирая меня преданным взглядом.

— Почему мне не сообщила.

— Приказ вышестоящего начальства!

— Интересно девки пляшут... — кажется эта фраза становилась одной из моих коронных. — Ну я с ним ещё поговорю... Много у меня сегодня вопросов скопилось к господину Легату...

— Инициатива исходила от госпожи Марджи сэр! — сдала она свою подельницу, — Юстициан Август действовал по её личной просьбе!

— И с ней поговорю — не сомневайтесь, — пообещал я, зная, что последняя прекрасно слышит меня.

— Ты уж прости, Виктор, — произнесли динамики её голосом. — Я... мы не хотела ничего плохого... просто нам показалось, что ты неоправданно рискуешь.

— И я с вами поговорю разлюбезная, главный научный сотрудник, госпожа Бархами! — произнёс голос, принадлежащий Броскову и судя по тону, не предвещавший никому ничего хорошего. — Поговорю и при том очень серьёзно. Ну а вы, мисс Ариэль Арбаванэль, с этого момента имеете только одного начальника — Виктора Лермонтова. Окончательно выводитесь из состава легиона и поступаете во внешнюю разведку. Всё! Лермонтов, как появитесь в городе, немедленно ко мне!

Дурдом, в который засадили цирк с конями и клоунами! И ведь когда я получу по шапке от главного — то это будет вполне заслужено!

Я ещё раз хмуро посмотрел на Ариэль. Девушка, кажется, была удивлена реакцией Ивана, как и тем, что я не шибко то рад оказанной ею помощи. Неужели она ещё не поняла, что всё это — не весёлая игра с пикником на свежем воздухе? Ну это ж надо было так подставиться самой, подставить меня, и хрен его знает, как будем теперь с Юстицианом разбираться. И ведь что самое главное, насколько я знал порядки в израильской армии, за нарушение приказа карали там очень сурово.

* * *

— ...Да я даже не знал, что у вас так не принято! — Юстициан вновь возмущённо вскочил на ноги, расплескав только что налитый напиток и зашагал взад-вперёд по командной палатке. — Вот скажи мне Виктор! В моё время всё было просто — действовало "правило последнего приказа"! Сказал легат "шагать" — легионер шагает! Приказал ему его центурион "стоять" — легионер стоит! Ему всё ясно и понятно, а начальники — сами разберутся. Вот и вся субординация...

Он гневно посмотрел на вытянувшуюся по струнке Ариэль, а затем с силой треснул кулаком по жалобно задребезжавшему раскладному столику. Дидлиэнь, пискнув с вновь спряталась за моим стулом. Девочка похоже решила стать моим хвостиком и наотрез отказывалась оставаться со своими "знакомыми", а также, разговаривать с кем-либо из землян кроме меня.

На разведчицу было жалко смотреть. Девушка отчаянно потела и боялась пошевелиться. Кажется, она чувствовала себя букашкой, приколотой к стене нашими с легатом взглядами. Ведь вместо заслуженной, по её мнению, похвалы, она получила взбучку. А Юстициан, всё распалялся и распалялся, похоже вовсе не собирался успокаиваться, хотя на мой взгляд для первого раза было уже достаточно.

Объяснения причинам столь странного поступка Ариэль, который трудно было ожидать от бойца далеко не самой последней армии на нашей планете, оказались донельзя тривиальными. Девушка просто не проходила срочную службу в Цахале. Её родители были харедим — то есть ультраортодоксальными евреями-хасидами, и, хотя сама она не разделяла взглядов семьи, отец настоял на том, чтобы дочь получила право быть освобождённой от воинской обязанности.

Какое-то время, её пришлось изображать из себя глубоко религиозную особу, а затем девушка поступила в Институт археологии Еврейского университета в Иерусалиме. Когда начался саудо-израильский конфликт и практически всех дееспособных мужчин, и женщин поставили под ружьё, Ариэль воевала в составе отряда хасидского ополчения и именно там она получила неплохую подготовку разведчика, а вот с дисциплиной у этих еврейских комбатантов было неважно.

Так что девушка поступила, по её мнению, абсолютно нормально. Получив от меня приказ, да к тому же выслушав мой доклад о бое с гоблинами, разволновалась, но в открытую перечить командиру было не принято даже у ополченцев. Поэтому она, подумав, попыталась связаться с Юстицианом, просто спросить: "А не стоит ли ей пойти и по возможности помочь бравому командиру, потому как так-то и так-то?"

