Так и эти. Встали на колени рядом со мной, выхватили ножи. Одна мысль осталась — как лучше мне едой послужить. Были бы у меня зубы целы — они бы встали поудобнее, руки оголили. А когда я на хворост сухой похож — то сами вены вскроют.

Вскрыли.

Капли крови ощущаются, как раскаленное олово. Невыносимо больно.

Первый падает от слабости, но сердце еще бьется, выталкивая жизнь.

С его последним ударом я открываю глаза.

Вокруг меня еще трое. Плевать.

Выпиваю всех.

Пережидаю закат, выхожу наружу и слабой тенью уношусь прочь...

На месте того замка я побывал спустя двести лет.

Холм, заросший травой.

* * *

"Хочешь, фото пришлю?"

Улыбаюсь. Пусть пришлет, мне не жалко.

С фотографии на меня глядит молодая женщина тридцати лет. Быстрого взгляда достаточно, чтобы определить ее семейное положение, количество детей и профессию. Хотя за последнюю сотню лет многое поменялось. Сейчас женщины в тридцать зачастую выглядят моложе, чем сто лет назад в двадцать. Да и рожают сейчас не восемь-девять детей, как тогда.

"Ты красивая!"

Обычная, привычная лесть. Но действует. Незримо ощущаю, как собеседница по ту сторону экрана улыбается.

Лезу на форум. "Сообщения", "Входящие", "Новые"...

Одно сообщение. От Ванечки.

"Нужны ваши услуги по профилю. Оплата высокая".

Усмехаюсь. Не первый раз мне делают такие предложения.

Достаю телефон, выхожу на балкон и привычно вылетаю в темноту. Зависаю над вышкой сотовой связи в ближайшей деревеньке, набираю номер Ванечки.

— Добрый вечер, Иван Петрович.

В трубке полувздох-полувсхлип.

— Эм... здравствуйте...

— Вы мне оставляли сообщение, — продолжаю тем же спокойным голосом.

— Э... да... А мы можем... можем встретиться... — суетится, проглатывает звуки.

— Нет, — перебиваю его. — Мы уже встречались.

Ванечка еще раз вздыхает настолько противно, что я словно ощущаю его дыхание у себя около уха.

— Но это не телефонный...

— Телефонный, — снова одергиваю я. — Для посторонних Вы сейчас звоните в Москву на номер интернет-магазина и слушаете их автоответчик.

Местный телефонный оператор не подозревает о том, что у него гостит маленькая программка, дающая ложную информацию о вызовах.

В трубке сиплое дыхание.

— Точно?

— Иван Петрович, — говорю уверенно, но в то же время напутственно, — это Вы ко мне обратились, не я. Поэтому Вы будете выполнять мои условия, а не я — Ваши. Я знаю, что Вы от меня хотите. Поверьте, Вы — далеко не первый с подобным предложением за время моей, — тут позволяю себе сделать паузу-намек, — жизни.

Кажется, что его страх просачивается с радиоволнами в мобильный.

— Да, но...

— Специалист моего класса, — продолжаю тем же тоном, — стоит гораздо больше, чем Вы себе представляете, но в честь нашего знакомства иду Вам на уступки.

Объясняю, как ребенку. Все-таки Ванечки чаще бывают дураками, чем царевичами.

Ванечка думает. Слышу, как скрипят шестеренки в его заржавевших мозгах.

— Хорошо, — наконец выпаливает он, словно совершая прыжок с обрыва. Причем самоубийственный прыжок. — Ваши условия.

— Два миллиона рублей. Имя, фамилия, отчество, возраст, город. Это необходимые и достаточные требования. Можете, конечно, добавить что-нибудь еще к информации или, — тут я позволяю себе улыбнуться так, чтобы отразилось на речи, — к вознаграждению.

— Хорошо, куда прислать?

— Я пришлю Вам электронное письмо, Иван Петрович, — говорю я и нажимаю "отбой", не прощаясь.

Другая работа.

Дома отсылаю Ванечке номер счета, на этот раз в Санкт-Петербургском банке и электронный адрес, куда отослать информацию.

