Поттеромания

В ее родном мире тоже существовали магические школы, правда, они не пользовались большой популярностью: кому охота сидеть в четырех стенах и слушать нудение старых неудачников? Сама волшебница в таких школах была несколько раз и то для того, чтобы что-то разнюхать или своровать. Осматривая класс, она пришла к выводу, что здешние колдуны живут богаче и спокойнее. Ведь вряд ли бы в классе стали расставлять чучела экзотичных тварей, банки с органами и всякой дрянью, если бы школа взрывалась каждую неделю. А в мире Лины это было нормой.

Закончив осмотр, девушка направилась в кабинет. На столе ее ждали обещанные Минервой книги, а на кровати черное строгое платье. Рядом с ним лежала записка.

"Я подумал, что это платье вам потребуется. Надеюсь, что оно вам понравиться. К."

— Кселлос, — со странной гримасой поняла Лина, пытаясь вспомнить, где она уже видела этот почерк.

Потом плюнув на это бесполезное использование мозгов, Лина взяла платье и приложила его к себе, изучая своё отражение в зеркале. Она любила черный цвет — он делал ее старше и загадочнее, но, черт возьми, она не любила платья. Хотя одно дело — путешествовать по миру в поисках сокровищ и приключений, а совсем другое — учительствовать в школе.

— Профессор Инверс, — улыбнулась она своему отражению.

Примерив подаренное платье, она полчаса покрутилась перед зеркалом.

— Какую же прическу сделать? — промурлыкала Лина, наслаждаясь редким в своей бродячей жизни моментом себялюбования, — Оставить распущенными или уложить наверх, — она приподняла волосы над головой, — Нет, лучше уложу. Так будет солиднее. Ведь я теперь профессор Инверс, — со смаком проговорила свое новое звание Лина, и рассмеялась своему отражению.

Вдоволь нахихикавшись и покрутившись перед зеркалом, она улеглась на кровать вместе с одной из оставленных для неё книг. Она открыла "Историю Хогвартса", зевнула и приступила к чтению. Нет ничего лучше скучной книжки на ночь.

Она проснулась рано — завтрак Лина не пропустила бы и под страхом смертной казни. Главную залу Хогвартса она нашла без проблем, аромат еды и денег бандитоубийца чуяла за сотни километров.

Как она и узнала из вчерашней "книжки на ночь", в помещении параллельно стояли четыре стола факультетов и находящийся на возвышении стол преподавателей. Но сейчас столы были пусты, так как студенты должны были прибыть чуть позже.

Идя по проходу, Лина внимательно оглядела преподавательский стол. Директор о чем-то оживленно болтающий с сидящей рядом пожилой ведьмой, приветливо улыбнулся волшебнице. Свободный стул находился между высоким черноволосым типом, видимо претендующим на звание "Лучшая кислая мина месяца" и огромным бородатым мужиком.

— Доброе утро, — прогрохотал второй и мило улыбнулся. Злыдень чуть заметно кивнул.

Лина в ответ очаровательно улыбнулась и уселась за стол.

— Так вы и есть новый преподаватель по защите от темных сил? — спросил огромный мужик, — А меня зовут Рубеус Хагрид. Я веду уход за магическими животными. Мой пес Клык вчера приболел, и я не смог прийти на собрание.

— Лина Инверс, — девушка протянула руку, и Хагрид осторожно ее пожал. В его роду однозначно были или горные тролли, или кронпринц Филионел, — Так вы смогли вытащить сортировочную шляпу из-под шкафа?

— Да, — переросток улыбнулся всеми своими зубами, — Выманивал конфетами весь вечер. Такое чувство, что она вчера того... натерпелась страху.

Остатки совести заставили девушку опустить глаза:

— Я очень извиняюсь за своего друга, пожалуй, он слишком грубо обошелся с ней...

Справа фыркнул мрачный тип. Лина начала злиться:

— Да, мне очень жаль. Так как она себя чувствует?

