Ролевик: Наследница чужой воли

Я отстегнула юбки — я ещё не совсем с ума сошла, чтобы делать платье полностью аутентичного кроя, которое нужно надевать три часа и со слугами, — выбрала дерево с низкими ветками и полезла.

С самой верхней ветки, на которую у меня хватило отваги влезть, открывался неутешительный вид — крона соседнего дерева. Я посмотрела вверх, там были ещё ветки, которые, наверное, могли бы меня удержать... Наверное. И не факт, что оттуда можно было разглядеть больше. Поэтому я слезла, оделась, иррационально почувствовав себя увереннее...

И почесала.

Куда? А туда, куда у меня юбка могла без проблем пройти. Ведь это логично, двигаться туда, где деревья становятся реже, а не чаще... Надеюсь, мир обитаем, а то я вся такая красивая и в платье, а оценить некому.

Да, я шучу.

Единственное, что выяснили врачи по поводу моих отклонений — это то, что у меня атипичные эмоциональные реакции. Я могу расплакаться над совершенной ерундой, вроде описки в своей домашней работе, а могу неприлично хихикать над ужастиком. Могу даже в совершенно пустой комнате, в отсутствии всяких раздражителей внезапно смеяться, плакать, злиться или сидеть часами в одной позе без всякого недовольства.

Только по повторяющимся реакциям я могу судить, что что-то мне нравится или не нравится. Сыр мне чаще всего нравится. Сочетание голубого и оранжевого — тоже, хотя бывают дни, когда меня от них тошнит. Почти всегда нравятся книги — мне же не надо самой о них судить, достаточно погрузиться в те эмоции, что испытывает протагонист.

Именно поэтому я сейчас не бьюсь в истерике — биться в истерике вовсе не обязательно. И это не болезнь, это — моё преимущество. Я понимаю, что чувства — полная брехня. А нормальные люди искренне считают, что грустят, когда у них всего лишь понизился уровень сахара в крови.

Послышалось шуршание, треск, и из-за деревьев вышли двое мужчин с натянутыми луками. Одежда на них... я бы подумала, что это ролевики. Или актёры, играющие в «типа Средневековье». В моде всегда страдают всяческими излишествами, а в исторической так и вовсе «Что бы мне напялить, чтоб не спутали с простолюдином?..», но эти парни были одеты... функционально.

Наверное, надо было изучать ещё и доспехи с военным обмундированием, а не только придворные тряпки.

И пока я размышляла, на каком языке говорить «Я пришла с миром», один из них заявил на чистом русском:

— Это не олень.

На него с сомнением взглянула не только я, но и его напарник. Не выдержав тягучей паузы, я с раздражением спросила:

— Вы будете в меня стрелять?

— А? — переспросил «гений».

— Луки. Может, вы уже решите, стрелять в меня или нет? А то пальцы устанут, и вы выстрелите в меня, даже если не хотите этого.

Воины переглянулись и опустили луки, не убирая стрелы, а только ослабив тетиву.

— Дерзкая, — отметил «гений». — Благородная, что ль?

Наверное, он хорошо стреляет.

— Прошу прощения за моего друга, миледи, — отозвался его напарник, чуть покраснев. Да, ляпают обычно одни, а стыдно становится другим. — Можно поинтересоваться, кто вы и что делаете посреди леса?

— Можно, — чуть кивнула я, но не стала дожидаться повторения вопроса. — Я не знаю.

— То есть? Это как?

— Так. Я не знаю где я, как меня зовут, и что я забыла посреди леса.

— Оу... — «гений» сделал шаг назад, испугано оглядываясь по сторонам и приподнимая лук. — Лос, надо убираться, они здесь!

— Если они здесь, то убежать мы уже не успеем, — осадил его напарник. — Миледи, сколько вы уже бродите?

— Когда я очнулась, солнце было точно над моей головой. Я старалась идти прямо, но в лесу это непросто.