Ванечка послушно выполняет инструкции.

Письмо от провайдера не уходит — работает еще одна маленькая программа. Она ловит отправление, шифрует и перекидывает мне.

А на электронный адрес уходит безобидное рекламное предложение от ООО "Нептун-Б".

Не подставлять заказчиков — одно из моих правил.

"Шелехов Михаил Николаевич, 53 года". Ванечкин сосед и деловой "партнер". За два дня "Нюхач" вытащил мне самые мелкие подробности его жизни. Хотя это не необходимо.

Михаил Николаевич курил. Курил, стоя на балконе четырнадцатого этажа. За окном, в комнате, шло веселье.

И курение было последним, чем Михаил Николаевич занимался в своей жизни.

"Вчера ночью с балкона своей собственной квартиры выпал предприниматель Шелехов Михаил..." — вещает телевизор.

Не сам выпал, разумеется.

Через сутки проверяю счет.

Два миллиона.

* * *

"Пришли свое фото?"

Вздыхаю. Неоткуда взяться моей фотографии. Вот рисунок... Но рисунок похож на меня лишь отдаленно.

Открываю папку с фотографиями. Случайные люди, которые попали в объектив. Выбираю наиболее похожего на меня нынешнего.

Отсылаю.

"Ты интересный..."

Знаю.

"А я живу в Хабаровске".

И это знаю. "Нюхач" выдал мне твое имя еще две недели назад. Калинина Алена Викторовна, тридцати лет, трое детей, замужем, бухгалтер. Работает в ООО "Евлен".

"И как там?"

Что ж ты за девица-красавица, Алена? Чем же ты так зацепила меня, что каждый вечер с тобой беседую через километры расстояний?

Надо бы тебя проведать, посмотреть на тебя.

Кошка смотрит зелеными глазами. Немигающий взгляд, как будто понимает.

Аккуратно заталкиваю ее в переноску, устланную теплым одеялом. Спи, маленькая. Упаковываю в сумку ноутбук. Впереди Хабаровск.

Кошка жалобно мяукает. Ей хочется наружу. Хочется свободы. И совсем не хочется нестись по темному небу куда-то в неизвестность.

Закрываю воду, отключаю электричество, запираю окна изнутри. Большой соблазн вылететь через окно, но незваным гостям незачем давать лишний шанс.

Выхожу в подъезд, перехожу на общий балкон.

А вот отсюда лететь уже можно.

Впереди Хабаровск.

Не люблю сопротивление воздуха. Лететь неудобно. Вектор вектором, но инерцию еще никто не отменял. И так почти четыре часа.

Делаю круг над ночным городом. На востоке занимается заря.

А вот и подходящее место. Снижаюсь и практически втискиваюсь в узкое подвальное окошко. Мои инстинкты помогают найти наиболее темное место, чтобы переждать восход.

Укутываюсь в плащ. Снаружи я выгляжу как кокон, и это меня устраивает. Главное, чтобы не появились любопытные. Но обоняние меня не подводит — людей здесь не было уже давно.

Привычно пережидаю. Затем выпускаю кошку. Хорошее животное, умное. Понимает, что надо делать. И делает. Сделав дела, влезает обратно. Путешествует со мной не первый раз.

Из подвала выбираюсь тем же путем. Меня никто не замечает.

В фирменном магазине покупаю презентабельный костюм. В ближайшем ателье тут же его глажу. В другом месте обзавожусь мягкими кожаными туфлями. Прежнюю одежду сворачиваю в тугой рулон и прячу в сумку, приобретенную тут же. По дороге впихиваю кошке в переноску немного еды.

Кошка ест и терпит.

Покупаю в киоске местную газету бесплатных объявлений, телефон и сим-карту.

— Алло, агентство недвижимости? Подскажите, меня интересует двухкомнатная квартира на Ленина. Второй этаж? А есть что-нибудь на последних этажах? Лучше в новостройке. И обязательно с темной кладовкой. Можно трехкомнатную. Нет, четыре комнаты много. Коттедж? Нет, не устраивает.

