Роман "Домик для бабы Ани"

Баб Аня ела медленно, старательно пережевывая картошку вставными челюстями, которые надевала только когда выходила со своего двора, всё никак не могла к ним привыкнуть. Ей казалось, что еды мало, что Александр не наестся — и от таких мыслей старалась еще медленнее и помалу брать со сковородки. Александр же сделал вид, что не замечает этого. Он разделил ложкой картошку на сковороде пополам, съел свою половину вместе с хлебом, помидорами и огурцами, вежливо прервал попытку бабы Ани отдать ему свою долю, встал и поставил на плиту чайник.

— Еще чай с вашими булочками попьём, да?

И пока баб Аня доедала свою часть картошки, Рыжий собрал всё к чаю: сахар, заварку, выложил прямо на стол булочки с посыпкой, а из рюкзака достал литровую банку: "А это вам подарок — абрикосовое варенье. Сам варил".

По-солдатски быстро выпив стакан чая с булочкой и расспросив баб Аню о том, как пройти к магазину, Рыжий, взяв клетчатую сумку на колёсах, отправился один, попросив баб Аню никуда не выходить со двора, пока он не вернется, "а то у меня в рюкзаке есть ценные вещи", — сказал он. На вопрос о том, может ли она, баб Аня, проводить его до калитки и показать свою усадьбу и хозяйство, сказал "когда вернусь". Баб Аня послушно кивнула головой, продолжая макать булочку в абрикосовое варенье и запивать чаем.

Александр вышел, попридержав дверь для входящего кота Саввы — всей живности баб Ани. Савва был старым рыжим котом, который очень давно, баб Аня и не помнила уже как давно, сколько лет назад, пришёл к ней. Был кот весь подран и голоден. Баб Аня в то время не была еще такой старой, жила одинёшенька и рада была хоть такому члену семьи. Любила кота безмерно, жалела. Так и состарились вместе.

Александр пришел примерно минут через сорок, одной рукой катя сумку, в другой неся еще пару пакетов. Вошедши в кухню, он застал баб Аню на прежнем месте за столом, его рюкзак был передвинут под стол и лежал рядом с ногами баб Ани. С другой стороны разлёгся Савва.

— Вы что ж, и не вставали? — улыбнулся он и расстегнул сумку. Давайте помогите мне разложить покупки. Вот это — в холодильник, и это, и это... Он достал мясо, масло, сосиски, молоко, еще что-то в красивых пакетиках, что-то в баночках. С самого дна сумки достал два рулончика туалетной бумаги с цветочками и подал баб Ане:

— Держите-ка...

— О! — смутилась старушка, — а я всё газеткой...

И неловко замолчала.

"А это тебе, друг" — перед Саввой встала горка "Вискаса" и "Китикэт". Савва понюхал, но не проявил никакого интереса.

— Да ты что? — вскинулась баб Аня, — зачем коту-то покупать? Он никогда не ел такого и не надо на него тратиться. Или ты миллионер?

Не слушая баб Аню, Рыжий закончил выкладывать покупки и сел за стол на табурет.

— Ничего у вас магазинчик, всё необходимое есть.

— Да дорого оно всё. Я только хлеб да молоко там покупаю, остальное с огорода...

— Ну, баб Аня, теперь показывайте своё хозяйство.

Вышли на крыльцо, откуда хорошо было видно "хозяйство", которое составляло огород сотки четыре с небольшим и прилегающий к домику от калитки до крыльца небольшой участок — "предбанник", заваленный всяким хламом, нужным в хозяйстве, как считала баб Аня. Справа от крыльца — метрах в двух — находилась уборная с вертушкой и дальше вход в огород, он же сад. В центре сада-огорода стоял самый настоящий колодец с деревянным воротом и крышей, и намотанной на ворот металлической цепью с алюминиевым ведром. Колодец был также гордостью баб Ани. Колодцев всего-то было на станции штук пять-шесть и один из них находился на её земле. На станции было несколько колонок с питьевой водой, также люди поливали огороды из шлангов, протянутых от большого природного водоёма, располагающегося почти в центре Рябинкино. Собственно, из-за этого водоёма когда-то и образовалось сначала селение, а позднее железнодорожная станция.