— Три часа, — решил Лос. — Скорее всего, они уже ушли, они не покидают свои леса надолго. Возвращаемся. Миледи, не соблег... не соблагове... Не хотите ли пройти с нами?

— Сочту за честь, — чуть наклонила голову я.

Понятно, что человек — самый опасный зверь, но выбора у меня особого не было: у меня просто нет навыков, чтобы выжить в лесу. И если теорию разведения огня и построения убежищ я худо-бедно знаю, то добывание пищи в инопланетном лесу не кажется мне особо хорошей идеей.

Хотя не факт, что я не отравлюсь пищей, считающейся здесь съедобной.

— А уж мы-то как рады, — масляно улыбнулся «гений».

Нехорошо кольнуло в груди, но я постаралась не обращать на это чувство внимания.

Шли недолго, лагерь этих странных ребят — не обязательно же им быть разбойниками, — оказался чуть ли не за соседним холмом. Полдюжины вооружённых мужчин, десяток лошадей, повозка а-ля «сарай на колёсиках», костёр и натянутый тент.

— Привет, босс! — радостно заявил «гений». — Смотри, кого мы здесь поймали! Это лучше оленя.

Босс, грузный мужчина в кирасе, повернулся к нам и побледнел.

— Вы что, совсем с ума сошли?! — взревел он. — Немедленно верните, откуда взяли! Гаррет, с тобой-то всё понятно, тебе и юбки не надо, чтобы разум потерять, но ты, Лос, чем думал-то?

— Спокойно, босс, — поднял руки Лос. — Это жертва фей.

Босс мгновенно помрачнел.

— В повозку её. И собираемся, собираемся, нечего тут прохлаждаться, надо убираться из этого проклятого места как можно дальше.

Лос ничего не стал возражать, а Гаррет попытался взять меня под локоток, но я изящно уклонилась и полезла в повозку сама. Там оказалось пусто — только несколько подозрительных мешков на полу. Что бы не перевозили эти ребята, они только собирались это достать.

Минут через двадцать грозных окриков и негодующего ржания мы тронулись в путь. Тут-то я начала скучать по цивилизации в целом и по амортизаторам в частности. А ещё по резиновым колёсам и асфальтовым дорогам. Несмотря на то, что ехали мы не быстро — километров двадцать в час, — я чувствовала попой каждую кочку, каждую колдобину, каждый камешек, что только попадался под колёса.

Можно было стоять, но ноги слишком устали. Пришлось осваивать позицию «гопник на жёрдочке».

Итак, что мы имеем? Чужую планету, населённую гуманоидами, на первый взгляд ничем не отличающимися от людей. Эти гуманоиды то ли реально говорят по-русски — мало ли, вдруг здесь НТВ ловит, или Мефодий какой забредал, — то ли я воспринимаю их речь именно так, а они спокойно говорят на своём тарабарабарском и ни о чём не подозревают.

В первом случае это означает контакт с Землёй... и теоретическую возможность моего случайного перемещения. Есть некая дырка, я в неё провалилась и всё, финита ля комедия. Никакого смысла, никакого умысла, просто спонтанная телепортация, возможность которой предсказывает квантовая механика. Или даже локальная, внезапно открывающаяся червоточина, что более вероятно — при квантовой телепортации суп из моих молекул вряд ли оказался бы жизнеспособным.

Только... если включить в уравнение факт моего излечения, то наличие некой воли, сделавшей перенос, становится почти неоспоримым. И это не дебилы-инопланетяне, что перепутали планету, нет, они либо закачали мне знания местного языка, либо регулярно сбывают сюда отработанный материал.

В книжках про попаданцев часто описываются переносы душ. Вот они могут быть случайными, верю. Мало ли по каким правилам двигаются души и/или информация. Умер в одном месте, очень захотел жить, вселился в другое тело... С допущением про магию и само наличие души всё смотрится правдоподобно, включая то, что человек получает знание языка — безличные данные вполне могли сохраниться в мозгу, который они теперь используют.

