Прости мне мои грехи

Я смотрю на свое девственно-чистое, без косметики, лицо, и понимаю, что редко могу позволить себе это. Мама не одобрила бы, что я появляюсь на публике без штукатурки, и, тяжело вздохнув, я принимаюсь накладывать макияж, который прибавит мне минимум пять лет.

— Ребекка, ты готова? — Только один человек может входить в мою комнату без стука, и это она — Элина Картер. Я могла бы называть её своей мамой, но женщина считала, что это слово ее старит, и была в какой-то степени права: Элина выглядела лет на тридцать, благодаря регулярному посещению салона красоты и инъекциям ботекса.

— Элина. — Это слово звучит так ужасно, так неестественно, что мне кажется, будто я являюсь плохой актрисой Мексиканского сериала. — Да. Всего одна съемка?

— Конечно. Но, для начала, я должна тебя измерить. — Она достает из своей сумочки сантиметр, взглядом приказывая мне встать. Борясь с чувством унижения, я делаю то, что велит мама, и улыбаюсь в то время, как она измеряет размер моей талии, бедер и груди.

Элина была эффектной блондинкой, которая всегда выглядела безупречно. Дорогой парфюм в сочетании с одеждой от Кутюр и брильянтами в ушах и на шее вряд ли можно было бы назвать чем-то необычным для района, в котором мы жили. И все же она выделялась среди других грацией, величием и властью, которую получила благодаря папиным деньгам. Мама состояла в тайном женском клубе и грезила, чтобы когда-нибудь её дело продолжила и я, да только мне их женские сплетни и собрания были не особо интересны. Больше общества я ненавидела только женское общество, в котором все друг другу улыбаются, а на самом деле только ждут удобного момента, чтобы воткнуть тебе в спину остренький нож.

— Ребекка, ты поправилась. — Элина нахмурилась, убирая от меня руки вместе с сантиметром. В её светло-карих глазах заплясали недобрые огоньки, по которым я поняла, что мама находилась на грани истерики. — Шестьдесят один сантиметр! Ты недостаточно хороша. Если фотографии будут неудачными, тебе снова придется сесть на строжайшую диету.

— Да, Элина. — Пока она отворачивается и направляется к двери, я сжимаю свои руки в кулаки, пытаясь бороться с несправедливостью, зародившейся в моей душе.

Ты недостаточно хороша.

Проще пересчитать песчинки на Калифорнийском побережье, чем посчитать количество раз, когда я слышала эту фразу из ее уст.

Я всегда находилась под жестоким давлением матери и отца, и им всегда было важно, что же подумает общество о нашей семье, в которой не было места тайнам. Кайлу проще — до недавнего времени он был спортсменом, и вся семья гордилась им, включая деда, который был основателем нашей Империи. Каждый семейный ужин или званый вечер, устраиваемый моими родителями, был для меня настоящей пыткой, на которой я была "товаром", "вложением в бизнес", "продолжением своих родителей", но не собой. С детства меня таскали по модельным агентствам и рекламным студиям, по кастингам, в которых я должна была проявлять себя. Иногда, будучи маленькой, я покорно соглашалась на этот кошмар, а иногда устраивала небольшие сцены бунтарства и протеста, после которых родители могли неделями со мной не разговаривать и делать вид, что не замечают меня.

Собственно говоря, так оно и было: Кайл был вечно поглощен тренировками, мама — собраниями своего клуба, а папа — карьерой на Телевидении, и его популярность возрастала не по дням, а по часам, как и наш семейный бюджет.

Я даже покрасила волосы в бирюзовый цвет, чтобы как-то насолить всей своей ненормальной семейке, но мой ход конем сыграл против меня — уже через месяц после того, как я это сделала, стала замечать все больше и больше девушек с идентичным цветом прядей, старавшихся подражать мне.

Я довольно ухмыльнулась своему отражению в зеркале, вдруг вспомнив реакцию родителей на татуировки, которые я набила на своем теле. Сначала я хотела, чтобы это было моим маленьким секретом, но от зоркого взгляда Элины было трудно что-либо утаить.

Мою радость прерывает звук только что пришедшего сообщения. И мне не трудно догадаться, от кого оно:

"Ребекка, фотограф не будет нас ждать".

Конечно, ведь твои время и интересы куда ценнее моих собственных, Элина. Я уже и забыла, когда в последний раз кто-то спрашивал, как у меня дела, как я спала сегодня ночью, и прочие заботливые фразы, которые люди иногда бросают друг другу.

Годы, проведенные в одиночестве, научили меня относиться к этому спокойно: чаще всего люди интересуются друг другом, чтобы поговорить о себе любимых. Ну а мне рассказывать о себе совершенно не хотелось.

Я услышала тихий лай и мягкое рычание, доносившиеся по другую сторону двери моей спальни. Взяв одну из своих сумочек, я в последний раз окинула себя придирчивым взглядом в зеркале и вышла из комнаты, попав в длинный коридор второго этажа, который больше напоминал мне музей из-за огромного количества различных атрибутов средневековья: картины самых знаменитых художников мира в позолоченных рамах; дубовые столешницы, украшенные Фрезиями; и подсвечники, которые почти никогда не зажигали. Дедушка создавал этот дом сам, и я определенно не могла сказать, что наши с ним вкусы и взгляды на дизайн интерьера совпадают.

