Сибирский отпуск президента

— Мля, Аркаша, не беси меня, а чтоб не узнали, да хоть говном намажь рожу, — Егоркин необычайно быстро раздражался, — напомнить, кто тебе денег дал на 'Машинку добрых дел'? Иди, да куда, стой, мля, — карту-схему возьми! Сантехник куев...

01.03.1917. вторая половина суток.

Как и предполагал пресс-секретарь Президента — на Володькина обрушился шквал звонков.

Весь бомонд Красноградска желал выкупить столик поближе к Путёву. Ресторатору звонили светские львицы, видные общественники, депутаты горсовета и Законодательного Собрания. Даже давний политический недруг, ныне депутат Госдумы Раисси Юрий Швыдкой, победивший Володькина в одномандатном госдумовском округе, звонил прямо из ГД, просил хотя бы пару мест, и тотчас собирался мчать в аэропорт, лететь в Красноградск.

Соратники из политической партии 'Патриоты Раисси' потребовали половину столиков для партфункционеров, собираясь 'между первой и второй' передать гаранту Конституции огромные папки с компроматом на губернатора, мэра и прочих чиновников. Как высокопоставленных, так и не очень.

Володькин, с одной стороны не желал ни с кем портить отношений, но, памятуя о инструктаже Ускова, и боясь попасть меж жерновами истории, назначил встречу в 'Пивном клубе' с редактором портала 'Политликбез' Алексеем Осадчим, помогавшим в своё время ресторатору пройти в горсовет.

— Алексей Николаевич, выручайте, — слёзно попросил депутаторесторатор. — не знаю как быть. Надо хорошему человеку место, но страшусь не угадать, не понимаю, кого можно, а кого нельзя в ресторан пропускать. Вы уж помогите, подскажите...

— Володь, ты чего так официально то. На ВЫ и с дрожью в голосе? Кенты мы иль нет?

— Вас мне сам Усков рекомендовал. Чтобы я всё с Вами согласовывал, — почтительно доложил Володькин.

— Да брось, Володь. Никакое я не начальство. Просто когда пиарщики Путёва решили президента в Красноградске тормознуть на время отпуска, то они местные СМИ шерстили, ну и сайт мой промониторили и посчитали, что я красноградский политбомонд знаю лучше всех. Считай, я типа временного консультанта. Давай, показывай списки страждущих.

— Вот, — ресторатор протянул листки с вкривь и вкось вписанными ФИО любителей пива и президента.

— Ага, Швыдкой сам тебе позвонил? Да неужели! Ну, Юрия Николаевича уважить следует. Смотри, ВВВ, — какой тут принцип — депутатам Госдумы каждому по столику в той половине зала, где царь-батюшка воссядет, где его место, кстати?

— Так, ясно, а с политиками перемешай девчачьи компашки. Есть же какие-то девахи, смотрю вот по фамилиям, вроде знакомые, наверное, френдессы из фейсбука. О, актрисы театра Пушкина. Творческая интеллигенция — это хорошо, их неподалёку размести.

— Ого. К тебе не только весь горсовет запросился, но и Общественная Палата. Бляхен-мухен, даже трезвенник Димон в твою обитель порока хочет попасть.

— Его тоже приглашать?

— Нет, его не надо, будет сидеть со стаканом морса и выпендриваться. А семейного психолога Збыловского обязательно, он мужик компанейский и споёт в караоке и станцует и анекдотов массу знает. Ему пару мест обеспечь. Депутатам Заксобрания и горсовета дай четверть мест в той стороне зала, подальше от Путёва.

— Смотри, бизнесменов поменьше запускай. Конечно, если хочешь угодить не им, а Президенту. Гаранту то интересно срез красноградского общества увидеть, посмотреть, кто есть ху в городе на Енисее. Помнишь, как у Михаил Афанасьевича?... Да Булгакова, Булгакова...