" Что-то я начинаю злиться еще до начала занятий. Нет, надо держать себя в руках, иначе от моей зарплаты останутся лишь жалкие остатки".

Однако Хагрид ничего не заметил. Даже наоборот, он тепло заулыбался:

— С ней все в порядке. Вы знаете, в наше время редко встретишь человека с таким добрым сердцем как у вас.

Лина смутилась и опустила глаза — в чем-чем, а в доброте, она еще не была замечена.

— Ну, ладно я пойду, — Хагрид поднялся из-за стола, — Мне нужно встретить первоклашек.

Лина вернулась к содержимому своей тарелки. Пункт 32. г сразу же появился перед ее мысленным взором: "Прием пищи должен быть сдержанным, хорошие манеры приветствуются. За нарушение пункта — 50% месячного жалования." Мысленно взвыв от такой несправедливости и подлости, Лина, взяла нож, вилку и начала есть. Косые взгляды, которые на нее бросали преподаватели, а в особенности ее хмурый сосед, поднятию настроения не способствовали.

Кое-как дожевав кусок пирога, девушка вышла из-за стола. Коридоры замка были пусты и тихи, и девушка, заложив руки за голову, медленно прогуливалась по ним.

"Черт, как же я хочу жрать! Жрать!!! Жрать!!!... А это что-то такое?"

Она остановилась напротив горгульи, из-за спины которой чуткий нос Даже Дры уловил аромат еды. Лина задумчиво посмотрела на горгулью.

— Есть у меня друг очень похожий на тебя, — сказала волшебница, изучая каменное изваяние, — Он немного двинутый, но парень не плохой.

Бандитоубийца резко приблизила лицо к горгулье, злобно выдохнув той прямо в лицо:

— Если ты сейчас же меня не пропустишь на кухню, я разломаю тебя на куски и выкину в окно.

Пару мгновений горгулья притворялась неодушевленной, затем повернула глаза и, увидев решительное выражение лица, отъехала в сторону.

Довольно ухмыляясь, профессор Инверс вошла в небольшую дверь.

Через шесть часов Лина, с видом удава сожравшего слона, появилась в главной зале. Она тут же устремилась на свое место и кивнула угрюмому соседу, притопавшему на обед. Тот в ответ процедил ей что-то сквозь зубы. Лина, не желающая расставаться со своим умиротворенным состоянием, расценила это как приветствие. Стул Хагрида пустовал.

С легкой грустью сытого человека, она оглядела стол. Да-да, вокруг много вкусной еды, но домовики оказались понятливыми парнями и согласились приносить ей в кабинет завтрак, полдник, обед, ланч и ужин. По крайней мере, в ее контракте не было указано, что она не может использовать школьных эльфов, причем она даже не угрожала ушастым. Те с радостью согласились приносить ей еду — фаерболл не потребовался.

Вскоре до уха донеслись звонкие голоса, обладатели которых хлынули в Залу бурным потоком. Громко шумя, они рассаживались за свои столы. Как только все студенты устроились по местам, профессор МакГонаголл ввела в зал первоклашек. Малышня зачарованно разглядывала волшебный потолок, преподавателей и других студентов. Хагрид принес табуретку и сортировочную шляпу.

Профессор МакГонаголл откашлялась, и шум постепенно стал стихать. Когда заткнулся последний студент, она поднесла к глазам свиток и стала зачитывать фамилии первогодок. Дети, испуганные и взволнованные торжественностью обстановки, по очереди усаживались на табурет и надевали шляпу. Побитый молью и мечом Годрика Гриффиндора предмет гардероба притворялся, что думает, и выкрикивал название факультета.

— Как эта шляпа определяет принадлежность студента к тому или иному факультету? — не выдержав, Лина за не имением рядом никого другого обратилась к черноволосому соседу.

Тот окинул ее взглядом аля "больная-девочка-не-знает-прописных-истин", но ответил.

— Шляпа видит склонности студента к том или иному факультету...

Его перебила Лина.

