Ленивый засранец

Огляделся, насколько позволяла поза. Рядом с обломками стола валялся крохотный ножичек для заточки перьев. После падения путы слегка ослабли, и я сумел, ободрав кожу до мяса, выпростать руку.

С грацией опокинутой улитки подполз к обломку доски, а им уже подкатил поближе ножик. Разрезал веревки, по-пластунски нырнул под полог и со всех затекших ног рванул в лес и бежал, покуда не закололо в селезенке: мимо высоченных деревьев, сквозь кусты, через валежник. Как ничего не сломал и не выколол — загадка, не иначе сама госпожа удача за шкирку провела.

Уселся меж корней, зажмурился. Внутри все горит, снаружи — ломит, то жарко, то холодно, отдышаться не могу. Над головой гулко стукнуло, поднял глаза — стрела торчит. И в кустах подозрительные шорохи.

— Руки вверх! — раздался сиплый голос.

Ну уж точно не песню заказывает — пришлось подчиниться.

— Бросай нож!

Да и пожалуйста.

Ко мне подошла троица протокольных рож, похожих на известных гайдаевских персонажей: один жирный и злобный, второй крепкий и ехидный, третий тощий, рыжий и на вид тупее макаки. Все в лохмотьях, заросшие, от сопревших портянок за километр несет — и как только не учуял?

— Гони деньгу! — рявкнул ехидный.

Пошарил по карманам, но ничего ценного не нашел. Кажется, меня не просто в лес вывезли, но и обобрали заодно — ну а зачем мертвецу мобила, правильно? Хотя в то, что вокруг на самом деле Подмосковье, верилось все меньше и меньше.

Выудил сложенный вдвое стольник, протянул разбойнику. Тот поднес банкноту к лицу, смял и швырнул обратно.

— На кой хрен мне картинка, дурак?! Деньгу, говорю, гони.

В заднем кармане нашлась десятирублевая монета. Голодранец укусил ее и снова швырнул в меня.

— Хватит мусор совать!

— Ну извините, — как можно спокойнее ответил я, хотя был готов взорваться и придушить уродов голыми руками. Эх, не быть мне героем сказки: от одних дегенератов еле ушел и шаг спустя на других нарвался! — Золота нет.

Упыри переглянулись и осклабились:

— Тогда в рабство продадим! Вставай!

— Лениво. — зевнул и решил про себя — будь что будет. Всё достало, все заколебали, сил никаких не осталось. -Вам надо — вы и несите.

— Ах ты наглая морда... Ну сейчас я тебе язычок-то укорочу.

Ехидный потянулся ко мне ржавым кинжалом, и тут случилось невероятное и малообъяснимое — я взмахнул рукой, прикрывая голову, и негодяя буквально ветром сдуло. Ревущий шквал поднял его и впечатал в дерево, а подельники недолго думая дали стрекача, вопя что-то про магию и колдовство. Я посмотрел на ладони и не поверил глазам — под кожей ползали тонкие искрящиеся черви, похожие на электрические дуги.

— Ничего себе,. — покрутил руками перед лицом, любуясь переливами молний. — Круто, но пора домой. В гробу видал это фэнтези.

Мне и моей беспокойной совести изрядно повезло — бандит выжил, а я не взял грех на душу в первый час пребывания в чужом мире. Растормошив гада, велел сопроводить свое попаданческое величество в город или какое-нибудь село, где можно перекусить и согреться.

— Знаю только трактир на перекрестке, — прохрипел Ехидный. — Там подскажут.

— Сам что ли не местный? — нахмурился я.

— Всю жизнь в деревне прожил, а потом ее сожгли. Вот и скитаюсь по лесу.

— М-да... — и что тут скажешь? Вроде ситуация страшная, но подбадривать лиходея совершенно не хотелось. — Тяжелая судьба.

— Сейчас у всех судьба тяжелая, ваш'родие.

Мы шли, шурша мокрыми листьями, под навесом переплетших ветви крон. В таком густом лесу и ярким днем темно, а в пасмурную погоду и вовсе кажется, что вот-вот наступит ночь. Щупальца тумана — еще зыбкие, полупрозрачные, не набравшие силу — протянулись над жухлой листвой, зазмеились меж корней, а к скрипу и шелесту добавился далекий вой неведомого чудища.