— О, это кто тут записан — врачи губернской больницы? Им неподалёку от Путёва два столика. Не бзди, Володь, даже если и начнут за бюджет говорить, за здравоохранение, так лишь после пары литров и с болью за медицину. У президента домашние заготовки на такие вопросы стопудово имеются. Ответит как надо.

— Нет, телеведущих мимо, возьми каких-нибудь известных спортсменов, есть такие? Замечательно, борьбу не надо, а хоккей с мячом парням два столика и девчонкам шайбисткам столик выдели.

— Да, мне на четверых бронируй в центре зала. Я приду с дамой сердца, а два места будут в резерве. На всяк случАй.

— Ну, вроде в целом все места распределили. Звони тем, кого утвердили, порадуй. И особо предупреди, чтоб не вздумали в вечерних платьях и строгих костюмах припереться. Всё-таки 'Пивной клуб', — сам Президент в джинсах придёт. А если костюм у кого, то без галстука пускай заходят. У дам приветствуется декольте. Ферштейн?

— Яволь, — на автомате ответил Володькин.

— Тады зер гут, Вольдемар, я часам к пяти подойду, если что — звони. Со скольки сегодня открываетесь?

— С 16 часов.

— Вот интересно, герр ресторатор, — Путёв сказал и все слышали, что он в половину восьмого подойдёт. Неужели подхалимы будут три с лишним часа его ждать. А ведь будут — не захотят места просохатить. Представь, Володь, как ты озолотишься? Ладно, шучу, до вечера...

Когда губернатор понял, что Президент действительно планирует провести в Красноградске несколько дней, почтенному государственному мужу стало нехорошо. Виктор Александрович живо представил, сколько жалобщиков и доносчиков рванёт к уху Путёва, обличая губернскую власть в мздоимстве и некомпетентности.

Хорошо Усков спас от инфаркта, посмотрев на взбледнувшего Толоконникова, пресс-секретарь подошёл к чиновнику и успокоил, пригласил в ресторан пивка попить, намекнул про караоке. Даже репертуар подобрал. Губернатор воспрял — петь он любил, и, как говорили подчинённые и жена, даже умел. Впрочем, недруги глумились над пристрастием Толоконникова к караоке, но они и над его любовью к продовольственным ярмаркам тоже издевались. А начинание то прекрасное, это и сам президент отметил, посоветовав, правда, оформить ярмарочные ряды, лотки и прилавки более красочно, в русских традициях...

Губернатор с супругой были званы в 'Пивной клуб', равно как и мэрская чета, за столик президента, демократично сдвинутый из трёх. Гарант, его пресс-секретарь, пара Толоконниковых, Аккуратовых и спикер губернского Заксобрания Александр Усков, (однофамилец президентского пресс-секретаря) с супругой. Несколько мест было оставлено для тех, кто обязательно подойдёт с вопросом к президенту. Или там пожелает здравия, тост предложит. Чтоб не стояли такие инициативщики у стола как неприкаянные, а вполне демократично и непринуждённо общались с главой государства под прицелом гаджетов прочих посетителей...

Спецы из ФСО так мастерски перенастроили освещение в зале, чтобы снимки президентского столика получались некачественными, как-бы 'засвеченными'. Идея 'попить пивка' в неформальной обстановке, когда гаранта мог сфотографировать любой посетитель заведения и засим выложить фото или видео в мировую паутину, принадлежала премьеру. По мнению Дмитрия Анатольевича, неудачные снимки обязательно перекроются хорошими. Которые и разойдутся по соцсетям, многотыщраз перепощенные. Такая демократичность президента выбьет кучу козырей из рук оппозиционеров типа Алексея Нахального, возомнивших себя непререкаемыми авторитетами в мире интернета. Идею премьера 'обкатали' и признали годной...

К открытию ресторана 'Пивной клуб' у заведения 'кучковались' сотни три любителей пива. Заверения охранника, подкреплённого парой амбалов из ФСО об 'отсутствии наличия свободных мест' успеха не возымели. Жители Красноградска оставались в очереди, разве номерки на ладошках не писали, но споры — кто первым пришёл и кто за кем стоит уже возникали. Все автомобили строгие телохранители заворачивали, а посетителей, отмеченных Володькиным, проводили через две хитромудрых рамки, даже не подвергая личному досмотру.