Было около шести вечера, но жара еще держалась. Сочная зелень яблонь хотя и давала тень, но тень падала в сторону от дорожки. Рыжий с крыльца осмотрел сначала "предбанник", а потом, увидев колодец и приствистнув, направился к нему, обогнав большими размашистыми шагами семенившую в сторону огорода баб Аню.

Набрав воды, он сделал прямо из ведра несколько глотков, затем оперся о край сруба и пристально стал осматриваться, иногда задавая баб Ане вопросы. Он спросил, давно ли живет в этом доме баб Аня, кто строил колодец, кто помогает ей сажать и поливать огород. Баб Аня отвечала охотно и обстоятельно. Александр внимательно слушал её, чему-то улыбался. За беседой они даже и не заметили, как возле яблони появился человек в милицейской форме. Баб Аня увидела его первая, всплеснула руками: "Ёшкин-копалкин! Васильич!"

Милиционер подошёл к Рыжему и представился:

— Участковый Кулёма. Гражданин, предъявите-ка документики!

— Да я у него уж посмотрела документики-то, — сказала баб Аня.

— Ну ничего, посмотрим еще раз, — Кулёма зачем-то заглянул в колодец.

Пока Рыжий ходил в дом, Кулёма строгим голосом официального представителя местной власти допрашивал баб Аню, откуда и зачем взялся приезжий. Но пока баб Аня собиралась с мыслями, пришел Рыжий.

— Тээээкс! — произнес Кулёма, открывая паспорт гражданина Российской Федерации и медленно листая страницу за страницей. — Александр, значит, Евгеньевич, значит. Так, прописан, значит, в Новосибирске. А к нам зачем?

— Для выполнения проектного задания. Архитектор я. Тема дипломного проекта примерно такая: "Перепроектирование и обустройство усадебного участка в условиях сибирской деревни". Выбрал вашу станцию, так как прихожусь дальним родственником баб Ани, есть где жить. При этих словах глаза баб Ани в изумлении широко распахнулись, рот непроизвольно открылся и с её губ готов был сорваться вопрос, но Рыжий быстро перебил её, увлекая за собой Кулёму в сторону уборной и показывая на сад:

— Вот видите, как всё запущено? Моя задача — изменить участок и все постройки на нём в соответствии с санитарно-техническими нормами и требованиями современного дизайна.

Они отошли в сторону предбанника и баб Аня издалека слышала громкий и приятный голос Рыжего, который продолжал морочить голову милиционеру красочным рассказом о том, какой это будет эксперимент в масштабе одного хозяйства. Он так и сыпал архитектурными терминами типа "мансардная крыша с фронтоном", "экологичность", "концептуальное решение"; он водил не менее ошеломлённого Кулёму по предбаннику, что-то втолковывал и размахивал руками. Наконец, остановившись, предложил Кулёме зайти и выпить по 50 грамм за знакомство.

— А, нет-нет, — заторопится участковый. — Я на службе. Не полагается.

И напомнил, что приезжий должен соблюдать порядок и не совершать противоправные действия.

— Да-да, — кивнул Александр пышной шевелюрой.

Он выпроводил участкового за калитку, посмотрел, как тот сел на велосипед и поехал в сторону центра.

Вернувшись к крыльцу, Рыжий увидел резко со скрипом и визжанием откинувшуюся дверь уборной и степенно выходящую оттуда баб Аню.

Она повернула вертушку на двери и неторопясь подошла к старому умывальнику, висевшему на наружной стене веранды. Помыла руки и посмотрела на Рыжего:

— А што это ты его приглашаешь выпить? Што у тебя выпить-то есть?

— А чай есть хороший зелёный. Японский. Очень полезный.

— А... А то смотри — он бывший алкоголик. Лечился. Сейчас совсем спиртное в рот не берет и по гостям не ходит. Да хоть на человека стал похож.

— Как же это его милиционером взяли работать?