Девица в агентстве, почуяв "денежного господина", готова лезть из кожи вон, лишь бы мне угодить.

Солнце припекает.

— Ой, у вас кошка! — лицо хозяйки квартиры перекашивается.

Кошка. Неудобство? Как вы смотрите на доплату? Согласны? Залог увеличенный? Без проблем. Чем занимаюсь? Бизнесом. Приехал пока на неделю. Съеду с кошкой вместе, не беспокойтесь.

Успокаивает хозяйку мой американский паспорт, "случайно" вынутый вместе с российским. Да, два гражданства.

Подписываю договор, получаю ключи и выпроваживаю обеих дам из моего нового жилища. И даю кошке долгожданную свободу. Кошка тут же мчится в туалет. Лоток ей не нужен — прекрасно обходится унитазом.

Наливаю ей воды, накладываю корм.

Закрываю шторы, при этом не забыв отпереть балконную дверь, распаковываю ноутбук, подсоединяю его к Интернету.

С новосельем.

Кладовка не радует. Забита всяким барахлом, которое мне не нужно. Дверь плохо прилегает, оставляя заметную щель.

Затыкаю ее какой-то тряпкой.

Сойдет. Но без плаща не обойтись.

После захода отправляюсь к дому Алены Калининой. Обычным образом, в костюме с галстуком. Наблюдаю, как она выходит из машины около подъезда.

А вживую она гораздо симпатичнее, чем на фото.

Странно, что меня посещают такие мысли. Люди давно перешли из разряда "друзей" в разряд "еды". А, как говорил мой Наставник, "с едой дружить нельзя".

Я и не дружил. Последние двести лет точно.

Брожу по городу, пока не стемнеет. Затем переношусь на балкон своей новой квартиры по воздуху.

Кошка меланхолично взирает на мое появление из-за шторы.

Включаю ноутбук.

"Чем занимаешься?"

"Да вот, в другом городе по делам".

"И где?"

"Не скажу".

"Почему?"

"Подумаешь, что я за тобой слежу!"

"А все-таки?"

"В Хабаровске".

"Врешь!"

"Не вру. Вчера прилетел".

Даже если и самолет ни при чем.

В фильмах показывают, что долгоживущие участвуют чуть ли не во всех научных изобретениях. Помогают Леонардо Да Винчи, советуют Эдисону, наставляют братьев Люмьер, проектируют самолеты.

Реальность более банальна. Да Винчи я видел только издали пару раз, и то не факт, что именно его. Долголетие не значит предвидение будущего. Да и если бы я знал, что он будет считаться великим, все равно. Все это преходяще.

На самолете летал два раза, из них один — в качестве багажа. А первый раз был в пятидесятом году двадцатого века.

Не понравилось.

* * *

Все-таки деньги — полезная вещь. Точнее, их наличие. Меньше суток — и я "счастливый владелец" коттеджа.

Дома в двадцать первом веке строят на редкость паршивые. Не удивлюсь, если из каких-нибудь отходов.

Смотрю краем глаза. Трое рабочих старательно меняют деревянную дверь в небольшой кладовке на железную. Кладовка вполне подходящих размеров.

Обхожу дом. Бывшие хозяева оставили почти всю мебель, в кухне даже сохранились занавески. Касаюсь руками нарисованной ромашки.

Не люблю занавески. Предпочитаю жалюзи.

Кошка встречает меня голодным мявом. Прости, милая.

Пока кошка ест, брожу в просторах Интернета. Ничего нового.

Где-то в глубине души я надеюсь встретить такого же, как я. Интернет — самое очевидное место для встречи.

Раньше мы оставляли друг другу послания в храмах, а с приходом христианства — в церквях. Есть пара мест, куда можно незаметно сунуть записку. Если ее кто-нибудь и найдет, то все равно не поймет.

Только свои.

Записки случались все реже и реже. И все чаще и чаще при встречах я слышал имена — этот одичал. Тот — упокоен. Имена моих птенцов...