Как и предполагал прозорливый Осадчий, подавляющее большинство счастливчиков прибыло загодя. Дамы всё равно блистали как рождественские ёлки, а кавалеры были чопорны и зажаты. Только видный член Общественной Палаты Красноградска, Андрей Збыловский, зайдя в ресторан с красавицей супругой, не растерялся, — подошёл к музыкантам, пошептался и исполнил песню 'С чего начинается Родина'. Засим, 'доктор-семья' обратился к залу.

— Друзья, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! И повод замечательный — в Красноградске гостит Президент! И погода отменная, спасибо опять-таки, главе государства, который как былинный богатырь разгоняет тучи выбросов и смога, заставив финансово промышленные группы, травящие город, включить на полную мощность очистные...

Доктор наук Збыловский подвизался в роли волонтёра-конферансье ещё минут двадцать, успев рассказать невольным зрителям, вынужденным слушать дорвавшегося до благодарной аудитории Андрея Викторовича, несколько интересных случаев из своей практики семейного психолога. Ситуацию спас хозяин заведения Володькин.

— Земляки, соотечественники, — обратился ресторатор к собравшимся, — сейчас к нам приедет Президент Раисси, а пока я хочу рассказать стихотворение, которое я сочинил сегодня ночью.

Народ, только-только расслабившийся после лекции 'доктора семья', спешно накатил по пинте доброго баварского (ирландского, да какого угодно — сортов пива в ресторане было превеликое множество) и приготовился слушать любимого городом, самого народного депутата. Володькин прокашлялся и продолжил.

— Друзья, сегодня первое марта, первый день весны. В это день сто тридцать шесть лет назад, студенты-нигилисты взорвали государя императора. Все вы, наверное, смотрели сериал 'Бедная Настя'?

— Да, конечно, смотрели, — откликнулся зал.

— Я тоже иногда смотрел. И во время сцены дуэли барона Корфа с цесаревичем Александром мой учёный друг Алексей Осадчий как закричит: 'Вали его, Корф, цель в лобешник, чтоб эта сволочь царём не стала и Аляску не продала'. Даже рюмки сшиб локтем в азарте. Я спрашиваю: 'Как так, ведь Аляску продала Екатерина, про это даже песню написали 'Екатерина, ты была не права'... В зале кто-то закашлялся. Не иначе, поперхнувшись пивом, но ресторатор, невероятно волнующийся перед визитом ПРЕЗИДЕНТА, на смекуёчки гостей внимания не обратил.

— Тогда я подумал, что мой друг ошибся. Но когда начал читать учебники по истории, оказалось, — цесаревич из 'Бедной Насти' вырос, стал царём и отменил крепостное право. Но потом он не подумал, совершил трагическую ошибку и продал Аляску Америке, за это его застрелили революционеры. А человек он был хороший и добрый, освободил крестьян. Теперь слушайте стихотворение:

В день первый марта, на проспекте.

Сто тридцать шесть годочков встарь.

Народу кланялся в респекте,

Освободитель-государь...

Простой — без чванства, без апломба,

Он к подданным со всей душой.

Но был злодейски взорван бомбой.

Осколочною и большой.

В карете растревожен тряской,

Промолвил сыну: 'Эх, враги.

То за грехи мне, за Аляску.

А ты — Россию сбереги'!

Володькин не читал, а изрекал сии строки, и, верша стих, вскочил на сцену к замершим музыкантам, и вскричал: 'Слава Раисси'!

Порыв ресторатора поддержали некоторые из гостей, поднявшиеся с мест и поддержавшие патриотический клич ресторатора. Прочие отозвались аплодисментами...

— Ну как, — спросил разгорячённый поэт и депутат ещё одного члена Общественной Палаты Красноградска Андрея Богословского.

— Здорово, мощная вещь, — честно глядя в глаза Володькину ответствовал общественник.