На спину высыпали мурашки, ноги сжались, напряглись, приготовились к бегству, и стоило немалых усилий унять нарастающую панику. Если помчать куда глаза глядят — точно угодишь в пасть к зверю, а мужик, пусть и душегуб, но все же знает дорогу и вряд ли вздумает повторить подвиг Сусанина — видно, что до смерти боится колдунов.

Колдунов...

Да, по закону жанра мне обязан перепасть либо калаш — и привет насаждение прогресса огнем и мечом, либо магическая сила для... для чего? Допустим, я попал, а сомневаться в этом уже не приходится, но не просто же так, забавы ради? Каждый день люди погибают тысячами, и среди них найдутся в сто раз более достойные, чем я, но не всем же доведется очутиться в иной вселенной?

Или всем?

Быть может, это и есть загробный мир?

Чтобы не ломать и без того больную голову философией и прочей метафизикой, решил обсудить с проводником дела насущные. Коль оказался черти где, неплохо бы узнать, кто тут с кем и за что воюет, дабы снова не угодить в пыточную или того хуже — на костер. Мало ли, вдруг здесь чародеи вне закона и за малейшее колдунство сжигают без суда и следствия? Начал издалека:

— Что тут вообще у вас творится?

— Тоже нездешние, господин чародей?

— Угу, — раздраженно бросил в ответ. — Заклинание телепортации неправильно прочитал.

— Понятно. Ну, значится, вы попали в королевство Герадию. — Попал... и этот сморчок туда же. — Сорок лет нами правил добрый честный король. Славные времена были, еж их медь. — Разбойник шмыгнул и смачно харкнул. — Мясо раз в неделю. Овса — хоть объешься. И налоги низкие — всего-то две десятины. Благодать! Золотой, мать его, век. Но вот беда — не было у Василя Великого детей. Даже ублюдков. Ни одну шалаву не обрюхатил, хотя в молодости под каждую юбку лез.

— Не отвлекайся.

— Простите, ваш'родие. Костлявая пришла — кому трон отдать? Все думали, корону получит генерал Борбо. Неплохой, в общем, мужик. Жесткий, решительный. Недаром прозвали Железноруким. Но король благословил какого-то залетного колдуна. Без году неделя при дворе — и на тебе, новый правитель!

— И Борбо обиделся?

­— В корень зрите, господин волшебник. Заявил, дескать, Василя околдовали, а трон узур... узурп... захвачен мошенником и самозванцем. Часть войска пошла за командиром, часть — присягнула Забару Первому.

— Тут лагерь неподалеку. — Указал большим пальцем за спину. — Чей, знаешь?

— У командиров ихних плащи какого цвета? — с опаской осведомился мужик.

— Синего.

— Бычья башка на синем полотнище — знамя Борбо. Золотой журавль на красном — Забара.

Это стоило запомнить и ни в коем случае не перепутать.

— И кто побеждает?

— Черт знает. Мне, господин волшебник, насрать на обоих. Никто из ентих вожарей мне денег на новую хату не даст. И жену с сыном не воскресит.

— А убил-то их кто?

Спутник пожал плечами.

­— Жили себе спокойно, а потом оказались меж молотом и наковальней. И там уж не разбирали, кто за кого.

— Да уж, ситуация.

— Вон ваш трактир. Видите, крыша красная?

— Вижу. Спасибо.

— Можно идти?

— Да. Всего хорошего.

— Не поминайте лихом, господин колдун.

— А ты не попадайся мне больше. И это... — я обернулся и погрозил ему пальцем, — завязывай с криминалом, понял?

Мужик кивнул и скрылся в кустах без топота и скрипа — как призрак. Я вышел на просторную поляну, рассеченную накрест грунтовками, рядом с которыми примостилось двухэтажное бревенчатое строение — с виду достаточно прочное, чтобы выдержать штурм небольшого отряда пехоты, а для голодранцев-разбойников так и вовсе неприступная крепость. Прочная окованная железом дверь, крохотные окошки-бойницы, кругом открытое пространство — тайком не подобраться. Единственный изъян — соломенная крыша, факел кинь — и полыхнет как спичка.