Последний раз я встречал себе подобного сто двадцать лет назад. Дикого.

Выпивая жизнь, мы выпиваем личность. И нужна внутренняя сила, чтобы сохранить целостность себя. Если питаться, не ограничиваясь — можно потерять себя. Раствориться в поглощенных личностях. Сойти с ума. Одичать.

Дикий не имеет разума. Остаются лишь инстинкты — еда.

Оттуда и идут легенды о нападении вампиров на поселения. В Голливуде иногда снимают фильмы на подобные темы.

Не люблю их.

Вообще не люблю нашу тему. Никто никогда не мог описать нас правильно. Недавно ради любопытства решил посмотреть новый фильм. Первую часть едва осилил.

Милый юноша, обращенный в семнадцать лет и вынужденный (по замыслу сценаристов) каждый год посещать школу. Обычную среднюю школу. Выпускной класс. В результате несчастный скопил невероятно огромную коллекцию "шапочек выпускников, которые в США одевают на аналог "Последнего звонка".

Спрашивается — зачем? Кто мешал сделать вид, что герою восемнадцать? И избавиться от необходимости встречаться с обычными людьми лишний раз.

Не стоит никогда давать повода.

... Солнце восходит. Мучительно пережидаю, затем выхожу из убежища...

...Я думал, что о нем не знает никто...

...Ее глаза. Наполненные ненавистью и гневом. И толпа вокруг.

— Что ты здесь делал?

...Рев множества глоток...

...Искаженное лицо "святого отца"...

...И решетка, покрытая серебром.

* * *

"Чем занимаешься?"

"Фильм думаю посмотреть..."

"А завтра чем думаешь заняться?"

"Гулять по городу... В кафе посидеть. Пойдем вместе?"

"А пойдем!"

Закрываю ноутбук.

Кошка хитро поглядывает в мою сторону. Что тебе надо, подруга пушистая?

"Пушистая подруга" трогает ноутбук лапой.

Открываю его снова. Я доверяю кошачьей интуиции.

Форум. "Личные сообщения — Входящие..."

"Веришь в существование Детей Ночи?"

Улыбаюсь. Такие сообщения бывают часто. Навожу мышку на "Удалить"...

Кошка снова протягивает мягкую лапку и касается моей руки.

Отвожу курсор. Запускаю "Нюхача".

"Нюхач" работает на удивление долго, и его результаты оказываются странными — словно это сообщение писал я сам себе, тщательно шифруясь.

Проверим.

"Из храмов — в интернет?"

Фраза, которую поймет только один из нас.

Ответ приходит незамедлительно. На этот раз он написан на средневековой латыни, очень грамотной. Но литературной. С трудом продираюсь сквозь витиеватые фразы, вспоминая давно забытые слова и обороты речи. Общий смысл послания сводится к тому, что он очень рад встретить одного из собратьев. Очень хочет встретиться. В настоящий момент находится в Китае, но может добраться до любой точки Земли...

К себе — не приглашает.

Достаю ручку, бумагу и набрасываю короткий текст на дореформенном китайском. Одной из наших способностей является умение выборочно оставлять себе знания. Так что, если он в Китае, китайским владеет. Маловероятно, что он не оставил его себе.

Проверим.

Листочек сканирую и отправляю вложением.

Ответ приходит на староанглийском.

Играешь, что ли, собрат? Проверяешь?

Ничего удивительного. Мало ли кто мог вызнать наши тайны. Спецслужбы какие-нибудь. То, что я не встречал себе подобных столько времени, не факт, что их нет.

Ответ отсылаю на старославянском, причем настолько "старо", что у него тогда еще письменности не существовало. Поэтому пишу обычной кириллицей. Если речь родная, то слова можно распознать, неважно какими буквами они будут написаны.

Мой собеседник отвечает спустя пятнадцать минут, но на современном китайском, витиевато извиняясь за то, что не удосужился в свое время изучить тот язык, на котором я ему написал.

Слово "изучить" выделил, слегка иначе написав иероглиф. В результате появился намек на процесс, предшествующий изучению.