— А кого? Некого. Народ в 90-е годы поразъехался, кто умер... Да человек-то Кулёма неплохой. Только вот от пьянства несчастный стал. Жена с ребятишками от него ушла, уехала. Он больше не женился, несколько раз лечился. Сейчас-то дети выросли. Старшая дочь живет в райцентре, иногда навещает его, хорошая девка, не балованная.

Баб Аня на секунду остановилась и лукаво посмотрела на Рыжего:

— А у тебя есть невеста-то? Красавчик такой, наверное, от девок отбоя нет?

Рыжий смутился.

— Есть. Женат я.

Баб Аня оторопела.

— Ёшкин-копалкин! Как женат? Это в 21-то? Когда ж успел, ты ж студент! Что, и дети есть?

— Нет, детей пока нет. А женился я год назад.

— И кто ж она?

— Тоже студентка, только медицинского. Сейчас на практике, далеко. За границей.

Изумление бабы Ани сменилось любопытством:

— Ну ты даёшь! Сейчас такая молодёжь пошла — другая. Живут не расписаны, не венчаны, сходятся-расходятся, ничего не поймешь. А ты, гляди-ка, рано женился. Расписались?

— Угу.

— А што поторопился-то жениться?

— А что б другой кто на ней бы не женился. Люблю её и другой мне не надо.

Баб Аня помолчала, переваривая информацию о постояльце.

— Фотка есть с собой?

— Есть. Сейчас покажу.

Зашли в дом, выпустив Савву. Александр полез в рюкзак и достал из портмоне цветную фотографию размером десять на пятнадцать. На фотографии была снята красивая девушка с внешностью фотомодели. Красивый овал лица и слегка удлиненные раскосые глаза, полные, но не надутые ботоксом губы — на лицо действительно хотелось смотреть. Девушка смотрела прямо в объектив камеры немного дерзко и вызывающе.

Баб Аня держала фотографию то на вытянутых руках, то надевала очки, потом опять снимала их и прищурившись, подносила фотографию ближе к лицу, потом опять вытягивала руку, пытаясь настроить свои глаза получше. Наконец она выговорила:

— Да, очень красивая. Одним словом — секси. Такую уведут. Так что правильно, что женился. Хотя и замужнюю могут увести. Надо везде вместе быть, если не хочешь потерять жену. Как её зовут?

— Лена.

Александр вспомнил, как он неделю назад просидел пару часов, чтобы найти в интернете подходящую под его вкус фотографию какой-нибудь голливудской знаменитости или российской актрисы из молодых, а нашедши, обрабатывал её фотошопом, пока не получил и не отпечатал то, что держала сейчас в руках баба Аня. Знаменитость нельзя было узнать. Это была другая молодая женщина, тоже с высокими скулами, но "русского" типа. Она могла только напоминать какую-нибудь российскую или голливудскую звездочку. Поэтому Рыжий не боялся, что его уличат во лжи.

Смеркалось. Баба Аня включила свет.

— Давай покажу тебе твою комнату.

Слева от входа в кухню была дверь, которую Рыжий сначала и не заметил, т.к. она была завешана чем-то большим вроде полотенца. Там оказалась маленькая комната, используемая баб Аней под кладовочку. Зимой в ней было прохладно, т.к. она граничила стеной с верандой. Но места для жилья было достаточно. Можно было поставить кровать и еще какую-нибудь мебель. Сейчас же там стояли только стол с пустыми банками и старенькой посудой да пара старых стульев.

— Да вот кровати-то второй у меня нет. Не знаю, где тебя положить. Но у меня есть матрас, он лежит в моей комнате.

— Не беспокойтесь, — Рыжий с любопытством осматривался. — Я сам принесу. Люблю спать на полу. Для позвоночника полезно.

Они перешли из кухни во вторую, большую комнату, в которой жила баб Аня. Обстановка была более чем скромная: простая никелированная кровать с сеткой, диван, круглый раздвижной стол, шифоньер и тумбочка со стареньким телевизором. В углу имелось даже старенькое кресло. Везде была чистота. На кровати две подушки по старинке были посажены одна на другую и завешены кружевной накидушкой. Заправлена была кровать простым розовым магазинным покрывалом советского периода. В комнате было четыре окна, на всех белые тюлевые шторки. На подоконниках стояли в горшках цветы. Оставалось еще много пустого места, так что было просторно и уютно. Над кроватью бабы Ани висело несколько фотографий и одна иконка. Но иконка была настолько старой, что Рыжий толком не разглядел, что на ней было изображено.