Постучался на всякий случай и вошел — холодный, голодный, перепачканный с ног до головы и злой как волк. Желудок тут же свело от одуряющего аромата тушеной каши — из какой именно крупы сказать сложно, точно не гречка, но слюни хлынули ручьями. Уймись, мысленно сказал изнывающему без еды нутру, все равно платить нечем.

В зале с длинным дубовым столом и лавками из расщепленных вдоль бревен не было ни души, кроме щуплой рыжеволосой девушки лет двадцати, сметавшей с пола грязную солому. Толстый усатый дед помешивал бурлящую похлебку в небольшом котелке, прихлебывая из мятой кружки что-то определенно хмельное. Вдоль стен висели гирлянды лука, чеснока и пучков сушеных трав: одним словом — уют и красота, столь необходимые после долгого путешествия под дождем.

Рыжая милашка смело прошлепала ко мне босыми ножками, улыбнулась и присела в книксене, расправив полы бордовой юбки. Замызганный передник берег одежду от жира и пивной пены, на макушке белел кружевной чепчик, а просторная белая рубаха с закатанными рукавами аппетитно приоткрывала верх высоких крепких грудок.

— Здравствуйте, — едва слышно пролепетала девушка невинным голоском, хотя зеленые кошачьи глазки сверкали алчным блеском — с уставшего путника можно стрясти и за обед, и за ночлег, а если правильно себя подать, то и еще за кое-какие услуги. — Чего изволите?

— Здравствуйте, — я виновато улыбнулся и похлопал по карманам. — Чего-нибудь бесплатного.

Трактирщик заухал как филин и потер слезящиеся глаза.

— Ох, насмешил, — крякнул толстяк. — Бесплатно — только кипяток. Но если хочешь жрать — придется поработать.

— От работы кони дохнут, — буркнул я, оскорбленный таким "гостеприимством". Я вам не хрен с горы, я — колдун! Возможно, могучий. Возможно, будущий спаситель мира от гнета Темного Зла. — Я посижу тут немножко или за это тоже надо платить?

— Да пожалуйста, — хозяин махнул рукой и вернулся к каше.

Устроился поближе к очагу и подпер щеки ладонями. Что дальше делать? Куда идти? Как вернуться домой? Уверен, в моем попадании замешана магия, значит надо найти волшебника — авось телепортирует восвояси. А если все иначе, то мудрый старец знает явно больше дремучих селюков и хоть немного растолкует сложившуюся оказию.

— Скажите, а как добраться до ближайшего колдуна? — спросил я таким тоном, словно речь шла о парикмахере или зубном враче.

— Хе, — дед отпил из кружки и рыгнул. — Все колдуны в столице, а до нее тыща верст! На перекладных месяца за три доберешься, и то если сильно повезет. Война, чтоб ее.

— Да уж, дела...

— Сам-то за кого?

Первое правило умного человека — не лезь в политику, она тебя сожрет. Второе правило умного человека — никогда не обсуждай политику с незнакомыми людьми, особенно если за неправильные взгляды без зазрения совести снимут голову или сунут в петлю. Поэтому нагнал побольше таинственности и буркнул в сторону:

— За себя.

Старик покачал плешивой головой, обрамленной венцом седых волос, и расплылся в добродушной улыбке.

— Уважаю. Достойный выбор. Только вот по округе и синие и красные рыщут. И всех пытают — кто за кого. Ответ "за себя" ни первым, ни вторым не понравится.

С благодарностью кивнул:

— Учту. А здесь купцы бывают? Мне бы караван какой, чтоб до столицы подбросил.

— Раньше бывали и далеко ходили, ажно в соседние государства. Теперь все — дальше охраняемых трактов носов не кажут. Оно им надо? Не одни ограбят, так другие. Нынче тут лишь солдаты, гонцы да шпионы ошиваются. Ты, кстати, часом не шпион? Мне проблемы не нужны.