— Поставлю вопрос по-другому, — девушка заинтересовалась и уже не обращала внимания на кислую рожу собеседника, — Чем один факультет отличается от другого, и для чего между факультетами настойчиво поддерживаются сопернические отношения?

Профессор чуть заметно удивился.

— Факультеты отличаются только разницей в предметах и в их часах, а насчет соперничества вы не правы — оно просто существует, в основном из-за квидича.

— Квидича? — удивленно переспросила волшебница.

Профессор кивнул и объяснил, что это за чудо и с чем его едят.

— Так значит это всего лишь игра? — Лина непонимающе уставилась на соседа.

— Очень популярная, — заметил он и замолчал.

Ей вспомнился чемпионат по медным ракеткам. Блин, она же тогда победила. Жаль, ей не зачли победу, так как был разрушен стадион, и пропала часть судейской команды. Но она принимала участие в этой игре только для того, чтобы проучить эту наглую дуру Мартину, а победа... К Шабронигдо эту победу, она и так всегда побеждает.

Утром ее разбудил домовой эльф, споткнувшийся о валяющуюся на полу книгу. Медный поднос обрушился на спящую девушку вместе с соком, кофе и кучей прочей вкуснятины.

Рефлекторно Лина скастовала фаерболл и подожгла кровать. Последующий час она и домовик тушили пожар и убеждали друг друга ничего не говорить Дамблдору. Прийдя к мирному соглашению, она взглянула на часы и поняла, что не успевает на первый урок.

Платье никак не хотело надеваться, остатки завтрака удобно устроились в волосах и не реагировали на посягательства их вынуть. Волшебнице пришлось вымыть голову — пусть она опоздает, но не предстанет пугалом перед студентами.

Рядом с классом уже жались студенты-первогодки. Это был тоже их первый урок.

Впустив детишек, профессорша задумалась, какому заклинанию можно их обучить и при этом не покалечить. Да, и еще пункт 32.в: "Порча казенного имущества — 70% зарплаты."

— На улице такая хорошая погода, почему бы нам не позаниматься на воздухе? — Лина улыбнулась ученикам.

Фаерболл, конечно, самое распространенное заклинание ее мира, но... она очень хорошо помнила первые дни, после того как она овладела этим заклинанием. Она подожгла соседние сад и дом, расправилась с надоедливыми мальчишками с ее улицы, а затем появилась Луна в компании бамбуковой палки. Но с другой стороны ей платят за обучение детей.

В общем, занятие прошло успешно — дети несколько раз просили, чтобы волшебница продемонстрировала им лайтинг, хотя многие из них были из колдовских семей. Особенно их веселило, что она не пользовалась палочкой. К концу занятия никто так и не смог скастовать лайтинг, но она подбодрила их и обещала, что скоро у них все получится.

Следующей парой у нее были четверокурсники опять же Слизерина и Гриффиндора. Уже не дети, но еще не взрослые, почти ровесники со своей профессоршей. Лина стала немного нервничать.

— Сейчас мы пойдем заниматься на улицу, — сказала она, и большинство студентов одобрительно зашумело.

— А что мы там забыли? — нахально спросил ее блондинчик, судя по галстуку из Слезерина.

— Честно говоря, я не знаю, что забыл там ты, — вежливо ответила она, выкручивая парню ухо, — Но вы все должны намотать себе на ус, что слово преподавателя для вас закон. Вопросы есть?

Из ряда грифиндорцев взлетела рука.

— Да?

— А сумки и учебники нам брать с собой? — неуверенно спросила девушка с пышной гривой.

— Не надо. Они вам не потребуются.

Четверокурсники оказались успешнее своих младших коллег. Один очкастый грифиндорец даже сумел скастовать более-менее приличный фаерболл.

— Ухты! — вокруг него сразу же образовалась толпа, — Молодец Гарри.

Лина довольно улыбаясь, заметила:

— Ну, чего стоишь, кидай давай. Ты же не хочешь, чтобы он взорвался в твоей руке.

Последнюю реплику говорить, пожалуй, не стоило — парень побледнел и швырнул его, не глядя прямо в кучу слизеринцев.