Но это тело — моё... наверное. Во всяком случае, чуточку асимметричные ногти выглядят знакомо.

Тут я отвлеклась от размышлений и начала проверять, действительно ли это моё тело, благо, сквозь щели в досках попадало достаточно света. Вроде как бы моё, но особых примет в виде шрамов, родинок и пирсинга меня лишили. Зеркала у меня тоже не было, но коленки и пальцы ног вроде мои.

Так, ладно. Меня переместили, вылечили — причём не случайным заклинанием автоматической регенерации, иначе бы скобы в нёбе с ним срослись, а не исчезли, — научили языку и, возможно, даже прислали мне этих милых воинов. Вопрос только в том, зачем?

Надеюсь, это не какое-то там реалити-шоу, после которого пишут книжки о попаданцах. Это было бы обидно. А так... выживаем, копим ресурсы и знания и ждём дальнейших указаний. Копим в том числе и для того, чтобы источник этих указаний можно было послать на йух, если что.

Но меня беспокоят упомянутые феи... Да, конечно, они добрые только в диснеевских сказках и в упорото-романтичных мультиках, типа Винкс, а в оригинале могли и проклясть, и заставить взрослых вооружённых мужиков драпать, поджав хвосты. Так что ничего удивительного, да...

Только это сводит на нет все мои построения. О магии, реальной магии, я не знаю ровным счётом ничего, и вполне может оказаться, что где-то есть забытый артефакт по перемещениям между мирами, в который встроена функция лечения и акклиматизации к новым условиям (гравитация, атмосферное давление, местный язык), и который срабатывает случайным образом, как только у него накопится достаточно энергии.

Или что к нам на ролёвку забрёл пьяный джин, который решил всех скопом осчастливить, превратив мечту в реальность. А то, что это острые ухи постоянно отклеиваются, н-на тебе настоящие!

Хм...

Кажется, я знаю, куда пропал тентаклевый монстр.

* * *

— Так, слушайте меня внимательно! — громогласно объявил босс, когда наш небольшой караван совершил остановку. Я приникла к стенке повозки. — Все! Чтоб никто мне потом не заявлял, мол, ничего не слышал, в ухе ковырялся, Природе молился, — Послышались смешки. — Все слушают? Отлично. Девку — не трогать.

Раздался гомон недовольных голосов, среди которых особо ярко выделялся полный боли стон Гаррета:

— Но, босс! У нас давно не было добычи!

— Она и есть наша добыча, гений! Знаешь, сколько благородные отвалят за выкуп своего?

Вышло озадаченное молчание. Затем робкий голос:

— Много?

— Именно! — подтвердил босс. — Молодец, Гаррет, можешь, когда хочешь.

— Да ну, с этими благородными связываться! — послышался другой голос. — Ещё скажут, что мы сами похитили, да прибьют.

— Мы уже связались! Если её ищут, то обязательно узнают, что её нашли мы... А когда спросят, почему мы её не передали компетентным властям? Куда её дели? Что с ней сделали? Как ты думаешь, кожу с тебя будут сдирать с головы или с ног?

— С жопы, — хохотнул незнакомый голос.

— Тоже вариант, — согласился босс. — В любом случае, будет больно. Очень. Как этого избежать? Ну? Идеи? Вот именно поэтому я здесь главный. Надо обслужить эту мелкую жертву фей так, чтоб она сама за нас вступалась, говорила, какие мы хорошие, и как щедро нас надо отблагодарить. Понятно?

Послышалось неуверенно-одобрительное гудение. Кажется, мужики просто слабо себе представляли, как это — быть обходительным.

— В повозку не заглядывать, — босс понял проблему и начал перечислять. — Вообще не заглядывать. Совсем не заглядывать. С неприличными предложениями не подходить. Вообще не подходить! Ясно? Держите свои яйца в штанах.