— Я вообще издалека, — произнес с максимальным равнодушием, хотя дрожь в голосе наверняка выдала ложь — враль из меня очень посредственный. — Местные разборки не волнуют.

— Хм... И на кой тебя занесло в этот ад?

— Да вот... это самое... — Почесал затылок. — Учеником чародея стать хочу.

Старик хмыкнул.

— Похвальное рвение. Выходит, колдовать умеешь?

Свел большой и указательный пальцы и взглянул на толстяка сквозь щелочку.

— Раз так, подсобишь с одним дельцем? А я тебя накормлю, напою от пуза.

Дзинь! А вот и первый квест! Не дрова колоть или воду таскать, а по магическим делам. Ради такого можно и лень утихомирить, когда еще подобная шабашка подвернется? Но щенячью радость спрятал поглубже, а то еще платить откажется. Знающий себе цену колдун всегда берется за крестьянские просьбы с неохотой — ему мир спасать надо, а не чепухой страдать ради плошки каши. И только ради долга белого чародея и защитника слабых приходится стучать пальцами о пальцы, высекая искры, молнии или то, что получится — как вся эта волшба работает я и близко не представлял.

— Что надо? — спросил я тоном зажравшегося бизнесмена, к которому подошел попрошайка.

— Обожди чуток.

Старик поднялся на второй этаж, топая как слон и скрипя перекрытиями. Не провалился бы прямо на голову, а то такой себе конец для эпического приключения — быть раздавленным трактирщиком.

Девушка поставила метлу в угол и принялась тереть и без того чистые столы, украдкой поглядывая в мою сторону. Подмигнул ей разок и уставился на огонь, размышляя о нелегкой. Скорее всего, придется пешочком чесать к колдунам, и чем быстрее, тем лучше. В одиночку, по темноте, дождю, холоду и ветру, сражаясь с чудовищами и разбойниками. Оставаться в этом славном месте на ночь слишком опасно — вояки нагрянут и здравствуй долгая мучительная смерть.

Отстой.

Хозяин вернулся и бережно опустил на стол небольшую плоскую шкатулку с замысловатой резьбой на крышке. Выглядела поделка будто с полки в магазине сувениров — чистенькая, ровная, блестящая лаком. Если ее сколотили вручную — мастеру мой нижайший поклон и уважение, на Земле такие только фрезой с ЧПУ режут.

— Маришка в лесу нашла, — прошептал дед, озираясь по сторонам. — Пытался открыть — а замка-то и нет. Ни шва, ни зазора, как из цельного куска. Топором рубил, в костер бросал — ничто не берет. Стало быть, шкатулочка заговоренная. Работенка для тебя как раз.

Повертел ящичек перед лицом — легкий, определенно полый, а внутри ни шороха, но коль уж заперли волшебством, то не просто так.

— Ладно. Попробую. Только на улицу выйдем, а то еще разнесу тут все.

Меня отвели за дом, к поленнице. Положил шкатулку на плаху, отошел подальше, вскинул руки. Получится или нет — черт знает, но с разбойником же как-то вышло. Наверное, достаточно вообразить магию, подумать о принципе воздействия, выбрать стихию — огонь там или лед — и этого достаточно, и все же решил подкрепить мысли известным "заклинанием":

— Сим-салабим!

С пальца сорвалась ослепительная дуга и взорвала чурбак фонтаном дымящейся щепы. Во все стороны брызнули искры, но ни меня, ни стоящих позади людей не задели, разбившись о невидимую выпуклость некоего аналога силового щита. Шкатулка же и вовсе обратилась в пепел вместе со всем содержимым, чем бы оно ни было.

— Упс, — я вскинул брови и поспешил спрятать руки-крюки в карманы. — Пардоньте.

— Ничего себе. — Дед присвистнул. — Хоть и оплошал, но обед получишь. — И едва слышно добавил: — А то мало ли...

Хорошо пожрать и выпить никогда не лень, и пусть каша с хлебом — тот еще деликатес, но с голодухи умял две порции и еще добавки попросил. Бонусом — пиво в такой кружке, что можно по воду вместо ведра ходить — красота! Хорошо быть колдуном: затраты — с гулькин нос, а прибыль — как у банкира.