Между тем баба Аня сняла с кровати подушки, покрывало, одеяло, простынь, сложила всё на кресло. Под матрасом оказались еще одеяла и два других матраса.

— Тяни снизу! — приказала она.

Но Рыжий сначала снял верхний матрас, а потом и тот, который лежал под ним.

— Пойдёт! — он отнес его в свою комнату. Баб Аня принесла следом старое шерстяное одеяло, подушку, ватное стёганое одеяло и постельное бельё. Сначала Рыжий постелил на пол шерстяное одеяло, а уж на него сверху положил матрас и бельё. Занёс из кухни свой рюкзак и поставил его около импровизированного ложа.

— Ты уж извини, что положить тебя негде, я ж не знала...

Но Рыжий не дал ей закончить. Полушутя он слегка приобнял её за плечи и легонько вытолкнул в кухню.

— Давайте чай попьём. Уже поздно.

Баб Аня сходила на веранду, принесла воды для чая. Рыжий нарезал хлеб, достал из холодильника молоко, йогурты, кусочек купленной им колбасы, сыр.

— Что Вы едите на ужин? — спросил он у баб Ани.

— А! Да так. Всякое. А когда и просто стакан молока с булочкой. Ну с тобой-то я сейчас поем.

И она тоже принялась хлопотать, нарезать сыр и колбаску.

— Вот не знаю, идти ли завтра торговать...

— Сделайте завтра перерыв. Послезавтра пойдете. Я вам помогу.

Сели ужинать чинно, напротив друг друга. Александр сидел спиной к газовой плите. Ему было удобно, поворачиваясь на табурете, брать с плиты кипящий чайник и разливать чай. Баб Аня сидела спиной к старому крашенному белой краской буфету, в котором стояла вся посуда, что имела баб Аня. Вдруг с улицы донеслось:

— Анна Семёновна, Вы дома?

Из окна было хорошо видно, кто приходил. У калитки стояла Петровна.

— Заходите! — крикнул ей Рыжий. — Открыто!

Через минуту Петровна заходила в кухню.

— Смотри-ка, прям как хозяин. Всё в порядке, баб Ань?

Рыжий встал с табурета и подвинул его Петровне:

— Присаживайтесь. Сейчас чайку налью.

— Да только немного, мы уже ужинали. Пришла вот баб Аню проведать.

Рыжий принес себе еще один стул из своей комнаты и садясь, торжественно, как по волшебству, вытащил из-за спины другую руку, в которой оказалась бутылка вишнёвой наливки.

— Тада-а-а-а-м! — он поставил бутылку, достал из буфета три стопочки и налил в каждую по полной.

— За милых дам! И за знакомство!

Баб Аня сначала смутилась, а потом, махнув рукой, сказала:

— Ну ладно!

Петровна же сначала посмотрела этикетку:

— Где это такую купил? С собой привез? Ну давай, за знакомство! Я — Ирина Петровна Липатова.

— Меня зовут Александр. Николаев.

Наливка женщинам понравилась. Они закусили булочками с посыпкой, стали пить чай.

— У нас тут редко когда новое лицо появится, — продолжала Петровна. — Откуда ты такой взялся?

Рыжий, намазав маслом булочку с посыпкой, откусил кусок и с полным ртом, без смущения, отвечал, что как выяснилось, он приходится дальним родственником бабе Ане. Петровна вскинула брови и повернулась к баб Ане:

— Это правда?

Баб Аня, не зная, что сказать, пожала плечами:

— Не знаю...

— И кем ты приходишься ей? — не унималась Петровна.

— Наверное, каким-нибудь троюродным внучатым племянником, да, баб Ань? А кроме того студент я, на последнем курсе, дипломный проект надо делать — в деревне. Ну и вспомнил, что, может, баб Аня разрешит у неё пожить и проект сделать. Деньги у меня есть.