— Хочу его Путёву прочитать, как думаешь?

— Лучше не надо, не время сейчас, подумают провокация, на царство президента зовёшь, — Богословский любил приколы, но подставлять доверчивого ресторатора, у которого находился в гостях, не позволял кодекс чести.

— Думаешь?

— Уверен.

— Эх, тогда спою Президенту одну из своих песен.

— Вот это правильно, с губернатором посоревнуешься...

Богословский, успев за полтора часа изрядно нагрузиться, захотел общения и вдруг увидел мэра города Эдгара Шоломовича Аккуратова, облачённого в демократичный джинсовый костюм, пробирающегося к 'президентскому' столу.

Градоначальник прибыл в ресторан один, оставив супругу в парикмахерской. Причёску до ума доводить предстояло ещё час-полтора и глава Красноградска, отдав служебный автомобиль любимой женщине, вполне демократично прошагал три квартала до 'Пивного клуба'.

Аккуратов был человек хороший: умный, совестливый и интеллигентный. Последнее изрядно ему вредило — заместители и начальники департаментов, доставшиеся 'в наследство' от прежнего мэра, запойного ворюги Петьки Сапогова, продавшего почти всё имущество и все городские земли 'дружественным' строительным конторам, технократа Эдгара в грош не ставили и внаглую продолжали пилёж казны города.

Честный и неподкупный, но слабохарактерный Эдгар Шоломович страдал и пытался отметиться недорогими и знаковыми для города "миллионника" проектами.

Две самых нашумевших его инициативы: 'Турник в каждый двор' и 'Миллионному городу — миллион деревьев' не высмеял только ленивый. Хотя задумки и в самом деле были хороши. Но аппарат, вороватые негодяи чинуши загубили прекрасные начинания...

С Богословским у Аккуратова взаимная неприязнь возникла задолго до 'мэрского периода', общественник даже собаку свою назвал Эдгар и везде этот факт 'пиарил'. Вот и сейчас, когда Богословский перехватил микрофон и пожелал исполнить в караоке бессмертный шлягер Аллы Пугачёвой 'Миллион алых роз', градоначальник напрягся. И не зря — предчувствия его не обманули...

Богословский, безбожно фальшивя, но иногда попадая в ноты завывал:

Жил был чиновник один,

Город пилил как хотел,

Очень откаты любил,

И воровал как умел...

В зале замерли, Аккуратов показал жестом, чтобы ему принесли две кружки эля...

Богословский перешёл к припеву...

Миллион, миллион, миллион то-по-лей...

Обещал, посадить в один миг...

Миллиард, миллиард, миллиарды рублей,

Своровал, — где деревья теперь, где ту-у-у-у-рник?...

Закончил член Общественной Палаты Красноградска под аплодисменты примерно трети зала.

Остальные, 'вкурившие' эзопов язык импровизации Богословского и не желавшие ссориться с городской администрацией предпочли занять руки едой и выпивкой.

Аккуратов пока оппонент отжигал в караоке, успел осушить литровую кружку эля, во второй оставалась примерно треть. С этой недопитой кружкой в правой руке градоначальник и двинулся к эстрадной сцене. В зале наступила гробовая тишина, только слышно было, как чавкает один из депутатов губернского Заксобрания...

Богословский напрягся и приготовился парировать удар мэрской десницы, с зажатой стеклотарой, но Аккуратов не глядя на соперника подошёл к микрофону, произнёс: 'раз-раз' и, отставив кружку, обратился к посетителям ресторана.

— Дорогие жители Красноградска и гости нашего замечательного города, я хочу спеть вам замечательную песню Владимира Высоцкого. Про козла.

В зале раздался смех, — то, что общественник Богословский отмывает деньги через ферму 'Коза-дереза' в Красноградске не знал разве что прокурор города...

— Очень важно, — продолжил свой спич Аккуратов, — для спокойствия и процветания города и огорода держать козлов в ежовых рукавицах, не пускать козлов в огород. И в город не пускать!