Громкий взрыв и последующие вопли заглушались потоком забористых выражений, о которых не подозревали даже самые испорченные из студентов.

— У меня такое чувство, что ты специально кинул в них фаерболл, — сказала она валяющемуся Гарри, лежа рядом на животе.

Мальчик виновато улыбнулся, и она подмигнула ему.

— Ну, как все живы? — деловито спросила она, отряхиваясь.

— Не все, — раздался слабый голос.

Около десяти человек в обугленной одежде лежали не двигаясь.

— Хватит притворяться, — Лина бесцеремонно попинала ногой одно из лежащих тел, — Это был слабый фаерболл, от него только горит одежда и волосы.

— Только?!! — перестал претворяться раненным все тот же блондин.

— Да только, — как можно спокойнее огрызнулась Лина, — Если бы я кинула в тебя фаерболл, твои останки собирали бы весь день. И хватит отдыхать, у нас еще ползанятия впереди.

Со стонами и причитаниями симулянты поднялись с земли.

— Когда мой отец узнает о методах вашей учебы, он..., — начал слизеринец и благоразумно замолчал натолкнувшись на озверевший взгляд препода.

Лина обвела всех взглядом и прорычала:

— А теперь все, кто хочет вернуться живым в школу, продолжают практиковаться в заклинании, а кто желает рискнуть, может еще немного попререкаться со мной.

Самоубийц не нашлось.

В кабинете Дамблдора ее ждали сам директор, грязноволосый сосед по столовой, имени которого она не помнила, и блондин, имени которого она просто не знала.

Директор с серьезной миной на лице заявил ей без обиняков:

— На вас поступила жалоба...

Лина тут же уперлась руками в бока — она прекрасно знала, что лучшая защита — это нападение.

— Могу представить себе, — заявила она, обводя присутствующих разъяренным взглядом, — А все почему? Потому, что дети не подготовлены, не привычны к тому, чтобы освоение магии достигалось с потом и кровью (Лина поймала себя на мысли, что повторяет Гаурри — а это уже тревожный симптом, но тут же на него забила). Да, мазоку побери, кто думает, что волшебство — это голубь в рукаве, тот не маг, а ничтожество. Только полная самоотдача при изучении магии может сделать из нытиков и хлюпиков, которыми являются ваши ученики, хороших волшебников. Да, я не скрываю того, что постижение магии очень опасно, а иногда и смертельно, но зато, те, кто останется в живых, смогут стать достойными магами.

Лина замолчала и перевела дух. Трое мужчин, ошарашено внимавших ей во время её речи, медленно приходили в себя.

Блондин шагнул к ней на встречу и неожиданно пожал руку.

— Я целиком и полностью поддерживаю вашу точку зрения, — горячо сказал он удивленной волшебнице, — Я всегда считал, что Хогвартс слишком носится со своими учениками, а так из них ничего путного не выйдет. У меня к вам лишь одна просьба — он мой единственный сын, вы могли бы быть с ним чуть помягче?

Лина мысленно прикинула, сможет ли она изменить свой стиль воспитания подрастающих волшебников, и ответила:

— Может вам стоит завести еще одного сына?

Дни тянулись один за другим. Дети и Лина понемногу привыкали к друг другу. По крайней мере, студенты теперь не разбегались в разные стороны, когда волшебница решалась показывать им новое заклинание. А вот с освоением магии дела шли не так хорошо. Только немногие из старшеклассников могли скастовать более-менее приличный фаерболл, который тут же отправлялся в учеников другого факультета. После этого студенты начинали драку, а затем Лина вмешивалась и раздавала всем на орехи.

В один из осенних вечеров директор вызвал ее к себе.

— Очередная жалоба? — тут же спросила она входя в кабинет.

Родители контуженых студентов съезжались в Хогвартс косяками, но благодаря поддержке Дамблдора, у которого не было другой замены, и Люциусу Малфою, четырьмя конечностями поддерживающего методы рыжей преподавательницы, они уезжали ни с чем.