Естественно, у неё этого не получилось. Радиостанция Легксли пока что не имела выхода на каналы подвижной техники, как, впрочем, и на другие доспехи. В противном случае легат скорее всего объяснил бы ей, что не следует делать подобного. Тогда она связалась с Марджи, которая в тот момент была на своей волне, поняла девушку по-своему и будучи человеком исключительно гражданским, решила, что мой приказ неправильный и авантюрный.

Поэтому уже она, разнервничавшись как за меня, так и за мою ушастую находку, опираясь на слова Броскова, о том, что "Для Третьего Рима мы важнее, чем все аборигены планеты!", через гнездо связалась с научным отделом, а дальше по цепочке из постов легионеров с Юстицианом. После чего в категоричной форме потребовала, чтобы тот, немедленно отдал приказ Ариэль идти спасать непутёвого командира! Мне же решила ничего не сообщать, и Ариэль запретила, чтобы не задевать мою гордость военного. И главное — сделала всё это исключительно по доброте душевной!

Легат в свою очередь, который в этот момент был занят тем, что собачился с Гарамом, воспринял панические слова Марджи, уже по-своему. Решил, что группа разведчиков разделилась, я попал в засаду и веду неравный бой с ордами трёхметровых краснокожих аборигенов, а его любовница растерялась и без приказа не знает в какую сторону ей податься. Ну это-то было можно предвидеть заранее, учитывая, его отношение к женщинам в армии.

Естественно, что он приказал "спасать разведку". В результате вербально послав главного гуна в царство теней и приказал своим легионерам открыть огонь на поражение, если через пятнадцать минут кочевники не скроются за горизонтом. Сам запрыгнул в командный вездеход, погрузив в него часть своих людей и рванул к нашему временному лагерю. Переполошив по ходу весь расквартированный легион, и до чёртиков напугав трудившихся за периметром города инженеров, когда его вездеход пронёсся мимо них на такой скорости словно бы за ним гнался сам дьявол.

Естественно всё, мимо Броскова, который в это время был поглощён прослушиванием моего диалога Дидлиэнь. Как только к нему в кабинет влетел адъютант с выпученными глазами и сообщил что легион уходит на войну. Связался с Юстинианом, римлянин бодро отрапортовал, что о том, что мол войско по его приказу выдвинулись на подмогу отряду разведчиков, который ведёт неравный бой с ордами трёхметровых великанов. А сам же он в Авангарде уже спешит к ним на помощь.

Естественно Иван немедленно приказал прекратить всё это безобразие и устроил Юстициану выволочку за учинённый в городе хаос. Ведь шила в мешке не утаишь и по Третьему Риму уже пошли слухи то ли о том, что на нас напали драконы, толи о том, что эллины и гуны, сговорившись перебили отряд сопровождения и сейчас вооружённые до зубов уже подходят к внешним стенам.

В общем как говорил мой тёска, Виктор Степанович Черномырдин: "Хотели, как лучше, получилось как всегда!"

— Отвечать легионер, — и без того громкий голос легата взвился до небес, он буквально испепелял взглядом едва живую от страха Ариэль.

— Отставить отвечать! — приказал я, поднимаясь со своего стула и выпрямляясь в полный рост. — Юстициан, пойдём как мы с тобой, поговорим немножко наедине.

Я-то прекрасно знал, что легат драл глотку не из-за выволочки, полученной от Броскова и не из-за гипотетического унижения или оскорбления чести. Иван, которого он считал новый Цезарем, хоть и говорил с ним хоть и жёстко но как всегда был предельно корректен, а на то что подумают плебеи и квириты — ему так и вовсе было плевать. Весь этот шум был в первую очередь из-за того, что в отличии от меня Ариэль имела вполне реальные шансы не дожить до завтрашнего дня.

Дщерь Израилева, плохо себе представляя, что такое настоящее болото и насколько опасна подобная местность, чтобы побыстрее добраться до меня, можно сказать — врубила первую крейсерскую скорость. Она именно что бежала изо всех сил и хорошо, что не ломилась напрямик, а догадалась воспользоваться маячками, которыми я отмечал для себя обратную дорогу. Дуракам и новичкам, как говорится — везёт. Она не то что не провалилась ни разу ни в одну топь, но сумела потом подкрасться к засевшему в кустах аборигену и усыпить его, а затем и остальных людей из деревни Дидлиэнь.