— А если сама захочет? — нагло спросил кто-то из массовки.

— Я тебе дам, «захочет»! Ты себя вообще видел? Вон лужа, посмотрись. Думаешь, такая лядь тебя захочет? Много о себе думаешь, Томаш. Ещё раз повторяю — покушение на нашу гостью будет считаться покушением на порчу нашей добычи. А какое за это наказание — все знают.

— Ну, а вдруг сама приставать начнёт? — уточнил Гаррет.

— Будешь краснеть, аки девственник в борделе, и бормотать что-то про верность жене, — жёстко ответил босс. — Понял? Никаких поползновений, ни с чьей стороны. Всем ясно?

Ответный гул голосов был не особо расстроенным, скорее даже облегчённым. Всё верно: хочешь разрушить дружный мужской коллектив — пошли им бабу. Одну. Так, чтоб в доступе других женщин не было. И наблюдай, как профессионалы превращаются в красноносых бабуинов, а лучшие друзья дерутся в конкурентной борьбе за самку. Кстати, именно поэтому женщина на корабле — плохая примета, а не потому, почему там думают феминистки. Если они вообще способны думать.

Но когда говорят: «Нет, она не достанется никому», — все такие: — «Ну ок, не больно-то хотелось».

— Второе, — повысил голос босс. — Речь. Никакого мата! Никаких гениталий! Никаких заковыристых сравнений!

— Но бо-о-осс!!! — вой был дружным и очень трагическим.

Кто другой на моём месте обиделся бы: они за возможность меня трахнуть так не цеплялись, как за родной мат.

— Именно, я ваш босс. Почему? Потому что всегда знаю, что делать. И что бывает, когда меня не слушают, мы все узнали в прошлую ходку. Так что все заткнулись и вытащили из жо... ягодиц знания цензурного языка!

Гул оказался немного напряжённым, но согласным.

— Третье и последнее. Если кто из вас, тупиц, проболтается о нашей добыче хоть единой душе, я того лично четвертую. Даже если ничего не случится. Гаррет, это тебя особо касается. Всё, едем в Вудар. Если выгорит, мы получим столько денег, что нам никогда больше не придётся заниматься ничем незаконным.

Я со вздохом отлипла от стены. Таки разбойники. Хорошо хоть, достаточно разумные, чтобы извлечь из моего появления выгоду. Не знаю, как бы я от них всех отбивалась и/или убегала. Шесть здоровых мужиков с оружием и луками — это не то, что может победить городская девочка из приличной семьи.

Во всяком случае, не в прямом столкновении.

* * *

После брифинга босс объявил обед и зашёл ко мне познакомиться. Представился именем Рихау и объяснил, мол, они — наёмный отряд охраны, временно оставшийся без работы, но теперь их работа состоит в том, чтобы доставить меня к родителям или мужу. Когда я робко возразила, что не помню, кто мои родители, меня заверили, что это не важно, и что меня наверняка будут искать. Но из повозки мне лучше не выходить ради моей же безопасности. На вопрос, кого же мне опасаться в компании таких сильных и отважных мужчин, он замялся и не нашёлся, что ответить.

Дальше потянулись деньки, наполненные только дребезжанием повозки и редкими перерывами на еду и сон. Несколько дней я проплакала, упиваясь жалостью к себе, что я такая одинокая и несчастная, совсем одна в этом мире, ничего не знаю и не понимаю. Но даже это безусловно увлекательно занятие мне вскоре надоело. Серьёзно. Я упоённо проплакала один день, половину второго — а дальше тупик. Как ни уговаривала я себя — «Не-не, не думай о птичках, думай о том, какая ты несчастная. Давай, раз-два-три... Что, опять не получилось? Блин. Ну давай разочек... ты одна, совсем одна...» — а ни одной слезинки выдавить больше не получилось.