— Зевс, моя радость. Ты потерял меня? — Мой пес был единственным существом, которого я по-настоящему любила. Только он видел меня такой — ласковой, заботливой и нежной, потому что я не могла устоять перед его темными глазками, когда он просил меня поиграть с ним или просто побыть рядом. У него была своя комната, но я частенько брала его в свою и даже позволяла ему спать на моей кровати. Наверное, моя жизнь очень странная штука, потому что Зевс был единственным созданием мужского пола, с которым я могла спать в одной постели и просыпаться вместе.

Я погладила его по спине, наслаждаясь мягкостью черной шерсти песика. Порода Кане-Корсо считается одной из самых дорогих пород в мире, но я знала, что мой Зевс бесценен.

Пес высунул язык и сел на задние лапы, наслаждаясь моими прикосновениями.

— Мне пора идти, малыш, — произнесла я, оглядевшись по сторонам в надежде, что никто не слышал моих слов. Конечно, все догадывались, что я люблю свою собаку, но не хотелось, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии: приступ любви и нежности к живому существу.

Попрощавшись с ним, я направилась к выходу из дома, который проще было бы назвать семейным особняком, и приготовилась выслушивать недовольства Элины на протяжении всего пути в фотостудию.

— Бекка, почему ты вечно не можешь сделать ничего вовремя?! — Мама встретила меня возмущением, но я только закатила глаза, усаживаясь в кожаном салоне Mersedes`а.

— Хватит говорить мне, что делать, — грублю я, утыкаясь в телефон. Сегодня же я вернусь в общежитие университета, лишь бы не слышать этих вечных упреков в свой адрес.

— На следующей неделе только овощи. Твоя талия увеличилась на три сантиметра с последней проверки! Не понимаю, как это могло произойти.

Ну, подумаешь, Элин. Я просто перестала употреблять мет с тех пор, как Кайл провел в больнице несколько недель после передозировки допингом. А так... Ничего особенного.

— Хватит, пожалуйста. — Я стараюсь отвечать ей сдержанно и спокойно, потому что знаю, что только таким способом можно разрешить наши проблемы.

Моих родителей всегда волновало только то, что подумают другие. Как я и Кайл будем выглядеть в глазах соседней. Как мы будем вести себя на людях, как мы будем преподносить себя обществу. Мы должны были быть звездами, которые сияют на их личном небосклоне, и наградами в их жизни.

Только почему-то они совершенно забывали о том, что у нас могут быть свои мечты.

Помню, как в детстве я не чувствовала себя красивой, потому что никто никогда не говорил мне об этом. По правде говоря, я выглядела как гадкий утенок с этой вечной россыпью мелких веснушек на переносице, бледной кожей и тоненькими губами. Лет до двенадцати у меня было немного лишнего веса, про который Элина не переставала мне напоминать. Так началась моя борьба с весом, а потом и с булимией, о которой вообще не знал никто, кроме пары девчонок из моей свиты.

Постепенно я "сделала" себя сама, увеличив губы и избавившись от веснушек, которые мне никогда не нравились. Я должна была соответствовать своему статусу и положению в обществе и вскоре заработала авторитет в школе, институте и везде, где я только бы не появлялась.

По правде говоря, люди просто боялись меня. Боялись моих связей, власти, да и просто скверного характера в сочетании с острым языком. А я продолжала самоутверждаться за счет других, набирая себе команду "приближенных", чтобы было хотя бы с кем коротать вечера, полные одиночества.

В моей жизни был момент, когда я хотела измениться. У меня были все шансы стать нормальной девушкой, но я упустила и его, оставив на своей судьбе мерзкий грязный отпечаток. Всего одно маленькое воспоминание, которое преследует меня во сне и наяву и не дает двигаться дальше.

С каждым днем я чувствовала себя хуже и хуже, понимая, что мне уже никогда не стать лучше. В истории моей жизни "красавица и чудовище" я была чудовищем и прекрасно понимала это. Поэтому я устраивала всевозможные гадости всем, кто вставал у меня на пути. Взять хотя бы историю, которую произошла осенью: я подсыпала Эмили наркоту в тот несчастный стакан с пуншем, а все потому, что меня бесила ее доброта... Я терпеть не могла, что она так невинна, мила, и что Макс Кенинг влюбляется в нее прямо на моих глазах (отсылка к первой части серии "Позволь мне тебя коснуться"). В то время как он был единственным парнем, который мог пробудить во мне хотя бы какие-то чувства.

Он был единственным парнем, который не стремился затащить меня в постель, и я ему была абсолютно неинтересна. В то время как вокруг меня вечно ошивались слабые духом неудачники, я хотела испытать хоть толику огня в своем сердце, но все было тщетно.

И Эмили Бломен тогда разрушила мои цели по поводу Макса в пух и прах, но сейчас я понимала, что это к лучшему. Эта пара действительно смотрелась гармонично, и я была, в какой-то мере, счастлива за них, хоть, иногда, меня раздражал их вечно окрылено-влюбленный вид.

Так и хотелось подойти к обоим и хорошенько встряхнуть. Но этим двоим было плевать на весь мир, потому что они состояли в секте под названием "любовь". Тайная секта нашей несправедливой вселенной, где таким ничтожествам, как я, не находилось места.

Конечно, у меня были парни, но, честно говоря, мне порядком надоело перебегать от одного к другому, постоянно имитируя удовольствие и оргазм. С каждым разом секс превращался все в более мучительную пытку, причем в самом скучном смысле этого слова. Парни так старались понравиться мне и стремились проявить себя, что во время процесса, лично мне, хотелось спать, но я из кожи вон лезла, чтобы даже в этом деле быть лучше.

Ведь я до сих пор недостаточно хороша.

Элина что-то еще говорила мне всю дорогу и даже не заметила, как я спрятала наушники за своими волосами и погрузилась в прослушивание Three Days Grace — Unbreakable Heart.

POV Коул

Она здесь.

Я чувствую в себе небывалые силы, когда думаю о том, что будет, когда Ребекка Картер снова заметит меня. И на этот раз ей придется пожалеть о том, что она когда-то вообще связалась со мной.

Братство "Каппа Зетта Дельта" подвернулось на моем пути совершенно случайно — не сказать, что я очень стремился туда попасть, но, поскольку моя семья была напрямую связана с этим братством, я знал, что мне необходимо вступить в него и более того — стать его Президентом.

Все так удачно сложилось в тот момент, когда предыдущий Президент общества совершил ошибку на одной из вечеринок — кажется, он пытался изнасиловать девчонку на глазах у всех, что привело к непоправимым последствиям: теперь некоторые органы власти начали догадываться о делах, что творятся в тайном сообществе, а такие ошибки были недопустимы.

Да, чтобы попасть в братство, нужно пройти отбор, посвящение и прочую чепуху, но для меня этот шаг можно считать пройденным, так как фамилия "Стоунэм" (моя фамилия) в этих стенах — не пустой звук.

Склонив голову, я смотрю на застекленную витрину, через призму которой я вижу награды, медали и фотографии членов братства. И я прекрасно узнаю одного из них, что стоит во главе всей грязной банды, возвышаясь над остальными — мой отец.

Зачем же люди так стремятся попасть в братство, несмотря на все ужасные вещи, что здесь творятся?

Тайные круги, которые заведомо являются сборищами не для слабонервных. И, разумеется, не для таких, как все.

Братство давало возможности — 18 из 44 Президентов США являлись когда-то членами братства, не говоря уже о многочисленных конгрессменах, которые вылетали отсюда, как на конвейере. Каждый член братства обладал несметными богатствами и связями, в сочетании со смелостью, дерзостью и волей, которые были просто необходимы для выживания здесь.

Братьям доставались лучшие девочки.

Самые "чистые" наркотики.

Прекрасная помощь и поддержка во всех начинаниях; любые двери и дороги были раскрыты перед выпускниками братства.

Меня это все мало интересовало, потому что я и так держал в своих руках весь мир еще тогда, когда был невидимкой в школе. Или как они меня называли? Изгоем.

Что ж, мы посмотрим, кто из нас Изгой теперь, ребятки.

— Коул, — обратился ко мне один из братьев, отрывая меня от размышлений. Несколько представителей главного Совета нашего общества стояли сейчас как раз за моей спиной и принимали свое непростое решение.

— Да, — сухо ответил я, медленно разворачиваясь к ним лицом. Я осмотрел их всех, слегка задерживая взгляд на каждом, стараясь внушить им своим взглядом то, что мог сделать только я.

— Ты же знаешь, что тебе нужно удивить нас чем-то очень интересным, чтобы завоевать наше доверие. И доказать то, что ты один из нас. — Александр (так звали брата, что произнес эту фразу) являлся правой рукой предыдущего президента и, конечно же, был весьма недоволен тем, что я заявил свои права на трон. Тем не менее, его вполне устраивала роль шестерки короля, если он позволил мне заявиться на порог их обители. Конечно, они не могли не впустить меня, благодаря заслугам моей семьи, и все же он довольно быстро сдал свои позиции.

— Чем, например? Что у вас тут делают: прыгают с Острого Утеса? Бегают голыми по кампусу и распевают обрядные песни? — На моих губах появилась дерзкая ухмылка, и прищурил глаза, продолжая наблюдать за их реакцией.

— Это было бы довольно просто. Это всего лишь физические действия, на которые, как мы догадываемся, ты способен, — сказал другой член братства — Тристан — светловолосый парень с зализанной укладкой. — Ты должен доказать нам, что обладаешь психологической силой. Что ты не сломаешься среди нас в самый ответственный момент. После того случая с изнасилованием девушки целая стая копов обыскала наш дом, и, только благодаря Александру, нам удалось сгладить конфликт. Ещё чуть-чуть, и не стояли бы сейчас здесь и не вели светские беседы.

— И какого рода задание вы хотите мне дать?